***
— Она снова пропадает без вести из-за какой-то чертовщины, — нервно кинул Варрик, пока несколько подручных гномок обрабатывали его ссадины травяными настойками. Над залом ставки вновь нависала тревога. Вернувшиеся из похода обдумывали дальнейшие действия. — Мы потеряли последнюю щепотку Серых Стражей, — суетилась Жозефина, поспешно высчитывая на бумаге объемы потерь, — я уже отослала шпионов вместе с письмом для Верховной Жрицы. Каллен, оперевшись на карту, проводил взглядом начертания их маршрута. Его молчание заражало остальных дурным предчувствием. — Так вы говорите, — начал он, — Инквизитор надела Маску, открылся разрыв, кунари окаменели, и она исчезла? Дориан махнул головой: — Не могу связаться с ней через кристалл. Он, не отрывая глаз, встречал наплывающую издалека грозовую тучу, слишком серую и громоздкую, чтобы быть просто предвестницей непогоды. Где-то слышались раскаты грома и следующие после них молнии. — Я разместил на тропах несколько своих офицеров на случай, если она вернётся, — сказал Каллен. — Я отказываюсь верить, что Солас действительно просто появился по первому же её зову после стольких лет бегства. Если Инквизитор попала в Тень, каковы шансы, что она сможет выйти оттуда в одиночку? — Что же я не пошла с вами, — в голосе Кассандры прозвучала толика бессилия. Её рука тяжело опустилась на плечо Дориана, — получается, мы связаны по рукам и ногам. Даже если мы отыщем способ войти в Тень, вероятность найти Инквизитора в постоянно меняющемся мире… По спинам присутствующих пробежался неестественный холод. Что-то заставило Кассандру замолкнуть. — Темно. Ей кажется, что её не стало, — шёпот Коула на секунду прервал дыхание. Никто не знал, появился он только что или был здесь всё это время. — Он пришёл, чтобы снова обмануть… с Матерью не страшно. Она проведёт. Касс сделала несколько осторожных шагов в сторону мальчишки, заглядывая под широкие поля его шляпы, но Коул старательно спрятал их. — Коул, — сумела выдавить она, — ты можешь вернуться в Тень? Коул тяжело сглотнул давящий комок и его голос задрожал как в молитве: — Не могу. Тело мешает. Привязан. Подавшаяся надежда вновь утонула в пучине неизвестности. Гром разносился над Скайхолдом траурной песней, как гул боевого рога на поле брани. — Он идет! — вскрикнул Коул, охваченный судорогами беспокойства. — Наконец-то запер её, чтобы не навредить. Пришёл в место конца. Коснуться неба. Всё исправить. Исправить! Коул исчез, оставив после себя расползающуюся дымку. — Да, и взаправду идёт, — подал голос Дориан, на лбу которого медленно собрались грозные морщины. В Скайхолде нарастала паника, которую заглушал лишь бой тревожного колокола. Остальные бросились к окнам: за каменными стенами крепости уверенным маршем под знамёнами Элвенана шла армия, облаченная в золочёные доспехи. Лица одних были чисты, а других — помечены клеймами рабов. Их копья и луки, посохи и мечи искрились невиданным ныне чародейством, а закованные в латы галлы воинственно несли своих рыцарей. На самой высокой горе, возвышающейся над Скайхолдом, показался Солас, по обе руки окруженный лучшими из генералов в тяжелых доспехах. В руке он держал посох, навершие которого изображало колючее солнце и разгоралось ярче как путеводная звезда для эльфов. — Создатель милостивый, — взмолилась Кассандра, — разве сил Инквизиции хватит против такой армии?! На улице слышалась паника: солдаты готовились к бою, вооружаясь и выставляя боевые машины. Маги Скайхолда заняли рубежи на крепостных стенах, возводя защитные барьеры и выжидая время для армии. — Жозефина, проследи, чтобы все безоружные укрылись в крепости. Кассандра, выдвигай инфантерию. Дориан, возьми на себя магов. Варрик, — отдал Каллен, направляясь к выходу, — ты идёшь со мной. Забираясь на крепостную башню, Каллен вынул из ножен меч со львом и прикрыл глаза рукой: осаду эльфов маги сдерживали, пока обученные солдаты заряжали требушеты. Заряды диковинной магии поражали самые высокие стены Скайхолда, хотя враг, посчитал Каллен, действовал осторожно, стараясь, судя по всему, не наносить смертельного вреда людям. Совсем близко прогремел гром и что-то черное обрушило гору, приближаясь вместе с потоками лавины. — Демон его побери! — воскликнул Варрик, — это взаправду то, что я вижу? Каллен огрызнулся: — Да, Варрик, это чёртов… и каких размеров эта тварь, я точно сказать не могу. Надо уводить людей. Командор, поспешно протрубивший в рог, привлёк внимание Кассандры и офицеров Инквизиции, подав сигнал к отступлению. Маги всё еще поддерживали барьер, касаясь которого стрелы и попадавшая магия рассыпались, не причиняя никому вреда. Чёрный зверь всё ближе подбирался к Скайхолду и всё яснее становилось, что ему не составит труда преодолеть ни стену, ни магический барьер. Когда громадные лапы ступили на площадь, солдаты уже укрыли мирных жителей в крепостных катакомбах. Ни одна стрела, ни один клинок не могли нанести никакого вреда волку: сталь ломалась и плавилось серебро в бирюзовом пламени его шкуры. Солдаты, глядя на него, слепли, становились заблудшими душами где-то глубоко в Тени. Эльфы входили в Скайхолд, но действовали осторожно: солдаты Инквизиции были живы, но околдованы и обезоружены. Они падали на землю и засыпали, а золотые рыцари в отточенных комбинациях занимали периметр крепости. — Это вторжение ради вторжения? — спросил Варрик. — Я не знаю, что у него на уме. Наверняка, он причастен к исчезновению Инквизитора. К чему тогда всё это? — ответил Каллен, поднимаясь всё выше. Зверь оторвал лапы от земли и перемахнул на самую высокую башню Скайхолда. В воздухе пронёсся вихрь колдовского пламени и вновь вместо чёрного волка показалась фигура Соласа. — Скорее, Варрик! Мы должны застать его врасплох, сейчас! — крикнул командор волочащемуся сзади Варрику. Тот прокряхтел: — Уж сейчас-то я не упущу возможности надрать этой псине зад, Каллен. Они забежали на инквизиторскую башню. Солас, в одной руке он держал лириумный кинжал, в другой — Сферу, направил её в небо. Волна магии слилась с беспокойным небосводом, заражая его колдовскими миазмами. Небо обрушалось, тяжёлые облака, наполненные магией, закружились в воронку, из которой доносились беспорядочный вой духов. — Стой на месте, Солас, — он услышал за спиной голос Каллена, — прекрати это. Сейчас же. В этот же момент опустошённая Сфера упала вниз и раскололась напополам. Солас обернулся: — Знаете, что не сможете противостоять, но всё равно бросаетесь в бой, командор. — У меня нет привычки сбегать. В отличие от тебя, Солас. Ужасный Волк. Или как там тебя? — Даже от самого себя? — он хмыкнул. — прошлое настолько сильно терзает тебя по ночам, что ломает твою самоуверенность. — Закрой рот, — чёрство проговорил командор, глядя прямо в волчьи глаза. Он снял с пояса серебряный контейнер, в который наглухо был запечатан пузырёк красного лириума. Варрик схватил его за руку, помешав выпить содержимое: — Дружище, не делай глупостей. Ты же знаешь, что было с храмовниками. Вспомни Безумную Мерри. Хочешь закончить как все они? — Если ничего не предпринять, закончим тут вместе, — он поднёс сосуд к губам. Дыхание перекрыл запах скверны, а губы пересохли. Командор ощутил, как яростно сердце гоняло стынущую кровь в груди и стучало где-то в висках. — Каллен, нет! — с новым раскатом грома пространство наконец расколол серебряный серп и из разлома вышла Эллана. Она несла на голове увитые рога, а сияющий посох столь же уверенно держала рукой, словно сплетённой из ивовых прутьев, — довольно, Солас. Ты сделал больно мне, но я не позволю тебе загубить мой дом и моих близких. Перед ней Соласа охватила тревога. На мгновение он перестал дышать и тело сковал её воинственный взгляд. Волк смотрел на Эллану так же как она на него несколько лет назад. — Я знал, что ты вернёшься, — наконец сказал он. — Ты врал. Ты врал с самого первого дня. Я боролась с миром, думая, что защищаю свою любовь, но моя любовь предательски боролась со мной. Его голос снова перебил грохот неба и Эллану: — Сейчас ты знаешь всю правду. Как тебе теперь живётся с этой правдой? — С правдой?! — крикнула Эллана, скалясь — Почему ты не позволил мне быть с тобой?! Почему тот, кто клялся на крови в своих чувствах повернулся ко мне спиной?! — она начала срывать голос. — Почему, Солас?! В ушах на мгновение зазвенел лишь вой над головой. Глаза Волка из-под опущенных ресниц впервые выразили вековую усталость. — Потому что ты единственная, кто бы смог отговорить меня от этого. Потому что ты единственная, кто бы смог сломить мою гордость. Грозные морщины на лице Элланы расплылись, а губы разомкнулись, словно с них до сих пор слетали немые вопросы. Они стояли друг напротив друга под раскалывающимся небом, отказываясь верить, что сейчас они сражаются по разные стороны. — Покончим с этим сейчас, Солас. Уходи. Уходи и сохранишь себе жизнь. — Смерть в одиночестве — однозначный её исход, какой бы выбор я не сделал, Инквизитор. Позволь показать тебе то, ради чего я сделал тебе больно. Выкрикнув последнее, Солас резко замахнулся кинжалом у края самой высокой башни Скайхолда. — Солас, остановись! — Эллана бросилась к нему, пытаясь устоять на ногах от грохота. Одним ударом лириумный клинок рассёк Завесу: из рваной небесной раны просочилась зелёная Тень. Расползаясь, она поглощала всё вокруг, земля гремела, из её недр рвались, поднимаясь руины, эльфийские города. Впереди показался Арлатан: Золотой град сбрасывал чёрные оковы, а лики Эванурисов с ни с чем не сравнимыми воплями сгорали синим пламенем нарушенного ими кровавого договора. Хаос разрушения добрался до Скайхолда: крепостные стены прорывали мраморные башни, взмывающие ввысь. — Инквизитор! — подал голос Каллен. — Уходите! Оба! Скройтесь с теми, кого еще можно спасти. Солас стоял у края. Он был неподвижен и, казалось, смирен. Его взгляд, не изображавший ничего, был прикован к своей же ладони. Он исчезал, разлетался голубыми искрами по ветру царящей вокруг энтропии. Эллана, откинув посох, ринулась к нему и схватила за мех на доспехах. — Что ты наделал?! Чёртов кретин, всё это дерьмо происходит из-за тебя! Размахнувшись, она со всей силы ударила Соласа по лицу, после чего тот рухнул вниз. Его тело постепенно растворялось в воздухе, и он уже не чувствовал опоры. Инквизитор, справившись своей яростью, склонилась над ним, подпирая голову Волка коленями: — Солас, что же ты наделал, — дрожащим из-за накатывающих слез голосом повторила она. — Vhenan, послушай, — он слабо взял её за руку, — когда я проснулся, мой народ, мои близкие, всё, что я любил и чем я дорожил, исчезло. Ты. Я ждал тебя много лет. Я хотел вернуть наш мир. Мир, где мы смогли бы вечно быть вместе. Но я видел, что есть люди, которые для тебя гораздо дороже, чем я. — Я Инквизитор, я Вестница Андрасте, Солас, — слёзы скатывались по щекам Элланы, она захлёбывалась, — я нужна этим людям. — Ты нужна мне. Мир вокруг них рушился. — Ma tel ghilas, ma sa’lath. Не уходи от меня снова, — с дрожью в ладонях, она накрыла его щеку, беспорядочно целуя мокрыми губами лицо. — Верь мне, Vhenan, верь, — прошептал Солас и последние искры слетели с ладоней Элланы. Она склонилась над коленями, выпуская со слезами всю боль и обиду, что скопились внутри. От собственного рёва она глохла, не слыша ни собственных товарищей, ни трещавшее по швам небо. Сквозь веки прорезался тёплый свет — филактерия, что до сих пор оставалась на шее, тускло засияла и повисла в воздухе. — Давай же, — Эллана вскочила на ноги, — веди меня, веди меня к нему. Башня начинала сдаваться землетрясениям. Эльфийка сорвалась с места за уплывающей костью через разрушающиеся укрепления Скайхолда. По серым руинам она спускалась вниз, а останки сооружений осыпались за ней и уходили из-под ног. Не чувствуя своего собственного тела, она бежала по взмывающим вместе с землей зданиям, пока вдалеке на обрушающейся мраморной стене эльфийка не завидела открывающийся элувиан. «Сейчас рухнет», — прокрутила Эллана в голове. По обрушивающимся вниз валунам, она почти добралась до элувиана. Зеркало, пошатнувшись, полетело прямо вниз. — Нет, нет, нет! — закричала эльфийка, бросаясь вслед за ним. Филактерия, стремящаяся к своему хозяину, потянула Эллану в пропасть и почти у самой земли она влетела в элувиан, что закрылся, разбившись, уже навсегда. Поверхность странно напоминала мокрую траву. Эллана поморщилась и сжала в кулаке несколько зелёных перинок. Проползающая по ушной раковине букашка заставила взбодриться и открыть глаза. От обилия зелени тошнило, но снотворное спокойствие вокруг убаюкивало. Под ухом задребезжала земля: кто-то близко подошёл к Эллане и остановился. Солас поднял сорвавшуюся с её шеи волчью кость и сжег прямо в своей ладони. Ветер унёс прах и на душе стало легче. Он впервые за многие годы наслаждался сладковатым ароматом пространства. Воздух действительно затекал в нос как молоко и был неповторимого, но такого знакомого сладкого запаха. Эльф склонился над Элланой и убрал с её лица растрепавшиеся волосы: — Чем страшнее твой враг, тем чудеснее твоё спасение, Vhenan. «Солас», — неразборчиво пробормотала она, приходя в себя. В сердце кольнуло, а от переполняющих эмоций в голову хлынула густая кровь, отчего она закружилась при попытке встать. — Солас! — восторженно вскликнула Эллана, кидаясь на шею эльфа. — Я думала… я же видела, как ты!.. Он обнял её ослабевшее тело и зарылся лицом в светлую копну волос, переводя дух. — Стал бы я заботиться о мире, если бы знал, что ты останешься одна? Как можно помочь целому миру, если твоя любовь страдает? Ma vhenan. Поднявшись на ноги с помощью Соласа, Эллана осмотрелась: нигде не было и следа того хаоса, что она пережила. Расстилающиеся равнины и сады, сияющие купола великолепных дворцов Арлатана. Небо было настолько высоким и чистым, что солнечные лучи разливались за далёкие горизонты. И всё вокруг кипело магией. — Сначала я потерял тебя, а потом, по своей же милости, и свой дом. Годами я блуждал по самым тёмным уголкам Тени в надежде отыскать хоть что-то родное, найти отголоски того времени, когда гордость ещё не ослепила меня, — продолжил Солас. — Солас, я старалась понять тебя, но ты не давал мне права, — Эллана поспешила его перебить. Эльф вновь передёрнул её: — Я хотел всё исправить. Я хотел, чтобы прежнюю жизнь, лучшую жизнь увидел не только наш увядающий народ, но и ты. Новая ты. Но я оставался таким же глупым и ослеплённым рабом самого себя… Но меня ли? Эльфийка накрыла его щёку ладонью и мягко повернула голову в свою сторону, вновь встречаясь взглядами. — Ты сделал мне невыносимо больно, Ужасный Волк. Но я никогда не позволю, чтобы кто-то причинил боль тебе. Она выбрала дорогу длиною в бессмертие, помогая Ему исправить ошибки прошлого. Они путешествовали бок о бок между мирами, восстанавливая всё то, что было давным-давно утрачено. А эльфы впредь расцветающего Элвенана слагают легенды об Ужасном Волке и Прекрасной Галле, чья любовь была разрушительнее мора и крепче самого мироздания.Часть 11
22 февраля 2023 г. в 21:18
Прохладный воздух погладил по щеке. Царила окружающая безмятежность, отчего становилось еще тревожнее и Лавеллан наконец открыла глаза. От мрака Глубинных троп не осталось и следа: приятный, розово-жёлтый свет озарял круглую комнату с шатровым расписным потолком. Сквозняк бережно колыхал прозрачный балдахин широкой кровати, на которой лежала Эллана. Она обессиленно приподнялась на кровати и ощутила нежность простыней кончиками пальцев. Обеих рук. Отдёрнув ладони как от огня, эльфийка в смятении стала рассматривать свои ладони, сквозь пальцы которых увидела входящий в комнату силуэт.
— Чем страшнее твой враг, тем чудеснее твоё спасение, — сказал он.
Инквизитор узнала в нём Соласа. Он был облачен в лёгкое, с объёмными рукавами, одеяние до бедра с накидкой из золотистых нитей, что безупречно переливались под пробивающимися через витражные окна лучами, и такого же цвета лат, которые покрывали ноги. Тёмная шкура какого-то могучего животного закрывала его плечи, а голову украшала верхняя часть волчьей пасти, по бокам от которой располагались четыре кроваво-красных глаза.
— Ты… — после его появления Эллана быстро пришла в чувства. Она, вскочив, нахмурилась, — где мы? Что с остальными?!
— Мы там, где и должны быть. Твои друзья в безопасности и уже наверняка находятся на полпути в Скайхолд, — эльф завел руки за спину и был невозмутим.
От внутреннего беспокойства Эллану охватила ярость. Она резко подхватила ладонью горло Соласа и сдавила кадык, притянув мужчину к своему лицу. На неё смотрело шесть глаз, из которых узнать она могла лишь два, серых и волнующе глубоких.
— Если ты лжёшь мне, — прорычала она, — и с ними что-то случилось… я сверну тебе шею. Зачем ты появился?! Кунари могли тебя убить! Они же охотятся за тобой!
— А ты разве не охотишься за мной, ma da’hall’n? — усмехнулся Солас, не дёрнувшись.
Они с минуту смотрели друг на друга, словно хотели проникнуть в мысли обоих и найти все ответы на беспорядочно возникающие вопросы. Внутри что-то страшно выворачивало и сбивало с толку.
— Почему ты исчезаешь почти на два года, пытаешься разрушить всё, что человечество создавало веками, — Эллана гневно кричала прямо в его равнодушное лицо, всё сильнее сжимая пальцы, — а теперь приходишь, как ни в чём не бывало?! — От злости её глаза и кончики ушей покраснели. Собрав все силы, она прибила Соласа к стене, — Я убью тебя, Солас. Я убью тебя, если ты не объяснишься, лживая крыса!
Замахнувшись кулаком, Эллана ударила его по щеке. Глаза эльфа, все до последнего, налились чёрной гущей. Она тут же отступила. Фигура Соласа, чей голос теперь звучал, сотрясая купол комнаты, сделал шаг к Эллане, поглощая пространство вокруг голубым огнём:
— Я никогда не лгал тебе, Vhenan, — продолжал он, исчезая в пламени, — никогда. Верь мне. Верь!
Её левая рука почернела, истекая такой же тёмной гночевицей. Инквизитор, окруженная полымем, оглянулась по сторонам: помещение погрузилось во мрак, небо в окнах потухло. Огонь подступал к ней всё ближе, — Эллана чувствовала его холодный колдовской жар. Она раскрыла ладони и зачарованные синие языки поползли к её рукам. Кожу обжигало. От ошеломляющей боли Инквизитор вскрикнула и с силой ударила пылающими кулаками об обугленный пол. Пламя охватило тело эльфийки, сменяясь золотым светом, что заковал её в подобие доспехов и взвился над головой путаными галльими рогами.
Филактерия на шее Элланы засветилась и взмыла вверх, потянув вслед за собой. Инквизитор вышла на высокий балкон, поднимающейся в небесную мглу полуразрушенной крепости: перед ней с корнями вырывались руины под плывущим небосклоном, что рвалось множественном Брешей. Вокруг метались духи: они не переставали менять облик, то облачаясь обнаженными эльфами, то принимая своё истинное обличие.
— Неужели он создал ловушку для меня? — в слух произнесла Эллана, обнаружив, что не может думать.
Инквизитор направилась вниз, по разрушающимся ступеням, вслед за филактерией. Духи внизу боялись её, сторонились, свет приводил их в ужас. Страшный вой пробегал мурашками по спине. Множество ступеней и лестниц меняли своё направление, падали вниз, разбиваясь, дороги извивались всё новыми путями. С каждой новой попыткой идти, Эллана вновь попадала на то же место.
— Да что же ты задумал, демон тебя подери?! — закричала она, после чего мгла обрушилась на глаза. Эллана не могла различить даже темноты, беспомощно хватаясь руками за пустоту в надежде найти поддержку.
«А ты разве не охотишься за мной, ma da’hall’n?» — прогремел его голос в темноте.
Оглушительная зга выдавливала глаза, пока во спасение в чёрной тени не зажглась золотистая искра, еще более яркая, чем свет, что излучала Эллана. Живинка разгоралась и эльфийка отчётливо разглядела белую галлу, чьи глаза были выколоты, но серебряные копыта и рога освещали дорогу. Она отбила копытом искру и склонила голову, и ветвистые рога её обратились в посох с лунным серпом на вершине.
Последовав за ней, сквозь мрак, опираясь за сияющий посох, Лавеллан снова взобралась по обвивающим башню обрушивающимся ступеням, что казались бесконечными. Духи рвались за ними, но ослепленные пропадали в пучине.
На вершине башни зажёгся завесный огонь, осветив две огромные статуи волка и галлы, что прильнули друг к другу мордами. Написанные свежей краской фрески изображали эльфийские сюжеты, оживающие под тлеющим танцем завесного огня: «тень Ужасного Волка заслоняла от могущественного лука Андруил белоснежных галл. Среди них, ослеплённая и беспомощная, Гиланнайн в своём человеческом облике обнимала его вокруг мохнатой шеи. Охотница выстрелила в Фен’Харела, и стрела попала в его лоб и оставила шрам, как напоминание о славной охоте.
Гиланнайн сбежала от Ужасного Волка, когда тот заточил остальных богов в Тени, обманом заставив их скрепить кровавыми печатями договоры о том, что они более никогда не вернутся в мир смертных. Она бежала и с каждым новым шагом старела, пока, истощенная, не бросилась со скалы, где смерти её предали первые люди. Ужасный Волк растерзал их и отдал серебряные рога Гиланнайн её верным рабам, чтобы те всегда указывали эльфам путь в самое тёмное время. Рога были настолько прочными и большими, что долийцы смогли сделать из них посох, который передавали каждому Первому клана.
Фен’Харел видел, как эльфы, вновь порабощённые и утерявшие всякий талант к магии, пали. Он ушёл в глубокий сон, оставшись единственным из элвен и выбрав тысячелетние путешествия по Тени, как побег от смерти в одиночестве. В Тени он выслеживал Мать, видел, как в осквернённый Арлатан входили человеческие маги за остатками могущественных знаний, и разозлённый Эльгарнан создавал из них первых порождений тьмы.
Но дух Гиланнайн, заключенный в её рогах, был готов переродиться. Эльфы, что ныне назывались долийцами, взращивали дитя в жертву Ужасному Волку, дабы просить его о милости и защите. И спустя ни один год Друг обмана проснулся, и гнев его обрушился небом».
Эллана читала свою жизнь и по крупинкам в её глазах собирался страх: «кто я? Инквизитор? Вестница Андрасте?.. Добыча?».
— В тот день они отправили меня не на Конклав, — прошептала она, касаясь ладонью фигуры Соласа, — они отправили меня к нему… Загнали, как оленицу в угол!
В урагане чувств и страхе неизвестности она больно ударила ладонями о стену. В глазах вновь начало темнеть, а волчья кость позвала за собой, освещая величественное, возвышающее над головой изображение Фен’Харела, на лице которого виднелась Маска. Подняв голову и посмотрев в алеющие глаза, Инквизитор грозно сдвинула брови и прорычала:
— Мы ещё посмотрим, кто из нас добыча, Солас.
Она замахнулась посохом: ошеломляющая волна света пронеслась вокруг пространства, разбиваясь о лик Соласа и сжигая Маску Фен’Харела дотла. Мир вокруг дал трещину, стал разрушаться, разрываясь как пузырь. Землетрясения, что вызывали падающие дворцы, крушили останки каменных колон и лестниц.
Луч магии из посоха Элланы пронзил фальшивое небо, пробивая брешь в материи. Из неё засочился тёплый земной свет.