«Ладно, я рискну и влюблюсь в тебя.
Если я дурак, у тебя будет и ночь, и утро тоже.
Ты умеешь готовить, шить, выращивать цветы,
Ты понимаешь мою боль?
Не испугаешься риска потерять все,
Или твоя любовь напрасна?»
Боб Дилан
Джастин Я пошел на кухню, а Брайан расхаживал между столом и стойкой, прижав сотовый к уху, а другой рукой потирая глаза. На нем были только коричневые спортивки. Я достал из холодильника немного сока и сел за стол, попивая его и наблюдая, как напрягаются мышцы его спины и плеч, пока он двигается. Были и худшие способы провести вечер. Наконец, он сбросил вызов. — Ебать. Блять, ебаный ты в рот, нахуй это все. Я проглотил остатки сока. — Проблемы в офисе, дорогой? — Хуже, — он швырнул телефон на стойку, взял полупустую бутылку пива и опрокинул за один глоток. — Сообщили, что машину мне не вернут еще неделю. И это при лучшем раскладе. Я постарался изобразить сочувствие. Его «Корвет» стоял в мастерской с тех пор, как мы вернулись из Нью-Йорка, и он пользовался арендованной машиной. — По крайней мере, к Рождеству точно вернут. Он зыркнул на меня. Я встал, взял пива себе и еще бутылку для него. Майкл приедет поработать над «Гневом» через пару часов. Сначала я планировал поехать к нему, но позвонил Хантер и сказал, что, если мы не вытащим Майкла из дома, они с Беном сами свалят. Брайан уже был у них пару раз с тех пор, как Бен вернулся домой из больницы, и как-то вечером сказал мне, что, походу, Майк все же унаследовал одну из черт характера от своей матери — типа навязчивое предоперационное зависание дома. Я задумчиво посмотрел на Брайана. Он привалился к стойке, допивая вторую бутылку пива. — Тебе стоит позаниматься, снимешь часть стресса. Он указал на свои спортивки. — Я только что закончил тренировку. — Как насчет долгого и чувственного минета? Его губы изогнулись вокруг горлышка бутылки, но полной улыбки я так и не увидел. — Приятно знать, что все деньги, которые я вбухал на твое образование, были потрачены не зря. Я встал из-за стола, подошел к нему, забрал бутылку и поставил позади него на стойку. Обнял его за шею и прижался ближе как можно теснее. Он улыбнулся мне, хотя в глазах его я видел усталость. Я поцеловал его мягче, чем собирался, а затем отстранился и внимательно посмотрел на него. Коснулся рукой его лица. — Ты в порядке? Он уткнулся в мой лоб своим. — Буду, если ты мне отсосешь. Я встал на цыпочки и поцеловал его, он только вздохнул. — Мне надо принять душ. — Иди. Я поднимусь через минуту. Я пошел в свою студию, взял кое-что для работы с Майклом и перенес в медиа-зал. Брайан был в душе, когда я поднялся наверх. Я прислонился к раковине и наблюдал за ним. Он запрокинул голову, и вода лилась на него сверху, стекала с кончиков волос и сбегала по телу. Через минуту он затряс головой, выключил воду и увидел, что я наблюдаю за ним. Он улыбнулся мне сквозь забрызганное водой стекло, затем открыл дверь и вышел. Я протянул ему полотенце, он промокнул волосы и обтерся. Я пошел в спальню, скинул ботинки, снял толстовку и джинсы. Я повалил его на кровать и провел руками по его телу. Мышцы до сих пор были напряженными после тренировки, а кожа горячей после душа. Он попытался перевернуть меня, но я толкнул его обратно на подушки и лег рядом с ним. Скользнул вниз и развел его бедра, облизывая и посасывая полутвердый член. Мне нравилось ощущение, как он твердеет во рту. Я точно знал, когда он полностью выбросил все из головы и просто дал мне отсосать ему, оставляя только мысли о том, что я делал с ним своим ртом. Я положил правую руку ему на живот, он потянулся к ней и переплелся со мной пальцами. Он кончил мне в глотку так глубоко, что во рту почти не ощущалось его вкуса. Я подполз к нему и поцеловал. Он закрыл глаза и открыл, только когда я прервал поцелуй. Он лишь сонно улыбнулся мне. Я поцеловал его в челюсть и увидел, как он снова закрыл глаза. Совсем скоро он задышал размеренно и спокойно, и я попытался было ускользнуть. Но он поймал меня, и, когда я посмотрел на него, глаза его снова были открыты. — Вернись на место. Я лег обратно и положил голову ему на грудь. Он гладил меня по руке, и я протянул свою, обнимая его за шею. — Все хорошо, Брайан. Засыпай, — я чувствовал, как его грудь поднимается и опускается под моей щекой, и через пару минут он заснул по-настоящему. Я накинул на него одеяло и спустился вниз. Брайан Я проснулся и не знал точно, который час. Даже какой день, если честно. Через несколько минут я понял, что Джастин не задернул шторы; на улице было темно. Я полежал еще немного и до меня постепенно дошло: суббота. Ночь. Дом. Джастин ввёл меня в кому отсосом. Я сел и провел рукой по волосам. Надел джинсы и спустился вниз. Я услышал шум из медиа-комнаты, а потом вспомнил, что Майкл должен был приехать поработать над «Гневом». Я направился на кухню, но вместо того фаст-фуда — который, я был уверен, Майкл притащит, — оказалось, Джастин приготовил что-то нормальное. — Привет. Проснулся? Там много, угощайся, — Джастин стоял в дверном проеме и улыбался, а Майкл шел сразу за ним. Джастин поставил их с Майклом посуду в раковину, а я положил себе на тарелку что-то… в красном соусе. Понюхал и поднял на него взгляд. Джастин расхохотался. — Это ципленок качиаторе, рецепт Дебби, по ее словам, передающийся через бесчисленные поколения семьи Грасси, а по словам Майкла, любезно предоставленный журналом «Редбук» примерно в 1982 году. Майкл фыркнул. — Да уж, сам выбирай, кому верить. Я прошел за Джастином и Майклом обратно в медиа-зал. У них был включен свет, а эскизы Джастина валялись по всему полу, на журнальном столике, на письменном столе и ещё заняли половину дивана. Я сел, отодвинул несколько рисунков и поставил тарелку на кофейный столик. — Почему, когда мы с Тедом работаем здесь, нам удается ограничиться столом? Такого невъебенного бардака не было, даже когда Гас был здесь. Я заметил, как они перемигиваются друг с другом, а потом Джастин начал собирать свои эскизы с дивана и со стола, а Майкл собрал остальные. Они пошли в студию Джастина, а я включил телевизор и поел, потом налил себе виски. Стоял со стаканом у окна и смотрел, как огни рождественской елки в гостиной отражаются на мокрой земле снаружи. Не знаю, как долго я так простоял, но через какое-то время услышал, как Джастин пожелал Майклу спокойной ночи, а потом увидел, как Майкл идет по дорожке к своей машине. — Брайан? — Джастин стоял в дверях. Я не обернулся, только поднес стакан к губам. Но он оказался пустым. Я почувствовал, как он подошел ко мне со спины. Увесисто положил руки мне на плечи и развернул к себе. Я не сопротивлялся. Он забрал у меня стакан и поставил на подоконник. Посмотрел на меня с минуту, но спрашивать, что случилось, не стал. Ничто бы не выбесило меня больше, чем если бы он это сделал, но и тот факт, что он не спросил, тоже вывел меня из себя. Я едва смех успел сдержать. Джастин внимательно смотрел на меня, но, видимо, так и не нашел, что искал, потому что всё-таки отступил и уселся на диван. Глянул, что идет по ящику, потом взял пульт и выключил его. Без телевизора в комнате стало слишком тихо, и я снова отвернулся к окну. — Когда ты уезжаешь? — тихо спросил он. — В понедельник, — мне надо было смотаться в Лос-Анджелес и Коста-Рику на три дня, и вернусь я только вечером в среду. А в феврале придется ехать снова, уже на пять дней. Я подумывал пригласить Джастина с собой, но пока не сделал этого. Я взял стакан, отошел к стойке, налил еще и выпил. — Я иду спать. Увидимся, когда поднимешься. Джастин посмотрел на меня и просто кивнул. Я думал, что долго не смогу уснуть, но вырубился почти мгновенно. Даже не проснулся, когда Джастин лег, но всё-таки вынырнул из сна, когда почувствовал, как кровать трясется, и услышал, как он издает знакомые всхлипы. Я приподнялся на локте и разбудил его. Он откатился от меня, задрал руку над головой, а потом перевернулся на спину. Я сел рядом, а затем наклонился и обнял его. Он сопротивлялся минуту, но всё-таки положил голову мне на грудь, и я запустил пальцы ему в волосы. — Пять дней. Я почувствовал, как он кивнул. — Да уж, лучше, чем ничего. — Хорошо. Возможно, у тебя даже не будет кошмаров, пока я не вернусь. Я почувствовал, как он напрягся, когда я сказал это. — Может быть. Больше он ничего не говорил, и я подумал, что он снова заснул. Потом я услышал его вздох. Подумал было, он собирался сказать, что хотел бы, чтобы я не уезжал, но он просто устроился рядом, и совсем скоро я снова заснул. Джастин Брайан уехал в понедельник утром, и большую часть времени, пока его не было, я работал над «Гневом». Ближе к вечеру в среду я сидел за стойкой в магазине комиксов Майкла и смотрел, как он переставляет витрину. Мы работали над комиксом, пока у меня рука не затряслась так, что даже Майкл заметил. Мы до сих пор спорили по поводу части сюжетной линии с участием всемирно известного палеонтолога Кена Кушнера и безумного ученого, чьи эксперименты по реанимации позволили врагам Гнева снова воскреснуть. Мы спорили не меньше часа о том, что можно осветить примерно в пяти словах одного диалога вместо того, чтобы полностью менять всю линию рисунка для сцены. В конце концов, мы решили поговорить об этом позже. Майкл посмотрел на меня. — Ну так, Брайан сегодня вечером будет дома? Я кивнул и глотнул кофе. Уже остыл. — Поздно, но сегодня, да. — Хорошо. Может, ты немного поспишь, когда он вернется, — он нахмурился. — Выглядишь ты дерьмово. — Ну спасибо. — Тебе не нужен кофе, тебе надо поспать. Я проигнорировал его совет и залил в себя ещё кофе. — У меня есть собственная мать, знаешь ли, и ещё твоя в придачу. Мне и так хватает советчиков, которые пилят меня по поводу того, чтобы я выспался. Он кивнул, но не выглядел убежденным. Я закинул сумку на плечо и пошел к двери. — Хочу взять еще кофе. На этот раз будешь? — Да, там есть деньги в… Я уже вышел за дверь. — Я сам возьму. Когда я вернулся, Майкл больше не упоминал о моем недосыпе, и мы говорили только о «Гневе», пока не пришел Хантер, чтобы отвезти Майкла домой. Я стоял на тротуаре, пока он запирал магазин. Он захлопнул решетку. — Хочешь прийти на ужин? Я замешкался. Брайан все равно вернется домой поздно. — Давай. Когда мы вошли, Бен сидел за обеденным столом со своим ноутбуком и легко улыбнулся нам, пока печатал. Хантер фыркнул и бросил рюкзак у подножия лестницы. — Умник за работой. Позовете, когда похавать будет. Майкл взял рюкзак и молча передал его Хантеру через перила. Тот перехватил его, закатил глаза и пошел наверх. Майкл направился на кухню. — Принести тебе пива, воды, бокал вина или еще кофе? — Пиво сойдет. Спасибо. Он достал бутылку из холодильника, открыл и протянул мне. Тут прозвенел таймер духовки, и Майкл подошел к двери в комнату, где сидел Бен. Он поднял руку. — Минуту, я почти закончил… Я помог Майклу накрыть на стол, и через пару минут Бен закрыл ноутбук и убрал бумаги. Я поел с ними, а после ужина Хантер поднялся наверх за компьютер, а Майкл убрал со стола. Я пошел в гостиную с Беном. — Как ты? Ничего не изменилось, операция назначена на пятницу? Он кивнул. — Да, и почечные показатели уже десять дней в норме, так что все настроены очень оптимистично. — Это хорошо. Бен откинулся на спинку стула и повернулся ко мне лицом. — Прости за прямоту, но выглядишь ты не очень хорошо. Все в порядке? Майкл вернулся за обеденный стол, убирая остатки посуды. — Он не спит. Бен поднял бровь. — У тебя бессонница? Я неловко заерзал на стуле. — Просто проблемы со сном. Время от времени бывает и проходит. — Из-за того, что Брайан уехал? — неуверенно спросил Бен. Я хмыкнул. — Твоими словами я потерянный маленький мальчик, который боится темноты. Нет, дело не в этом. Мне снятся кошмары: если Брайан дома, он меня будит, если нет, ну, значит, как-то так. Ничего особо серьезного, у меня не было кошмаров с тех пор, как он уехал. Бен задумался на минуту. — Он знает? Я фыркнул. — Он меня будит. — Я имел в виду, что ты плохо спишь, когда его нет рядом? — Да. Он кивнул и сменил тему. Я посидел у них еще немного и поехал домой. До сих пор не мог поверить, что Брайан позволил Эмметту снова украсить особняк к Рождеству, но мне нравилось поворачивать к дому, как раз перед нашей частью дороги и видеть освещенный огоньками особняк и елку в окне. Я заехал в гараж, потом вышел на улицу и долго смотрел на дом. Снега не было уже несколько дней, только грязное месиво мокрой слякоти и дождя, из-за чего все выглядело каким-то сплющенным и сырым. Но огоньки сверкали во влажном воздухе и отражались от луж на земле. Спустя какое-то время мне стало слишком холодно, и я прошел через парадную дверь. Я отнес портфолио и сумку в студию и подключил Айпод к разъёму. Проверил почту, потом посмотрел в интернете рейс Брайана. Должен прибыть чуть позже полуночи. Сейчас почти одиннадцать. Я помялся, набрал его номер и оставил сообщение на автоответчике. — Эй, позвони мне, когда получишь это. Я не знал, зачем это сделал. Скорее всего, он не проверит сообщения вплоть до завтра, и я знал, что он поедет сразу домой. Я встал, подошел к своему столу и решил поработать над «Гневом», пока не почувствовал легкую слабость в руке — первый звоночек к тому, что пора остановиться. Я обнаружил, что если останавливаться сразу же, как только это заметил, то порой даже можно снова начать работать всего через пятнадцать или двадцать минут. Но, если переусердствовать, придется ждать несколько часов. Брайан так и не позвонил, даже после того, как на сайте обновилась информация о том, что его рейс прибыл вовремя, а я уже почти засыпал. Я лег на диван, не выключая свет, и уснул. Проснулся, когда услышал, как открылась дверь гаража, и встретил его в коридоре, потирая глаза. Он ничего не сказал, но заметно расслабился, когда увидел меня. И тут я почувствовал, как что-то внутри тоже расслабилось. Он поставил портфель. Я подошел к нему, и он обнял меня, так и оставшись в пальто и шарфе. Я уткнулся лбом ему в грудь, и он прижался щекой к моим волосам. — Я забыл про огни, пока не свернул на нашу часть дороги, — немного грубовато прохрипел он. Я улыбнулся ему. — Здорово. У нас самая лучшая улица. Он ухмыльнулся. — Ну ещё бы. А потом поцеловал меня. Брайан Когда я вошел, Джастин уже ждал в холле. У него были темные круги под глазами, и когда я обнял его, он вздохнул. Я почувствовал, как губы поджались. Я не знал, чего хочу больше: уйти или выебать Джастина прямо на полу в холле. Я поцеловал его, и в ту минуту, когда я почувствовал, как он раскрыл рот, нас постепенно окутало знакомое тепло. Он поднялся на цыпочки, крепко обнял меня за шею, и поцелуй стал почти отчаянным. Я расстегнул пальто, не отрываясь от его губ, а когда сбросил его на пол, он, наконец, отстранился и слегка рассмеялся. Мы поднялись наверх, разделись и легли в постель. В комнате было темно, и он был таким гладким и теплым под моими руками. Джастин лег на спину и потянул меня на себя, но я отстранился, перевернул его и подтолкнул встать на колени, пока тянулся за смазкой. Я скользнул в него пальцем, и он толкнулся навстречу и застонал. Я замер, но потом задержался большим пальцем на его дырке и ждал, пока он достаточно расслабится, а после нажал сильнее. Он застонал, и я почувствовал, как он сжимается на мне, и палец скользит внутрь, а тугое кольцо поглощает его у самого основания. Джастин уже вспотел, и я убрал большой палец, погружая второй к первому. Он уронил голову на руки. Я вытащил пальцы, пристроился членом к дырке и ждал, хотя чувствовал, насколько он горячий внутри. Он толкнулся мне навстречу, и я склонился ниже, целуя его в спину, ощущая вкус его кожи и пота. Скользнул внутрь только головкой, растягивая его, потом замер и не двигался, ждал, пока он привыкнет. Он поднялся на руках и толкнулся назад, насаживаясь на меня так, что застал меня врасплох. Я чувствовал, как мышцы его задницы сжимают член, засасывают глубже, пока не погрузился в него так глубоко, как только можно, положив руки ему на талию, а потом спустившись на бедра, чтобы раскрыть его шире. Он схватил меня за предплечья, толкнулся на член и поднялся на колени, откинув голову мне на плечо. Сжимался на мне мышцами, и я чувствовал, как оргазм постепенно обжигает основание позвоночника и бежит к яйцам и члену. Я пытался удержать его, но Джастин снова поднялся и снова насадился на член. Я вцепился зубами ему в плечо. — Брайан, — прошептал он, и я в очередной раз сжал его бедра пальцами. Попытался взять его член, но он перехватил мою руку и только стонал, насаживаясь на меня. Я опустил голову, бродил губами по его плечу и шее, а он сжимался на мне задницей и скользил по члену туда и обратно. Я снова укусил его, как вдруг внутри все скрутилось и взорвалось, выливаясь из члена глубоко внутри Джастина. Я понял, что он кончает, еще до того, как почувствовал, как его задница крепко стискивает меня, по тому, как болезненно он впился в мои руки пальцами, а ногти вонзились в кожу. Наконец, я отпустил его, поцеловал следы укусов на шее и спине и завалился на него сверху, пытаясь удержать свой вес, но в то же время накрыть его собой. Спустя, как мне казалось, вечность, когда я то ли спал, то ли почти уснул, я почувствовал, как Джастин ёрзает подо мной. Я скатился с него, чтобы он мог лечь на спину, и притянул его к себе. Знал, что мы все измазаны в сперме и смазке, и по-хорошему надо бы принять душ или хотя бы привести себя в порядок, но я слишком устал, чтобы париться на этот счёт. На следующее утро я проснулся один. Все тело ныло, и болела голова. Я встал с кровати, принял душ и спустился вниз выпить кофе. Почти половина одиннадцатого. Я услышал музыку из студии Джастина, взял кофе и пошел в медиа-комнату, чтобы проверить почту и сообщения. Прослушал сообщение Джастина, которое он оставил накануне вечером, и мне стало интересно, чего же он хотел. Он ничего не сказал, когда я вернулся домой. Я вышел в прихожую, портфель до сих пор лежал возле двери гаража. Я вытащил паспорт и еще несколько документов из бокового кармана и вернулся в медиа-зал. Открыл сейф, чтобы убрать паспорт туда. Вытащил папку, в которой хранил его, и задел угол коробки, в которой лежали наши с Джастином обручальные кольца. Я открыл ее, отошел от сейфа и сел за стол. Кольца выглядели так же, как и всегда: гладкие и платиновые, переливающиеся на свету. Я закрыл коробку и сунул ее под какие-то бумаги, когда услышал в холле Джастина. Он вошел, и я поднял на него взгляд. — Только что прослушал твое вчерашнее сообщение. Ты что-то хотел до того, как я приехал? Он покачал головой. — Просто хотел узнать, когда ты вернёшься. — На сайте авиакомпании… — Я знаю, — оборвал он. Я смотрел на него с минуту, не зная, что сказать. — Я даже не включил телефон. — Все нормально, ничего такого важного, — он кивнул головой в сторону сейфа. — Весь смысл в том, чтобы держать его запертым. Я осмотрелся. — Я убирал паспорт и отвлекся, — я встал, сунул паспорт в папку и закрыл дверь сейфа. Джастин сел на диван. — Ты поедешь сегодня в офис? Я покачал головой. — Поработаю дома и попытаюсь лечь спать пораньше. Я сказал Майклу, что постараюсь приехать ближе к шести. — К шести? — Больницы — это ужасные учреждения, Джастин. Сначала тебе не дают ничего есть и пить с двенадцати ночи, потом велят прийти в шесть утра, а процедуру начинают только в три часа дня. Джастин встал и подошел ко мне. — Вот для этого и нужны близкие люди, которые будут тебя развлекать, пока ты ждешь. Я просто смотрел на него с минуту, а потом кивнул. Он стоял прямо передо мной, и я положил руки ему на талию, уткнувшись лицом в живот. Он накрыл ладонями мою голову. Я посмотрел на него, и он скользнул руками мне на плечи. — У Бена достаточно близких, чтобы развлечь все хирургическое отделение. — Хорошо, — он отстранился и подошел к окну, затем вернулся к столу. — Я собираюсь немного поработать над комиксом. И, может, порисую. У меня появилась одна идея, хочу попробовать. У меня зазвонил мобильный сразу после того, как Джастин вышел из комнаты. Майкл, а значит, еще одно и то же скучное изложение всех его худших страхов вперемешку с моими бесстрастными логическими трактатами о том, почему ничего из этого не произойдет. А затем его обвинения в том, что я самый пессимистичный человек, который когда-либо жил на Земле, и почему я просто не могу сказать ему, что в итоге все будет хорошо? На это сказать было нечего, поэтому я просто сообщил ему, что мы увидимся утром. Джастин В день операции Бена Брайан встал аж в пять утра и поплелся в душ. Я спустился и заварил кофе. Брайан вошел на кухню босиком, с мокрыми волосами, и обнял меня. Я немного постоял в его объятиях, а когда кофе сварился, пошел с ним наверх и смотрел, как он одевается. Он глянул на меня. — Ты собираешься снова лечь спать, да? Я кивнул. — Я всего лишь помощник. Мы обычно спим допоздна. Он подавил улыбку и толкнул край кровати ногой. — Я позвоню тебе, когда мы что-нибудь выясним, но ты же сам знаешь, как там обстоят дела с мобильниками. — Хорошо. Скажи Майклу, чтобы он позвонил мне, если ему понадобится моя помощь. Или если он захочет чего-нибудь. Он кивнул и вышел, а я снова лег спать. Я открыл магазин в одиннадцать и включал свет, когда зазвонил телефон. Я вытащил его из кармана куртки. — Привет. — Привет. Врач еще не пришел. Опоздание на три часа, так что пока все по графику. Я рассмеялся. — Хорошо. Как Майкл? — Держится храбро ради своего мужчины, но уверен, как только Бена заберут, его внутренняя королева драмы всем нам даст пизды. — Хантер? — Раздражается, но тоже держится. — Дебби? Он застонал. — Не спрашивай. Я замялся. — А ты? — Я то? Великолепно, пью больничный кофе и наблюдаю, как Майки держит профессора за ручку. Лучше и быть не может. Я услышал шум машин в пробке. — Ты где? — Вышел с телефоном. Не хочу случайно сорвать чью-то трансплантацию мозга несвоевременным звонком. — Ладно, я только сейчас открываюсь, позвони мне, когда Бена отвезут на операцию, чтобы я знал. — Пока. — Пока. До двух часов больше никто не звонил. Потом объявилась Дебби и сказала, что Бена забрали десять минут назад, и они собираются поесть чего-нибудь, а потом будут ждать. Я закрылся в шесть и так больше ничего и не узнал. Весь день в магазине было довольно тихо, наверно, потому, что к обеду снова была изморозь. Хотелось бы, чтобы вместо нее выпал снег или хотя бы дождь пошел. Но я всё же успел собрать почти семьсот долларов на продажах на Ибей и на веб-сайте. Я уже собирался ехать в больницу, когда телефон зазвонил. — Что там? Я услышал, как Брайан закуривает, но проигнорировал это. — Операцию закончили, Майкл с ним. Врачи сказали, что сегодня вечером можно остаться только кому-то одному, так что я заеду в «Киннетик», чтобы кое-что забрать, а потом сразу домой. Я сказал ему, что увидимся там, и скинул вызов. Из-за дерьмовой погоды домой я попал почти в половине восьмого, а Брайана все ещё не было. К девяти я уже начал прилично так нервничать. Телефон у него сразу переключался на голосовую почту. Я сидел в медиа-зале и пытался смотреть телевизор, но ничего особо интересного не было. Я пошел на кухню, приготовил яйца и отнес тарелку к компьютеру. Поставил ее на стопку бумаг на столе, и та немного покачнулась. Я отодвинул бумаги и увидел коробку. Потребовалась минута, чтобы понять, что это, и что Брайан, скорее всего, доставал ее буквально недавно, когда у него был открыт сейф. Я сел за стол, открыл коробку и посмотрел на кольца. Интересно, что Брайан с ними делал. Были времена, когда я не понимал, какого хуя у него вообще в голове творится. Я услышал звук его машины, потом открылась и закрылась дверь гаража. Я чуть было не спрятал кольца обратно под бумаги, но решил, что это глупо, и просто оставил все как есть. Когда он вошел, то направился прямо к бару и налил себе выпить. Опрокинул сразу половину и посмотрел на меня. Взял бутылку в левую руку и приподнял бровь. Я покачал головой, и он допил остальное сам. А потом он увидел кольца у меня в руке. Я положил коробку и встал. Сейчас мне не хотелось говорить с ним об этом. — Есть какие-то новости? Он покачал головой. — Врачи сказали, что все прошло нормально. Скорее всего, до завтра мы больше ничего не узнаем. Майкл с ним, — он налил еще, потом посмотрел на меня. — Решил поиграть с нашими кольцами? Я пожал плечами. — Они лежали на столе. Ты вытащил их вчера, когда открывал сейф? Он не ответил, просто подошел к окну. И я подумал: нахуй все. Подошел к нему, не обращая внимания на невербальные знаки, типа «Посторонним вход воспрещен», и обнял его за талию. На минуту я почувствовал от него напряжение, но потом он расслабился. Развернулся, крепко прижал меня к себе и поцеловал. Иногда Брайану просто нужно было потрахаться, и, честно говоря, мне порой тоже. Я знал, что он взбесится, знал, что он скорее нажрется битого стекла, чем будет говорить об этом, и мне надоело с этим мириться. Я поцеловал его и позволил ему откинуть мне голову назад и вцепиться в волосы, пока он вторгался в мой рот. Я услышал, как стакан упал на пол где-то позади, но не обернулся, чтобы проверить, не разбился ли он. Брайан Джастин был теплым и податливым в моих руках. Я провел губами вниз к его горлу, а затем снова вверх по шее. Прикусил мочку и скользнул языком по ушной раковине. Он едва слышно застонал. Я запустил правую руку ему под рубашку, оглаживая ладонью живот. Коснулся пальцами пояса его джинсов и почувствовал, как он втянул воздух, втянув живот, чтобы я мог пробраться внутрь. Я взял его член через трусы и почувствовал, как смазка растекается по грубому хлопку. Он толкался мне в руку, с силой вжимался в ладонь, тесно зажав мою руку между нами. Я всё-таки вытащил руку и схватил его за бедра. Продолжал целовать, запустив язык ему в рот, и он сильнее запрокинул голову. Я немного присел, притянул его ближе и поднял на руки. Прошел несколько шагов назад, пока он не уперся ногами в диван. Я снова опустил его и начал расстегивать ему джинсы, подталкивая назад. Но он остановил меня. — Пойдем в постель, — прохрипел он. Я коснулся его лба своим и пошел следом. Он держал меня за руку, повернулся и улыбнулся мне через плечо. Я почувствовал, как меня накрывает волна беспокойства. Потянул его за руку ближе к себе и крепко поцеловал. Он отстранился, положил руки мне на щеки и посмотрел на меня. Я просто стоял на месте. Джастин попробовал снова: — Пойдем со мной. Я покачал головой и вернулся к окну. Мне хотелось, чтобы он подошел и заставил меня пойти с ним в постель, но с другой стороны, сделай он именно так, я бы пробил кулаком стекло. Он положил мне руку на плечо, и я чуть не подпрыгнул. — Брайан… Я ничего не сказал и услышал, как он вздохнул. Поцеловал меня в шею, и я почувствовал, как напрягается челюсть. Я повернулся и посмотрел на него. У него было такое терпеливое выражение на лице. — Мне надо уйти, — от этих слов выражение его лица изменилось, но всего на секунду. — Ладно, — медленно произнёс он. Я смотрел на него с минуту. — Мне просто нужно выйти. Он кивнул. — Я же сказал, ладно, — я хотел было что-то сказать, но он меня перебил: — И да, я знаю, что тебе не нужно мое разрешение. Делай, что хочешь, Брайан. Я фыркнул. — Ты отлично справляешься с ролью понимающей жены. Можешь гордиться собой. Он ничего не сказал, просто стоял на месте. Я отошел от него, подошел к столу, а затем обернулся. — Знаешь что, Джастин, тебя делает женой не то, что ты готовишь или даешь в задницу. Даже не эти ебучие кольца, — я смахнул открытую коробку со стола на пол. — А твое гребаное понимание. Джастин увидел, как я швырнул кольца на пол, и стиснул челюсти. — Остановись, Брайан. Я подошел к бару, взял новый стакан и налил еще. Посмотрел на него. — Думаю, ты научился этому у своей матери. Уверен, Дженнифер тоже всегда очень хорошо понимала Крейга. Джастин посмотрел мне прямо в глаза. — Делай все, что хочешь, Брайан. Только свали нахуй отсюда. Я стоял и смотрел на него. Он повернулся ко мне спиной и пошел наверх. Я подождал еще несколько минут, пока сердце перестанет стучать, затем вышел в коридор и схватил куртку. Поискал ключи от этой блядской арендованной тачки, но их нигде не оказалось. Маленький засранец забрал их с собой. Я вытащил сотовый, позвонил в автосервис и использовал время ожидания, чтобы добить оставшуюся бутылку вискаря. Когда приехала машина, я уже подумывал о том, что просто отключиться на диване тоже идея неплохая, но всё-таки сел в машину и попросил водителя отвезти меня в «Вавилон». Я вошел в клуб и удивил всех своим прибытием. И понял, что не приходил сюда без Джастина с декабря прошлого года. Почти год. Я поднялся в офис, пинком закрыл дверь и запер ее. Здесь у меня тоже был виски, так что я схватил бутылку и сел за стол. Чувствовал музыку сквозь стены и пол, и через какое-то время ритм показался мне успокаивающим, почти как сердцебиение. Я подошел к дивану и лег, оставив бутылку на полу рядом. Смотрел на верхний свет и думал, что надо бы сменить дизайн освещения в офисе. Слишком резко. И закрыл глаза. Джастин Я оставался наверху до тех пор, пока не услышал, как Брайан хлопнул входной дверью. Потом спустился вниз, положил его ключи на стол в холле и прошел в медиа-комнату. На полу возле дивана валялась пустая бутылка, а кольца лежали там же, где упали, когда Брайан скинул их со стола. Я взял коробку и положил ее на стол, затем достал кольца и сжал их в руке. Я подошел к окну и выглянул наружу, думая обо всех ночах в году, когда Брайан также стоял и смотрел на улицу, с тех пор как я вернулся домой. Рождественские гирлянды отбрасывали тени и отражались на земле и деревьях. Я прислонился лбом к стеклу. Через несколько минут я снова посмотрел на кольца. Они были одинаковыми, платиновые, широкие, слегка мутноватые, но мягко блестели на свету. Края изогнуты, из-за чего выглядели они старыми, хотя на самом деле это было не так. Брайан сам их выбрал, только его чуть больше моего. Я надел свое, затем надел его на средний палец, а потом снова снял и просто держал в руке. Пока я смотрел в окно, снова пошла изморозь, и от порыва ветра огоньки замигали. Я отстранился от стекла и задумался о том, что хочу сделать. Можно лечь спать или попытаться сделать пару набросков. Рисовать я сейчас не мог, рука не слушалась. Можно поебаться с компьютером или лечь и пялиться в потолок, трогательно мучаясь догадками о том, где носит Брайана. Свет снова замерцал. Я вошел в гостиную. Положил кольцо Брайана в карман и подложил дров в камин. Нажал на газовый стартер, он заревел, и бревна тут же загорелись. Я подошел к дивану и сел. Не уверен, что более жалко: сидеть тут или маяться в постели, но, по крайней мере, хоть какой-то другой вариант. Я подтянул к себе колени и обнял их руками. Изморозь сменилась градом, я слышал, как он барабанил по стеклянной крыше джакузи и по окнам, когда дул ветер. Однако свет продолжал гореть. Я сидел на диване, слушал шум града и думал. Думал о Нью-Йорке и всех тех ночах, когда не мог спать, скучая по нему. Я посмотрел, как отблески огня отражаются в кольце, на рождественскую елку, на завернутые под ней подарки. Вспомнил прошлый год и выражение в глазах Брайана, когда я вошел в кухню за два дня до Рождества. И подумал о том, как он входит в меня, а я в него, и о звуке его голоса, когда он произносил мое имя. Думал о том, как он говорил мне, что любит меня, под дождем за пределами «Вавилона», в этой комнате, в постели, когда он во мне. Его резкий голос, а руки сжимают меня так сильно, что остаются синяки. Думал о том, как он сказал мне, что купил этот дом, сказал, что готов рискнуть ради любви. Ради меня. Я вспомнил ночь перед отъездом в Нью-Йорк и то, как беспомощно любил его тогда. Вспомнил, как он лежал позади меня на диване и плакал, рассказывая о том, что думал, что я умру после выпускного. Мне казалось, что я не смогу любить Брайана ещё больше, чем в тот вечер. И всё-таки полюбил. Я встал, вынул из кармана кольцо Брайана, положил его на журнальный столик и подложил еще поленьев в огонь. Стянул одеяло с одного из стульев, лег на диван и накрылся. Я так и не заснул до конца, просто проваливался в сон время от времени, пока не услышал шум машины на подъездной дорожке. Я понятия не имел, куда он пойдет: поднимется наверх или сначала будет искать меня внизу. В зависимости от того, насколько он пьян, он мог не заметить, что гирлянда на ёлке до сих пор горит. Мог даже не войти. Но он вошел. Подошел и встал рядом с диваном, глядя на меня. Волосы торчали в разные стороны, а глаза налились кровью с красной оборкой по краям. Щеки раскраснелись от холода, а нижняя губа потрескалась. Он поджал губы, потом снова расслабил и завел одну руку за спину. Другой провел по волосам и закусил губу. Я чуть было не рассмеялся, но боялся, что тут же расплачусь, поэтому не стал. — Тебе от этого легче, Джастин? — голос его был тихим, но в то же время прозвучал с насмешкой. — Рождественские огоньки, камин, обручальные кольца? — он кивнул на свое кольцо, лежавшее на столе. Я посмотрел на него. — Да, — и больше я ничего не сказал. Он тяжело сел на диван рядом со мной, глядя на свое кольцо, а затем на огонь. — Я этого не понимаю. — Знаю. Он фыркнул. — Господи боже, пиздец как ненавижу, когда ты это говоришь. Я пожал плечами. — Смирись с этим. Он посмотрел на меня, приподняв бровь. — Решил попробовать быть чуть менее понимающим? — Остановись. Просто хватит уже. Я встал. Не собираюсь я выслушивать то же самое еще раз. Брайан схватил меня за левую руку и развернул к себе лицом. — Я остановлюсь. Я сел и посмотрел на него. — Я имею в виду не только сейчас. Это должно прекратиться. Он кивнул. — Я знаю. Я рассмеялся, и через секунду он тоже, и снова провел рукой по волосам. Покосился на меня и закусил губу. Я глубоко вздохнул. — Ты считаешь все это романтической херней, Брайан? Гирлянды, обручальные кольца, камин? Он пожал плечами, но не ответил. — Только вот это все твоя романтическая херня, Брайан. Ты купил этот дом, ты купил этот камин, ты купил ебаные дрова. Купил елку, гирлянды и эти блядские кольца. Я никогда не просил тебя об этом. Никогда. Он повернул голову, в глазах читалась обида. Но я лишь взял со стола его кольцо. — Если хочешь, можешь сказать мне, что все это хрень. Можешь бросить наши кольца на пол и послать меня нахуй. Вперед, валяй, — я начал снимать кольцо, его до сих пор держал на ладони. Но Брайан схватил меня за руку и встал. Он не отпустил меня и надел кольцо обратно мне на палец. — Не надо, — он прижался лбом к моему и так сильно сжал мою руку своей, что стало больно. Я почувствовал, как слезы снова жгут глаза. — Почему, Брайан? Почему нет? Ты уже это сделал. Он покачал головой, вырвал кольцо из моей ладони и остервенело надел на палец на левой руке. — Не надо. Я закрыл глаза, а он только сильнее прижался ко мне лбом и крепче сжал наши руки. — Брайан… — Джастин, Джастин, пожалуйста… просто… — он поцеловал меня, и я подумал, что иногда слов просто не хватает. Он оторвался от меня, отпустил мои руки и положил свои мне на щеки, пальцами зарываясь в волосы. Поцеловал меня в лоб, потом волосы и посмотрел на меня. — Я люблю тебя. Он опустил меня на диван, я подсел ближе, нырнул к нему под руку и поцеловал его. Мы не трахались и не разговаривали. Просто сидели перед камином со всей этой романтической херней — огнем, гирляндами на рождественской елке, нашими обручальными кольцами — и обнимались, пока не заснули. to be continued…