Когда спадает маска наёмника

— Ты не временная блажь, Гуань Шань. Далеко нет. Я такую любовь за тысячи миль учую. Они уже давно перешил на «ты». Господина Хэ, оказывается, звали Джеком, он предпочитал использовать свой англопсевдоним для общения с людьми, поэтому после официального представления и пары-тройки порций виски их общение перешло из сухо делового в почти дружеское. Гуань Шань чувствовал себя уютно и в своей тарелке, поэтому не стеснялся задавать глупые или даже детские вопросы. — Вы сильно любили свою жену, Джек? — О, ты себе представить не можешь. — Мужчина откинулся на диван, возводя черны очи к потолку. — Майя была самим совершенством, такой же, как ты. Ну, почти. Полной моей противоположностью. Я влюбился в нее с первого взгляда и сразу понял, что это навсегда. Я был у нее первым. И последним, как оказалось позже. — Сочувствую вашей утрате. — Мо почтительно склонил голову. — Не сомневаюсь, что она была прекрасным человеком. — Я всегда мечтал о большой и дружной семье. — Джек улыбнулся. — Надеялся, что Майя подарит мне кучу прелестных ребятишек. Она всегда была веселой и открытой, умной, начитанной, с ней не было скучно, чутко улавливала любое мое настроение и помогала справляться со всем, — Хэ тяжело вздохнул. — Хэ Чэн стал благославлением для нас. Может, это покажется тебе смешным, но когда он родился, я не отходил от его кроватки сутками напролет. Казалось, что ничто не сможет сделать меня еще счастливее. — Мо не сумел сдержать нежной улыбки. — Но потом она не могла забеременеть, как бы ни старались, но я не отчаивался, мы хотели взять малышей из приюта. До сих пор жалею, что так и не уговорил ее до конца. — Прошу прощения, Джек. Она умерла при родах, ведь так? Когда была беременна Тянем? — смело предположил Гуань Шань, как бы не было больно ему видеть такое непривычное отчаяние в глазах напротив. Хэ кивнул. — Мне очень жаль. — Был шанс спасти ее и потерять ребенка, мне выпало такое нелегкое решение, — признался мужчина, взбалтывая виски в стакане. — Но я знал, что она ни за что не простит меня, если я выберу ее. Этот выбор пал нелегким грузом на меня и Хэ Чэна, но он никогда не осуждал меня и понимал, как это делала она. С младенчества он взял на себя заботы по воспитанию Тяня, а я полностью ушел в работу, отдалившись от них обоих. Поэтому Хэ Тянь сейчас ненавидит меня. Поэтому я не могу не принять ваши отношения с Хэ Чэном. Однажды я уже потерял одного сына и не имею права лишиться и второго тоже. — Знаете, я понимаю Тяня, — задумчиво пробормотал Гуань Шань, с неохотой ковыряясь ложечкой в шоколадном подтаявшем мороженом. — Я не прикасался к своему отцу с тех пор, как был ребенком. Я видел его с того времени всего пару раз, через пуленепробиваемое стекло в переговорной тюрьмы, где он отбывает пожизненный срок. Я пытаюсь понимать и принимать его, но, как бы ни старался, не могу не винить в том, что нам с мамой пришлось пережить. — Шань оставил мороженое в покое. — Сколько раз я впадал в отчаяние, каким дерьмом ощущал себя непозволительно долгое время, терпел постоянные насмешки и издевательства, без друзей и близких. Пока в мою жизнь не ворвался ваш младший сын. — Парень усмехнулся, покачав головой. — Сейчас мне смешно от собственной реакции, но тогда все перевернулось с ног на голову. Он смог полностью перевернуть мою жизнь, вывернуть меня внутренностями наружу, заставил оголить все эмоции и чувства, которые я так бережно хранил в себе, и снова, и снова резал по живому, пока я не понял, что это больше не причиняет боль. Хэ Тянь показал мне, что жизнью можно и нужно наслаждаться всегда. Мы вместе через многое прошли. Поэтому, как бы там ни было, ваша жена подарила вам самых замечательных людей на свете, один из которых мой лучший друг, а второй — любимый человек. И что бы там не произошло, детей у вас все же двое, и если один из них утверждает, что ненавидит, то на самом деле это может означать отчаянный крик о помощи. — Мы сейчас о моем младшем сыне говорим, — терпеливо напомнил Джек. — Я знаю. — Гуань Шань улыбнулся. — Но я еще раз повторяю, он у вас есть. Вы можете поехать к нему и просто коснуться его рукой, вы можете стиснуть его в объятиях и терпеть, пока он вырывается и совсем по-детски колотит вас по спине, но рано или поздно силы покинут его и он остановится, замрет. — Рыжик опустил голову, разглядывая побелевшие костяшки руки, которой он неосознанно сжал опустевший стакан. — И если вы хоть на секунду расслабитесь, он вырвется и снова будет кричать, что ненавидит, но тогда вы уже будете знать, что это ложь, вы увидите это в его глазах. Я изучил его достаточно хорошо, чтобы понимать без слов. У него всю жизнь был только старший брат и слуги, которые заменяли его, когда Чэна не оказывалось рядом. Но отца у него не было, несмотря на то, что он жив, здоров и находится на свободе. — Хэ Тянь ненавидит семейный бизнес, — еще об одном факте напомнил Джек, но его уверенность уже пошатнулась. — Вряд ли он… — Мужчина пожал плечами, обрывая фразу. — Однако, он все равно собирается работать в этой сфере, пусть без криминальной подоплеки, но одно другому не мешает. Вы ведь знаете, что в момент, когда меня похитили, он бросился в гущу событий, позабыв о своем принципе не становиться таким, как старший брат? Он может и сделает это снова, если потребуется, если его семье и близким людям будет грозить опасность. В этом не сомневайтесь. — Ты готов официально вступить в Семью Хэ? — основательно так перескочил с темы Джек. — Если вы делаете мне предложение руки и сердца вместо Хэ Чэна, то нет, — вдобавок Мо отрицательно помотал головой. Джек хитро улыбнулся, прищурившись. — Мы даже не живем вместе, рано, рано, рано, это уже слишком. Нет, пожалуй, это еще слишком слишком. Мне всего восемнадцать. — Не нагулялся? — Не доучился, не доработался, не донабрался опыта, не дотренировался, не доизбавился от комплексов. — Пальцы на одной руке закончились и Джек смешно хрюкнул, пытаясь сдержать отчаянно рвавшийся наружу смех. — Что? — Надеюсь, Хэ Чэн не скупится на комплименты, называя тебя, например, милым или прелестью. — Ну это уже лишнее, — насупился парень, скрещивая на груди руки и густо краснея. — И вовсе я не милый. — Конечно, конечно. Прости меня за бестактность, — с улыбкой попросил мужчина, выставляя перед грудью ладони. — Мне действительно не терпелось познакомиться с тобой и я не ожидал, что ты окажешься настолько… впечатляющим. — Гуань Шань внутренне взлетел до небес от его слов, но внешне умудрился сохранить серьезный вид. — Можешь больше не сомневаться, я принимаю ваши отношения. И отныне ты и твоя мама под защитой нашей Семьи. Добро пожаловать в Семью, сынок. У Шаня задрожали губы и внутренности, с трудом он смог отсалютовать вновь наполненным стаканом Джеку и лишь едва пригубил напиток. Он и без этого опьянел от мигом накатившего осознания — ЕГО, БЛЯТЬ, ПРИНЯЛИ В СЕМЬЮ!!! В настоящую семью. Теперь он сам без пяти минут Хэ и это, блять, пиздец, а Чэн ведь не знает, а что будет, если он там сейчас… с Тао… союз налаживает? Стакан выскользнул из ослабевших пальцев Рыжика и в замедленной съемке упал на пол, расплескивая янтарную жидкость, неловко подскочил и разбился, как только что разбилось все сознание Гуань Шаня. Все так же медленно он поднял глаза на непонимающего Джека, который словно вот-вот готов был вскочить. — Хэ Чэн в Ханчжоу, — пробормотал Мо, пытаясь ясно сформировать мучающую его мысль. — Я же… Он меня, наверное, ненавидит сейчас. За то, что я сказал ему вчера. — О, не беспокойся об этом, — выдохнув с облегчением, попросил Джек. — Хэ Чэн сейчас в Чжоушань, контролирует новую поставку оружия, он еще даже не спохватился, что ты уехал из Ханчжоу. Цзянь отправил его туда вместе с Хуа Би сразу после нашего с тобой вчерашнего разговора, так что прекращай волноваться. Он отойдет и сам все поймет. — Он ведь не натворит глупостей? — с надеждой поинтересовался Гуань Шань. — Не сомневайся в нем, — тихонько попросил Джек, тепло улыбнувшись. — Я знаю своего сына. — Хорошо. Не буду. — Мо покатал между ладоней новый стакан, кинул незаинтересованный взгляд на припозднившихся посетителей, что вдруг неожиданно взбудоражило разомлевшее было сознание. — Это так предсказуемо. Такой человек, как вы, Джек, и без охраны… — А ты весьма невнимателен, — хмыкнул мужчина. — А вы не дали мне договорить, — с дерзкой ухмылкой ввернул Рыжик, упираясь локтями в столешницу, а подбородком — в сцепленные ладони. — Я хотел сказать, что такие люди без охраны вообще никуда не выходят? — Джек вздернул правую бровь, пряча губы за стаканом. — И как это… необычно с вашей стороны набирать в охрану хрупких миловидных девушек. Мо скорее почувствовал, чем реально увидел, как девушка за соседним столиком едва заметно повела плечами и откинула упавшие на грудь длинные волосы за плечо красивым, изящным жестом. — Хм-м. И с чего такие выводы? — заинтересованно спросил Джек. — Ну это же очевидно. Красивые девушки с такой грациозной хрупкой комплекцией не вызывают у противников чувства опасности вообще, — живо поделился Мо, глядя собеседнику прямо в глаза и не переставая улыбаться. — Они идеально отвлекают внимание. Не зря говорят, что красота — страшная сила. Ну, а ваша просто плохо спрятала оружие. — И он сдавленно хрюкнул, когда боковым зрением увидел, как девушка смазанно дернулась и как бы невзначай провела рукой по короткой юбке между ног. — А сейчас еще так глупо попалась на детскую уловку, только подтвердив мои догадки и окончательно обнаружив себя. Слишком много неправильных, почти нелогичных движений. Господин Хэ не сдержался и медленно, в скромном жесте уважения похлопал в ладоши, откидываясь на спинку дивана. — Я впечатлен, — сказал он. — Чувствуется уверенная рука моего сына. Он тебя обучал? — Не совсем. «Чуять» вот таких людей — это у меня от природы. Слишком часто с ними пересекался еще до знакомства с Хэ Чэном. А он лишь отточил во мне навыки до совершенства. Ну, или почти. Всегда есть, к чему стремиться. — Рыжик пожал плечами. — Сын говорил, что ты помогаешь ему с документами в КоИн. Это правда? — Он кивнул. — И у тебя какой-то особый нюх на скрытый подтекст. — Снова кивок. — Ты этому учился или как? — Я много наблюдаю. И много читаю. Когда у Чэна совещания, я иногда остаюсь у него и слушаю, о чем говорят большие люди. Когда мне скучно, копаюсь в корпорационных документах. Мне это интересно, а интерес иногда заводит в невиданные дебри. Когда я впервые влез в такой документ, то из трех страниц понял только местоимения. После неосознанно начал углубляться и однажды, читая какой-то контракт, который вот-вот должен был быть подписан, осознал, что что-то не так. Вот не понимаю, что именно, но пара предложений кажутся, ну, совсем неправильными. Странно, что Хэ Чэн тогда доверился моим сомнениям и все перепроверил, но тот случай спас КоИн от нежелательных последствий. С тех пор я еще сильнее погряз в этом, стал больше разбираться, больше понимать. Не до конца, ни как высоквалифицированный юрист или специально обученный для этого человек, а словно на подсознательном уровне, когда мозг неосознанно цепляется за что-то и начинает истошно вопить «Ошибка. Ошибка. Ошибка». Это… сложно объяснить. Обычно я просто обкладываюсь документами и читаю, записываю что-то, что мне не нравится, даже малейшую деталь, а юристы Чэна потом по моим записям реально находят ошибки и исправляют. — Тебе нравится это занятие? — Да. Да, конечно. Не то чтобы я хочу заниматься этим всю жизнь, но желание хоть немного разгрузить плечи возлюбленного толкает меня на самосовершенствование в данной области. Мы рядом и нам обоим легче. Только вот те документы, что я брал с собой, я пересмотрел еще в самолете, а отчет уже отправил куда следует, так что сейчас у меня абсолютно нет занятий. — Если так сильно хочешь загрузить мозг, можешь в любой момент заходить в мой кабинет в особняке, — неожиданно предложил Джек. — Обычно я работаю там, так что важных документов навалом. Заодно и проверим, насколько ты прав в своих суждениях. — Спасибо, я непременно воспользуюсь вашим предложением. — Гуань Шань прикрыл лицо руками, чтобы спрятать отчаянный зевок. — Ох, простите, что-то я утомился. — Ничего, нам все равно пора ехать домой. — Улыбнулся мужчина, подзывая взмахом руки официантку, чтобы принесли счет. — Я надеюсь, что ты старательно будешь выполнять все рекомендации Сэтогавы и очень быстро поправишься. С утра начнете курс лечения? — Ага. — Шань выбрался из-за стола и зашагал на выход вместе с Джеком. — Назначил курс витаминов дважды в сутки, наверняка, самые болючие уколы, и запретил тренировки. Даже самые незначительные. — Улыбчивый Йо Мэй с готовностью открыл дверь машины Господина Хэ, в которой собеседники расположились друг напротив друга. — Лично я считаю, что так резко бросать нельзя. Надо постепенно, постепенно. — Мы сейчас все еще о тренировках говорим или ты уже на алкоголь и наркотики переключился? — с насмешкой уточнил мужчина. — А тренировки тоже могут быть наркотиком, — деланно заявил Рыжик, мягким желе растекаясь на сиденье. — Мне они необходимы, иначе мысли никак не заткнуть. И вдруг я разжирею? Это же какой позор! — Мо в ужасе округлил глаза, смеша мужчину напротив. — Простите, — сконфузился он, стремительно краснея. — Я же говорил, что крепче вина ничего не пил. Алкоголь развязал мне язык и лишил манер. — Не переживай за это, — отмахнулся Джек. — Мне приятно, что ты чувствуешь себя комфортно рядом со мной и отбрасываешь в сторону этику морали. Давай вот как поступим, — предложил вдруг он, подаваясь вперед. — Я взял несколько дней выходных, чтобы провести время с тобой и узнать тебя получше. Поэтому попрошу тебя забыть о том, кто я такой, и представить, будто я самый обычный папа твоего самого обычного парня. Идет? — Только у меня условие, — высказал свое парень, так же подаваясь ближе. — Поступим следующим образом: день мы проводим так, как хотите вы, а день так, как хочу я. Без права на отказ. — Без права на отказ, значит, да? — Джек задумчиво потер подбородок, пытаясь за секунду рассчитать, что же такое может придумать паренек, что выдвигает такое условие. — Боюсь, я об этом пожалею, но ладно. Идет. — Идет, — следом согласился Мо и они ударили по рукам. До самого особняка они не переставали болтать, перескакивая с темы на тему, обсуждали какую-то ересь, делились какими-то мыслями и впечатлениями, а, оказавшись в особняке, тепло распрощались в зале и разошлись. Гуань Шань на крыльях взлетел в свою комнату, сгорая от желания позвонить любимому и заорать в трубку, что отец его принял, принял прохладный душ с мыслями о том, что все в его жизни теперь будет хорошо, и завалился в кровать с чувством полного удовлетворения.