Волку верь убитому

      Покой мёртвого Некрополя потревожил беспорядочный стук посохов об утоптанные могилы. Неваррские маги, когда-то почётно упокоенные в иссушенную войнами землю, лежали вечно и обыденно. Но молодым неопытным морталитаси, что плелись за старшими и дёргали за цепи несколько исхудалых, замученных рабов тевинтерского магистра, казалось, что мёртвые вот-вот вырвутся из земли.       Фогерен, выродок из семьи Данариус, прибыл совершенно недавно вместе с этими рабами, тащившими на безобразных горбах увесистый сундучок с лириумными печатями Хартии.       — И всё-таки, магистр, — спросила одна из морталитаси, статная, высокая женщина с увитым, коронованным аметистом посохом, — откуда у вас этот идол?       Фогерен, опираясь на свой посох при ходьбе, даже не посмотрел на нее. Он мрачно искривил губы и сухо ответил:       — Я посвятил вас в свои планы, а инструменты не должны вас волновать, преподобная Летиция.       Летиция — аристократка по праву рождения, принятая в орден морталитаси отнюдь не из-за уважаемой крови дома Дусман. Магичка с отрочества питала страсть к мёртвым мужчинам: вскрывала, мумифицировала и поднимала. От живых её воротило. Она была одной из немногих женщин в ордене, что добились власти своим умением наблюдать и слышать. Шпионить, одним словом. Летиция умела прикидываться недалёкой знатницей, когда нужно, но магом она была отнюдь не из самых бестолковых.       — Великому магистру вообще известно, что вы до сих пор держите рабов? — она с отвращающейся физиономией оглянулась на своих трепещущих учеников и на цепных сзади.       Магистр самодовольно усмехнулся, оскалившись:       — Великий? Этот мальчишка? Всё, что он может — это толкать реформаторские, — он насмешливо выделил слово, — речи со своей кучкой приспешников, да тискаться с такими же, как он, мальчишками!       Летиция сделала вид, что пропустила его слова мимо ушей, злостно дёрнув носом и отвернув голову. Она уважала Павусов, считая каждого из их династии голосом разума в разлагающемся Тевинтере.       Дориан покинул магистрариум два месяца назад. Перед приездом в Скайхолд он побывал в ферелденском Круге магов по настоянию Виктории, для обмена опытом. Он презирал Круги, любые гонения на тех, кто как-то отличается от других, но, увидев, что реформы Верховной Жрицы не напрасны, он дал Кругам шанс.       Летиции, выросшей в вечных рамках неваррской интеллигенции, нравился и такой подход.       Они остановились у старого каменного склепа посреди затуманенного Некрополя. Туман расплывался по могилам густыми неестественными клочьями.       — В этом склепе находятся древние ритуальные пещеры. Там можно провести ритуал, — сказала Летиция, махнув посохом в сторону.       Магистр втянул носом настырный запах пыли, прищурившись:       — Каков шанс, что внизу нас встретят неупокоенные?       — Невероятен, магистр, — Летиция самодовольно посмеялась и вскинула брови, — морталитаси — мастера в таких делах. Мумификация тел обеспечивает… их покой.       Фогерен покосился на магичку, осуждающе искривив губы. В его голове прозвучало краткое «варвары» перед тем, как он первым вошел в склеп.       По лестнице вниз запах пыли становился всё более терпким и противоественным. Несло церемониальными тряпками и обёрнутыми в них иссохшими телами. На мгновение этот запах старины показался приятным. Знобило.       Зал, в котором оказался Фогерен и дюжина сопровождающих его магов, на удивление был чист и светел от мерцания магических огней над саркофагами. Они издавали раздирающее душу молчание.       — Здесь что-то не так, Летиция, — грозно сказал магистр, проходя вглубь пещеры и останавливаясь внутри шестиконечной звезды на полу, — вы сказали, что здесь безопасно.       — Безопасно? — Летиция снова горделиво хмыкнула, озираясь на трясущихся учеников, — нет, я такого не говорила, Магистр. Что до этих счастливцев, — она отошла к одному из гробов и, улыбнувшись, непринуждённо опёрлась на него, — так они одержимые. Но не волнуйтесь, магистр, они накрепко запечатаны нашей магией.       Фогерен, снова скривив уродливые, мужские, губы, хмыкнул и бегло оглядел морталитаси. Он смотрел так на всех женщин, которые составляли конкуренцию его умениям. Как только маг поймал на себе самодовольный взгляд Летиции, отвернулся и щелкнул пальцами, указывая рабам на пьедестал в центре звезды. Рабы, тощая эльфийская женщина и два человека в рванье, хоть и втроем, но с трудом поставили сундук на пьедестал. Видно, есть им приходилось нечасто.       Двенадцать морталитаси выстроились вокруг Фогерена.       — Вы наверняка ждёте от меня объяснений, — громко начал он. Голос мага разнёсся эхом по пещере, — то, что находится внутри, поможет освободить наши земли от нападений эти омерзительных варваров, кунари, — Фогерен сморщил нос, — эта древняя эльфийская реликвия и наш ритуал направят всё могущество Тени на разум варваров. Мы подчиним себе демонов. И они остановят кунари.       Спустя миг молчания маг кивнул. Приняв по несколько лириумных зелий, морталитаси выставили свои посохи перед собой и потоки чистой магии хлынули из них самих. Фогерен, вскинув руки, стал поглощать мощные магические волны, пока его глаза не налились голубым сиянием колдовства. Он высвободил из сундука идол: три переплетающихся тела, из которых рос кристалл красного лириума.       «Ритуальный кинжал», — подумала Летиция. На её глазах рабы, один за другим, бездыханно валились с перерезанными глотками. Их кровь разливалась внутри звезды, перемешиваясь с голубыми лучами магии, что в миг поалели тоже. Летиция хотела прекратить это, рвалась закончить, но взгляд приковали обескровленные туши рабов. В глазах поплыло и от бессилия её затошнило.       Несколько морталитаси в судорогах рухнули прямо в кровавые лужи, из них ушей и ноздрей тоже полилось.       Фогерен, с безумным азартом нашептывающий слова заклятия, одним ударом вспорол свою руку острым кристаллом. После его пронзающего рёва Летицию ослепило. В зале стало светло, но глаза по-прежнему не получалось закрыть. Пространство вокруг разорвалось. И магов поглотила Тень. Над их головами пронёсся вой. Кроваво-красные глаза вселяли только ужас и желание быстрее умереть.       — Вы, — свирепо заревел Ужасный Волк, — маги, глупцы! Нарекли свой жалкий род на мой гнев!       Из-за его огромного лохматого образа показался десяток высоких бледнокожих мужчин в золотых доспехах. Их стрелы пронзили проводившего ритуал Фогерена, и в его глазах застыл предсмертный страх. Летиция, как только стрелы эльфов начали врываться в тела остальных магов, кинулась за пьедестал вместе с полуживой, рыдающей от проклятого ужаса подругой. Их серые робы мокли от разливающейся на полу почерневшей крови.       — Решили, что имеете право подчинить себе духов? — снова сказал Волк. Его зазвучал слегка иронично, когда его лапы ступили в густые лужи, — они подчинят себе вас, ничтожества!       Ритуальные печати на саркофагах резко раскололись. Духи в телах одержимых магов наконец почувствовали присутствие Тени и стали вырываться через рты неразложившихся тел. Они, голодные и измученные, вскружили вверх, исчезая в тенях Чёрного Города. Но другие, веками блуждающие по Тени, полетели прямо из шерсти Ужасного Волка, вселяясь в тела мёртвых магов. На глазах Летиции одержимые маги бились об пол и плескались в гуще.       Последнее, что она увидела, как её выживший ученик скрылся с лириумным идолом в глубине пещеры. И чёрная шкура Ужасного Волка затмила свет Тени. Разрыв закрылся.

***

      Несмотря на изобилие пиратских сокровищ, каменные стены крепости Лломерин ещё никогда не видали столько лоска и богатства, как в этот вечер. Знать из самых влиятельных домов Тедаса съезжалась на побережья Ривейна, дабы посетить аукцион. Если верить слухам, главным лотом будет эльфийский идол из морового лириума, вырванный прямо из груди Безумной Мерри в Киркволле.       В любом случае, эльфийская нудятина заботила аристократов меньше, чем желание обладать могущественным артефактом, что наделит их большим влиянием в глазах другой знати. Среди таковой в гостевой зале мелькали банны, их разнаряженные жёны, отпрыски бывших пиратов, заработавших своё состояние грабежом. Но особые места на таких торгах занимали орлесианцы: их вычурные, усыпанные камнями наряды, высокомерный смех и изысканные маски. Они раздражали ферелденцев больше всего на свете.       Среди носивших маски выделялась женщина в просторном одеянии, Верховная Жрица Виктория. Серебряная маска, вылитая с элементами в виде павлиньих перьев у глаз, идеально подходила её тонкому лицу. Такие маски носили и несколько ее подручных, разбросанных по всему Лломерину. Эльфов среди них почти не осталось: одни бесследно исчезли, других Лелиана намерено оставила в Скайхолде, но каждую ночь даже в Инквизиции ряды остроухих шпионов скудели.       С тех пор она могла доверять лишь Шартер, своему маленькому Чёрному Оленю, — эльфийке, что, подобно тени, могла залезать в самые грязные и тёмные уголки. Однако, в сегодняшней вылазке Шартер не участвовала: до неё дошёл слушок о загадочном убийстве дюжины магов в Неварре.       — Уважаемый банн, а теперь, прошу меня извинить, я должна обратить своё внимание и на других гостей. Хорошего вам вечера и успешного торга, — заметив непрерывный взгляд одного из своих шпионов, Жрица Виктория попрощалась с надоедливым банном.       Перешёптываться, как и говорить вслух, было нельзя. Даже косые взгляды и кивки могли сыграть против Лелианы. Язык жестов, специально придуманный Верховной Жрицей, ещё никогда не подводил её на Солнечном троне: откинет левый рукав — «следите», откинет правый — «отступайте», а сложит вместе — «действуйте». Лелиана отошла ближе к шпиону, невысокому мужчине, и завела руки за спину. «Докладывайте». Слившийся с охмелёнными гостями лазутчик незаметно загнул на руке пальцы, кроме большого и мизинца. «Кунари». Затем он вдруг ловко дёрнул уголок уха, что означало «эльфы». Под маской Лелиана нахмурилась, но даже так было ясно, что к такому она не была готова.       Получив знак, шпион снова растворился в толпе, точно маленькая чахоточная крыса. Он завернул за резную колонну, выскальзывая в плохо освещенный коридор крепости. По сравнению с сияющей гостевой залой там было настолько темно, что мгла щипала глаза, и шпиону пришлось какое-то время идти на ощупь, от одной потухающей свечи к другой. С каждым шагом звучание инструментов стихало, и мужчина всё отчетливее слышал тяжёлые басы варваров.       Он моргнул, и тень впереди шелохнулась. В темноте блеснул кинжал. Лазутчик нахмурился, приподнимая золотую маску наверх, и, через мгновение побелев, раскрыл рот в немом возгласе. Струйка крови сорвалась с уголка губ и потекла вниз, по подбородку, затекая в рваную рана на его шее. С перерезанным горлом он замертво рухнул на каменный пол.       Рыжеволосая эльфийка обтёрла о труп свой изогнутый кинжал и тихо выругалась на кунлате. Её сородичи прошли уже слишком далеко вниз. Она уловила нарастающий бой оркестровых барабанов, — музыканты готовились к кульминации. «Пора», — подумала эльфийка и вновь нырнула в каменную мглу, бесшумно пробираясь в недра крепости по крутым лестницам.       Бой барабанов всё усиливался, как и её шаг. В миг, когда оркестр заиграл в полную силу и каждый ударный ударялся о нерушимые стены Лломерина, земля под ногами затряслась от оглушительного грохота под ней. Эльфийка прижалась к холодному камню и, как только шум сменился громкими аплодисментами гостей наверху, она открыла глаза и отряхнулась. Пыль на руках размазывалась и пахла горючим. Исскари, что возглавлял отряд, привел в действие заряды гаатлока.       «Скорее! Шевелитесь! Они уже прорвались!», — трое людей в тёмно-синих робах промчались мимо затаившейся шпионки. Остановившись в разломе, тевинтерские маги осветили посохами украшенные арками и мозаичными фресками руины. В углах располагалось несколько почерневших зеркал. Ничего подобного эльфийка раньше не видела.       Исскари был увешан украшениями в виде амулетов, его тело было жилистым, а сдавливающие бандажи едва ли прикрывали грудь. При нем стоял баз с отрубленными рогами и зашитым ртом.       Кунари и маги оценивающе разглядывали друг друга с такой неприязнью, что воздух начинал сгущаться. Между ними, на бархатной подушке, сиял лириумный идол: у обеих сторон были веские причины заполучить его.       — Vinek kathas! — подняв руку, выкрикнул Исскари. Пышущие кровожадностью Бен-Хазраты вынули оружие. Тяжёлые цепи на шее Саирабаза задребезжали магией, — тевинтерцы впервые узрели тиски кунарийского колдовства и приготовились.       Но присутствие посторонней магии заставило противников остановиться: огромное зеркало за спинами кунари запело и голубые потоки окутали его гладь. Из элувиана показался золотой доспех, — с перекинутой через плечо шкурой, абсолютно лысый эльф перешагнул барьер и пронзил завоевателей взглядом. Он нахмурил высокий, со шрамом, лоб и высокомерно приподнял подбородок.       Его появление сняло с кунари всё оцепенение, и они, с возгласами ужаса, бросились к взорванным дверям. Растерянные маги, что видели перед собой только несущееся на них рогатое стадо, закрылись руками и готовились было бежать. Но камень поглотил их. Эльф сверкнул глазами и настала гробовая тишина: серые каменные фигуры стали частью холодного Лломерина.       Сложив руки за спиной, чужак медленно обошёл околдованные глыбы, не то с жалостью, не то с отвращением осматривая их:       — Несчастные. Пытаются бороться друг с другом методами, которых не понимают.       Он взял с постамента идол и его лицо смягчилось. Эльф аккуратно огладил пальцами вырезанные фигуры, с трепетом проводя края красного кристалла.       К реальной жизни эльфа возвратили повторяющиеся аплодисменты, — время аукциона близиться. Возвращаясь к элувиану, он всё-таки заметил её, шпионку, что шагнула вслед, словно не боясь его.       — Теперь ты свободна, иди, — сказал он, погружая руку в колдовскую гладь.       Эльфийка заглянула в его седые глаза и твёрдо кивнула. Когда элувиан вновь закрылся за ним, она отбросила кинжал к ногам Исскари, и Ужасный Волк забрал её.