Когда спадает маска наёмника

Они попали под сильный дождь. Гуляли по ночному городу, оставив машину около полюбившегося им кафе с отдельными кабинками, где они могли без остатка отдаваться друг другу без опаски быть обнаруженными, и разыгравшаяся в незаметном миге погода застала их в расплох. Смеясь и дурачась, они бегом вернулись в машину, скидывая промокшую насквозь верхнюю одежду на заднее кресло. Из уже знакомого рюкзака Хэ Чэн достал свой пиджак, в который и укутал дрожащего от пронизывающегося холода парня. — Отвезти тебя домой? Или, может, поедем ко мне? — осторожно предложил Чэн, заводя мотор и прогревая салон. — Ни за что, — скривился Рыжик. — У тебя там слуги и слишком много свободного пространства. Мне там… неуютно. Слишком много богатства, так на самом деле думал Гуань Шань. Слишком огромная разница в материальном состоянии между ними. — Как пожелаешь, мокрый котенок. — Улыбнувшись, Хэ Чэн потрепал его по волосам и наклонился к нему, чтобы поцеловать в переносицу. — У меня есть то, что тебе понравится. «Мой котенок», — вот что услышал Гуань Шань и поспешил спрятать зардевшиеся щеки под воротником пиджака с любимым запахом, дурманящим разум. Хэ Чэн уверенно вел машину, несмотря на то, что дождь размывал четкую картинку, и разговаривал с кем-то по телефону, отдавая приказы сухим деловым тоном. Шаню не нравился этот тон. Он напоминал ему об истинной сущности человека, умело дарующего невинному парнишке первые сильнейшие чувства, сил противостоять которым Шань в себе не находил. Хэ Чэн поцеловал его в макушку, когда Мо уложил голову на сильное плечо. Из-за резкого контраста между ледяным дождем и теплом автомобильного салона стало клонить в сон, чему он не стал противиться и послушно задремал под убаюкивающее урчание двигателя. — Солнце, мы приехали, — мягкие поцелуи по всему лицу. — Отнести тебя на руках? — Только попробуй, — рыкнул Шань, потягиваясь. — Мы уже на месте? — Чэн кивнул. — Ну так пошли. Хочу горячий душ. Дождь не прекращался, поэтому им снова пришлось намокнуть, пока они бежали до подъезда. Лифт поднял их на самый последний этаж, а длинный коридор привел в небольшую уютную квартирку, которая пришлась по душе Рыжему куда больше фамильного поместья семьи Хэ. Чэн без раздумий запихнул несопротивляющего парня в ванную, наказав хорошенько отогреться, и чуть позже принес свою одежду — спортивные штаны и футболку с длинными рукавами. После горячего душа Гуань Шань почувствовал себя живее всех живых и буквально выплыл из ванной с полотенцем на голове. Хэ Чэн перехватил его для поверхностного поцелуя, после чего ушел в ванную в свою очередь, а Шань отправился на разведку. Квартирка с обстановкой по минимуму, но сразу понятно, что тут никто не жил, по крайней мере так долго, чтобы жилище пропиталось человеческим присутствием. Горячий вкусный чай, нашедшийся на кухне, упругая мягкость дивана и смешное вечернее шоу, это, определенно, сделало Мо немножко счастливее. А потом из ванной комнаты вышел Хэ Чэн. В хлопковых пижамных штанах, низко сидящих на бедрах. С растрепанными черными волосами. С красивым накаченным торсом и широкой грудью, вдоль и поперек испещренными шрамами самого разного калибра и происхождения. Черт возьми, это именно то, что преследовало Шаня по ночам, а, иногда, и по утрам, на протяжение того месяца, что они встречались. Мокрый, открытый, соблазнительный, невероятно сексуальный мужчина прямо перед глазами, в свободном доступе, только руку протяни. Мотнув головой, Мо опустил глаза на свои руки, вцепившиеся в собственные колени в попытке сдержать неясный порыв юного тела. Краем взгляда он увидел, как Чэн мягкой неслышной походкой предстал прямо перед ним и опустился на колени между его разведенных ног. — Что такое? Не нравится? — тихо поинтересовался он, перехватывая его запястья. — Нравится, но… — честно признался Мо, совсем уж безбожно краснея, и все еще боясь поднять глаза, — я не уверен, что тебе так же понравится то, что ты можешь увидеть. — Мы можем проверить, — предложил Хэ Чэн, укладывая ладони на его бока и цепляя мизинцами края футболки, подушечками коснулся разгоряченной кожи. Рыжик вскинул на него почти испуганный взгляд. — Я ничего не сделаю тебе, обещаю. Гуань Шань еле заметно кивнул, позволяя мужчине снять с него футболку. На его теле тоже были шрамы, но природа их происхождения была иной, нежели шрамы Чэна. Такой нескладный по сравнению с самим мужчиной, угловатый подросток, без особой мышечной массы, разве мог он понравиться такому, как Хэ. Хэ Чэн скользнул горячими ладонями по его торсу, огладил стройные бока и, положив их на гибкую поясницу, придвинул парня ближе к краю дивана, чтобы было удобнее ткнуться губами в заманчивую межключичную впадинку, провести губами влажную дорожку из поцелуев к одному соску, к другому, почувствовать дрожащие пальцы в своих волосах, притискивающие еще ближе, сорвать горячий выдох с чудных губ. — Ты очень красивый, — прошептал Хэ Чэн, вырисовывая кончиком языка причудливые узоры на чуть впалом животе. — Безумно красивый, — обвел крошечными поцелуями впадинку пупка. Гуань Шань вцепился в его шею, притягивая к своему лицу, чтобы слиться с ним в страстном поцелуе, притиснул его к себе, не давая шанса на отступление, простонал, откидывая голову, когда Чэн сжал его через штаны. Такой отзывчивый. Хэ Чэн обнял его одной рукой, придерживая под спину, пока другая ласкала парня снизу, губами нашел горошинку соска, прихватил зубами, посасывая. — Чэ-е-ен!.. — позвал на выдохе. — Ближе-е-е! Больших объяснений не требовалось. Хэ Чэн, прильнув к его губам своими, чтобы отвлечь, медленно стянул с него штаны, давая время передумать, но, кажется, Рыжий вовсе потерял способность рассуждать здраво. Когда Чэн уложил его спиной на диван и пересел к нему, между его разведенных ног, которые уложил на свои бедра, чтобы быть еще ближе, Шань, потерявший голову от страсти, безумно прекрасный и желанный в своей обнаженности и беззащитности, перехватил ладонь Чэна, ласкавшую его грудь, и притянул к своему лицу, облизывая подушечки пальцев. Мужчина задохнулся от чувственности жеста, чуть сильнее сжав возбужденную плоть парнишки, что так старательно сейчас вылизывал его пальцы. — О, мой котенок, — нежно прошептал Хэ Чэн, иступленно лаская его. Гуань Шань выгнулся, выпуская его пальцы из своего желанного рта, даруя выход сдавленному стону, вцепился пальцами в обивку дивана и его колено, не переставая произносить его имя. Свободной рукой Чэн освободил собственный эрегированный член из плена пижамных штанов и придвинулся еще ближе к желанному мальчишке, соединяя их члены вместе. Под прикрытыми веками Гуань Шаня вспыхивали цветные пятна, чужой член впритык к собственному, чужая ладонь, соединившая их, все было так чутко, слишком чувствительно, слишком ярко, слишком много ощущений, просто слишком. Хотелось кричать и подаваться навстречу быстрым, отрывистым движениям, хотелось вечно слушать эти хриплые стоны, вечно ощущать на себе этот желающий взгляд. Еще никто не смотрел на него так, еще никто не хотел его так, как это делал Хэ Чэн. Взрослый мужчина, которому зачем-то понадобился хлипкий неуверенный в себе парнишка. — Мое солнце, — хрипнул Чэн, вынуждая Шаня посмотреть на него, и Рыжик утонул в теплой стали, дарующей ему чувство защищенности, — сделаем это вместе. Гуань Шань кивнул, накрывая его ладонь своей. Он чувствовал, еще чуть-чуть, еще буквально пару движений и все померкнет под взрывом всепоглощающих чувств. То, что дарили ему прикосновения чужой руки, ощущалось в тысячи раз ярче, чем если бы он снова делал сам с собой. И черти его задери, если он снова когда-нибудь вернется к этому. — Мой малыш! — рыкнул Чэн, изливаясь в свою ладонь, и Шань поспешил следом за ним, срываясь на крик на пике блаженства.