Бражник в юбке или злодейская подмена

– Адриан, всё это очень и очень странно, – шепнула ему на ухо Маринетт, – нам надо поговорить. Я чувствую себя как Маргарита на балу у Воланда. Не хватает лишь кота Бегемота и главного лиходея с обнажённой шпагой, которой он бы пользовался как тростью, опираясь на неё, – вспомнила она недавнее произведение, которое Калин Бюстье задавала им прочесть в рамках знакомства с мировой художественной литературой. – Пойдём в ванную, – Адриан повёл подругу за собой, а потом толкнул одну из дверей на первом этаже в конце коридора. – У нас тут сауна и бассейн с небольшим джакузи. Обычно здесь отдыхает мой отец, но сегодня гости, а значит, сюда никто заходить не будет, даже он. – Вот это да! Ничего себе! – поразилась Маринетт, зайдя внутрь. – А он очень талантлив по части интерьерного дизайна! – девушка рассматривала обстановку комнаты, подходящую больше для романтического свидания наедине, чем на ванную комнату одинокого мужчины. Немного портили картину раскиданные по полу подушки, одна их которых оказалась почему-то порванной. – У тебя есть аллергия на куриные перья? – К счастью, нет, только на голубиные, – одноклассник клацнул замком-задвижкой. – Ну вот, наконец-то мы остались наедине, можно спокойно поговорить, не перекрикивая громкую музыку… – он прошёл чуть дальше от порога и остолбенел. Буквально сегодня утром ничего подобного здесь не было! – Э-э-э… Наверное, отец решил приготовить сюрприз для мамы, – он прошёл к наполненной ванне, посмотрел на пену, лепестки, зажжённые свечи. – Не поверишь, я сам немного в шоке от того, что внутри такого холодного человека проснулся романтик. Слушай, ты не против, если я сниму эту неудобную маску? При такой влажности под ней кожа чешется. – Да-да, конечно, можешь снять её... пока никто не видит... и остальное тоже... хотя, нет, ушки оставь, они классные. Одну минутку, я не могу удержаться, чтобы не посмотреть на это великолепие... – Маринетт отвечала невпопад, самопроизвольно переключившись на интерьер и решив осмотреть комнату, не пропуская ни одной детали, потому что это была святая святых – ванная комната её любимого дизайнера, который только что открылся с новой стороны. Это было удивительно, восхитительно, трогательно и так очаровательно, что у неё временно наступил ступор в красноречии, остались лишь эмоции. Адриан остался у открытой внутренней двери, ведущей к бассейну. Он прислонился к дверному косяку и просто ждал, пока девушка налюбуется и вернётся в реальность, чтобы продолжить общение, а пока абонент был «не в сети». Сейчас его поведение и поза, дополненные ободком-ушками, кое-кого сильно напоминали. Маску он снял и крутил в руке, просунув «козу» из пальцев в отверстия для глаз, наблюдая за девушкой с красными лентами в волосах, которая с замиранием сердца исследовала новую для себя территорию. На мгновение даже появилось чувство дежавю, что прошлый сюрприз для своей Леди он тоже показал сначала Маринетт, чтобы она смогла оценить его мечтательно-творческий порыв. И про восточное оформление ванны в будущем он тоже думал, но и представить себе не мог, что кто-то из незаинтересованных людей сможет прокомментировать все достоинства и недостатки такого дизайнерского решения. Опасаясь, что скоро его начнёт искать отец, парень решил поторопить события и окликнул одноклассницу, чтобы вернуть ту в реальность: – Маринетт, можешь уже снять маску, кроме нас в комнате никого нет, – она резко оглянулась на него и поскользнулась на мокром полу, но реакция одноклассника не позволила ей шлёпнуться. – Ты чего падаешь? – Да так, показалось… ты мне напомнил ещё одного неисправимого романтика, который любит лепестки и свечи. Прости, я такая скользкая... то есть пол такой скользкий, мне надо быть внимательней и смотреть под ноги, а не на стены, но всё это, – она обвела комнату руками, – так красиво, что у меня не хватает слов, чтобы выразить своё восхищение! – Тебе понравилось, правда? Тогда я уверен, что и мама будет в восторге! Кстати, вот твоё платье, – он протянул ей пакет, который до сих пор держал в руках, – дверь напротив – это раздевалка, можешь переодеться там, а я пока найду, чем вытереть эту коварную лужу. Не хватало, чтобы ещё кто-то поскользнулся на ней. – Я готова! – через несколько минут шуршания Маринетт вышла из раздевалки. – Это платье меня не сильно полнит? – Я закончил уборку, сейчас посмотрю Ма… мо… о-о-О! Ты выглядишь просто сногсшибательно! – еле смог выдать Агрест, впервые увидев её в платье. Он ещё какое-то время стоял, беззвучно открывая и закрывая рот, как рыба. То чувство, которое всколыхнулось в нём, когда Кагами впервые сняла шлем и они встретились взглядами, было тусклым отблеском по сравнению с тысячами иголок, коловших в это мгновение его тело. Перед ним стоял алый ангел, воплощение красоты и женственности, которое только начало принимать осязаемые формы, багиня, сошедшая с небес в его земной дом. Она одёрнула длинные узкие рукава и не менее сильно облегающую юбку, потом сделала оборот вокруг своей оси, и всё перед глазами юноши завертелось, а внутри – наоборот, встало: комом в горле, замершим сердцем, остановившимся дыханием, ну и прочими проявлениями. Адриан застыл истуканом, не подавая признаков жизни. Одежда местами показалась тесной, а воздух – каким-то жарким. Девушка же истолковала молчание по-своему, решив, что этот наряд смотрится на ней, как седло на коровке, желая поскорее сбежать из-под этого невыносимо молчаливого взгляда обратно к друзьям. Она надела маску, бросив из-под неё недовольный взгляд, и машинально потянулась рукой к боку, на котором обычно висело йо-йо, а сейчас была розовая сумочка с Тикки. Сочетание перечисленных изменений подействовало на парня лучше холодного душа. В его подсознании на мгновение соединились образы нахмурившейся Маринетт и Леди с йо-йо, которым его, несомненно, огреют, потому что он снова сморозил какую-то чушь. – Нет, не полнит! Всё отлично, просто превосходно, тебе очень идёт! – затараторил он, пятясь к ванне с пеной. Наткнувшись на неё спиной, он замер, понимая, что бежать некуда. Маринетт вошла следом, перекрыв единственный выход, но смотрела девушка не на него, а за него. – Там, – она показала рукой, – у тебя там хвост! Я его видела! – А это для тебя так важно? Чего плохого в том, что за мной болтается хвост? – он не понимал: его раскрыли? Она разочарована? Его утопят в этой ванне? – Если хвост больше двух метров и в чешуе, то, наверное, да… – теперь пришла пора пугаться по-настоящему. О каком хвосте идёт речь? И тут кто-то лизнул его руку, опиравшуюся на бортик. – Мама! – Адриан как ошпаренный отскочил в сторону. Над водой, приподнимая мордой пену, показался хозяин того самого хвоста. – А-А-А! Это же к-к-крокодил! – Клык? – спросила Маринетт, и хвост в воде радостно завилял. – Клы-ы-ык, милашка, как же ты нас напугал! – девушка шагнула вперёд и погладила зубастую морду. – А где твой хозяин, он не будет тебя искать? – она продолжила гладить рептилию, и та от удовольствия прикрыла глаза. «Эта девушка невероятная!» – отметил про себя юноша. – «Она такая смелая что приручила дракона и такая очаровательная, что может сравниться только с Ледибаг!» – коленки ещё дрожали, но испуг постепенно сходил на нет. – Пока твой папочка не видит, хочешь макарон? – она вынула из сумочки печенье и положила крокодилу прямо в пасть, а затем начала почёсывать Клыка под подбородком. Разомлевшая рептилия перевернулась пузиком вверх, прося и там погладить. – Не бойся, – обратилась она к однокласснику, – этому трюку меня научила Пенни, когда они снимали передачу в пекарне, – когда рука Маринетт несколько раз прошлась по толстой шее и груди, Клык заурчал! Она с удивлением подняла брови и спросила. – Вот это да! Ты, что, сейчас мурлыкал? – Нет, ты что, тебе показалось! – на автомате моментально выпалил Адриан, отнеся фразу на свой счёт. – Хотя, если бы меня так погладили, кто знает… – и тут же прикусил язык, потому что понял, что начинает заигрывать с девушкой, которая не боится сунуться в зубастую пасть, а это может для него плохо кончиться, если попытка флирта её разозлит. Тем более, у него уже есть Леди и она... – «Кстати, а где сейчас Ледибаг? Ведь ей известно, что сегодня в моём доме происходит нечто необычное. Вдруг она уже пришла и прячется где-то среди гостей?» – почему-то эта мысль запоздало пришла ему в голову, а ещё позже пришла вторая – о том, что он последнюю минуту откровенно пялится на обтянутый алой тканью тыл своей одноклассницы, закатавшей рукава и нагнувшейся над джакузи, самозабвенно играя с добродушной рептилией. – Кхм, не хочу прерывать, ты хотела о чём-то со мной поговорить. Боюсь, что меня вот-вот могут позвать обратно в большой зАД зал, чтобы поприветствовать кого-либо из высоких гостей и произнести речь... – Прости, увлеклась, – она выпрямилась и повернулась к парню лицом, который снова был в лёгком ступоре. – Ты так смотришь на меня... Всё-таки, что-то не то с нарядом? Как знала, что платье мне уже мало... – Нет-нет, оно в самую пору и сидит на твоей фигуре просто очаровательно, но от мокрого бортика на алой юбке появились несколько тёмных пятнышек, как на... забудь, я принесу фен, он под зеркалом, мы быстро всё высушим, никто не увидит! Только не надо снимать, высохнет прямо на тебе! – парень молниеносно выскочил из помещения. Ему показалось, что перед ним стояла Ледибаг. Такая стройная, смелая, манящая... и никто не знал, что они здесь вдвоём (не считая ящерицу-переростка). Только он и она, в окружении свечей, ароматов, рассыпанных лепестков... заперты на замок, который открывается изнутри ключом, лежащем у него в кармане брюк. Кроме ключа, в брюках не лежало ничего, не считая носового платка. Он хотел было скорее освободить обе руки, чтобы… было удобнее рыться в ящиках, но стол был заставлен разнообразными средствами для ухода за телом, и выходом из ситуации было вернуть карнавальную маску на резиночке себе на лицо... Но маску сейчас надевать было нельзя, ведь Маринетт уже что-то заподозрила, сказав, что он ей кого-то напоминает и у него есть хвост. Лишь она и Ледибаг видели ту украшенную свечами и цветами крышу. А если она окончательно убедится в правильности своих предположений и осознает, что это не Адриан, а Кот приволок её сюда, запер дверь и лишь невесть откуда взявшаяся рептилия испортила ему планы на вечер? Ой-ё-ё-ё-ёй! С Кота спустят все девять шкур! Наконец-то, держа маску в зубах, он нашёл фен, который никто не доставал почти два года и провод от которого запутался в прочей мелочёвке, накиданной поверх него в ящике комода за все предыдущие дни. – Тебе помочь? – Маринетт заметила, что парень запутался в проводах, и поспешила на выручку. – Давай, я подержу фен, пока ты выпутываешь вилку, – обе руки были свободны, поэтому, не дожидаясь ответа, она подхватила фен. Из клубка проводов на пол выпал серебристый квадратик, который она подняла. – Адриан, у тебя упало, – она протянула ему находку. – У меня не падало... – тут юноша увидел, что ему протянули, и поспешил спрятать предмет в ящик, заметно покраснев, – это не моё! И вообще, оно нам сегодня не понадобится, – мгновение спустя, осознав, что только что отколол, Адриан надавал себе мысленных пощёчин. Ведь фразу можно было понять двояко: что он не пользуется этим в принципе или что это не пригодится им именно сегодня, когда Клык перепортил всю романтику. – Я п-пойду сушиться, – забрав фен, Маринетт на ватных ногах пошла к розетке, которую приметила заранее. – Всё в п-порядке, не п-переживай. Никто не узнает, что ты рылся в комоде отца, – она отвернулась, чтобы скрыть пылающее как солнце на закате лицо. Каждый хотел прервать наступившее неловкое молчание, но не знал, как. Маринетт боялась, что к ней вернулся мямлезавр, которого до этого прогнал Клык, но возвращаться к воде за порцией уверенности она не планировала, чтобы вновь не намочить платье. Адриан в цикле краснел и бледнел, прикидывая, что теперь о нём подумает одноклассница. Ведь он ничего такого не имел в виду, и никогда даже не думал о ней в таком ключе, но вышло как вышло... Подняв взгляд с носков своей обуви и скосив глаза на одноклассницу, он снова залюбовался ей: никому из моделей, что он повидал на подиуме, не шли платья так, как ей! Тёмные волосы прекрасно сочетались с тоном наряда, а алые ленты завершали образ... Точно, вот и повод: одна из лент развязалась! – Маринетт, у тебя расплелась ленточка и вот-вот упадёт, – было сказано недостаточно громко, чтобы она услышала за шумом фена. – Маринетт, ты меня слышишь? – снова ноль реакции. Тогда Адриан подошёл ближе, почти касаясь её спины, и повторил вопрос. – Маринетт, – слегка наклонившись, шепнул он практически ей на ухо своим восхитительным голосом, – твоя ленточка... – девушка резко дёрнулась вперёд, и, если бы крепкие руки не поймали её за талию и не потянули назад, прижав к хозяину помещения, то шишка на лбу была бы гарантирована, – ... распустилась, я не пущу тебя такой к гостям! Фен выключился, но подростки не шевелились. В звенящей тишине, разбавляемой шумом крови в голове, цвет лиц обоих сравнивался с цветом платья... Парень осознавал, что не мог не подстраховать подругу, но и опасную ситуацию создал он сам. А сейчас он крепко прижимал её к себе, по-дружески, разумеется! Не все части его тела были согласны с этим утверждением – наполненный горячей кровью орган так и бухал в груди, намекая, что всё случившееся неспроста. Вот только с каждой сегодняшней фразой юноша был на шаг ближе к пропасти, начинавшейся за пределами френдзоны. Надеяться на то, что после инцидента между ними сохранятся прежние отношения, было как минимум наивно. Немного расслабив руки, он почувствовал, что девушка соскальзывает вниз. Маринетт действительно перестали держать ноги: сначала от его голоса, промурлыкавшего её имя прямо на ушко, а потом от властного жеста, которым он по-хозяйски прижал её к себе, как собственность. Горячее дыхание прекрасного принца опаляло её макушку, а до сих пор крепко сжатые вокруг рёбер руки говорили «Моё! Не отдам никому!» От этой мысли в голове помутилось и стало не хватать воздуха. – Маринетт, тебе плохо? Ответь... – глухо донеслось как из глубины. Следующим её воспоминанием было, как она сидит на мягком стуле, больше походящем на кресло, напротив открытого окна, за которым тлел закат, последними лучами озарявший комнату. Перед глазами всё ещё танцевали разноцветные круги, но изображение понемногу фокусировалось на светловолосой макушке с чёрными ушами. Кто-то сидел перед ней на корточках и ждал, пока она очнётся. – Кот? Где мы? На меня напал акуматизированный? – задала вполне логичный вопрос девушка, помня, что пришла на суперзлодейскую вечеринку. – Я – Адриан, у тебя от духоты и ароматических палочек закружилась голова и я отнёс тебя к окну. – Хорошая попытка, Котёнок, – она протянула руку вперёд, погладив волосы, – но шутка вновь неудачная. Вы такие разные, а тебя с головой выдали мои любимые ушки, – шутливо потрепав одно из них, Маринетт уронила ободок с головы. Какая это по счёту немая сцена за сегодня? Сначала Маринетт испугалась, что сломала Коту ухо! Потом она вспомнила, что многие гости были с накладными ушками, что означало, что перед ней был-таки Адриан, и он не соврал, называя своё имя. Но тогда как она могла спутать его с... минуточку! Адриан сказал, что отнёс её сюда? На руках? На своих прекрасных мужественных руках, которыми он не так давно обхватывал её талию... что и стало причиной обморока... и сейчас она погладила его прекрасные золотистые волосы и назвала его «котёнком»?! Это провал... или победа? Потому что парень продолжал сидеть, как ни в чём не бывало, ожидая дальнейших действий с её стороны. Она закрыла лицо руками и почувствовала, что на её лице надета маска! Так, ей надо срочно понять, в каком же облике находится, и от этого выстроить своё поведение. Но, как назло, последние воспоминания ускользали от неё, как мука сквозь крупное сито. – На чём мы остановились? – как можно более нейтрально спросила она Адриана. – На том, что ты чувствуешь себя как Маринетта на балу у дьявола, и тебе для полноты картины не хватает Кота и главного суперзлодея с тростью, – осторожно ответил он, смекнув, что хоть так сможет узнать, для чего она отозвала его в сторонку. И при этом не будет лишний раз напоминать однокласснице о том, какой он невоспитанный, умолчав, на чём они в самом деле остановились. Такой ответ лишь сильнее запутал Маринетт. Она реально говорила, что ей не хватает Кота? Значит, она была Ледибаг. Но если она сказала, что чувствует себя Маринеттой, то она таки была в своём гражданском обличии. Требовалось задать провокационный вопрос, который бы всё прояснил. – Прости, голова ещё кружится, а что было потом? – ох, как непросто на такое было ответить, но Адриан постарался если не сказать всей правды, так умолчать лишнее, сохранив лицо (оберегая его от пощёчины). – Ты сменила одежду на эту прекрасную алую ткань, надела маску и укротила рептилию, чуть было не напавшую на меня! – радостно сообщил Адриан. – Я был поражён грацией и отвагой такой хрупкой Леди, как ты! Час от часу не легче... значит, Клык акуматизировался, она спрятала Адриана в ванной комнате, потом при нём перевоплотилась и снова укротила дракона? Маринетт встала и заглянула в ванную комнату через приоткрытую дверь. Там откисал крокодил в самом обыкновенном облике. Рядом валялась разодранная подушка, а за зверью – половинка штанов и порванная рубашка (которой Адриан ранее вытер лужу), намекающие на недавний бой. Небольшая потеря памяти об этих событиях вполне укладывались в привычное попадание под чары акумы. Значит, она очистила акуму и использовала чудесное восстановление. Заглянув в сумочку, девушка нашла подтверждение своему предположению – на одно печенье стало меньше. Получается, что так... Затем ей стало дурно, и спасённый от дракона Адриан перенёс её на стул, поближе к окну... Она посмотрела на обстановку в комнате – разорённый диван и скинутые с него подушки наводили на другие мысли, – но тактично решила промолчать, не задавая неудобных вопросов. Вновь вернувшись к комоду, она на что-то наступила – это был ещё один серебристый невскрытый квадратик. Она молча смотрела на предмет, потом на парня, снова на предмет, на диван, на парня… – Это не моё, клянусь! – по полным страха глазам и учащённому дыханию юноши было ясно, что он не врал. Было не ясно, он перепугался от того, что упаковка была цела, а подушки уже раскиданы, или же это действительно не имело отношения к парню? Маринетт судорожно искала взглядом, за что ещё можно было бы зацепиться, и тут она в полумраке заметила включённый в розетку фен. – А почему фен воткнут в розетку, если им никто не пользуется? – каким непростым показался этот вечер для Адриана! Он судорожно соображал, как ответить на это и не засыпаться на внеплановом экзамене. – Твоя одежда местами ниже пояса намокла и я помогал высушивать пятнышки, – начал он издалека, – можешь убедиться – ни одного тёмного пятна не осталось! – его наигранная улыбка лишь углубила подозрения. «Чёрт, значит таки не вскрыл, забыл... Надеюсь, чудесное восстановление всё исправит!» – закусила губу Маринетт. Действительно, на алом платье (как и на репутации Адриана) пока не было ни единого пятнышка! Но эти ответы никак не приближали её к главному ответу: кем она сейчас была? Ведь платье вполне могло было быть проделками той же Рефлекты, если она тоже пришла на вечер, а Джулека с братом точно были в особняке, о чём написали Адриану, и друзья собирались встретиться всей толпой. Всё логично, ни одной зацепки. Хотя... если было нападение, тогда возникает закономерный вопрос – где носит её напарника? Ну точно! Если диван и находка на полу не имели отношения к Адриану, значит до этого в комнате был кто-то третий и один кандидат, из чьего кармана мог выпасть квадратик, даже был на примете. – А когда ушёл Кот? – самым невинным тоном спросила она, доводя побледневшего парня до предынфарктного состояния. – Он и не уходил, – лучше уж правда, чем сладкая ложь. Но и эту информацию женская логика восприняла по-своему. Конечно, если сражение закончилось так же быстро, как и началось, то напарник мог и не успеть прибыть, вот и всё объяснение. Или же она сама его выпроводила, чтобы Кот не приревновал её к Адриану. И всё же, кем её воспринимает собеседник: Маринетт или Ледибаг?! – Ладно, Адриан, а почему тогда я в маске, а ты – нет? – не теряя надежды, продолжала допрос Маринетт. – Потому что ты разрешила мне снять её перед тобой! – не выдержал он. – Последние полчаса в этой комнате кроме нас никого не было. Ты – моя самая близкая подруга, которая позвала отойти от галдящей толпы, чтобы сообщить какую-то секретную информацию. И я пошёл за тобой, Маринетт, потому что у меня нет причин тебе не доверять, ведь ты такая добрая девушка, которая всегда поддержит и посочувствует. Я думал, что ты именно та, которая поймёт, как мне надоело носить маски: маску успешности, маску отличника, маску радости... видимо, я ошибался. Прости... Я сам виноват: напридумывал себе невесть что, разочаровавшись в собственных же миражах. Это никоим образом не повлияет на моё отношение к тебе, я по-прежнему дорожу нашей дружбой и очень хочу её сохранить и укрепить. Так что, если тебе будет проще, то я продолжу носить эту чёрную штуку на резиночке и не буду появляться без неё перед тобой, – выдал юноша, когда рухнула последняя надежда на благоприятный исход разговора. Теперь от него не зависело ничего – он всё сказал. Адриан подобрал с пола уроненный ободок, взял со спинки стула маску... Через несколько взмахов руками перед Маринетт стоял светловолосый юноша со знакомыми грустными зелёными глазами. Она вспомнила, как видела их всего дважды: в ту ночь, когда злодей-мороженщик напал на город. Впервые, когда пришедший на её балкон Кот был искренним и открытым перед малознакомой парижанкой. В тот вечер он был непривычно тих, ни разу не засмеялся и не скотомбурил. Повторно – на крыше, когда Кот пригласил Ледибаг, окружив её такой же романтической обстановкой со свечами, что царила в соседней комнате, а она, неблагодарная, разбила ему сердце. И вот сейчас перед ней стоял понурый парень в чёрном, записавший промахи на свой счёт и согласившийся больше никогда не снимать чёрной траурной маски, притворяясь для неё тем, кем она его привыкла видеть. Он был готов на всё, только бы его не бросили снова. А как он надеялся, что хоть перед кем-то может быть собой... и она всё испортила, спросив, почему он посмел появиться перед ней без карнавального атрибута, прикрывающего лицо! Да какая теперь разница, в каком образе она перед ним, если настолько виновата? – Кот? – правда медленно и с большим скрипом просачивалась в её сознание. – Мой Котёнок? Всё это время им был ты? – Извини, Принцесса, – не твой. Я уже отвечал ранее на этот вопрос... Поэтому и зову тебя подругой, своей лучшей подругой, которой можно любоваться, восхищаться её талантами, храбростью и человечностью в отношении других, даже крокодилов. Один раз ты уже помогла мне с Ледибаг, освободив наших квами и сохранив секрет, за что большое тебе спасибо. Я тоже умею хранить тайны. Поэтому всё, что ты скажешь мне, не покинет стен этой комнаты, и Плагг тоже будет молчать. – Да, – помялась девушка, решив, что тему разговора надо сменить, чтобы успеть обдумать открывшийся секрет, – я хотела у тебя узнать некоторую довольно личную информацию... Теперь это даже проще объяснить. Ты не заметил, что последние события как-то связаны? Появление акуматизированного доктора, который нападал исключительно на героев, вызволение твоей мамы из плена, потом ужин в честь героев, на который приглашены акуматизированные? И до сих пор ни одного нападения за сутки, нацеленного на получение талисманов! – Похоже, что связано. Ты хочешь сказать, что желание Бражника исполнилось? Погоди, это же очевидно! У него кто-то тяжело болел, или он сам был болен, а Гомеопат всех вылечил! Но это несколько сотен, а то и тысяч людей по всему городу. Как мы узнаем, ради кого он требовал талисманы? – Во-первых, его звали Гиппократ, а во-вторых, есть у меня одна идея, только, боюсь, она тебе не понравится. – У тебя есть информация, кто всё это затеял? – Как минимум, есть подозреваемые в дружбе с Бражником. Теперь я поняла, какой плаггшет подсказал тебе позвонить мне, – она подмигнула выглянувшему из-за пазухи квами, – и почему одержимый ушёл из твоего дома минимум с двумя вёдрами смертельного яда, когда со всей больницы было гораздо меньше собрано в пересчёте на количество выписавшихся из неё. – Видишь, я не ошибся с выбором номера той, кому надо позвонить первой, – Плагг показал свои белоснежные клыки, изобразив довольную улыбку. – Ошибся я в другом: она-таки стала задавать лишние вопросы. – Плагг, не перебивай! – возмутился его подопечный. – Вот тебе сыр – повод помолчать. Прости, Маринетт, он всегда такой, продолжай, пожалуйста. – Мне надо было, чтобы ты подтвердил или опроверг мои подозрения. Как Гиппократ вообще узнал, что твою маму похищали? Кто её похитил, и почему одержимый оказался в этом доме, а не пошёл сразу в больницу, куда утром отправил покусанного Хлоей дворника? И связанный вопрос: почему с организацией вечера в честь героев помогают акуматизированные, когда герои не имели отношения к возвращению твоей мамы? – Строго говоря, Ледибаг могла бы всё вернуть на свои места и моя мама снова бы пропала, но она этого не сделала. Но всё остальное... и книга! Точно, у отца в сейфе есть книга о супергероях. Мне давно надо было рассказать напарнице об этой детали, но она сильно против раскрытия личностей, а так я бы выдал себя и пришлось бы расстаться с Плаггом, – он почесал вновь высунувшегося квами между ушами. – Мда, мне тоже надо было тогда сказать тебе, что я знаю об этой книге, – юноша удивился, но не успел уточнить, откуда, как Маринетт продолжила. – А ещё рассказать о том, что Мастер Фу опознал в ней последний уцелевший экземпляр, который был потерян вместе с двумя талисманами… – Откуда ты... – …и о том, что эта дурацкая тайна личностей всё запутала и усложнила до невозможности! Но я могу всё исправить, даже не используя магию, – она посмотрела на ничегошеньки не понимающего парня. – Раз здесь нет посторонних, я выполню твою просьбу, прозвучавшую, когда мы только вошли в эту комнату, – с этими словами она потянулась к лицу. Пятнистая маска и задетая ею развязавшаяся алая ленточка упали на пол. – Нам больше не надо расставаться со своими квами, и я хочу, чтобы, с талисманом или без, ты оставался моим Котёнком. – Ма.. Мо... Мяуя Леди? – он всё ещё не верил в правдивость происходящего, пока не увидел красную квами. – Да, теперь она полностью твоя, хотя и раньше была твоей на негеройскую половину, только ты этого не замечал. Привет, Адриан, как помнишь, я – Тикки, квами Ледибаг, – но последнее он уже не дослушал, осторожно обняв заметно порозовевшую щеками девушку. Она оказалась ещё более потрясающей, чем Маринетт и Ледибаг, взятые по отдельности. Плагг, помня своих предыдущих хозяев, понял, к чему идёт дело, и поспешил покинуть внутренний карман, пока его там не придавили. Буркнув на прощение что-то в духе «Буду наверху сторожить свой сыр от незваных гостей, позовите, когда закончите обмениваться слюнями», улетел на второй этаж, просочившись через потолок. Тикки осталась рядом, спрятавшись в сумочку. Красная квами не хотела, чтобы кто-то видел, как она всякий раз смахивает слезу, если раскрытие личностей проходит удачно и партнёрство перетекает во что-то большее.