Новая легенда Рунтерры

      Проснулся я, от сильного холода.       Ресницы были как ледышки, губы обмёрзли, а меня всего замело снегом.       Выбравшись из сугроба, в который превратился, я выпил настойки, чтобы облегчить поступающую боль и пошёл дальше в путь.       Карабкаясь всё выше, я сильно калечил свои пальцы.       Даже с усилением Ци, они стирались в кровь, ломались и на них появлялись мозоли, но я терпел.       Терпел боль, болели не только пальцы, всё тело ныло от боли и усталости, жгло будто, я лежу в горячей магме, но я терпел и шёл дальше.       Не знаю что это было.       Желание выжить?       Или простой азарт взобраться на самую высокую точку Рунтерру, по сравнению с которой, Эверест маленький холмик?       Это и не важно, главное, я должен это сделать ни смотря ни на что, ради себя и ради близких мне людей.       Хотелось закричать, что есть мочи, чтобы подтвердить свою цель, но тратить на это силы было бы глупо, поэтому я молча, продолжил путь, слыша только вой ветра и редкие слуховые галлюцинации.       Как говорил Пантеон — «Когда гляжу на вершину горы, я представляю, что уже упал. И тогда восхождение меня не пугает».       Вспомнив Атрея, я сразу зарядился мотивацией.       Я всегда восхищался им, помнил каждую его фразу в игре, он был великим человеком и его величие было не в силе, а в упорстве.       Он взобрался на вершину Таргона, чтобы отомстить и потерял друга в процессе.       После чего, Атрей стал вместилищем божественной Сущности и наконец мог отомстить, только вот это был уже не тот юноша, что решил взойти на гору. Его копье и щит сияли божественной силой — это была сама Сущность Войны, Пантеон. Сочтя Атрея недостойным воином, знавшим лишь поражения, божественная Сущность вселилась в его тело ради своих собственных целей, ради задачи, которая была не под силу никому из смертных.       Атрей оказался заперт в самом дальнем уголке собственного сознания. Пока ему грезились смутные видения, Сущность странствовала по миру в его теле, стремясь отыскать даркина — живое оружие, созданное в давно ушедшую эпоху.       Наконец недалеко от горы Таргон Пантеона вызвал на бой даркин Атрокс, желавший подняться на вершину горы. Их поединок заставил содрогнуться небо, затем они ураганом пронеслись по земле, уничтожив целые армии людей… А потом произошло невозможное. Смертоносный клинок даркина пронзил грудь Пантеона, и созвездие Воина пропало с небес.       И когда Сущность угасла, Атрей — человек, которого она считала слабым, — вновь пробудился. В груди его зияла рана от клинка Атрокса, а оружие Сущности утратило силу, но он собрал последние силы и плюнул даркину в лицо. Атрокс усмехнулся и ушел, оставив Атрея умирать.       Несколько часов спустя, когда к нему уже слетелись вороны, Атрей с трудом поднялся на ноги и, спотыкаясь, побрел домой, оставляя за собой кровавый след. Его желания жить и гнева из-за предательства оказалось достаточно, чтобы побороть смерть, забравшую саму Сущность Войны.       Очнувшись, он обнаружил, что находится в доме Пиласа, и за ним ухаживает Иула, вдова его друга. В этот миг Атрей понял, что всю жизнь смотрел на звезды, а о том, что лежит под ними, никогда не задумывался. В отличие от богов, смертные сражались, потому что должны были, даже зная, что их ждет смерть. Перед лицом нескончаемых угроз все живые существа проявляют невероятную стойкость.       Варвары-захватчики, разрушившие его деревню, теперь угрожали северным поселениям раккоранцев, включая ферму Иулы. Хотя Атрей смог поднять копье лишь через несколько месяцев, он был полон решимости лично покончить с этим бедствием и в конце концов отправился в путь, сжимая в руке затупившееся оружие Сущности.       Но, прибыв на место, он обнаружил, что кто-то уже напал на его заклятых врагов. По их крикам и тяжелому запаху крови он понял, что это был… Атрокс.       И тогда Атрей осознал, что именно Атрокс загнал варваров на Таргон. Он считал их своими врагами, но на самом деле они мало чем отличались от раккоранцев — это были такие же смертные, пострадавшие от войн между сверхъестественными силами. Атрей почувствовал холодную ярость, и гнев его был направлен как на даркинов, так и на Сущности. Все они одинаковы. Все они приносят беды.       Атрей встал между варварами и Атроксом. Узнав потрепанный щит и копье поверженной Сущности, даркин презрительно рассмеялся — на что Атрей мог надеяться без силы Пантеона? Удары Атрокса заставили юношу упасть на колени, но тут, не в силах больше слышать крики гибнущих людей, Атрей силой собственной воли заставил копье Сущности снова засиять… и одним могучим ударом отрубил даркину правую руку.       Даркин и его клинок упали на землю, а Атрей стоял и смотрел, как на небесах вновь загорается звезда, в честь которой его назвали.       В глубине души Атрей мечтал вернуться на ферму Иулы, но в тот день он поклялся, что всегда будет непримиримым врагом Сущностей, вознесшихся, демонов и всех, кто обладает силой столь огромной, что она способна лишь разрушать. Он отказался от своего имени и стал новым Пантеоном. В его руке — бывшее оружие Сущности, наполненное волей к борьбе, которая рождается лишь перед лицом смерти.       Ибо с исчезновением божественного Пантеона Воин должен возродиться в смертном.       Вспомнив историю Пантеона, я ещё сильнее зарядился уверенностью и желанием подняться на гору, но ой пыл быстро остудила сильнейшая боль в теле.       Яд всё больше расходиться по организму, скоро дойдёт и до мозга, тогда то я и умру.       Выпив настойки, я с большей силой, пошёл дальше.