«А хочешь, я скажу тебе что-то по-настоящему абсурдное? Любовь — это все, что о ней думают, и даже больше. Ради нее действительно стоит бороться, быть храбрым, все ставить на кон. Но проблема в том, что, ничем не рискуя, вы рискуете еще больше»
Эрика Йонг
Джастин Я проснулся от звука будильника и услышал стон Брайана откуда-то сверху. Лежа на животе, частично головой под подушкой, в остальном я был почти полностью под ним. Он скатился с меня и выключил будильник. Я зарылся поглубже под подушку, и он шлепнул меня по заднице через одеяло. — Хорошая попытка. Подъем. Я завертел головой, хотя он наверняка этого не видел. — Вставай давай, — хохотнул он. Я схватился за одеяло, когда он начал его с меня стягивать, но промахнулся, перевернулся на спину и застонал. — Господи, Брайан, я в полном раздрае. Он посмотрел на меня, уткнулся языком в щеку, а потом кивнул. — Это довольно сексуально, в непристойном и развратном смысле. Я рассмеялся и потер глаза, пока потягивался. — Ты должен был осторожно обтереть меня теплым полотенцем, а не вырубаться у меня на спине. Он наклонился и потянул меня за волосы. — Я осторожно вырубился у тебя на спине. А теперь подъем. Я услышал, как он включил воду в душе, снова потянулся, потом встал и пошлепал за ним. К Бену и Майклу мы немного опоздали, но за стол они еще не сели. На улице было не особо жарко, солнечно, но довольно прохладно, прекрасный октябрьский день, и я вышел на задний двор с чашкой кофе. Мэл сидела за столом для пикника и наблюдала, как Хантер качает ДжейЭр на качелях. Я сел напротив нее. — Где Линдси и Гас? Она пожала плечами. — Сегодня утром у Гаса было что-то типа мини-футбола. — Чего? Мэлани застонала и опустила голову на стол. — Мини-футбол¹ для шестилетних малышей. Я отпил кофе. — Ого. Футбол для малышей. По-моему, у меня в детстве тоже что-то такое было, наверно, я просто забыл. Она мрачно кивнула. — В общем, Линдси его забрала. Похоже, у него выявились какие-то природные спортивные способности. — Да, Брайан хорош в большинстве видов спорта. — Кому ты рассказываешь. Мы сидели и пили кофе, пока через заднюю дверь не появился Эмметт. — Поздний завтрак готов, если вы хотите что-то еще, помимо кофеина. Брайан уже сидел за столом с Тедом и Блейком, а я приземлился напротив. Бен улыбнулся и поставил перед Брайаном тарелку, точно такую же, как и себе. — Яичный омлет и низкоуглеводные тосты. Майкл поставил передо мной тарелку с вафлями, яичницей и сосисками. — А нам нормальная еда. Эмметт рассмеялся и забрал у него тарелку. — Дай мне немножко. Тед ухмыльнулся Майклу. — Здесь тоже есть нормальная еда. Бен улыбнулся. — Итак, Брайан, ты собираешься присоединиться к нашей кампании в поддержку Кейси сегодня днем? Брайан фыркнул. — Ну конечно собираюсь, профессор. Буду ходить по домам и предлагать кандидата, чей лозунг: «Демократ, который почти, но не совсем, такой же, как Санторум». — Санторум² — один из злейших врагов, которые когда-либо были у нашего сообщества. Кейси не идеален, но он не Санторум, — нахмурился Бен. — Отлично, это еще один его лозунг: «Голосуй за меня, я не Санторума». Господи боже, демократы просто кучка ссыкунов. — Брайан уже предоставил Кейси законные ограничения, — прервал я. Брайан добавил сахар в кофе. — А ещё мы обслуживаем тех, кто выписывает только крупные чеки. Эмметт пошел на кухню за кофе и так и остался там, с задумчивым выражением на лице. — Итак, Тедди, ты все еще гордый зарегистрированный республиканец? Все в комнате тут же уставились на Теда, а тот только пожал плечами. — Мне не стыдно быть финансовым консерватором. — Но? — Эмметт выглядел удивленным, но не отступал. — Но я изменил свою регистрацию на «нигде не числится». На этот раз его прервал Блейк: — Он изменил ее три года назад. Теперь Эмметт посмотрел на него более мягко. — Ой, Тедди. И ты позволил мне думать, что все эти годы так и оставался республиканцем? Хантер покачал головой, запихивая вилку блинов себе в рот. — Чувак, гей-республиканец — это извращение какое-то. Мэлани улыбнулась Майклу, когда он подлил ей кофе. ДжейЭр спала у нее на коленях. — Ты сказал, что отказываешься от Республиканской партии, когда мы ходили по домам с предложением против четырнадцатой поправки, Тед. — Это Республиканская партия от меня отказалась. Мэлани вдохнула запах кофе. — Ой, да брось, ты никогда не был нужен этой кучке правых чокнутых. Для них ты просто ёбаный педик, и даже все республиканцы за права геев³ в стране не смогут это изменить. Брайан ударил меня ногой под столом и встал. — И на этой радостной ноте, думаю, я оставлю вас, маленьких счастливых сотрудников предвыборной кампании, на заранее одобренные выборы. Мне нужно управлять империей, а утром успеть на самолет. Майкл рассмеялся и проводил Брайана до двери. Я решил помочь Эмметту убрать со стола. Взял тарелку Бена и заметил, как он держался за спину, когда вставал. — Давай я помогу. Я нахмурился. — Я справлюсь. Что у тебя со спиной? Он покачал головой. — Наверно, потянул что-то на днях в спортзале. Майкл подошел к нему сзади. — Он слишком перенапрягается. Но потом снимает рубашку, и у меня не хватает сил его остановить. Бен улыбнулся и поцеловал Майкла в щеку. — Обещаю не останавливаться, пока ты продолжаешь смотреть. Брайан Я отстегнул ремень безопасности еще до полной остановки самолета, игнорируя упрекающий взгляд стюардессы. Когда я добрался до дома где-то около полуночи, все было покрыто легким налетом инея, и на ледяной корке на крыльце остались мои следы. Я вошел в дом, выключил свет в холле, поднялся наверх и заметил, что в студии Джастина свет ещё горит. Я вошел и увидел, что он спит на диване. Опустившись на колени, я потряс его за плечо. — Эй. Он открыл глаза и дважды моргнул, прежде чем смог меня разглядеть, потом сел и запустил руку в волосы. — Эй. Ты вернулся, — он снова моргнул. Я встал, перекинул сумку через плечо и поднял его на ноги. Он пошел за мной наверх и к тому времени, как я вышел из ванной, уже свернулся калачиком на кровати, спихнув одеяло на мою сторону, закинув на него голую ногу. Я лег в постель, и он перекатился ближе ко мне. Я поцеловал его и почувствовал, как он обнимает меня за шею, а потом услышал тихий горловой стон, когда перевернул его на спину. Он распластался подо мной, обнаженный и открытый, такой же, как и всегда. Я вошёл в него, и он закинул ноги мне на поясницу. Обнимая меня за шею, он смотрел прямо мне в глаза, и зрачки у него потемнели. Он толкался мне навстречу, напрягаясь изнутри, чтобы сжимать меня. Я опустил голову и прижался к нему лбом, пытаясь сдержаться и не кончить, хотя знал, что он этого хочет. Он опустил руку на член, и я чуть сместился, тоже запуская ладонь между нами. Рука была покрыта смазкой, и он дал мне взять его член в кулак, накрывая своей ладонью, снова сжался на мне, и я застонал, целуя его. — Джастин… Он быстрее задвигал моей рукой. Я перестал сдерживаться и буквально через три быстрых толчка замер и начал кончать. Он держал руку на месте, пока я изливался и пульсировал в нем. Когда я закончил, то остался на коленях у него между ног, и только тогда он убрал руку. Я посмотрел ему в глаза и усилил нажим, пока он не кончил, смотрел на него, наблюдал, как он краснеет, а его глаза темнеют ещё больше. Я не был уверен, как долго мы спали, когда почувствовал, как он ворочается у меня в руках. Я открыл глаза и положил руки ему на плечи. — Джастин. Он снова чуть поёрзал, а я снова позвал его, крепче прихватив за плечи, и на этот раз он проснулся. Облизал губы и замотал головой. — Ебать. — Все нормально? Что это было? Я почувствовал, как он слегка пожимает плечами, и притянул его к груди. — Старый кошмар. — Ммммм. Он вздохнул. — Как думаешь, это когда-нибудь прекратится? Я поразмыслил минуту. — Не знаю. Но, скорее всего, все станет как раньше. Джастин не ответил, и я подумал, что он снова уснул, но когда посмотрел на него, то увидел, что глаза у него открыты. Он едва заметно улыбнулся. — Спасибо. — За что? — За то, что не сказал «Я же тебе говорил». Насчёт разговора с Дафной, чтобы снова разворошить всю эту херню. — Да, ну, если бы ничего не было, то и ворошить было бы нечего. Джастин нервно рассмеялся. — Наверно, ты прав, — он повернулся у меня в руках, и я дал ему возможность прильнуть ближе, положив голову мне на плечо. Я почувствовал, что глаза снова закрываются, но заставил себя не засыпать и слегка прижался к нему. — Эй. Не засыпай пока. А то снова приснится. Он вздохнул, поёрзал и открыл глаза. — Знаю. — Расскажи мне о своих картинах. Он поднял голову с моего плеча и уткнулся подбородком в грудь. Волосы у него были теплыми и мягкими, когда я запустил в них пальцы и закрыл глаза, пока он говорил. — Я очень доволен тем, что получилось, — прозвучало сонно. — Я просто… продолжаю рисовать. По большому счету я даже не понимаю, как это выходит. — Джастин? — Мммм? — Подумай о том, как рисуешь… просто представь, что что-то рисуешь, и засыпай. Я почувствовал его улыбку на коже. — Ладно. И позволил себе снова заснуть. На следующее утро я спустился вниз и ждал, пока сварится кофе, когда Джастин вошел на кухню, потирая глаза. — Какого хуя ты здесь? Он пожал плечами. — У меня сон сбился, пока тебя не было. Я посмотрел на него и заметил темные круги под глазами. — Тебе стоит вернуться в постель, Джастин. Он кивнул. — Вернусь. Просто хочу кофе сначала. — Нарик. — Барыга. Он прильнул ближе, и я положил руку ему на плечо. Он опустил голову, прижавшись щекой к моей груди. — Господи боже, Брайан, ты с голыми ногами. Я взглянул вниз. — Господи боже, Джастин, ты в охренительно грязных белых носках. — Дубак же. Тебе разве не холодно? — У нас центральное отопление. Мороз на улице. Он кивнул. Я оставил его потягивать кофе за кухонным столом, поджав под себя ноги на стуле, а сам поехал в «Киннетик». Вечером у меня был конференц-звонок, когда в кабинет вошел Тед. Он провел пальцем по горлу, и я поднял бровь, но всё-таки нажал кнопку отключения звука на телефоне. — Что? — Майкл пытался связаться с тобой по мобильному, он в больнице с Беном, у него что-то нашли на УЗИ. По голосу мне показалось, что Майкл очень напуган. Я уже набрал номер мобильного Майкла прежде, чем Тед закончил. — Пусть Синтия закончит сама, или… хочешь поехать со мной? Он покачал головой. — Езжай. Позвоните, когда узнаете, в чем дело, — он сел за мой стол, а я взял пальто и вышел. Удалось отправить Майклу голосовое сообщение, наверняка в больнице его заставили выключить телефон. Я был уже на полпути, когда телефон зазвонил. Майкл. — Ну, что там? — Я получил твое сообщение, тебе необязательно приезжать… Я закатил глаза. — Заткнись. Что случилось? — Только что сделали обычное УЗИ, чтобы начать лечение с «ТИНДом», но увидели что-то странное на поджелудочной железе, какую-то кисту. Я услышал голос на заднем плане, а затем Майкл вернулся. — Псевдокисту. — Это Дебб? — Да. Отлично. Хорошо, что она там. — Где Бен? — Его госпитализировали, говорят, нужно сделать дополнительные анализы, а потом, если все остальное в порядке, придется сделать операцию на поджелудочной железе. По голосу казалось, что Майкл едва держится, а я мысленно крыл хуями ушлёпков, которые загораживали дорогу, и каждый красный светофор, пока ехал от «Киннетика» до больницы. Все это сейчас было никак, блять, не к месту. Я услышал какую-то возню, а затем Дебб. — Брайан? Майкл вышел в холл, доктор хотел с ним поговорить. Они переводят Бена в палату. Когда я приехал в больницу, все трое были уже в палате, и Бен выглядел нормально. Майкл тоже казался намного спокойнее, а Дебби щелкала жвачкой и улыбалась им с кресла рядом с койкой. Майкл вскочил, когда я подошел, а Бен улыбнулся мне и как можно незаметнее кивнул в сторону Майкла. Бен о чем-то заговорил с Дебб, как раз когда Майкл подошел ко мне, и я вытащил его в холл. — Что сказал врач? Майкл пожал плечами. — Что мы не узнаем больше, пока не получим результаты анализов. Их беспокоит состояние его почек. Надеюсь, они смогут сделать операцию послезавтра. Хотят сначала подержать его на антибиотиках пару дней. Я кивнул. — Звучит не так уж и плохо. Майкл посмотрел на меня. — Ты же так не думаешь? — Нет, не думаю, — честно ответил я. — Что Бен говорит? — Говорит, что чувствует себя хорошо. — Вот видишь? Он вернулся в палату, а я позвонил Джастину, но наткнулся на голосовую почту. Проходивший мимо сотрудник пристально уставился на меня, что я типа пользуюсь мобильным. Я выключил его и последовал за Майклом в палату. Примерно через полчаса я уже начал думать, что убью обоих, если Майкл еще хоть раз погладит Бена по волосам или руке. Дебби слишком громко щелкнула жвачкой. — Ну, Брайан? Меня подвез Карл, могу я рассчитывать, что домой меня ты отвезешь? Я понял намек, поэтому мы пожелали спокойной ночи и пошли к «Корвету». — Итак, — начала она, как будто между делом, — это полный пиздец. — Очень точно сказано. Она раздраженно фыркнула. — Разве бедному парню мало досталось? Я хочу сказать, он ведь как раз собирается начать новую терапию. А теперь ещё и это. Она прошмыгнула на пассажирское сиденье «Корвета», я закрыл за ней дверь, обошел с другой стороны и сел на водительское. Она пристегнулась. — Хорошо хоть я, блять, диеты своей придерживаюсь, иначе никогда бы сюда не влезла. Или не вылезла. Я хмыкнул и вырулил со стоянки, направляясь к дому Дебб. — Ты сказал Солнышку? — Я оставил Джастину сообщение. Он еще не перезванивал, — я проверял мобильный, как только мы вышли из больницы. Пока ехали, Дебби выглянула в окно, через несколько минут пошел дождь. Я включил дворники. — Дерьмо, а не погода: сначала мороз, а теперь еще и дождь. — Ну, знаешь, как говорят. В каждой жизни случается дождь⁵, — я свернул на нужную улицу. Дебби пристально посмотрела на меня. — Ну да. Я всегда знаю, что у нас неприятности, когда ты начинаешь кидаться клише. Что думаешь на самом деле? Я ответил не сразу. — Думаю, надо подождать, что покажут результаты тестов. — Ты что-нибудь знаешь об этом? Хотел бы я не знать. — Да, иногда проблемы с поджелудочной железой вызывают почечную недостаточность. Дыхательную недостаточность тоже, но этого я решил не говорить. — Господи, блять, Иисусе. Я кивнул, остановившись перед ее домом. — Это все объясняет. Я вышел и открыл дверь, подав ей руку, чтобы помочь выйти. Она стояла на обочине рядом со мной, и я ничего не сделал и не сказал, пока она пристально вглядывалась мне в лицо. Она похлопала меня по щеке, а затем поднялась на цыпочки и поцеловала прямо в то место, где только что шлепнула. — Спасибо, что прокатил. И за то, что был рядом с Майклом, тоже. Я пожал плечами, пока она стирала помаду с моего лица. — Старая привычка. Когда я вернулся домой, горела только подсветка. Я нахмурился и направился в студию Джастина. Он крепко спал на диване в полумраке. В тусклом свете холла я видел его сотовый, тот стоял на зарядке на столе. Я включил свет в рабочей зоне и рассматривал его картины. — Брайан? Я не обернулся. — Здорово. — Спасибо, — он зевнул. — Ты уже ел? Я не ответил, и он подошел ко мне сзади. Я покачал головой. — Я звонил, но включилась голосовая почта. — Не хотел отвлекаться. Что-то не так? — Бен в больнице. — Блять, — он отошел и снова сел на диван. — Что случилось? Я запустил руку в волосы, подошел к нему и сел рядом. — Ему предстоит операция на поджелудочной железе. При условии, что почки не откажут. Джастин кусал губу. — Как Майкл? — Нормально, — пожал я плечами. — Блядство. Я посмотрел на него. — Что? Джастин встал, подошел к столу и взял телефон. — Ты звонил, — он продолжал нажимать на кнопку, — три раза. Я мудила. — Ты работал. — Я спал. Мне это показалось странным, но сейчас я не мог об этом думать. Просто вздохнул. — Пошли спать. Джастин хмуро рассмеялся. — Я только что проснулся. Надо поработать. Я встал и направился к двери. — Увидимся, когда придешь. Я разделся и почти уговорил себя заняться чем-то более продуктивным, чем сон, например, потренироваться, посидеть в джакузи или уговорить полбутылки вискаря перед ящиком. Но в последнюю минуту просто лег в постель и вырубился без задних ног. Джастин Я заполз к Брайану где-то в районе четырех. Заставил себя встать, когда прозвенел будильник, потому что хотел сходить на голосование, а потом в больницу. Но чувствовал я себя дерьмово. Мы с Брайаном стояли в очереди на избирательном участке возле дома. Я впервые голосовал здесь. Я подышал на руки, чтобы согреться, и Брайан взял мои ладони в свои. Его руки были теплыми, и я почувствовал легкое покалывание от тепла его кожи на своей. Улыбнулся ему, и он сделал то же самое. Наша соседка смотрела на нас из-за кофейного столика, но я просто улыбнулся ей и кивнул. Она покраснела и отвела взгляд. «Сучка», — произнес я одними губами. Брайан хохотнул и поцеловал меня. — Нахуй ее, — сказал он прямо мне в губы. — Иди проголосуй, чтобы выбить задницу Санторума из его правого крыла. И точно утрешь ей нос. После голосования мы поехали в больницу. Майкл уже был там, но официально посетителей начинали пускать только с одиннадцати, поэтому мы не смогли увидеть Бена. Брайан связался с Майклом по телефону в палате Бена, и тот спустился встретить нас в кафетерии. Я взял себе маффин и еще кофе, когда Майкл вошел. Брайан увидел его первым, встал и обнял. Я сделал то же. Он выглядел усталым. Я взял ему кофе, но он его не пил. Брайан закатил глаза. — Нам придется вытягивать из тебя по одному слову за раз, или ты просто сразу все расскажешь? — Врачи сказали, что показатели почек недостаточно хорошие для операции, и сначала они хотят попробовать еще несколько дней подержать его на антибиотиках и давать больше жидкости, — он глотнул кофе и поморщился. — По-моему, я положил слишком много сахара. Я взял чашку, вылил и налил другую. Когда вернулся к столу, Майкл рвал салфетку, а Брайан внимательно его слушал. Я поставил перед ним кофе, и он пробормотал: — Спасибо. Но снова не пил. Брайан накрыл ладонью руку Майкла, и тот сразу же перестал рвать салфетку. — Значит, они продержат его здесь, пока не увидят положительных показателей лечения почек? Майкл кивнул. — Да, потому что ему может понадобиться диализ, — он чуть поперхнулся на этом слове. — А еще сказали, что надо следить за его легкими: когда почки отказывают, то следом могут и легкие тоже. Брайан продолжал держать Майкла за руку. — С ним все будет хорошо, Майкл. Майкл посмотрел на Брайана, а затем на меня. — Вы не можете этого знать. — Конечно можем, — с уверенностью заявил я. — С ним все будет в порядке. И с тобой тоже. Брайан пристально посмотрел на Майкла. — Ты ходил домой вчера? Он покачал головой. — Тебе надо отдохнуть, — голос Брайана стал таким нежным, каким я его никогда не слышал. — Я могу остаться с Беном или Джастин, а ты иди домой и поспи. Вернёшься к обеду. Майкл перевел взгляд с меня на Брайана. — Я тоже должен проголосовать. Бену разрешили голосовать здесь, но мне придется сходить на избирательный участок. Брайан кивнул. — Ладно. Пойдем, а Джастин может остаться с Беном, пока ты не вернешься. Я перекинул сумку через плечо и поднялся на лифте в палату Бена. Чуть помялся у открытой двери, но потом всё-таки постучал. Бен открыл глаза и улыбнулся мне. — Привет, Джастин. Ты видел Майкла? Я подошел и поцеловал его в щеку. — Да, Брайан повез его на голосование, а потом домой, чтобы он поспал. Я пообещал посидеть с тобой, пока он не вернется. Бен рассмеялся, а потом схватился за бок. Я закусил губу. — Тебе необязательно сидеть со мной, Джастин. Скорее всего, я просто буду спать. Мне дают морфий. — Да, ну, Майкл заставил меня пообещать. Так что ты от меня не отделаешься. Но ты можешь спать. Я предполагал, что придется какое-то время слоняться по «Киннетику», поэтому взял с собой материалы поработать, — я кивнул в сторону своей сумки, которую поставил на пол рядом с кроватью. Бен посмотрел на меня. — Каким тебе показался Майкл? — Усталым. Но он в порядке. Он кивнул. — Я рад, что Брайан отвез его домой. Он плохо спал прошлой ночью. Я улыбнулся. — У него нет таких кайфовых таблеток. Бен усмехнулся. — С радостью поделюсь своими. Я покачал головой. — Предпочту придерживаться рекреационных наркотиков, спасибо. Больничные опиаты не входят в список моего представления о кайфе. — Что ж, мое дело предложить, — рассмеялся он. Через несколько минут Бен уснул, а я достал альбом. Нарисовал его, потому что, ну, он же здесь, а мне хотелось рисовать. Но прошлой ночью я тоже мало спал и вскоре почувствовал, что глаза начинают закрываться. Я убрал альбом и карандаш, поджал под себя ноги и заснул, положив под голову скомканную куртку. Я вынырнул из полусна, когда почувствовал чью-то руку на плече. Открыл глаза и увидел Дебби. — Привет, Солнышко, — прошептала она или настолько близко к шёпоту, насколько вообще умела. Я глянул на кровать: Бен еще спал. Я потянулся и зевнул. — Майкл пошел домой поспать, а я пообещал посидеть с Беном, пока он не вернется. Она кивнула. — Я знаю, Брайан звонил мне, он внизу. Он подумал, что ты захочешь пойти пообедать, а я останусь тут ненадолго. Иди. Я положил альбом в сумку, оставил Дебби с Беном и спустился в вестибюль. «Корвет» стоял прямо у главного входа, я сел и захлопнул дверь. — Привет. — Привет. Голодный? — Брайан. — Прости. Виноват. Мы поехали в закусочную, и я попросил Брайана тоже что-нибудь заказать. Но он мало что ел, кроме картошки фри, которую тиснул у меня с тарелки и макнул в кетчуп. Я молча предложил ему немного своего молочного коктейля, но он покачал головой. — Где-то мне нужно провести черту. Я улыбнулся. — Хорошо иметь принципы, какими бы идиотскими они ни были. Он попытался ухмыльнуться, но не сработало. Я вздохнул. — Это отстой. Он кивнул. — Забавно, Дебби сказала примерно то же самое. И на тот момент всё было не так плохо, как сейчас. У него зазвонил сотовый, он глянул на него и ответил. — Теодор, — он слушал несколько минут, а затем вздохнул. — Я в закусочной с Джастином, можешь привезти их сюда? Мы возвращаемся в больницу. Официантка принесла наш чек как раз в тот момент, когда он закончил разговор. — Проблемы? — Нужна моя подпись на каких-то документах, — он пожал плечами. — Тед привезёт. Мы ждали Теда на тротуаре. Стало холоднее; казалось, вот-вот пойдет снег. Я дрожал, Брайан расстегнул пальто и завернул меня в него. Я стоял и обнимал его, чувствовал тепло его тела под пальто, лицом уткнувшись ему в грудь, и вспомнил о том времени, когда он болел, и о том, что, должно быть, чувствовал сейчас Майкл. Я прижался к Брайану лбом. Он поцеловал мои волосы. К вечеру я слишком устал, чтобы сидеть и смотреть результаты выборов, и, несмотря на пристрастие к электронным игрушкам, Брайан никогда не хотел телевизор в спальне. — Ты можешь принести свой ноут, — я стянул свитер и швырнул ботинки в шкаф. Он покачал головой. — Нет, пошли спать. Проснемся утром и узнаем. Я поцеловал его, когда он наклонился ко мне и заскользил внутрь, всасывая кожу шеи в рот, и казалось, я взорвусь от ощущений. Он трахал меня медленно и нежно, почти слишком медленно, что приходилось просить больше, сильнее. Он остановился на секунду, а потом одним резким толчком вонзился как можно глубже, вышел и сделал это снова, и я выгнулся, запрокинув голову. Он жестко трахал меня, а я задушено произносил его имя и кончил, даже не прикасаясь к члену. Он трахал меня сквозь оргазм и продолжал, пока мне не захотелось умолять его остановиться, потому что это было уже слишком. Потом я почувствовал, что он тоже близко, и все, чего мне хотелось, это удержать это чувство навсегда, остаться в этом приливе тепла и влаги, что наполняли меня изнутри. Я заснул, пока Брайан все еще оставался внутри, но проснулся, когда он тряс меня за руку и звал по имени. Я стиснул зубы и ударил кулаком по подушке. — Ебаный в рот. Я знал, что он ненавидел, когда я злился на свои кошмары, но мне надоело просыпаться почти каждую ночь. И мне нужно было поспать. Я глубоко вздохнул и позволил ему прижаться грудью к моей спине. — Прости. — Все нормально, — он не продолжал, и я подумал, что он снова заснул. Обычно он пытался не дать мне засыпать какое-то время, чтобы я снова не погрузился в кошмар. Я вздохнул, положил голову на руку и попытался заснуть, но по итогу просто пялился в темноту. Через пару минут я почувствовал губы Брайана у себя на шее, повернулся к нему лицом и поцеловал. Это был глубокий мокрый поцелуй, и через минуту я его прервал. И положил руку ему на щеку. — Со мной все в порядке, Брайан, тебе необязательно… Он фыркнул и опустил мою руку к своему члену. — Да, знаю. Я рассмеялся. — У тебя встаёт на моё посттравматическое стрессовое расстройство? Он притянул меня за бедра и зарылся лицом в волосы. — Нет, думаю, у меня встал от твоей голой задницы, прижатой к моему члену. — Ой. Ну да. Это один из симптомов посттравматического стрессового расстройства. Толчки голой задницы, — я продемонстрировал. На этот раз, засыпая, я не проснулся до утра. Брайан Мы с Джастином проснулись от новости о том, что демократы захватили Палату представителей и нанесли удар по Сенату, а Санторум сел в свою ненавистную геям задницу. К сожалению, дальше день пошел по пизде. Показатели почек у Бена стали хуже, и врачи серьезно обсуждали возможность диализа. Я был на кухне, пил кофе и потер переносицу, пока разговаривал с Майклом по телефону, когда в комнату ввалился Джастин. — Майкл? Подожди, — я посмотрел на Джастина. — Ты — вернись в постель. Он покачал головой. — Я собираюсь помочь Хантеру в магазине комиксов. — Нахуй это всё. Прошлой ночью ты поспал всего три часа, если вообще спал. Он проигнорировал меня, и я сказал Майклу, что перезвоню. Голова разболелась сильнее. Я сидел за столом, пока Джастин готовил свою отвратительную травяную дрянь и пил кофе. — Твоя иглотерапевт знает, что ты не спишь? Он кивнул. — Да, она изменила мне рецепт трав. Всего пару дней назад. Я постучал пальцем по столу. — А ещё она знает, что мой партнер — одержимый, постоянно контролирующий анальным сексом придурок. Я улыбнулся. — А для этого у нее тоже есть травка? Джастин рассмеялся. — Я спрошу. По дороге в «Киннетик» я остановился в больнице. Майкл пришёл, и мы немного поговорили. Он заметно нервничал, и я знал, что он хочет подняться наверх. Я пообещал вернуться к обеду и поехал в офис. Ближе к двенадцати у меня телефон зазвонил. — Привет. — Привет. Хочешь перекусить, а потом уже в больницу? Хантер пока справится, и я сказал, что вернусь около четырех, чтобы он мог навестить Бена. Я заехал в магазин и забрал его. Мне не хотелось есть, но Джастин заставил меня остановиться и взять пиццы. Когда мы приехали в больницу, Майкл сидел в вестибюле с Мэлани и ДжейЭр. — Они не пустили ее наверх, поэтому пришлось навестить свою маленькую тыковку здесь, — Майк выглядел таким любовно-пришибленным, когда говорил о своей дочери. Все лучше, чем выражение страха и усталости, которое у него было утром. Мэлани улыбнулась мне и обняла Джастина. — Линдси наверху с Беном, а Дебби в пути. Так что сейчас самое время подняться. Джастин пошел наверх, и через минуту Мэлани пошла следом. — Есть новости? Майкл улыбнулся ДжейЭр. — Все то же самое. Я наблюдал, как он дурачится с ребенком. — Бен, наверно, доволен продвижением выборов. Майкл рассмеялся. — Волнуется. И я тоже. Двери лифта открылись, и вышла Линдси. Я встал и поцеловал ее в щеку; она улыбнулась. — Мне сказали, что пускают только по двое. Майкл встревоженно посмотрел вверх. — Это что-то новенькое. Линдси ободряюще улыбнулась. — Скорее всего, просто какой-то безумно-правильный администратор, с Беном все было в порядке. Немного сонный. Майкл кивнул. — Это все обезболивающие, которые ему дают. Джастин спустился, когда пришла Дебби. Я отвез его обратно в магазин; он кусал нижнюю губу. — Что? — Он выглядит хуже. Я некоторое время ничего не говорил. — Это могут быть просто лекарства и стресс. Он кивнул. — Хантер сейчас уедет, а я вернусь домой после закрытия. Мне нужно немного поработать. Я начал было что-то говорить, но он меня перебил. — И мне нужно спать, я знаю. И я посплю. Обещаю, — он наклонился и поцеловал меня. Я наблюдал, как он заходит в магазин, прежде чем вырулить с тротуара обратно на дорогу. После работы я вернулся в больницу. Бен спал, а Майкл пошел домой вздремнуть. Хантер и Дебби сидели в палате, и Дебби вышла поговорить со мной в холле. — Врачи говорят, что если показания почек не станут лучше до завтра, то начнут диализ. — Блядство. Майкл знает? — Еще нет. Он уже уехал домой спать, когда пришли последние результаты анализов. — Я поеду и расскажу ему. Она покачала головой. — Пусть он поспит. Он вернется сюда, как только проснется. Я знал, что она права. Я обнял ее, заглянул в палату, чтобы подбодрить Хантера, а потом поехал домой. Джастин был в студии, рукава толстовки замазались краской, хотя он их и закатал. — Привет. Я как раз собирался прибраться. Я в этом сомневался, но ничего не сказал, просто подошел посмотреть, над чем он работает, пока он мыл кисти и переодевался в чистый свитер. Мы вошли в медиа-зал, и я налил себе большой стакан виски. Показал ему бутылку и поднял бровь; он кивнул. — Только один. Он сел рядом со мной на диване, и какое-то время мы смотрели телевизор, щелкая каналы новостей и наблюдая, как республиканцы пытаются превратить полное поражение в своего рода победу. И терпят неудачу. Этого было почти достаточно, чтобы поднять мне настроение, особенно после того, как я добил бутылку. Я подошел к бару, чтобы взять еще, Джастин наблюдал за мной с дивана. — С ним все будет в порядке. Я фыркнул. — Как с Виком? Джастин подошел ко мне, проигнорировав мой недовольный взгляд, и положил руки мне на щеки. Он посмотрел мне прямо в глаза. — Нет. Как со мной, с тобой. С Майклом. С ним все будет хорошо. — Ты этого не знаешь. Не можешь знать. Джастин помолчал с минуту. — Нет, не могу. Но я верю в это. Я отошел от него и запустил руку в волосы. — Блять, я так не могу, Джастин. Он ответил не сразу, а когда ответил, сделал это тихо: — Я знаю, что не можешь. Я почувствовал прилив гнева и даже не пытался его подавить. — Кто знает, что произойдет через год, через десять лет? Какой хуй знает, что, блять, произойдет завтра? Ты, как никто другой, должен это понимать. Джастин пристально посмотрел мне в глаза. Я чувствовал, что не могу дышать, пытаясь придумать, что еще сказать. И отвернулся. На лице будто застыла маска. Я был слишком пьян, чтобы вести диалог. Что, к сожалению, не заставило меня заткнуться. — Джастин. Я дал тебе все, что мог. Хочешь, чтобы я тоже поверил в «Долго и счастливо»? Уж прости, но я не могу. Я ненавидел то выражение лица, которое заметил, прежде чем он отвернулся. Как человек, которого вышвырнул собственный отец, когда он был еще ребенком, которого чуть не убил какой-то уёбок, которому он когда-то подрочил, который любил меня целых шесть лет, все еще мог верить в сказки? Для меня это было загадкой. Но он верил. — Джастин, — я понятия не имел, что собираюсь сказать, пока не услышал, как произношу его имя. Он обнял себя руками и повернулся ко мне. — Брайан, я не могу сейчас, правда. Просто не могу. И вышел из комнаты. Несколько минут я стоял у окна, глядя ему вслед. А потом последовал за ним наверх. Наверно, я простоял у окна дольше, чем думал, потому что он уже был в постели, зарывшись под одеяло чуть ли не с головой, повернувшись спиной ко мне, и погасил свет. Я забрался на постель и уже почти было лег на самый край, но потом подумал, да ну нахуй, и скользнул ближе к нему, прильнув грудью к его спине. Я почувствовал, как он вздохнул, положил голову ему на подушку, утыкаясь подбородком ему в макушку, рукой накрыл его и закрыл глаза. Утром я проснулся с раскалывающейся от боли головой, а во рту привкус грязных носков. Я застонал и провел рукой по волосам. Джастина не было, хотя, когда я вошёл в ванную, его полотенце было влажным. Я спустился вниз, в студии его тоже не было. Заглянул в гараж, его машина была на месте. Я схватил куртку, вышел через парадную дверь и направился к скамейке у качелей. Иногда он сидел там и рисовал. Он не поднял головы, когда я шел по тропинке, а просто продолжал рисовать. Рука немного дрожала, а потому я знал, что он сидел здесь уже довольно давно. И было холодно. Я сел рядом с ним. Я видел только часть его лица, но все равно разглядел, как плотно он поджал губы. — Ты искал мою машину? Мне было неловко, но я ответил ему честно: — Да. Он продолжал рисовать. — Я не ухожу. — Я знаю. — Да ну? Я провел рукой по волосам. — Блять, Джастин. Он прекратил рисовать и просто ждал. Я положил руки ему на плечи и повернул его лицом к себе. — Нет, я не ухожу, — он посмотрел на меня, затем кивнул и вернулся к рисунку. И я сорвался: — Джастин, блять, посмотри на свою руку. Он уронил карандаш. Я вздохнул и взял его за руку, но он отдернул ее и сунул в карман. — Я знаю, что ты бесишься. И дуешься. Он начал было что-то говорить, но я его перебил: — Джастин, просто дай мне… просто позволь мне, ладно? Он посмотрел на меня и кивнул. — Я не даю тебе никаких обещаний. Я просто говорю тебе правду. Я не знаю, смогу ли иметь такую веру в будущее. Дело не в том, что я не верю в тебя. Он весь был как натянутая струна. Но ничего не сказал. Я прочистил горло. — Ты как-то сказал мне, что мы должны хотеть одного и того же. Я думал, так и было. Не… не меняй правила сейчас. Я встал и уставился на качели. Не мог смотреть на него. Я услышал его вздох и обернулся. — Брайан…. Я просто… не знаю. Я говорил это, да, но это не правило, это не было… условием наших отношений. Я кивнул, но ничего не сказал. В голове было пусто. Я не знал, что он имел в виду. Похоже, он это понял, поэтому попробовал еще раз. — Я не имел в виду, что ты должен хотеть того же, что и я, чтобы мы были вместе. Я хотел сказать, что у нас будет будущее, только если мы хотим одного и того же, — он вздохнул, в голосе звучало разочарование. — Боже, ненавижу это. Я хмыкнул. Прозвучало горько. — Это моя реплика. — Все кругом твердят мне, что я говорю, как ты. Я откинул голову. — Боже. Я и не знал. Джастин встал и подошел ко мне. — Брайан, я знаю тебя. Знаю, что ты мне говоришь. Меня не волнует, что ты можешь или не можешь сказать. Все, что ты делаешь, что уже сделал, говорит о том, что ты веришь в наше будущее. Я почувствовал, как дернулся мускул на лице. Джастин продолжал: — Ты сохранил наши обручальные кольца. Ты сохранил этот дом, и даже когда я уехал в Нью-Йорк, даже когда ты сказал мне, что по-настоящему думал, что никогда больше меня не увидишь, ты закончил его переделывать. Ты построил мне студию. Он подошёл сзади и положил руки мне на плечи. — Я просто буду продолжать верить в то, что ты делаешь, а не в то, что ты не можешь или не хочешь говорить. Наверно, это уже привычка, которую я не смогу изменить. Часть меня хотела сказать ему, чтобы он изменил, а не верил в нее. Я никогда не мог понять, как Джастин продолжал во что-то верить, тогда как у меня не было сил бороться с этим. Я повернулся и позволил ему шагнуть в мои объятия. Я не думал. Не спорил. Просто стоял, положив подбородок ему на голову и закрыв глаза. Джастин Честно говоря, я не знал, что сказать после того, как мы вернулись в дом, поэтому просто молчал. Наверно, Брайан был удивлен, что я не пошел в студию, а направился на кухню приготовить яйца и свежий кофе. Я позавтракал, пока Брайан ковырялся в яичных белках. Мы сидели, пили кофе и молчали. Брайан встал, поставил пустую чашку в раковину и повернулся ко мне, опираясь на стойку. — Я поеду в больницу. Я посмотрел на него и поднял брови. — Если ты тоже хочешь. Иногда Брайан напоминал мне Хантера в его угрюмом подростковом возрасте. Я кивнул. — Дай мне переодеться, я не могу ехать в этом. Когда я спустился вниз, Брайан уже выгнал «Корвет» из гаража и стоял на подъездной дорожке. Я сел, и он сорвался с места, пока я еще пристегивал ремень. Новости в больнице оказались хорошими. Бену заменили антибиотики, и показатели почек стали немного лучше. Сказали даже, что через несколько дней его отправят домой, а через месяц попытаются сделать операцию. Я хотел было сказать Майклу, что буду присматривать за магазином в течение следующих нескольких дней, но тут заметил, что Брайан качает мне головой. Я замолчал, и он утащил меня в зал. — Джастин, твои картины должны быть готовы через две недели. Даже меньше. — Я могу делать и то, и другое. — Да, конечно, спать то тебе совсем не нужно. — Что ты хочешь, чтобы я сделал, Брайан? Просто позволил закрыть магазин? — Оставь это Хантеру. — Хантер должен ходить в школу. — А ты работать. Мы стояли и пялились друг на друга, но потом я всё-таки решил сдаться. Ну, или типа того. — У него промежуточные экзамены в конце недели, я прикрою его только в этот день. Брайан мотнул головой и вернулся в палату, а я на минуту задумался над иронией его слов о том, что мне нужно больше спать и меньше работать. А потом поехал домой рисовать. Брайан Я стоял в студии Джастина. Он поднялся наверх, сказав мне, что закончил, а затем пошел в душ. Я продолжал стоять на месте, когда он нерешительно вошел в студию с мокрыми волосами. — Ну? На самом деле прозвучало нервно. Это была самая красивая картина, которую он когда-либо писал. Лучшего и сказать нельзя. Не все картины Джастина были прекрасными, даже если все были гениальными. Но эта была. Огромная масса вихря синего цвета с кусочками черного и серебра, просто гигантский взрыв неба и ночи. И я бы с радостью отдал все картины Джастина, которые у меня были, все те четыре, что хотел для «Киннетика», каждый набросок меня, Гаса или дома, которые он когда-либо делал, всё, чтобы получить только эту. — Джастин. Он улыбнулся мне. — Я хочу её. Если ты не хочешь, чтобы я купил и остальные, мне нужна эта. Он чуть рассмеялся. — Помнишь ту ночь, когда мне приснился кошмар, и ты сказал мне представить, как я рисую? Я подумал секунду, потом кивнул. — Это картина, которую я представлял, пока засыпал. А на следующий день начал рисовать. Я поджал губы и уставился на него. Потом повернулся и снова уставился на картину. Когда я обернулся, он уже отошел к своему компьютеру. Я приблизился к нему и прокашлялся. — Спасибо. Он улыбнулся. — Не за что. У Джастина была встреча с агентом, которого порекомендовала Адриэнн Беннет, в Нью-Йорке на следующий день после Дня Благодарения. Мы решили поехать на сам праздник и провести выходные на полную: танцевать, трахаться и закидываться наркотой в промежутках между шоппингом. Мы выехали поздно утром в четверг. Примерно в получасе езды от Манхэттена Джастин свернул с дороги, бросил мне ключи от «Ленд Ровера» и перешел на место пассажира. Умный парень. Я распаковал вещи, пока он пытался проделать углубление в системе горячего водоснабжения отеля и, наконец, вышел из душа с одним полотенцем вокруг бедер, а другим сушил мокрые волосы. Я подошел к нему, забрал полотенце и промокнул ему волосы сам. Он откинулся всем телом мне на руки и закрыл глаза. Через минуту я бросил полотенце на пол и начал целовать его. Кожа была прохладной и влажной, а на вкус он был как вода. Я скинул полотенце с бедер и бросил на кровать, а он сильнее прижался ко мне и раскрыл рот, впуская мой язык. Я толкнул его лицом вниз на кровать и навис сверху, перенеся вес на руки и колени, блуждая губами по его шее. Провел языком по позвонкам, слизывая воду с кожи. Он вжался в кровать, издавая те же звуки, которые всегда издавал, когда был доволен и возбужден. Я слегка надавил ему на бедра, и он развел ноги, дав мне зарыться лицом и руками меж ягодиц, приподнявшись ровно настолько, чтобы я видел его дырку, розовую и мокрую после душа, и тяжелые яйца сразу после. Я смотрел на него с минуту, и он немного толкнулся назад в поисках моего языка. Я провел им по щели и слегка по самой дырке, вращая вокруг маленького гладкого участка под яйцами. Облизал их, проводя языком по поверхности, надавив немного сильнее, ощущая контуры того, что внутри, пока пальцем надавил на дырку. Джастин едва дышал. Я скользнул языком назад и провел по отверстию, подул на него, и он вздрогнул, произнеся мое имя мягко, умоляюще. Я прижался к нему языком и проник внутрь, чувствуя, как морщинистое кольцо мышц сжимается, а затем раскрывается, впуская меня. Не знаю, как долго я вылизывал и целовал его, покусывая бледную гладкую кожу с внутренней поверхности бедер, играл с его яйцами, давил на простату снаружи и потирал ее изнутри. Стало трудно дышать и голова закружилась, но не хотелось останавливаться. Член был твердым и умолял меня трахнуть его, но я его проигнорировал, уткнувшись лицом в жар между его ног, а языком в горячий узкий туннель задницы. Джастин застонал и схватил меня за руку, потянув ее к своему члену. Он был твердым и мокрым, даже полотенце намокло. Я прошёлся по его же смазке по головке и длине, Джастин задрожал подо мной и начал повторять снова и снова: — Трахни меня, трахни меня, трахни, Брайан, трахни меня! И я сделал это. Он перевернулся, пока я смазывал член. Я скользнул ладонями ему под бедра и слегка приподнял, удерживая ноги под коленями. Толкнулся в него головкой и почувствовал, как он одновременно насаживается и раскрывается, позволяя медленно скользить в него до самого конца, пока я не оказался глубоко внутри. Я склонился над ним, удерживая за ноги, уткнулся лбом ему в плечо, целовал и покусывал кожу шеи и горла, ощущая вкус пота и соли. Его задница была такой горячей и тугой вокруг моего члена, сжимала и отпускала его, когда я выходил, а затем снова толкался, преодолевая сопротивление. Он так сильно сжимал меня, что я не сдержал удивленного стона и толкнулся еще глубже. Когда я кончил, это длилось слишком долго, я даже успел почувствовать, как он последовал за мной, надрачивая член между нами, изливаясь горячей спермой мне на живот и грудь. Я проследил языком лужицы спермы на его коже, облизал, поиграл языком с его сосками, погрузился кончиком в пупок. Полностью вылизав его член и лобок, я просунул руки под бедра и поднял его выше, вылизывая свою сперму из его задницы и между бедер. Сначала он был ватным и податливым, закинув руки за голову. Но начал толкаться задницей мне в рот, пока я его вылизывал, и когда я коснулся его члена, он уже снова встал. Я устроился у него между ног и провел губами по стволу, прослеживая крупную вену, а затем языком по головке, ощущая, какой он твердый у моих губ. Джастин выпустил воздух, когда я скользнул языком к чувствительному месту под ободком. Он кончил во второй раз, схватив меня за волосы, прогибаясь в спине, широко разведя ноги по обе стороны от моих плеч, выстанывая мое имя. Джастин обычно любил поболтать после секса. Но не в этот раз. Как только он кончил, то тут же свернулся калачиком на боку, прижавшись ко мне, и задрожал. Я обнял его и держал, пока он не успокоился, а потом смотрел, как он засыпает. Осторожно вытащил из-под него одеяло, накрыл его и ушел в другую комнату. Джастин Я почувствовал губы Брайана на затылке, что-то пробормотал и прижался к нему, не открывая глаз. — Ужин принесли. Тебе придется встать, — но прозвучало так, будто была возможность договориться, поэтому я снова что-то пробормотал. Не сработало. — Джастин? — Хммм? — Еще секунда, и я скину с тебя одеяло, а тебя сброшу на пол. Я открыл глаза и сбил одеяло ногами, потянулся на простынях и улыбнулся ему. Он уставился на меня. — Поверить, блять, не могу, что у тебя снова стоит. — Я еще молод. Он покачал головой. — Я тебе отлизал так, что ты дар речи потерял, заставил тебя кончить дважды, во второй раз так сильно, что ты вырубился на целый час. Я заказал тебе ужин на День Благодарения, а потом сидел тут и балду гонял в полном одиночестве, пока его не принесли, а ты мертвой тушей валялся на кровати и дрых. Вставай и ешь давай. Я рассмеялся и сел. Брайан пошел в другую комнату, а я вытащил из ящика треники, толстовку и носки. Брайан распаковал все мои вещи. Мне просто повезло, что он еще не удосужился разложить все по цветам и ткани. Я последовал за ним в другую комнату, снял с тарелки одну из серебряных крышек и рассмеялся. — Традиционный стейк на День Благодарения и картошка фри? Он ухмыльнулся мне. После ужина я еще раз принял душ и оделся. Смотрел в окно на праздничные огни, окаймляющие коммерческие здания на горизонте Нью-Йорка, когда Брайан вышел из душа. Он остановился, увидев меня. — Где ты, блять, это взял? Я улыбнулся. — Прошвырнулись с Эмметтом по магазинам. — Горячо. — Он сказал, что ты именно так и скажешь. Брайан подошел ближе и провел пальцами по моей рубашке спереди, а затем по обнаженной коже на поясе. — Ебать. — Он сказал, что именно так ты и сделаешь. Я стоял у двери и ждал, пока Брайан натягивал свое кожаное пальто. Он вытащил что-то из кармана и показал мне. Я хохотнул. — По традиции экстази после ужина на День Благодарения? Брайан ухмыльнулся и поднял бровь. Я покачал головой. — Не сегодня. Хочу немного поспать, а то завтра с агентом встречаться. Он кивнул, улыбнулся и взял себе обе таблетки. Мы добрались до клуба и спустились по лестнице на большое открытое пространство. Не так многолюдно, как в обычный вечер четверга, но всё-таки народ был. Я чувствовал, что музыка и свет делают свое дело, даже без экстази Брайана. Мы танцевали, и я буквально ощущал кожей, как он движется рядом, поднимая руки вверх. Я положил ладони ему на плечи, смахнул волосы с глаз и танцевал вместе с ним. Он улыбнулся мне, глаза у него почернели, а потом он медленно опустил руки, остановившись у меня на плечах. И коснулся моего лба своим. Мы танцевали довольно долго, потом целовались, он повел меня спиной к стене возле бара и поцеловал снова, скользя руками мне под рубашку. Пальцы нежно потянули за соски и пощекотали живот. Я мог бы стоять так всю ночь, позволяя Брайану целовать меня, но решил быть хорошим мальчиком и проследить, чтобы он оставался в кондиции. Я потащил его к бару и купил воды. Он мечтательно улыбнулся мне и запрокинул голову, пока пил. Я наблюдал, как двигается кадык, когда он глотает, а затем провел по нему языком, когда он поставил бутылку. Я уткнулся носом ему в шею и повел назад к стене, к перегородке, которая скрывала часть того, что происходит за барной стойкой. По другую сторону было темно, и я обрушился на Брайана с такой силой, что он уперся прямо в стену в тусклом свете. Я расстегнул ему рубашку еще на танцполе, а сейчас провел языком по грудным мышцам и соскам и расстегнул джинсы. Он откинул голову на стену, закрыл глаза и легко положил руки мне на плечи. Я скользнул щекой вниз по его груди к животу и почувствовал его пот на своей коже. Забрался руками под пояс его джинсов и спустил их с бедер, освободив член, и сел на пятки, глядя на него снизу вверх. Он улыбнулся мне, и я сделал то же, а потом провел широким мазком языка по яйцам до края под головкой члена и снова опустился вниз. Глянул вверх и понял, что он снова закрыл глаза. Одна рука повисла вдоль тела, упираясь в стену ладонью, а другой он легко придерживал меня за затылок, пальцами обхватив за шею. Я присел еще немного, и его член шлепнул мне по подбородку, а затем я откинул голову назад, и ствол прошёлся по коже горла до самого конца. Он шокировано уставился на меня, приоткрыл рот и прикрыл глаза, когда рассмотрел меня. И задышал чаще. Я взял член в рот, погладил губами и смочил палец. Когда он это почувствовал, то чуть сдвинулся, разводя ноги шире. Не знаю, осознавал ли он вообще, что делает. Я коснулся его дырки, мягко обводя края пальцем, продолжая отсасывать, проник внутрь и одновременно пропустил его дальше в горло. Он схватил меня за волосы, и я почувствовал, как он выгибается, а бедра напрягаются. Он попытался еще больше развести ноги, но джинсы не давали такого пространства. Я согнул палец и погладил простату. Он выкрикнул мое имя, а я продолжал сглатывать на члене и играть пальцем в заднице. Коленки терлись по цементному полу, лицо уткнулось в мягкие волоски у основания его члена. Кончил он внезапно. Вот только что выгибался мне в рот и тяжко дышал и тут уже крепко прижал мою голову к своему паху, замерев на месте, пока я сглатывал горячую струю, ударившую прямо в глотку. Когда он закончил, я встал и поцеловал его. Он до сих пор тяжело дышал и когда посмотрел на меня, я улыбнулся, моргнул и снова поцеловал его. Он откашлялся, улыбнулся в ответ и прикрыл глаза. — Это был традиционный публичный отсос после ужина на День Благодарения? Я рассмеялся. Мы потанцевали еще, но я утащил его обратно в отель где-то к двум, чтобы успеть немного поспать перед встречей с агентом. Он не унимался, пока мы поднимались на лифте, но вырубился еще до того, как я лег в постель. У Брайана была удивительная способность не страдать от последствий того, что он вытворял накануне ночью. Две чашки кофе, завтрак, и он был готов идти за покупками. А я продолжал стонать, требуя, чтобы он задернул блядские шторы, тогда как он довольно хлопнул дверью люкса, когда выходил. Когда я вернулся в отель, его еще не было, но на мобильный пришло сообщение с просьбой узнать, как прошла встреча. Я позвонил ему, и он ответил с первого гудка. — Привет. — Привет. Все прошло отлично, она мне понравилась. Очень, — я встречался с тремя другими агентами, которых предложили Линдси и Адриэнн, но впервые по-настоящему почувствовал, что на мои работы смотрят серьезно, именно так, как смотрел на них я сам. — Отлично. Что дальше? — Она сказала, что отправит соглашение моему адвокату, и тогда мы сможем продолжить. — Значит, тебе нужен адвокат. — Я подумал, что воспользуюсь услугами парня, который проверял мой контракт с Арманом. — Хорошо. Где ты? — В отеле. — Я поднимусь через минуту. Он вошел и бросил пальто на стул. — Ты ничего не купил? Он уставился на меня. — Конечно купил. Вообще удивляюсь, что на Манхэттене осталось ещё хоть что-нибудь, что можно купить. Я заказал доставку. Я кивнул. — Конечно. Весь уикэнд мы трахались и танцевали в клубах, а в субботу я пошел в галерею с Калли, пока он делал покупки. В воскресенье днем мы забрали «Лендровер» у охраны отеля и поехали домой. Было темно, когда Брайан свернул на нашу улицу. Я удивился, увидев рождественские гирлянды в особняке. Брайан опустил голову, чтобы лучше рассмотреть с моей стороны. — Похоже, феи поработали, пока нас не было. Он свернул на подъездную дорожку и нажал на кнопку, чтобы открыть двери гаража. Оставил их открытыми, и мы вышли на улицу, чтобы осмотреть дом. — До сих пор не могу поверить, что ты заставил Эмметта сделать это снова, а Гас не остался с нами в этом году. — Ну, я хотел, чтобы соседи увидели, как это делается под руководством педиков. Он презрительно глянул на дом напротив. В прошлом году на лужайке стоял гигантский надувной снеговик Фрости и в течение недели медленно сдувался. К счастью, из нашего дома этого не было видно. Я стоял на холоде, Брайана положил руку мне на плечо и смотрел на огни. А чуть позже мы вошли внутрь, отключили сигнализацию и легли спать. Примечание переводчика: 1. в оригинале Tiny Mite (подразделение Tiny Mite) — дети от 5 до 7 лет весовой категории 35–75 фунтов. Подразделение Tiny Mite знакомит молодежь с невероятной игрой в футбол. Игроки в полной экипировке обучаются основным правилам, основам и навыкам, необходимым для игры в футбол. 2. Рик Санторум — бывший Сенатор США. Взгляды Санторума отличал консерватизм, проявляющийся в полемике о правах сексуальных меньшинств и о войне в Ираке. 3. LCR — (Log Cabin Republicans — Республиканцы в избушке) — это организация, связанная с Республиканской партией, которая выступает за равные права для ЛГБТ+ американцев, знакомя ЛГБТ±сообщество и республиканцев друг с другом. 5. Строка из стихотворения Генри Уодсворта Лонгфелло «Дождливый день», означает, что каждый в какой-то момент испытает трудности и душевную боль. to be continued…