Когда спадает маска наёмника

      Гуань Шань потер уставшие глаза пальцами и снова уставился на фотографию. Почему так много фотографий? Неужели он так полюбил фотографироваться?       На все еще открытом ноутбуке фотографии сменяли друг друга в режиме автовоспроизведения, а Шань листал страницы уже третьего фотоальбома с отпуска во Франции, еще до того, как он уехал туда учиться.       Как раз завис на одной — они в каком-то уличном кафе, целуются прямо на камеру, — судя по ракурсу, ее держал посторонний человек, — но словно не замечают этого, а между ними на круглом столике подтаявшее мороженое в красивом стакане, и никто из прохожих не обращает на них внимания, не тычет пальцем и не кидается камнями. Так удивительно.       — Ну почему я тебя не помню? — вымученно пробормотал Гуань Шань, рассматривая фотографию счастливого Чэна, валяющегося в шезлонге у бассейна. Одни только шорты и солнечные очки на макушке, ничто не мешает рассмотреть прекрасно сложенное тело и привлекательные шрамы. — Плевать на все остальное, почему именно ты???       Скрипнула дверь, заставив Шаня оторвать голову от фотографий и прищуриться, чтобы разглядеть припозднившегося посетителя.       Сердечко жалобно екнуло, заставив парня дернуться всем телом, мечтая, чтобы этого не было. Хэ Чэн. Собственной персоной. Замер каменной статуей на пороге, глядя устало и совсем печально. Круги темные под глазами, весь осунулся, сгорбился, пальто будто на несколько размеров больше кажется. На фотографиях он не такой.       — Я думал, ты спишь, — тихо и хрипло.       И Шаню снова больно в груди. Опять ребра.       — Сложно спать, когда такое происходит, — так же тихо в ответ, как будто боясь потревожить шаткое равновесие оставшихся нервных клеток, опустил крышку ноутбука, оставив ладонь на ней, спрятал глаза за ресницами.       — Можно я?..       Шань кивнул, не находя в себе сил посмотреть на мужчину. Жгло непризнанной виной, будто бы это действительно он был виновен перед ним за случившееся. Хэ Чэн сел в кресло справа от койки, даже пальто не снял, лишь полы откинул назад. Мо закрыл фотоальбом и убрал его в сторону, чувствуя себя невероятно неловко в присутствие этого пугающе задолбанного мужчины.       — Я ничего не помню, — сказал он на всякий случай, вырисовывая на ноутбуке указательным пальцем бессмысленные рисунки, лишь бы не смотреть.       — Совсем?       «Боже, Чэн, не нужно столько трагедии, мне тоже хреново!»       — Голоса. Смутно. Непонятно. — Гуань Шань поморщился. — Мне жаль. Врачи говорят, что на это потребуется время.       — Ты…       — Что? — Мо резко вскинул голову, неожиданно разозлившись, и поймал на себе внимательный и встревоженный взгляд мужчины. — Я не помню ничего с пятнадцати лет, для меня сейчас МНЕ пятнадцать лет, понимаешь? Там у меня нет друзей-придурков, нет высокооплачиваемой работы, нет университета, любви, отношений, нет даже намека на счастливое будущее. — Шань задохнулся от переизбытка эмоций, вжал ладонь в фиксирующие повязки на груди, переводя дыхание. Чэн было дернулся к нему, но Мо нервно отмахнулся. — Мне самому плохо от мысли, что я все это забыл. — Он раздраженно отпихнул от себя альбомы и беспомощно посмотрел на мужчину. — Понимаешь?       — Понимаю. Прости. — Чэн опустил голову. — Я не хотел нервировать тебя. Просто хотел увидеть, убедиться, что ты в порядке.       — Я не в порядке. — Шань убрал ноутбук и альбомы на тумбу, поправил зудящую в гипсе правую руку и накрылся одеялом, отворачивая от Хэ голову. — Мне нужно время.       — Позволь мне быть рядом, — дернулся с кресла Чэн, а от отчаяния в его голосе у Мо сковало горло горячим обручем.       — Нет.       — Мы же поклялись…       — В чем?       — Отныне и вовеки через все проблемы мы проходим вместе, рука об руку, — будто по писанному зачитал Хэ Чэн тихим напряженным голосом. — Пожалуйста, котенок…       — Я не твой котенок! — жестко припечатал Гуань Шань, рывком разворачиваясь к нему лицом. Стиснул зубы, чтобы не закричать от боли, сверкнул праведным гневом в глазах, не обращая внимания на растерянное выражение лица мужчины. — Разве я похож на него? М? Я не помню тебя, не помню! Ты всего лишь стремный ушлепок, который поцеловал меня против моей воли. И я не хочу видеть тебя. Ты для меня никто!       Он замолчал, стискивая в кулаке одеяло. Хэ Чэн даже не пошевелился во время его гневного монолога, даже не поднял опущенной головы, не вздрогнул, не подал никаких признаков эмоциональных реакций.       Тем злее становился Гуань Шань. Хотелось закричать, выгнать его, сделать ему еще больнее, чем было до этого. Мо и сделал. Чувствуя себя распоследним ублюдком из возможных, он достал из-под подушки помятую коробочку с кольцом и швырнул ее на пол.       — Вот твой котенок! — выплюнул он, внимательно следя за поведением полночного гостя.       Хэ Чэн не наклонился за коробочкой. Он просто встал на колени, не боясь запачкать свои дорогущие брючки, достал удивительно не пострадавшее в аварии кольцо и, с пару секунд посмотрев на него, надел его на безымянный палец.       Идеально село.       — Я согласен! — хрипнул он, через силу улыбнувшись. Склонил голову, пряча лицо. — Я знаю, мой котенок где-то там. Он все вспомнит, вспомнит меня и нашу любовь. И вернется ко мне. А я подожду. Столько, сколько потребуется. Пусть даже и вечность.       Мужчина поднялся на ноги, одернул полы пальто и направился к выходу, но замер, взявшись за ручку, оглянулся на напряженного Рыжика.       — Я люблю тебя больше жизни, котенок, — шепнул он напоследок, но Шань услышал.       И еле успел прикусить язык, дернувшийся было на автомате произнести ответную фразу. Когда Хэ Чэн ушел, Мо еще долго пытался понять, действительно ли он хотел сказать заветные три слова или это было что-то из ряда забытого?

***

      Гуань Шаня выписали следующим утром, читай, выписался собственноручно, отмахиваясь костылем от настырных врачей, испуганно лепечущих о его сохранности и безопасности. В итоге словесных баталий пришел Хэ Тянь и помог ему отбиться, пообещав его лечащему доктору присматривать за ним, отвез домой в его старую квартиру, где они когда-то жили вместе с мамой.       Для Шаня все было в новинку, вроде бы и по-старому, но все равно ново — опустевшие комнаты с минимумом мебели, почти никакой посуды на кухне, пустые шкафы с одеждой. Тянь сказал, что привезет ему вещи, после чего ему спешно пришлось сбегать, потому что Мо начал кидаться в него подручными кидабельными предметами. После этого Шань пропал из жизни на две недели, в течение которых он позволял только матери навещать себя.       Сюрпризом для него оказалась ее беременность, наличие у нее нового мужчины, подарившего ему сводную сестру, новая спокойная жизнь без долгов отца, без стремных людей и их угроз.       Это… привнесло в видение Рыжика некоторый покой. Значит, Тянь прав и он правда много работал для того, чтобы достичь того уровня жизни, который был у них до момента, когда отца забрали в тюрьму.       Однажды пришел Цзянь И — трагично разнылся на плече своей Тыковки, умоляя вспомнить его. Гуань Шань и вспомнил. Некоторые моменты, связанные с этим неугомонным энергичным ураганчиком, из средней школы, какие-то отдельные фразы, свои реакции на них.       Это вызвало у Шаня улыбку, значит, память вернется. Рано или поздно. И они начали возвращаться, каждый день, каждую минуту, стоило ему коснуться какого-то предмета, с которым было связано то или иное воспоминание, оказаться в каком-то памятном месте и воспоминания вспыхивали перед глазами тусклыми картинками, вместе с репликами, которые он тогда говорил, и эмоциями, которые он тогда испытывал. У него появился реальный шанс вернуться к своей прежней жизни, еще до аварии.       Хэ Чэн, стремный мужик с фотографий и видео, среди которых оказались и некоторые интимные из раздела «домашнее порно», которое Шань совсем-совсем не смотрел, залившись ярким помидорным румянцем, ну, разве что одним глазком только или краем уха, когда совсем стыдно становилось, в общем, Хэ Чэн тоже появлялся в воспоминаниях.       Мо вспоминал крупинками вместе с чувствами и эмоциями. Он погружался в воспоминания с головой и порой можно было бы решить, что крыша у него съехала конкретно.       Тем не менее лето пролетело незаметно, ему удалось в большинстве своем вспомнить университет и работу, своих университетских друзей, — те, когда прознали об аварии, завалились к нему кучей и утащили в университет, чтобы все заново показать и рассказать, обещая посильную помощь, поэтому Гуань Шань с новыми силами и зажившими переломами, полностью востановленный, вернулся на третий курс. И тогда же он решил двигаться дальше. Не только в плане учебы.       Заново познакомился со своими постоянными клиентами и очень быстро вспомнил их, поэтому и смог вернуться к работе. Только спустя довольно продолжительное время Мо нашел в себе силы сесть за руль, для этого ему пришлось просить Цзяня И, чтобы тот выпытал у Хэ Чэна машину, на которой он учился водить.       К утру машина уже стояла у его подъезда. Рыжик уже научился вызывать воспоминания, поэтому оказавшись на водительском кресле, он любовно огладил рулевое колесо и прикрыл глаза, настраиваясь.       — Если бы я не знал, то решил бы, что ты волнуешься, — со смешком раздалось на самое ухо, и Шань почувствовал сильные руки, обнимающие его поперек живота, а сидеть стало как-то тепло и уютно, мощный подбородок на плече, горячее дыхание в шею. — Открой глаза, малыш, ты справишься.       Гуань Шаню потребовалось всего пару минут и подбадривающие комментарии фантомного мужчины прямо над ухом, чтобы вспомнить принцип вождения, и он с огромнейшим удовольствием проехался по городу, опустив окна, чтобы теплый осенний ветерок обдувал его счастливое лицо. На следующий день он поехал в университет уже на своем собственном Додже, естественно, сначала проведя полную диагностику, чтобы не получилось как в прошлый раз.       Мо разбирался со старыми зависшими из-за его здоровья контрактами, когда неосознанно расслабился и почувствовал на своих плечах массирующие пальцы, прикрыл глаза.       — Котеночек устал? — тихим голосом в макушку.       — Глаза болят, — честно признался Гуань Шань, откидываясь на спинку стула и расслабляясь.       — Не думаешь, что пора заканчивать? — Фантомный Чэн обнял его за плечи, прижался щекой к щеке, заглядывая в документы. — Мы приехали сюда, чтобы поужинать с твоей мамой. Она уже скоро придет с работы.       — Зай? — Мо поднял руки вверх, чтобы коснуться своего мужчины, но ожидаемо столкнулся с пустотой.       — М? — однако голос прозвучал все там же над ухом.       — Поцелуй меня, — тихой просьбой и смешок в ответ.       — Обожаю твои поцелуи, котенок…       Естественно, ни о каком поцелуе и речи быть не могло. Гуань Шань открыл глаза, снова оказываясь в своей холодной полупустой квартире, совершенно один. Ему стало очень-очень грустно, поэтому спонтанное решение прокатиться по ночному городу немного взбодрило его. Он бездумно рулил по пустынным улицам, пока не увидел в зеркале заднего вида Хэ Чэна.       Мужчина хмурился, читая какие-то документы в своих руках, белая рубашка была неидеально расстегнута на две пуговицы, пиджак скинут, а волосы растрепаны. Такой напряженный, уставший.       — Эй! — позвал Рыжик, протягивая назад руку. Чэн перехватил его ладонь и, наклонившись, прижался к ней губами. — Хватит грузиться или мне придется пригрозить этому доставучему мудаку жесткой расправой.       — Он наивно полагает, что может спокойно мешать мне, — досадливо рыкнул Хэ Чэн. — Спустить на него собак, что ли?       — Зай, давай без крови.       — Конечно, котенок, прости. — И новый поцелуй в костяшки. — Можно я сегодня ночью буду бревном?       — Хочешь дать мне полную свободу действий? — Мо лукаво посмотрел на Чэна в отражении, тот заулыбался чуть похотливо, с намеком поиграл бровями. — Я нисколько не против. Люблю, когда ты бревно.       — Озабоченный ребенок.       Шань улыбнулся, осознавая, что неосознанно остановил машину у одной из шикарнейших высоток в районе Си Ху. Похмурившись с минуту, парень вышел из машины, постоял, позволяя воспоминаниям промелькнуть мимо сознания.       Вот он увидел Хэ Чэна, выходящего из полупрозрачных входных дверей, полы пальто развеваются на ветру, обнажая безупречный строгий костюм, но на его лице улыбка и он говорит что-то о том, что вместо поездки на работу предпочел бы вернуться в постель. Улыбка не сходила с лица Рыжика.       Было уже слишком поздно, но он все равно решил следовать за воспоминаниями. Толкнул входную дверь, попадая с промозглой улицы в теплый шикарный холл с красивыми резными колоннами и каморкой консьержа справа. Заспанный паренек аж выскочил из своего домика, некультурно выпучив глаза.       — Господин Мо, я так рад вас видеть, — восхищенно затараторил он, кланяясь. — Вы очень давно не появлялись здесь, я даже подумал, что у вас с господином Хэ проблемы. Так жалко, очень жалко, господин Хэ очень плохо выглядит в последние месяцы. Я ведь все вижу, все подмечаю.       — Юки, Юки, все в порядке, — рассмеявшись, перебил Гуань Шань, с легкостью вспомнив этого энергичного взбалмошного парня, с которым непременно задерживался на поговорить, обсудить новости и соседей. — Мы были вынуждены… провести время вдали друг от друга.       — Вы были во Франции? — Юки округлил глаза. — Я думал, ваше обучение там закончилось в июне.       — Все правильно, Юки. Чэн дома?       — Да, конечно. Он практически постоянно дома.       — Я пойду тогда. Спокойной ночи, Юки. — Гуань Шань улыбнулся напоследок просиявшему мальчишке и направился к лифтам вместе с другими воспоминаниями.       Вот они с Чэном смеются, идут под руку, обсуждая фильм, на который ходили после работы, или вот Хэ буквально затаскивает его в лифт, припирая собой к зеркальной стене, целует, сгорая от страсти, или вот они фотографируются в зеркале, но Чэн не может просто улыбнуться, он лезет целоваться, бормочет что-то о том, что готов прямо сейчас наброситься на своего любимого котенка, что скучал безумно и больше никуда его не отпустит. А Мо чувствовал, что его морда скоро треснет от улыбки.       Он почти вспомнил. Не все, конечно, но свои чувства, не в полной мере, но самые яркие моменты, свои эмоции, свою… любовь к взрослому мужчине, вину и сожаление. Вспомнил, как накричал на него в тот раз, когда они виделись в последний раз, как сказал ему, что он никто для него. Так страшно почему-то стало.       Хэ Чэн долго не открывал, но Шань умел быть настойчивым — давил на кнопку звонка, пока не услышал шорох замка. Он не представлял даже, что увидит за дверью, и морально был готов ко всему, даже к собственной замене.       Но увидел на пороге лишь заебавшегося в край, удивленного мужчину в пижамных штанах и футболке. Злого немного, видать, не ждал кого-то в такое время, но, определенно, судя по загоревшимся искоркам в болезненно припухших глазах, моментально осчастливленного приходом Рыжего.       Круги под глазами, еще хуже, чем когда Шань видел его в последний раз, впалые щеки, чуть треморные руки. В воспоминаниях он был не таким.       — Помешал? — тихим голосом спросил Мо, но Хэ Чэн все равно вздрогнул, мотнул головой.       — Нет. Я работал. — Его голос так же дрогнул, почти сорвался, но он быстро взял себя в руки и призывно открыл дверь. — Я заварю чай.       Гуань Шань воспользовался приглашением, вошел в квартиру, с интересом оглядываясь и позволяя воспоминаниям затопить сознание, но их, черт, оказалось слишком много. Каждый уголок этой шикарной квартиры оказался наполнен чертовски приятными воспоминаниями, каждый уголок был пропитан любовью.       Везде фотографии — на стенах, на полках рядом с дорогущим антиквариатом, в гостинной две гитары на подставках — аккустическая и электронная с кучей автографов его любимой группы, тускло-зеленого цвета кресло, не вписывающееся в основной интерьер. Шань вспомнил его, как свое любимое, и с удовольствием плюхнулся в него, сразу ощущая себя так, словно попал домой.       Тихий стук привлек его внимание, заставляя открыть глаза, это Чэн принес кружки с чаем, большую с пузатыми боками и ярким принтом поставил поближе к Шаню на кофейный столик и сел на диван напротив него, не отрывая от парня встревоженного, но определенно наполненного счастливой заинтересованностью взгляда.       — Как ты себя чувствуешь? — тихонько поинтересовался он, обнимая свою кружку обеими руками.       Стиснул до побелевших костяшек. Шань все видит, все подмечает.       — Хожу в университет, занимаюсь работой, — пожал плечами Мо. — Почти вернулся к прежнему ритму жизни. — Чэн кивнул, опуская взгляд в пол, сгорбился, не заметив даже этого. — Расскажешь мне все? Я вспоминаю, но… хочу услышать от тебя.       Чэн кинул на него быстрый непонятный взгляд и кивнул.       — Эмм... У нас была годовщина. Должна была быть. Три года, — тихим голосом начал он.       — Так много, — искренне удивился Шань. — Мы начали встречаться, когда я учился в старшей школе? — Нахмурился он.       — Да, только перешел в выпускной класс. Ты спас мне жизнь. — Чэн снова поднял на него глаза и, заметив непонимающий взгляд юного возлюбленнного, пояснил: — Я был серьезно ранен. Тебя избили перед нашей непосредственной встречей. Ты зажимал мне раны, пока не приехали мои люди. Еще и не хотел отдавать меня им. Рычал даже, — Чэн горько хмыкнул, смущенно потер заднюю часть шеи ладонью. — Все так быстро произошло, это просто вспыхнуло в тот миг, когда мы пересеклись взглядами.       — Мы были знакомы до этого?       — Да. Ну, так, не близко, ты был просто прихотью моего младшего брата и нам приходилось… время от времени пересекаться. Уже тогда я начал замечать за собой, что приглядываюсь к тебе, — с трудом признался Чэн. — Не как к другу брата, а как…       — К предмету воздыхания? — закончил Гуань Шань.       — Да, — облегченно улыбнулся Хэ Чэн, и эта улыбка безумно понравилась Мо. — Так сложно было смириться с этим, — признался мужчина. — Тебе на тот момент едва шестнадцать исполнилось, сам должен понимать.       Шань кивнул.       — Почему тогда мы начали встречаться? — спросил он задумчиво.       — Потому что ты дал мне шанс надеяться, что мои чувства взаимны. Я не прогадал. Все случилось так быстро, в один миг. Ты сам потом признался, что постоянно жалеешь, что я не поцеловал тебя прежде, чем потерял сознание от потери крови.       — И как все случилось? Ну, как завязались отношения?       — Как и у всех. — Чэн пригубил остывающий чай, выкраивая себе время для раздумий. — Ходили на свидания в кино и кафе, я учил тебя водить машину, мы много гуляли, старались как можно больше времени вместе провести. Двадцать шестого числа ты впервые поцеловал меня. По-настоящему. И этот день мы начали считать официальным началом наших отношений.       — Я тебя поцеловал? — удивился Шань.       — Я не хотел давить на тебя и решил, что именно ты будешь давать направление, — пояснил мужчина, откидываясь на спинку дивана. — Я не прогадал. Шань, я… — Он растрепал волосы нервным жестом, жалобно посмотрел на парня, — я так скучаю по тебе. Мне без тебя плохо.       — Я вижу, — тихо подметил Мо, пряча глаза. — Столько воспоминаний, я разбираюсь с ними и они мне…       — Досаждают? — горько хмыкнул Хэ Чэн.       — Нравятся, — поправил Гуань Шань. Мужчина вскинул на него удивленный взгляд. — То, что я вспоминаю, мне правда нравится. По сравнению с тем, что было после того, как я пришел в себя в больнице.       — Я понимаю. Что ты еще хочешь узнать?       — Мы были счастливы?       — Безумно. — Хэ Чэн улыбнулся. — Ни ты, ни я не были в полной мере счастливы до встречи друг с другом.       — Звучит сопливо.       — Ты всегда так говоришь. — Они рассмеялись. — Это правда, Шань. И я уже не знаю, что делать. Мне без тебя плохо.       — Я верю. — Шань растрепал волосы. — Сейчас верю. Не представляю, через какой ад ты прошел. Можно остаться сегодня с тобой?       — Конечно, — спохватился мужчина, подскакивая, засуетился, оглядываясь. — Это и твой дом тоже. Я лягу в гостевой комнате, чтобы не мешать тебе…       — Нет, — категорично перебил Гуань Шань, тоже поднимаясь на ноги. — Мы ляжем вместе, это поможет воспоминаниям быстрее вернуться. Я научился вызывать их.       — Малыш, можно я… — Хэ Чэн помялся. — Можно я обниму тебя?       Улыбнувшись, Мо кивнул и первым сделал шаг вперед, раскрывая объятия, и уже через секунду оказался в сильных страждущих руках, понимая и осознавая, что здесь ему самое место, что вот он, наконец-то, дома. Чэн взял его ладонь в свою и повел в спальную комнату, молча поглядывая на парня, заинтересованно оглядывающегося по сторонам.       Пока мужчина расправлял постель, Шань рассматривал обстановку, нашел гардеробную, бормоча себе что-то под нос.       Когда Чэн заглянул к нему, то замер с улыбкой, вжавшись щекой в косяк — его любимый и самый замечательный котенок с невероятно покрасневшими щеками рассматривал их одежду, видать, вспомнил кое-что очень личное.       Их совместное личное именно в этой гардеробной, после которого пришлось стирать мно-о-ого вещей. Так странно было видеть его здесь, сердце радостно трепетало от счастья и хотелось по-ребячески прыгать и вопить, но он сдерживался, силой воли подавляя в себе желание подойти и схватить.       Гуань Шань выбрал одну из футболок Чэна и переоделся прямо там, бросив свои вещи на одну из полок, как делал и раньше. Невыносимо приятное чувство, будто утерянный много лет назад пазл вдруг неожиданно нашелся и идеально встал на свое место.       Хэ снова взял его за руку, будто боясь, что он исчезнет, но Мо прикосновений не чурался, улыбался широко и от всей души, на несколько секунд прильнув щекой к плечу мужчины, прежде чем забраться в кровать. Чэн буквально сиял, укладываясь рядом, щелкнул выключателем настольной лампы, погружая комнату во мрак.       — Ты…       — Я в порядке, — опередил его Гуань Шань, поворачиваясь набок, лицом к лицу, сунул ладонь под щеку, улыбаясь. — Правда, я нормально себя чувствую. Как я уже говорил, я почти все вспомнил, мне только нужно систематизировать воспоминания, упорядочить.       — Я хочу, чтобы ты вернулся ко мне, — сказал Хэ Чэн, перехватывая его ладонь в свою, прижался к ней губами. — Жизнь без тебя потеряла всякий смысл.       — Я знаю, Хэ Тянь говорил мне, что у тебя застой. Мне жаль. Я чертовски сожалею о том, что произошло.       — Эй, ты не виноват, — улыбнулся Хэ Чэн уголками губ.       — Ты нашел тех, кто перерезал тормоза в моей машине?       — Ты и это вспомнил? — удивился Хэ Чэн. Шань кивнул, переворачиваясь на спину и закидывая руки за голову. — Я нашел их. Я бы не остановился, пока не сделал бы этого.       — Они страдали?       — Они страдают до сих пор, — жестко припечатал Хэ Чэн. Он помолчал, раздумывая, и резко придвинулся ближе, положил голову на грудь парня, обнял его, рукой пробираясь под спину. Как можно ближе. — Они виновны в том, что у нас произошло. Они виновны в том, что я столько месяцев схожу с ума без своего личного якоря. — Мо зарылся пальцами в его волосы, лаская кожу головы, успокаивая.       — Теперь я с тобой, — шепнул Рыжик, обнимая свободной рукой и прижимая к себе. — Оборви их страдания, не нужно больше их мучать. Я здесь, рядом. С тобой, зай.       — Как пожелаешь, мой маленький, — с зевком ответил Хэ Чэн. — Все, что угодно, ради тебя…       Он вырубился практически моментально, а Гуань Шань все вспоминал и вспоминал, все события, произошедшие в этой спальне, все разговоры и маленькие ссоры, в том числе и жаркий безудержный секс, который заставлял его дико краснеть и буквально пылать щеками. Если ориентироваться только на эти воспоминания, то Шань вполне бы решил, что они какие-то кролики, и будь один из них женщиной, они бы разорились на контрацептивах.       Мо готов был признать, что тех воспоминаний, которые он смог вспомнить, ему уже достаточно для того, чтобы окончательно вернуться к своей прежней жизни, к своему любимому мужчине и далеко не рутинной жизни с опасностью, покушениями, грубой жестокой работой возлюбленного и дикому, постоянному сексу. Которого они оба оказались лишены на несколько месяцев, не успев насладиться плотскими утехами после возвращения Рыжика из Франции.       Совсем неудивительно, что такие мысли вызвали у Шаня несвоевременный стояк и глупую улыбку. Значит, все окончательно в порядке, раз любимый мужчина из воспоминаний вызывает в нем такие чувства. Все в порядке.       Хэ Чэн пошевелился, крепче стискивая парня в объятиях и представляя ему возможность рассмотреть помолвочное кольцо на безымянном пальце. То самое, которое Мо купил во Франции и которым собирался сделать ему предложение в отпуске. И Чэн ответил согласием, даже несмотря на то, что само предложение руки и сердца не состоялось.       Такой большой и красивый зайчик, теперь Рыжику стало понятно, почему он называл его так, хотя внешне мужчина больше напоминал огромное двухметровое чудовище. Безразмерно уютное, теплое, сладкое, любимое чудовище, которого хотелось обнимать, целовать, ласкать и бесконечно любить.       — Я вернулся, — с улыбкой шепнул Мо, закидывая на возлюбленного ногу и целуя его в макушку. — Теперь я снова с тобой, мой милый. Отныне и вовеки.