Шкатулочка

      Некоторые игры имеют свойство заходить слишком далеко. Вот вы шутите, вот вы напряжённо улыбаетесь, а вот проклиная всё на свете, не можете остановиться.       Они и сами не подозревали, что невинное разделение на кошатников и собачников может зайти так далеко, но никто из них больше не хихикает смущённо, когда Янян мяукает, а Хэндери по-собачьи дышит, высунув язык набок. Доигрались.       Некоторые игры начинают двое, постепенно затягивая всё больше окружающих. Вот вы сдаёте карты на двоих, а вот на играющих не хватает колоды и ставки растут с каждой опустошённой бутылкой, что присоединяется к батарее своих товарок у стены.       То, что изначально было шалостью Яня и Дэри, втянуло в клубок переплетённых рук и ног Сяо, а теперь вот и Кун стоит на пороге зала, глядя на раздетых и запыханных соседей. Доигрались.       — Нет, вы точно ёбнутые! — Кун не сдерживает эмоций, — Ладно эти два дебила, но ты то!       Сяо соврал бы, если бы сказал, что ему стыдно. Стыд был позабыт где-то на первой же минуте того, как он впервые застал на диване в общей гостиной Яня, вылизывающего Дэри с низким урчанием. Ему тогда показалось, что тот похож на кота, вылизывающего свои яйца, вот только Янь — вполне себе человек, и яйца были чужими. В остальном он не ошибся, когда столкнулся взглядом с Лю, надрачивающим себе и Дэри одновременно.       — Мурк? — отозвался тогда Янян, а Сяо возьми, да ляпни, стягивая с себя футболку:       — Вуф!       С тех пор они изредка переставали быть людьми, предпочитая становиться животными: обезумевшими, похотливыми, жадными. Впрочем, нет на свете таких животных, что также сходили бы с ума от взглядов, прикосновений, оборвавшихся вдохов. Для настоящих животных, секс — просто инстинкт, заложенная природой потребность в продолжении рода. Для этих троих — возможность выплеснуть всю злость, радость, дикость, что накапливается, пока они притворяются обычными людьми, возможность безопасно сойти с ума.       Наедине, если такое понятие вообще применимо для троих, здесь, на огромном диване, что был выбран в качестве площадки исключительно из-за своих размеров, они перестают быть людьми, рыча, кусаясь, скуля и фыркая, сваливаясь в одну кучу из рук, ног и тел, перемазанных в невесть чьей именно слюне и сперме. Здесь они могут ничего не стесняться. Поэтому, напрасно Кун пытается их пристыдить.       — Я уже на сто раз пожалел, что наушники снял! Так бы сидел, занимался своими делами, пока вы тут… тут…       — Трахаемся, — подсказывает Янян.       — Члены сосём? — Дэри наконец отрывает губы от Яняна.       — Хочешь к нам? — Сяо спрашивает так, словно зовёт чаю выпить.       — Идите вы! — Кун краснеет и вылетает из зала, хлопая дверью в свою комнату.       — А замок то не закрыл, — констатирует Лю, притягивая голову Дэри обратно к своему паху.       — С тебя ужин за разговоры на человеческом во время секса, — фыркает Деджун, возвращаясь к заднице прогнувшегося в талии Вона, что, кажется, единственный уже забыл, что их только что пытался пристыдить их самый благовоспитанный и занудный сосед.       — Напополам платим, сам то болтаешь, — возмущается Янян.       — Р-р-р-ваф! — Хэндери всегда лучше них играет по правилам.       — Хороший пёсик, — ухмыляется Янян, — Мяу…       Игра продолжается, пока в комнате, за закрытой, но не запертой дверью, сидит Кун, так и не взяв со стола наушники, чтобы в порыве странного желания слушать все те звуки, что доносятся из гостиной.       — Не забудьте Куна позвать на ужин, — Дэри лежит, закинув ногу на собственное плечо. Янян понять не может, как тот так завернулся, впрочем, не очень то и пытается, безмолвно соглашаясь с Деджуном, что удивлённо смотрит на акробатический этюд от Хэндери.       — Тебе удобно? — Сяо пытается вытащить ногу Вона из-за плеча, но тот лишь отмахивается.       — Неудобно, что Куну было некомфортно, и оставь мою ногу в покое!       — Ну да… Позвать на ужин… — Янян обгрызает кутикулу, думая о чём-то своём, и, вероятнее всего, о Куне, что занимает сейчас мысли всех присутствующих в комнате.       — Так кто платит то? — подаёт голос Сяо, выпутываясь из руко-ножного переплетения.       — Напополам! — Янян тоже сползает с кровати.       — Вуф! — лучезарно улыбаясь, Хэндери съезжает с разговора.       — Кун, ну пошли поужинаем! Всё привезли и уже остывает! — Сяо стоит на пороге его комнаты и канючит.       Цянь игнорирует его присутствие, продолжая делать вид, что занят.       — Кун, прости нас, пожалуйста, — на голос, произносящий эти слова, Цянь не может не обернуться.       — Чё? — вырывается у него потрясённо.       — Хуй через плечо! — вот в этом Янян вполне себе похож на Яняна, а не во всяких «прости».       — Если что-то там не идёт к чему-то там, то… Не… Я забыл, — Хэндери рассталкивает столпившихся на пороге комнаты и вваливается с пакетами, аппетитно пахнущими издевательством над Куном, потому как тот не ел с утра, а уже поздний вечер, — Джун, принеси пиво из холодильника.       Цянь чувствует себя не в своей тарелке, а ребят вроде как всё устраивает, потому что они принимаются выставлять коробочки на его прикроватный столик. Ладно, если Кун поужинает с этими придурками, с него не убудет. Они ведь сейчас вроде как люди. Так ведь?       Они ужинают почти молча, почти потому, что постоянные переглядывания троицы между собой, Кун считает за безмолвный разговор. Алкоголь делает своё дело и понемногу развязывает языки.       — Ты будешь доедать?       — Передай салфетку.       — Кун, ты ведь теперь не съедешь?       Он поднимает глаза на Яняна, в руках которого, оказывается, дрожат палочки, а обеспокоенный взгляд устремлён куда-то на дно опустевшей коробочки в его руках. Куну даже неловко становится от того, как переживает главная заноза их квартиры.       — Зря я что ли ремонт в своей комнате сделал? — пожимает плечами Кун, замечая как чуть расслабляются плечи их… котика. Цянь успел разобрать в смешении звуков пошлых, неприличных (заводящих), что в гостиной поселились две собаки и один кот.       — Ты хочешь…       — Я не буду гавкать и мяукать, увольте, — перебивает он Сяо.       — Я вообще-то про пиво спросить хотел… — в глазах смешинки, на губах кривая ухмылка, — Можешь остаться человеком.       — Точно! — Хэндери лыбится так, что кажется, сейчас щёки потрескаются, — Ты мог бы быть нашим хозяином!       Янян с Сяоджуном одновременно давят в себе тихий полустон.       — Извращенцы… — краснеет Кун под пристальным взглядом трёх пар глаз со своей кровати, откладывает палочки в сторону и соскальзывает с кресла прочь из комнаты.       — Вы точно добъётесь того, что он съедет, — вздыхает Янян, допивая пиво, и утыкается носом в подушку Куна, втягивая его запах. Такой родной. Такой далёкий. Когда остальные уходят из комнаты, забрав с собой весь мусор, Янян утаскивает с собой футболку Куна.       Он изо всех сил старается: приходит домой заполночь, задерживаясь на работе или просто слоняясь по улицам, сидя в кофейнях, лишь бы не идти домой. Он всеми правдами и неправдами избегает встречи со своими соседями. Янян и Дэри периодически пишут ему с вопросами о том, всё ли в порядке, на что он посылает улыбающиеся смайлы и поднятые вверх большие пальцы, но на деле — ничего не в порядке.       Кун впервые напивается наедине с собой, поглядывая на своё отражение, чтобы хоть в пьяном сознании поддерживать иллюзию того, что он разговаривает не сам с собой, а с тем приятным парнем в зеркале.       — И самое отвратительное во всём этом то, что я хочу этого. Впрочем, может отвратительно даже не это, а то, что я не могу признаться сам себе… — парень в зеркале понимающе кивает головой и прихлёбывает вино прямо из бутылки, — Я ведь… Я ведь… Нормальный?       Парень в зеркале кивает и Кун кивает ему в ответ, он всё-таки нормальный, просто нормальность — понятие относительное. Он снова прикладывается к бутылке и едва не выплёвывает её содержимое, когда слышит, как в его дверь скребутся. Ладно бы постучали, но звук тихий, чёткий, и вполне себе однозначно идентифицируемый: кто-то царапает дверь ногтями где-то внизу, практически возле пола. Кун игнорирует звук и поворачивается к зеркалу, вздрагивая, тот парень в зеркале тоже выглядит очень испуганным. Спустя минуту, когда Кун понимает, что практически не дышит всё это время, в дверь стучат вполне по-человечески и на необходимой высоте.       — Кто? — голос у Цяня сиплый и пьяный.       — Я, — Янян бесцеремонно толкает дверь, но всё же остаётся стоять на пороге, хоть для них обоих было бы привычнее, если тот завалился бы без стука, с размаху падая на кровать Куна, чтобы поотвлекать его от работы. Так было всегда. Всегда до того, как Кун выяснил, что у него не соседи, а домашние питомцы, даром что шерсти после себя на одежде не оставляют.       — Чего тебе?       — Мы тут посовещались, и решили, что больше никогда не заведём речь про котиков и собачек, лишь бы ты перестал от нас бегать, — Янян непривычно скромно бормочет, потупив взгляд в пол. — Мы не хотим терять тебя… Пожалуйста, давай сделаем вид, что ничего не было?       Кун и рад бы, но не может, как не может вынести несчастного вида Лю.       — Эй, почему на тебе моя футболка? — с губ срывается совсем не то, что он на самом деле хочет сказать. Янян весь съёживается и стаскивает с себя чужую вещь.       — Прости.       Он безмолвно заходит в комнату, оставляя футболку на кровати, и так же безмолвно уходит прочь, а Кун всё смотрит вслед голой спине и плечам, на которых цветут фиолетово-багровые синяки от укусов. Плохие пёсики. Покусали его котика. Он закрывает дверь за Яняном, поднимая футболку с кровати, утыкаясь носом в мягкость ткани. От неё пахнет теплом Яня, шампунем Дэри и одеколоном Сяо. Он глубже вдыхает этот коктейль, поворачивая защёлку на двери. Никто не должен видеть, как он запускает руку в штаны, уткнувшись носом в футболку.       Неделя-другая проходят в привычном ритме. Парни сдерживают своё обещание и больше не смущают Куна, делая вид, что это не они перевернули весь диван. Цянь делает вид, что не чувствует запаха секса, когда возвращается домой с работы. И вроде бы жизнь налаживается, возвращаясь в привычное русло, вот только каждый сходит с ума. Хэндери от того, что приходится держать язык за зубами, хоть периодически невыносимо подмывает идиотски пошло пошутить. Сяо от того, что Янян не язвит, и это кажется предвестием конца света. Янян молчит, чтобы не проболтаться, что он, вообще-то, влюблён в Куна, игнорируюшего их. А Кун… Кун сходит с ума от того, что в его комоде уже неделю лежат без дела два широких кожаных ошейника и один тонкий, украшенный стразами.       Всё окончательно переворачивается с ног на голову, когда вернувшись домой с работы, Цянь натыкается на оставленную на столе грязную посуду. Казалось бы, причём тут это? Но Кун в бешенстве топает по квартире, ища соседей. Те обнаруживаются валяющимися вповалку на кровати Сяо и смотрящими какой-то сериал.       — Это что за бардак на кухне?! — Кун устал после работы, у него даже нет сил переодеться во что-то более удобное, чем костюм, а эти трое не удосужились даже тарелки в посудомойку закинуть.       — Не гунди, счас досмотрим и Янян уберёт, — Сяо даже взгляд от экрана не отрывает, перебирая пряди последнего, что свернулся калачиком на коленях Хэндери.       Кун смотрит на тонкие плечи Яняна, что виднеются в вороте растянутой футболки, и замирает, замечая красные пятна, что ещё даже не успели потемнеть. Они снова покусали его. Они покусали его котика, что снова утащил у Куна футболку. Плохие пёсики. Он выходит из комнаты, крепко сжимая челюсти. Заходит к себе, достаёт из комода подарочки для соседей, и возвращается в комнату, швыряя на кровать ошейники.       — В зале через три минуты. Голые. На четвереньках.              Кун сам от себя немного в шоке. В шоке от того, что его это заводит. Возвращаясь из душа, он натыкается взглядом на троицу, что уже ждёт его.       — Собакам место на полу, пошли вон, — он проходит к дивану, придерживая на нём намеревающегося спуститься вслед за остальными Яняна. Он усаживается поудобнее, чуть ослабляет узел галстука и тянет Лю к себе на колени, поворачивая спиной к двоим, что сидят на полу, — Кто из вас покусал его?       Янян дрожит в его руках, пока Кун нежно проводит кончиками пальцев по цветущим плечам. Сяо и Дэри виновато смотрят в пол.       — Кто. это. сделал? — Кун одной рукой гладит по голове Яняна, что вдруг начинает мурчать, уткнувшись ему в плечо, и от этого щекотно где-то в районе пупка. Дэри поднимает взгляд, смотрит виновато, но прямо в глаза, в то время, как Сяо всё больше и больше отворачивается, вжимая голову в плечи.       — Невоспитанная псина, — Кун поджимает губы, — выпороть бы тебя, как следует…       От слов, произнесённых ледяным голосом, все трое содрогаются, особенно чётко он чувствует это по тонкому телу в его руках. Он чувствует, насколько возбуждён Янян, видит, как на него реагируют Хэндери и Джун, сводящие колени в попытке прикрыть свидетельство того, что им происходящее, мягко говоря, нравится. Кун единственный среди них, кто сидит полностью одетый, да ещё и в костюм, рубашку, галстук. От этого контраста с голой троицей перед ним, Куна накрывает ещё больше. Он подтягивает бёдра Яняна ещё выше, прижимая его к себе, властно запрокидывая его голову на одну сторону, поглаживая синяки, проводя пальцем по стразам на тонком ошейнике, прожигая взглядом Сяо.       — Зализывай.       Джун неверяще поднимает глаза, но сталкиваясь взглядом с Куном, что ведёт себя совсем не как их стеснительный сосед, приподнимается, не в состоянии что-либо возразить. Янян всё дрожит и мурчит в его руках, когда Сяо медленно, широким касание ведёт языком по его плечу, оставляя на коже влажный след. Он смотрит в глаза Куну, что наблюдает за происходящим с расстояния в пятнадцать сантиметров, и от такой близости у Джуна болят глаза. Он снова и снова вылизывает плечо Яняна, что каждый раз дёргается и рвано выдыхает в шею Куна. Когда плечо одного и подбородок другого блестят от слюны, Кун легонько отталкивает лицо Сяо от плеча перед собой.       — Теперь ниже.       Сяо округляет глаза, Янян издаёт непонятный писк, утыкаясь лицом в плечо Куна, а Хэндери тихонько скулит.       — Я. Сказал. Вылизывай.       Джун опускается ниже, туда, куда по спине Лю музыкально сбегают пальцы Куна, поглаживающие выгнутую поясницу, сжимающие шёлк упругой задницы.       — Кун-Кун-Кун, — одним дыханием бормочет ему под ухо тот, кто должен только мяукать, — я ни с кем…       Пальцы Куна замирают, чувствуя горячую влажность языка провинившегося Джуна, что опускается ниже, заставляя Яняна съёжиться в попытке уйти от смущающих ласк.       — Мне остановиться? — его едва не трясёт самого от неожиданного признания Яняна. Кун почему-то думал, что эта троица развращена во всех смыслах.       — Нет… Но только тебе... — от этих слов Куна ещё больше мурашит и он коротко кивает, зарываясь носом в макушку котика, что стонет в уже промокший пиджак.       Кун ловит влажный язык Сяо, тот скулит, когда Цянь проталкивает два пальца между его губ, собирая чужую слюну.       — Я сам его подготовлю, ты был плохим пёсиком, чтобы касаться моего котика, — он отталкивает его коленом на пол, поглаживая Яняна, заставляя того тихонько стонать и извиваться в его руках, когда один палец проскальзывает внутрь.       Кун поднимает взгляд и вздрагивает от темноты, что заполнила глаза Хэндери, немигающе смотрящего на происходящее. У Куна слишком много питомцев, чтобы помнить обо всех. Он чувствует себя не самым лучшим хозяином, не самым заботливым. Впрочем, хорошо, когда животных много, они могут поиграть друг с другом, пока хозяин занят.       — Дэри, — Кун сам свой голос узнать не может, — ты был хорошим мальчиком?       Хэндери, улыбаясь, склоняет голову набок и высовывает язык, по его подбородку тонкой струйкой стекает слюна. Он тяжело дышит и переминается с руки на руку, или точнее с лапы на лапу? Кун подзывает его ближе, протягивая пальцы, которыми он растягивал Яняна. Его котик, его мальчик такой тугой, а слюна так себе смазка для этих целей, но эта игра затянула и его. Хэндери вылизывает и обсасывает его пальцы, пока Янян загнанно дышит, прижатый к груди Куна. Сяо покорно сидит у дивана, наблюдая за ними, надув губы. С пальцев Куна течёт, и он возвращается к Яняну, что шипит и дёргается прочь от рук.       — Ну-ну, котик, потерпи, мой хороший, — он гладит парня по спине, возвращаясь к своему занятию под пристальным взглядом Хэндери. — Сидеть, — тот садится на колени, — откинься назад, — Хэндери послушно выполняет все команды. Вот уж правда, хороший мальчик.       Кун кружит пальцами в Яняне, что с тихими стонами начинает насаживаться сам, видимо, перешёл грань между болью и удовольствием. Цянь сбрасывает тапок и вытягивает голую ступню, касаясь напряжённого члена хорошего мальчика. Плохой мальчик тем временем опускает руку в попытке поласкать себя.       — Лапу убрал, — рыкает на него Кун и Сяо садится на пятки, пряча ладони за спину.       Янян тихонько стонет от пальцев Куна, хозяйничающих внутри него, Хэндери поскуливает каждый раз, когда пальцы ног Цяня касаются головки, прижатой к напряжённому прессу. И от этого смешения звуков, от податливого тела на коленях, что пачкает его рубашку сочащимся членом, Куна накрывает. Он сам пугается той темноты и дикости, что лезет в голову, но решает сдаться на милость своим съехавшим с катушек фантазиям. С последствиями он разберётся позже, если понадобится. Кун хватает Яняна за волосы, словно кота за шкирку и оттягивает от своего мокрого плеча, замирает, заворожённый видом влажных, искусанных губ, и впивается голодным поцелуем, кусая, вылизывая, мокро сталкиваясь языками. Он чувствует, как Хэндери плотнее прижимается к ноге, ускоряется и тихонько скулит. Поглощённый поцелуем он не сразу понимает, что о колено другой ноги трётся его плохой пёсик. От возмущения он резко отпускает губы Яняна, что сидит на его бёдрах с опьяневшим видом.       — Джун! Фу! — окрикает он Сяо, что с оскорблённый видом отползает в сторону, — Очень! Очень! Плохой! Пёс! Место! — он рукой указывает на кресло, куда перебирается Сяо, бросая из-за плеча недовольные взгляды.       Кун тем временем снова фокусируется на тех питомцах, что ведут себя хорошо.       — Котик мой, могу я? — он заглядывает в глаза Яняна и видит, что тот борется с собой, чтобы не сказать какую-нибудь привычную гадость, но в итоге лишь закусывает губу и кивает. Кун довольно улыбается и достаёт из кармана пиджака презервативы, хваля сам себя, что подготовился. Хэндери вытаскивает откуда-то из недр дивана смазку, словно хорошо запрятанную любимую игрушку.       — Хороший мальчик, — тот в ответ склоняет голову и высовывает язык, зарождая в возбуждённом разуме Куна мысли, одна неприличнее другой.       Он опускает Яняна в сторону со своих коленей и расстёгивает брюки, раскатывая презерватив по напряжённому донельзя члену, под пристальными взглядами трёх пар глаз. Его бы может и могло это смутить, но не сейчас, когда волна возбуждения накрыла с головой, когда единственное, чего хочется — скорее оказаться в тёплой узости.       — Янь, повернись, — он широко разводит колени, ставя котика спиной, медленно опуская его бёдра себе навстречу, шепча ласковые слова, поглаживая спину, бока, руки, упёршиеся в его колени.       Янян шипит, выгибается, медленно опускаясь на щедро смазанный член. В какой-то момент ему становится совсем трудно стоять и он едва не падает, вскрикивая от неприятных растягивающих ощущений, но Хэндери приподнимается, подставляя свои плечи для опоры, нежно целуя Лю, поглаживая по лицу и плечам. Кун чувствует, что ему от этого легче.       — Хороший мальчик, я потом позабочусь и о тебе, — стоны парней смешиваются со скулежом Сяо, — а ты — плохой, очень плохой, сиди на месте!       Он и сам не замечает, в какой момент его горящие бёдра соприкасаются с холодной задницей Яняна, замирающего на его члене. Кун мягко опрокидывает его назад, прижимая к своей груди, не двигаясь, давая парню возможность привыкнуть, вспоминая про незанятого ничем Хэндери с его широко распахнутым ртом.       — Вылижи нашего котика, — одной рукой он прижимает тяжело дышащего Яняна к груди, второй скользит к опавшему от неприятных ощущений члену, направляя его к влажному языку Хэндери, с которого капает слюна. Вон шумно втягивает, причмокивает и слюнявит не только член Яняна, но и пальцы Куна, — Хороший мальчик, — давит из себя Цянь, потому что в Яняне и без того тесно, но от губ Хэндери он напрягается ещё больше, зажимая в себе Куна.       Краем глаза он замечает, что Джун начинает ритмично двигаться.       — Сяо! Фу! Тебе нельзя! — тот скулит, но прекращает свои телодвижения, пока Янян сходит с ума на члене Куна и под губами Хэндери. — Малыш, ты привык?       Янян шипит сквозь зубы, тихонько стонет и Кун медленно, на пробу толкается, чувствуя как трясёт парня в его руках. Лю выгибается, поджимает пальцы на ногах и урывками втягивает воздух, когда Кун начинает медленно, нежно, едва заметно двигаться, приподнимая бёдра навстречу Хэндери, что с низким стоном насаживается горлом.       — Кун-Кун-Кун, я сейчас…       — Кончи ему в ротик, — Цянь чуть ускоряется, но двигается всё ещё осторожно, боясь сделать больно, сжимает челюсти, чтобы не сорваться, и крепче прижимает к себе Яняна, выгибающегося в его руках с протяжным стоном. Лю вытягивается на Куне и расслабленно выдыхает, пока Хэндэри дочиста вылизывает его. Кун замечает хитринку в плывущих глазах и шепчет в самое ухо, — Хоть слово, и платишь за ужин.       Янян скатывается в сторону и растягивается на подушках, глядя на Куна и сидящего перед ним Хэндери. Второй не сводит голодного взгляда с члена Цяня, переминается с руки на руку и дрожит челюстью от нетерпения. Кун усмехается и чешет Хэндери, льнущего к руке, за ушком.       — Чего хочет мой хороший мальчик?       Хэндери тычется носом с внутренней стороны бедра. Кун стягивает презерватив и отвлекается на то, чтобы аккуратно убрать его в сторону, ахая от неожиданности, когда Хэндери резко подаётся вперёд, тыкаясь носом в его пах, добираясь до члена, обхватывая его губами, мягко проводя языком по головке. Кун забывает как дышать, потому что Хэндери сосёт и лижет так умело, как никто в жизни Цяня. Он вцепляется пальцами в обивку дивана.       — Чёрт, Дэри, ты… С ума сойти… — Кун падает спиной назад и выгибается под языком и руками Вона, — Я так долго не протяну… — он всё-таки отстраняет от себя его горячий ротик, оттягивая парня за волосы от своего паха, — Чего ты сам хочешь? — Хэндери скашивает взгляд себе за плечо, туда, где сидит обиженный на Куна Деджун, — Хочешь, чтобы он тебя повязал? — Вон глубоко заглатывает член Куна, упирая его в стенки горла и сглатывает, зажимая ещё крепче. Кун высоко стонет от таких пыток и кивает, не в силах возразить, — Сяо, ко мне…       Цянь приподнимает голову от дивана и едва не стонет от вида того, как Джун сбивчиво, торопливо толкается в Хэндери, закатывающего глаза и сопящего носом. Сяо падает на спину Дэри, вгрызаясь в его плечо, и жёстко вбиваясь, пока тот всё ласкает и ласкает Куна, плывущего от одного только вида происходящего. Янь подбирается к губам Куна и целует медленно, нежно, ласково, в то время как Хэндэри целует страстно, жёстко, резко. Кун не выдерживает такого, и с протяжным стоном, что тонет в мягких губах Яняна, кончает глубоко в горло Хэндери. Цянь тает на чужих губах, думая, что плевать он хотел на нормальность, теперь это его нормальность: Янян, что всё целует его, неожиданно мягко касаясь губами, языком, кончиками пальцев, Хэндери, что вцепившись в его колени, крупно содрогаясь, кончает одновременно с рычащим Сяоджуном, и он сам, лежащий на диване со спущенными брюками и звоном в ушах. Это то безумие, в которое он готов нырять с головой.       — Я люблю тебя, Кун… — выдыхает в его губы Янян, и Цянь резко открывает глаза. То ли от признания, от которого по вымотанному телу расползается тепло, то ли от голоса, доносящегося с порога комнаты.       — Я так и знал, что нельзя вас без присмотра оставлять! Всё-таки перетрахались тут от тоски по мне, — Кун поворачивает голову, замирая под насмешливым взглядом Тэна, стоящего на пороге с чемоданами.       — Мы тут… это… — Кун даже представлять не хочет, как всё это выглядит со стороны.       — Вуф! — хором подают голос Дэри и Сяо.       — Мяу, — тихонько добавляет Янян.       — Так у вас тут зверинец? — хихикает Тэн, развязывая шарф.       — Я лично — человек, — Кун безуспешно пытается выбраться и застегнуть брюки, но парни не дают этого сделать, наваливаясь со всех сторон.       — Хозяин! — нестройный хор.       Тэн, ухмыляясь стягивает пальто, перешагивая порог.       — Мяу…