Я люблю тебя до ненависти

******

Олсон резко проснулся; в предрассветном полумраке комнаты тени казались особенно длинными, косматыми, будто за окном располагался целый дремучий лес. Сон был тревожным, хоть он и не помнил о чём, но определённо чувствовал дыхание кошмара на себе. Музыкант сел на кровати, потянувшись, похлопал по противоположной половине постели, пусто. Обернулся, ошарашено уставившись на складки на простынях, сгрёб в кулак, обречённо завалившись на одинокую часть большой постели, распластавшись поверх. Ушла, она ушла, наверно, сделал что-то не то, не так, почему Вилл ушла? Что он сделал не так на этот раз?! Почему она такая категоричная!?!? Почему никогда не делится, не посвещает в свои планы? Это просто невыносимо, едва подумалось, что всё наладилось, она же сама пришла, как писательница выкинула очередной фортель… Дверь в спальню тихонько скрипнула, в помещение, протискиваясь как можно тише, ведя себя с осторожностью грабителя, просочилась Вандом. Быстро зыркнув в сторону постели, убедившись, что любовник ещё спит, рыжеволосая на цыпочках подобралась к кровати, присев с края. Почувствовав движение матраса Мэтт повернула голову, обнаружив девичью ручку прямо у себя под носом. Поднял взгляд – Вилл, Виллоу, в его рубашке, с взъерошенными волосами, ехидная мордашка смотрит сверху, озорно взирая. -А ты, оказывается, такой плакса. – погладив милого по щеке, тихо молвила та, по привычке стараясь не шуметь (у людей, живущих в многоквартирных домах такое не редкость), провела пальцем по нижнему веку, ощутив влагу на ресницах. -Ничего подобного! – огрызнулся парень, по-детски спрятав лицо в простынях, и приглушённо добавил – Я думал ты ушла. Боялся, что снова потерял тебя. -О, хоспади, ну с чего бы? – удивилась Вилл, потрепав милого по волосам – Мне не спалось, вот я и сходила в облаву на холодильник. С чего мне, вдруг, бросать тебя? -Такое уже бывало. – настаивал Мэтт, своим монотонным страданием лицом вниз. Ох, ёжики зелёные, похоже П.Т.С.Р не у одной неё было. Ну, да, в прошлом она частенько грешила подобным, но, на то были причини, а на сей раз, тут, скорее, Олсон жертва нападения. Она сама пришла, и сама приняла решение, её никто не вынуждал, не понукал и не подталкивал. -Тогда, дела обстояли несколько иначе, - рассуждала Вандом, - мы были детьми, глупыми детьми, с переизбытком магии и гормонов, - уточнила та, продолжая гладить музыканта, - и, сдаётся мне, ты не совсем верно помнишь те события. Брюнет поднялся на руках, сев напротив девушки, с вопросительным видом изогнув бровь, мол, чего именно он не помнит? Помнится, в их общем прошлом всё предельно ясно: несчастная стражница, вечно подвергающиеся травле и нападкам мерзкого демона. А в завершение, вишенки на торте, он ещё и… Удивительно, что после такого, Виллоу нашла в себе силы простить парня. -Мне всегда страшно. – внезапно обронил Мэтт, мгновенно озадачив рыженькую - Я боюсь совершить ошибку, боюсь обидеть тебя, боюсь потерять, ведь нет ничего ужасней, чем обрести счастье на миг и навеки расстаться. Вандом пожала плечами: «Скажи, ты до конца прочитал последний том?» - собеседник положительно агакнул; сдув прядку чёлки со лба писательница снисходительно вздохнула - «И ничегошеньки не вспомнилось?» Музыкант вопросительно уставился на возлюбленную, после чего угрюмо пробубнел: «Я никогда и не забывал…» Ясно, он всё ещё не вспомнил, да и как он мог, когда веной всему магия, её магия. Достаточно недомолвок, горделивых предубеждений и бестолковых предрассудков, хватить мучить друг друга гнетущим прошлым, пора, наконец, расставить все точки над «I»! Вилл потянулась к Мэтту, вызвав недоумение со стороны наблюдавшего, обогнула скулу ладонью, погладив большим пальцем: «Позволь мне напомнить тебе кое о чём.»

Семь лет назад. Хитерфильд, квартира Вандомов.

Рыжеволосая уже во второй раз стала свидетелем волшебного исчезновения золотого забрала. Вместо того, чтоб продолжить трапезу, она как зачарованная смотрела на лицо демона, постоянно сличая, точнее, подсчитывая, схожие детали. Заметив пристальный взор, направленный на его персону, Шегон решил скрыть часть лица, оставив видимой только нижнюю часть. Похоже, его обнажённый облик раздражает девушку, стоит его слегка разбавить. Как только потоки золота пришли в движение, перекидываясь на чело, изгиб носа и скулы, покрывая всё блестящей плёнкой, Вилл, сама не зная отчего, вскочила с места, перевесившись через стол. Плюхнув ладонью по лицу беса, накрыв правую часть, сама не отдавая отчёта в действиях, выкрикнула: «Нет, не надо!». В комнате повисла тишина. Вандом с нелепым видом облапила физиономию рыцаря, продолжая упираться коленкой об поверхность, протянувшись от одного края стола к другому. Отложив палочки для еды, чернокрылый вытянул обе руки, окольцевав талию девушки пальцами. Подтянув к себе, перетянув через стол, усадил на колени, крепко прижав к себе. Оказавшись носом к носу, рыжик с неким нервным напряжением наблюдала, как полумасок постепенно исчезает, превращаясь в вытянутое пятно, будто паук сидящий в центре золотой паутины. В карих глазах отражался волнующий облик молодого человека, в холодной синеве очей которого можно было утонуть. Вилл чувствовала, как сердце пустилось в пляс, выплясывая канкан, от которого кровь, буквально, горела. Откуда взялась эта неловкость, почему ей так неудобно и так, по-особенному, тревожно в его объятьях? Девушка попыталась освободится, предприняв попытку встать, но не тут то было, Шегон не намерен отпускать её, а эти маленькие ручки, упирающиеся ему в грудь, только добавляют хвороста в костёр. Он поцеловал её, немного дерзко, с вызовом охватив язык рыжеволосой своим. Он заставит её играть по своим правилам, заставить отвечать ему, продолжая вести военные действия во рту оппонента. Вилл трясло, тело заходилось в лихорадочной дрожи, от каждого прикосновения демона, на теле будто расцветали пламенные цветы, ожоги, жар от которых заполнял собой всё естество. Это неправильно, так не должно быть, им не стоит, нет, им нельзя! С трудом разорвав поцелуй, рыжеволосая отвернулась, чтоб избежать повторения: «Прекрати, что ты делаешь!?» - возмутилась она, тяжело дыша. Тем не менее, бес явно был не намерен давать ей подробный, исполненный логических доводов, отчёт. Его обуревали самые разнообразные страсти, каждая из которых, сводилась к одному – Вилл. Встав с мягкого кресла-пуфика, удерживая при себе рыжика, подался к постели. Небрежно опустив кареглазую на простыни, склонился над ней, нависая на вытянутых руках. На лице Вандом читался неподдельный ужас и страх, она не понимала, что происходит, что творится с ними обоими? И почему, его змеиный хвост химеры, что обвился вокруг бедра, не вызывает в ней отвращения. Его жестокие, в своей требовательности, пальцы, быстро расправлялись с пуговицами рубашки и молнией брюк. Шегон раздевал её, и с каждым потерянным предметом одежды Вилл чувствовала, как тают шансы на спасение, он лишал её защиты, методично, шаг аз шагом «обезоруживая», пока не осталось ничего кроме беспомощной наготы. Вандом растеряно всхлипнула, прикрыв лицо руками, ей казалось, если отгородится от происходящего, то всё исчезнет, будто наваждение. Однако же, жаркие поцелуи, коими бес покрывал незащищённую кожу девушки, говорили об обратном. -Вилл, - он звал её нежным голосом, голосом человека, которому невозможно было отказать, - Вилл, посмотри на меня. -Нет… - тихо пролепетала сквозь слёзы рыжеволосая, с силой зажмурившись. - Прошу тебя, Вилл, взгляни на меня. – голосом Мэтта требовал Шегон. Она сдалась, не выдержав, поддавшись уговорам. Девушка понимала, стоит взглянуть, лишь мельком узреть это лицо, и последние остатки строптивости улетучатся. Она знала, если посмотрит, не сможет воспротивится, знала, но ничего не могла с собой поделать. Это лицо, это прекрасное лицо, это ужасное лицо… -Мэтт. – всхлипнув, произносит Вандом, снизу-вверх смотря на своего мучителя. За спиной Шегона, с тихим шелестом, шурша перьями, расправляются крылья, двумя резкими линиями расходясь по бокам. В карих глазах отражается облик тёмного ангела, а слух, вливаясь тягучей патокой, щекочет фраза, от которой холодеет душа: «Можешь звать меня как хочешь, на суть вещей это никак не повлияет, моя дорогая Вилл.» Минутное колебание, минутная слабость, и вот уже разум девушки объят гневом, таким жгучим, что прочие тревожные сомнения разом улетучились. Подросток удвоила усилие, остервенело толкнув беса в грудь, одновременно перевоплотившись, засветившись сиренью, с усиленным электричеством толчком, оттолкнула от себя мерзавца. Шегона неслабо огрело током, отбросив не особо далеко от чародейки. Посиживая на полу в кипе собственных перьев, отряхнулся, приходя в себя после волшебной оплеухи. Зыркнув на пышущую гневом стражницу самодовольно ухмыльнулся: «Будим упираться до конца?» - со смеющийся интонацией вопросил рыцарь погибели, и сам же ответил - «Похвальное упорство, твоя несгибаемость всегда меня поражала.» -Так, я звоню в полицию! – завопил мобильный телефон, лежащий на прикроватной тумбочке. -Какая, к чертям, полиция! – выругался ноутбук – Зови девчонок! -Да-да! – подхватила настольная лампа – Звони ватаге волшебниц! Шегон поднялся, выпрямившись во весь рост, игнорируя свирепое раздражение чародейки, наблюдавшей за ним; весьма соблазнительным образом стянул с плеч жилет, который, едва коснувшись крыльев, мгновенно рассыпался на бирюзовый глитч, обнажив торс. После чего, щёлкнул пряжкой на поясе, и петеруги так же легко распорошились, улетучившись прочь сверкающей кутерьмой крохотных зарниц. -Ну, не гляди так сурово, - посмеивался чернокрылый, - что тебе не нравится? – совершенно по-дружески проворковал брюнет; проведя ногтем по внутренней части крыла, добавил: «Это?» - крылья поголубели, спешно разлетевшись на сверкающий глитч, степенно растворяющийся в пространстве, хвост пошёл следом, так же улетучившись в блестящую лазурь. Ну, и к чему этот демонический эксгибиционизм!? Что он следующим отбросит!?!? Вилл не разделяла Шегоновского энтузиазма, и вообще, не желала иметь с ним дел. Его грязные намёки изрядно бесили чародейку, и, едва ли, пошлые выходки беса могли как-то настроить ведьмочку на амурный лад. -Так, я набрал Ирму, - продолжал голосить мобильный, - сейчас ещё одновременно подключу Тарани, и остальных, а там начну вызвон! Тем временем, Шегон провёл пальцами по волосам, прочесав от макушки до кончиков дредов, по мере того как ладонь скользила по лоснящимся аспидам, их вид менялся, преображаясь в нечто более будничное и обыденное. Заместо копны тугих, смоляных, дредов, навивающих мысли о змеях, волосы рыцаря обрели аутентичный вид, будто расплетясь по мановению волшебства, свободно улёгшись во, вполне, приемлемую причёску. Сохраняя первозданную черноту, волосы мягкими волнами спускались до плеч, а игривые прядки коварно огибали чело демона. Стражница изумлённо уставилась на противника, да, это по-прежнему Шегон, огромный (высокий), массивный (атлетический), злорадный (немного развязный) бес, но, в таком очеловеченном амплуа, с этим, до боли, родным лицом, он казался уже менее отталкивающим. -Всё, всех собрал, щяс буду звонить! – гордо оповестил Семи (телефон), но последующая реплика госпожи полностью обескуражила аппарат: «Стой!» - завопила чародейка, сама не зная зачем останавливает, кротко добавив - «Подожди…» На экране телефона так и застыло изображение конференции в скайп, которой, так и не суждено было осуществится. Рыцарь погибели ликовал, он добился своего, наконец, в бурном потоке ненависти, гнева и раздражения, проскользнуло робкое волнение, интерес, вызванный провокацией падшего ангела. И покуда Вилл не остыла, не успев забить голову бестолковыми сомнениями и всякими раздумьями, он захватит эту ноту, доведя тональность до максимального звучания. Демон опустился на колени, по-кошачьи подавшись плечом вперёд, упираясь рукой в пол, передвигаясь таким способом на четвереньках, с какой-то завораживающей, звериной грацией, приблизился к стражнице, озорно теранувшись щекой об коленку, умостив на ней голову, искоса посмотрел на дрожащую всей душой Вандом. Вилл была совершенно шокирована таким перформансом. У рыжеволосой даже крылья дёрнулись, вытянувшись, прилипли друг к другу. На него не то что смотреть сложно, с ним рядом находится невыносимо! Шегон будто живое воплощение порока, дикости и… и секса… Чародейка невольно покраснела, поймав себя на мыслях о восхищении сим прогнившим супостатом. Но в самом деле, он невообразимо сексуален! Глупо отрицать, рыцарь погибели действительно горяч, как внешне, так и в эмпатическом плане, от него исходила неукротимая энергия либидо и, казалось, от подобного можно опьянеть. Вандом сглотнула, но тут же взяла себя в руки, сурово осадив взглядом наглого беса. -Что на этот раз? – в притворно-разочарованной манере произнёс Шегон – Что ещё тебе не нравится? – прикрыв правый глаз хитро усмехнулся – Прости, это, - намекая на золотую кляксу маски, - не снимается. Владычица сердца с некой суровостью посмотрела на говорившего: «Хватит, Шегон, уходи.» - рыжеволосая излучала полную уверенность, по крайне мере, пыталась, хоть внутри у ней всё переворачивалось, она сомневалась, но держалась гордо, с истово чародейской выправкой - «На сегодня достаточно, хватит играться в притворную любовь, мне надоели твои выходки.» -Думаешь, я шучу? – усевшись в ногах у стражницы вопросил рыцарь погибели – С чего ты взяла, будто я играюсь? -А как иначе!? – вспыхнув, выпалила Вандом – Разве ты можешь испытывать что-то другое? Ты нерисовский прихвостень, демон замешанный на ненависти, тебе нравится бесить меня и всячески терроризировать! - возмущалась девушка, яростно жестикулируя - А теперь, ещё и в своём полумэттовском виде…- рыжик осеклась, будто чуть не проболталась, с видом человека едва не выдавшего роковую тайну, она прикусила губу, потупившись в сторону. -ПолуМэтовском? – переспросил бес, ненавязчиво облокотившись об коленки стражницы – Вилл, посмотри на меня, Вилл, что ты видишь глядя на меня? Нет, хватит, она не станет потакать ему! Не будет смотреть! Заклинательница молний упорно пилила пустоту слева от сидящего у ног демона, смотря на что угодно, только не на него. Рядом с Шегоном, особенно, когда он не пытается вытрясти из неё душу, или, как-нибудь напакостить, находится совершенно не возможно. Кроме того, сей очеловеченный облик, почти людской, сильно напрягал рыжика. Волей-неволей тянуло поддастся чарам и обманутся, пойти на поводу очевидной уловки, соблазн так велик, а крепкость воли, увы, то и дело даёт трещины. -Вилл, пожалуйста… - как-то жалобно произнёс брюнет, но Вандом сразу же оборвала: «Нет, ничего не хочу слушать! Чего привязался, отвали! Зачем я тебе, чего прицепился!? Найди себе кого под стать!» Яркие искорки молний заплясали вокруг стражницы, окружив фигуру волшебницы тонкими проволоками разветвлений. Шегона немного огрело электричество, кожа на руках слегка обгорела, но очередная вспышка гнева лишь подогрела интерес падшего ангела, ему захотелось ещё раз надавить на болевую точку. -А может у меня фетиш такой? Мне нравятся несовершеннолетние, рыженькие, барышни, так что, ты как раз в моём вкусе. – пошутил тот, более серьёзно добавив - Может у меня любовь, как знать? Вилл нервно рассмеялась, наконец удостоив демона взглядом: «Любовь? У тебя?!» - рыжеволосая прыснула, несдержанно рассмеявшись - «По чём тебе знать, что это?» - презрительно буркнула та. Шегон лукаво усмехнулся, смотря снизу-вверх на чародейку, будто отстранённо, заговорил: «Любовь — это боль, и нервы в пружину. Любовь это страха дыхание в спину. Любовь — это ложь, лишь танец теней. Любовь — это прах погорелых страстей. Любовь — это ненависть, холода мрак. Та ненависть я, твой влюблённый дурак.» Закончив декларировать стихи, с лисьим коварством воззрился на слушательницу, сличая, не только внешне, но и неописуемую гамму внутренних переживаний, бури эмоций, захлестнувшись стражницу с головой. Это не о чём не говорит! То, что он может так же ладно рифмовать, не делает его похожим… и лицо тоже… они почти схожи, но, всё равно, есть разница! Шегон поднялся на колени, приблизившись лицом к лицу, застав Вандом врасплох, в растерянности та закрыла ему лицо руками, шумно ахнув от неожиданности. -Я люблю тебя. -Ложь, несусветная брехня! -Люблю тебя, моя Вилкси. Ч-что?! Вилкси!?! Ну, вот опять! Снова огорошивает её фактами, известными лишь двоим, ей и Мэтту… Так будто он сам… Нет, нет, нет, не ведись на провокацию, это блеф, искусная ложь, фокус, не более! -Почему ты мне не веришь? – отнимая руки от лица, с выражением истового страдальца, полушёпотом спросил демон, сжав девичьи ладошки. По щекам рыжеволосой потекли слёзы, нет, её нисколько не тронули шегоновские выходки (ни стихи, ни любовные признания), её задело другое, лик человека (пусть слегка отличающегося от оригинала), обращающегося с тоскливой мольбой. Мэтт, как не погляди, как не присматривайся, а пред ней был Мэтт; с этим обиженным выражением лица, когда она отстраняла его от геройских дел, оставляя на Земле. Когда отталкивала помощь, говоря: слишком опасно, тебе не по силам. Когда сбегала, по каким-то чародейским делам, бросая, без особых объяснений. То лицо, с которым Олсон смотрел на неё, испытывая отчаяние обиды и злость от бессилия. Вилл запнулась, будто поперхнувшись словами, прикрыла рот руками, дабы не всхлипнуть, потеряла концентрацию, дрогнув на мгновенье, развоплотилась, растеряв волшебные доспехи в облачке сиреневых зарниц. Оставшись нагой, как телом, так и душой, школьница передёрнула плечами, с силой зажимая себе рот, чтоб не расплакаться, только глаза роняли тяжёлые слёзы, обжигая кожу солью. Она спрятала лицо в ладонях, отвернувшись от него, потеряв всякую уверенность в себе. Жертва дошла до нужной кондиции, и если кто-то полагал, что Шегон может проявить джентельменскую учтивость и отступить, то вы сильно заблуждались на его счёт. Рыцарь погибели ни за что не упустит момент, кто знает, когда ещё выпадет такой случай, он приподнялся с пола, пригубив над коленом, подымаясь по бедру девушки, целуя с жадностью, оставляя красные пятна, походившие на разводы акварелью на нежной коже. Повернувшись, прикрывая грудь, хотела было упрекнуть смутьяна, хоть как-то возмутившись, но не смогла, лишь сипло вдохнув, всё так же роняя слёзы. Минута бездействия, Шегон опирался об матрас, смотря на Вилл, а она, в то же время, смотрела на него, растерянно и взволновано. Он подался вперёд, и неуверенная рука упёрлась в грудную клетку, проводя дистанцию, да только ошалелый ангел не намерен дистанцироваться. Брюнет огладил ногу Вандом, сжав ляжку, надавил ногтями, отчего та дёрнулась. Вытянув шею, приблизился к девушке, почти что касаясь губами подбородка. -Ше… - воспротивилась Вилл, но едва уловив взгляд синих очей, тут же исправилась – Мэтт… - и не словом больше, казалось, она просто не способна выдавить из себя ни единого протеста. Невозможно, абсолютно не возможно, когда он смотрит вот так, когда так выглядит, ещё пару минут назад она была готова бороться, сопротивляться наглому поползновению, но отпор можно дать лишь тому, кто покушается, пытается сломить, но никак не этому коварному субъекту, сменившему настырный натиск вкрадчивым уговором. Ей захотелось (сущие безумие) коснутся его, дотронутся до сего двуличного существа, возникло ощущение некой слабости, нет не её, а его собственной. Вилл неловко тронула пальцами щеку брюнета, второй рукой, затиснув в ладонях, пошла дальше, заехав перстами на затылок, при этих манипуляциях Шегон вёл себя весьма смирно, только разок прикрыл глаза, как-то томно, будто получивший господскую ласку кот. Совсем осмелев, Вандом огладила шею юного беса, нежной щекоткой скользя по коже, пройдясь по венам, задержалась, с хищным любопытством придавив пучками, юноша шумно вдохнул, слишком поспешно втянув воздух, выдав весьма милый, и в то же время, несдержанный "ах". Рыжеволосую пробрало мурашками, ей уже не было страшно, ни за себя, ни ситуацию в целом, её не волновало то, как в глазах здравого смысла выглядят её действия, ей просто хотелось гладить это прекрасное тело, а тёмный рыцарь лишь поощрял интерес девушки, то и дело постанывая. Вилл обвела ключицы демона, опустившись на грудные мышцы, оставив багровые полосы, с нажимом надавливая, царапая кожу, без пяти минут жертва превратилась в настоящую фурию, облизнувшись, рыжик скользнула по кубикам пресса, спускаясь всё ниже, забралась под пояс, забравшись в брюки, затронув шаловливыми пальчиками чувственный орган. Шегон и без того пребывал на взводе, а после выходки маленькой развратницы, степень возбуждения достигла апогея, хрипло рыкнув брюнет рывком вытянул девичье руки из штанов, сурово зыркнув на школьницу. Казалось, он был уязвлён дерзостью девушки, но более удивлён и ещё, совсем немного, может самую малость, а может ей лишь показалось, озадачен. Он выглядел уязвимым, будто раскрытая рана, которую только что ткнули калёным железом по живому. Шегон явно не ожидал такой прыти от той, кто ещё совсем недавно отбивалась то его ухаживаний, а что до Вандом, то ей, похоже, горячка в голову ударила: высвободив руки, сцапала беса за волосы, сдавив в кулаках смоляные пряди, притянула к себе, впившись в губы. Градус накала растёт, поцелуй, вдох, поцелуй, пауза, глубокий вдох, быстрый выдох, долгий поцелуй. Жаркие объятья, тесное трение тел, жмущихся друг к другу, руки, что никак не найдут себе места, постоянно бороздя просторы. Он приподнялся, придерживая одной рукой рыженькую, подался вперёд вместе с ней, перебравшись на кровать, Шегон задержался, отстранённо взглянув на школьнику, впервые за всё это время прервав череду поцелуев. Вилл была захмелевшей, её разгорячённое тело дрожало без его ласки, требуя большего, она полностью потерялась в его эмпатических волнах, окутывающих разум и душу. Вандом ощущала его желания как свои собственные, и они отдавались в ней эхом, усиливая собственный голод, какой бы застенчивой и стыдливой она не была, но первобытный инстинкт взял верх, она хотела его, отбросив все предубеждения, хотела, безо всяких сомнений и малейших опасок, хотела, просто хотела. -Я хочу тебя… - прошептала Вилл, упираясь устами в скулу рыцаря погибели – Я хочу тебя прямо сейчас! Шегон усмехнулся про себя, отметив, что сам он хочет чародейку, постоянно, без определённых временных ограничителей, с того момента как впервые встретил. Стражница вскружила ему голову, сузив его приоритеты до одного человека, которая и стала основным сексуальным увлечением. По началу, всё шло хорошо, покуда рыцарь погибели контролировал трансформацию Вилл не отлипала от него, требуя больше ласки и самоотдачи, но держать концентрацию и удовлетворять девичьи хотелки было не так-то просто. Сохранять людской облик становилось всё сложнее, ведь в его мыслях властвовала лишь одна Вилл, и всё о чём думал и хотел демон, была разгорячённая ведьмочка, которая льнула к нему как безумная. Не сумев совладать с натурой, Шегон совершил ошибку: вороные крылья раскрылись в обе стороны, смоляными веерами обогнув Вадом с обеих сторон. Перед глазами мелькнула чернота пера, лоснящийся блеск тьмы отрезвил рыжеволосую, с визгом подавшись назад, она стала колотить любовника, пытаясь отбиться. Она больше не хочет продолжать, нет, чем она вообще думала!? В голове вертелось одно: отпусти, отпусти, немедленно! Увы, они уже достаточно далеко зашли, и каждое трепыхание ведьмочки было почти равносильно предыдущему действу, будто бы они и не останавливались вовсе. Вот только разница была в том, что подобные затеи уже не доставляли удовольствия, напротив, ей резко стало противно, гадко, чествовать его так остро, ощущать в себе, каждой клеточкой и фиброй души, отвратительное слияние! Нет-нет-нет! Хватит, отпустите её немедленно, прочь! Шегон пытался утихомирить разбушевавшуюся девицу, она плакала и упиралась, била его, и знатно шкварила электричеством, местами кожа брюнета покрылась багровыми ожогами, по которым потом, не менее знатно, хлопали ладошки Вилл. Боль просто адская, душный запах горелой плоти, режущая боль от каждого удара, и этот эмпатический обстрел, которому его подвергла школьница, всё в купе составляло неописуемый букет угнетающего давления. -Вилл, - позвал бес, схватив рыжеволосую за руки, - Вилл, посмотри на меня. – но старшеклассница не отозвалась, продолжая яростно сопротивляться. Вандом не останавливалась, голося, и дёргаясь, сыпля молниями подобно катушке Теслы. Скрипнув зубами, юный бес сильно сдавил запястья девчушки, наконец завладев её вниманием: «Вилл, пожалуйста, посмотри на меня.» - настоял Шегон, серьёзно взглянув на дикарку. Наконец рыжик вняла просьбе демона, посмотрев на того, какое-то время молча обменивались взглядами, сидели неподвижно, всё в той же близости. Брюнет не двигался, но и не отпускал, он не хотел так нелепо потерять то чувство, которое недавно испытал, всё ещё пребывая в ней, но бездействуя, чернокрылый предпринял очередную попытку увещевания: «Вилл, не отворачивайся, смотри на меня, Вилл, смотри…» Вандом прятала глаза, смотря куда угодно, только не на рыцаря погибели, тяжело дыша, хрипло втягивая воздух, с глухими примесями истерических всхлипов, рыжик постепенно успокаивалась. Отпустив руку ведьмочки, бес осторожно коснулся влажной щеки, утерев слёзы. Хрустальная пелена карих очей обратилась к демону, растеряно взирая, мисс противоречие уныло шмыгнула носом. Угрюмо улыбнувшись строптивой, Шегон облегчённо вздохнул: «Видишь, это всё ещё я.» - звуча как можно более располагающе начал брюнет, вкрадчивыми нотками отвоёвывая утраченное расположение - «Я не изменился, пожалуйста, Вилл, не отталкивай меня.» Вандом притихла, но ничего не ответила, эта угнетающая тишина напрягала куда сильнее недавней вспышки истерического негодования. Господи, ну скажи же хоть что-нибудь! Рыжеволосая стряхнула руку беса, высвободив из захвата, неуверенно потянувшись, задержала ладонь вблизи лица юноши, аккуратно прикрыв правую часть. Золотая клякса была единственным аспектом демона, напрягающим взгляд, если убрать его, и не обращать внимание на крылья, то вид молодого человека был вполне приемлемым. Вилл нахмурилась, потупив взгляд в сторону; по спине что-то скользнуло, удивлённо ойкнув, подалась вперёд, вплотную прилипнув к рыцарю погибели, озадачено уставившись на предмет нарушивший ход мыслей. Змеиный хвост, гладкий и блестящий, обкрутился вокруг поясницы, озорно зацепив крючком выступающею косточку тазобедренного сустава. Видимо, чтоб опять не попасть впросак от неожиданных трансформаций, Шегон решил вывалить своё нутро всё целиком. Однако, данный натурализм нисколько не располагал ведьмочку на амурный лад, только добавил сумбура чувствам, которые и без того метались в непонятках. -Давай остановимся на этом? – предложила Вилл, являя собой воплощение безутешной сокрушенности. Она остыла и, похоже, более не воспылает, больше рыжик не желает заниматься столь порочным делом, она совершила ошибку, но больше не станет полагаться на лживые ощущения, которые не способны отличит друга от врага. Шегон отпустил старшеклассницу, и та с лёгкостью отодвинулась к изголовью кровати, поджав колени, обхватив себя руками. Не дать ни взять – неприкаянное страдание! Такая непостоянная и такая жестокая, сперва подарила мгновенье блаженства, а потом хладнокровно отняла, выставив злодеем. -Почему ты так со мной поступаешь? – жалобным голоском протянула Вандом. Своей детской непосредственностью девушка лишь разъярила рыцаря погибели, теперь он ещё и виноват!? Она сама хотела, она требовала, а теперь киснет в сторонке, с видом осквернённого ангелочка! Всякому терпению есть придел, и видит бог, Шегон слишком долго терпел: «Нет, Вилкси, почему Ты так со мной поступаешь!?» - вспылил брюнет, гневно сжав в кулаках простыни - «Я устал от твоих обвинений! Бесконечных укоров! Ты могла остановить меня когда угодно, ты могла вообще не дать мне и шанса! Но, Вилл, ты так молила, разве я мог отказать тебе в любви?» - на последнем чернокрылый немного приглушил тон, произнеся остаток фразы куда более спокойно нежели предыдущие. Вандом зажала уши, будто каждое слово ощущалось физической болью, вонзаясь глубоко в растревоженное естество девушки. Ещё более горько от того, что демон прав, да, прав, она могла воспротивится, могла вышвырнуть его ко всем чертям, но вместо этого, отдалась со всеми потрохами, пустившись во все тяжкие. -Пожалуйста, Шегон, не надо! – взмолилась рыжик, с усилием закрывая уши, глаза стали слезится, было горько стыдно за себя, и всё что между, так погано на душе, что хочется сквозь землю провалится. -А, снова Шегон? – апатично протянул юноша – А пять минут назад ты другое голосила: Мэтт, Мэтт! Боже, как же сладко ты стонала… И что вдруг изменилось? -Я наконец прозрела! – выпалила старшеклассница, ударив кулаками в грудину демона – Ты в очередной раз провёл меня, можешь гордится собой! Аплодисменты зрительского зала, пирожок с полки! Мэтт бы так не поступил! -Да неужели!? – огрызнулся чернокрылый, резко перебив крикунью – Что, твой благоверный не захотел бы спать с тобой?!! – съязвил тот, скептически приподняв брови. -Мэтт бы никогда не причинил мне боль! – возразила Вилл, пылая праведным гневом. Ну, это уж ни в какие рамки! Значит, он Мэтт, когда удобно и приемлемо, и Шегон, когда сложно и неудобно! Теперь, видите ли, мадам взбрыкнули, решив повесить на него всех собак! Ну, уж нет, милочка, этот номер не прокатит, она хотела, ХОТЕЛА его, даже требовала, а теперь, значит, он один тут подонок и во всём виноват, да!? -Хватит строить из себя жертву! – завопил Шегон, больно сдавив девичье плечи – Ты вечно путаешь меня, то манишь, то отталкиваешь, а теперь говоришь, что я тебя ранил!? У тебя в конец совести нет, стражница! Острые ногти беса впивались в нежную плоть, пуская тонкие струйки, плечи стали ныт от обрушившегося на них давления, позже, там появятся синяки. Вандом стерпела, стоически выдержав болевые ощущения, несколько секунд собираясь с мыслями (и откровенно говоря, переводя дух после атаки противника, в ходе которой все мысли путались в сокрушительной сети боли, как физической, так и моральной), взглянула на оппонента с суровой решимостью, вполне спокойно, с толикой презрения, сдавив запястье беса: «А сейчас, ты что, не причиняешь мне боль?» Шегон опешил, такого поворота он не ожидал! Да, он в сердцах сдавил плечики, но в сравнении с тем, что они делали не так давно, это просто детские шалости… Она и сама его исцарапала, а ещё обожгла, так что, они квиты! Но Вилл не отступала, продолжая выстраивать сокрушительную линию обвинения: «Ты постоянно ранишь меня, действиями, словами… Ты само воплощение боли и мучений, всегда находишь самое уязвимое, неспособное на защиту и отпор, и давишь, рвёшь и рвёшь, разрывая на части. И сегодняшний инцидент не исключение, ты всё просчитал, всё спланировал и теперь, у тебя есть новый инструмент для издевательств.» Она обвиняла его в велоромном обмане, хитром плане, заключавшемся в искусном соблазнении. Подбросить пару-тройку сладких фраз, разыграть искренность чувств, и вот уже неразумная девчонка глотает наживку, идя на поводу у истерзанных чувств, так изголодавшихся по любви милого сердцу человека. Она обманулась, поверив блестящей игре, ошиблась, уверовав в правдивость излияний, приняв сие омерзительное существо за Мэтта. Новый инструмент для издевательств? То есть, для неё произошедшее всего лишь ошибка, воздействие момента, бездумная страсть? Так значит, он просто хитроумный демон, совративший невинную девчушку и никакие другие понятия тут неприемлемы? Ах, прекрасно! Просто прекрасно! Отлично, что ж, коли так хочется, он станет для неё безнравственным ублюдком, тем высокопарным, абсолютным, злом, кое воспевают в поэмах и балладах! Шегон уже собирался было ответить, но тут рыженькая выкинула очередной фортель: вместо того, чтоб продолжать презрительные обвинения, она расплакалась, вперив колючий взор заплаканных очей, вспомнив о девичей застенчивости, потянула край одеяла, прикрывшись, крепко прижала к себе одеяло, скрыв наготу. Это была последняя капля, в конце концов, у него тоже нервы не железные, и он кое чего таки чувствует! Довольно, с него хватит! Как там говорят девушки: ой, всё! Он конкретно задолбался, заколебался и заебался, во всех смыслах, понятиях и определениях данных терминов. Тёмный ангел устало хмыкнул, ну что ж, видимо, на сегодня никаких дальнейших дискуссий не предвидится, съехав с края постели, поднялся, одновременно с тем его фигуру окутало бирюзовой пеленой сверкающих искорок. Переливающийся глитч плотно облепил тело, волшебным образом приобретая форму рыцарского облачения, материал перестал светится, вернувшись к исходному виду привычного наряда рыцаря погибели. Наблюдая за отступлением чернокрылого Вилл в очередной раз всхлипнула, едва слышно всплакнув, чем вызвала вполне обоснованное возмущение с его стороны: «Господи, ну сейчас ты чего ревёшь?! Я же ушёл!» Он уже стоял у окна, готовый в любой момент уйти, можно было проигнорировать плаксивые качели ведьмочки, но демон решил задержатся, любопытства ради, или, по иной причине, но, ему захотелось узнать, что же на сей раз не так? -Я не знаю! – внезапно булькнула Вандом – Я сама себя не понимаю! – голосила с захлёбом, задыхаясь от постоянных подступов истерики – Почему ты просто не солгал, тогда, в зоомагазине!? – от подобного крылья златоликого аж передёрнуло, повернувшись в пол оборота, посмотрел на нервозную девицу – Ты мог оставить всё как есть, я бы и не догадалась… -То есть, - перебил падший ангел, - ты предпочла бы быть обманутой, верно? – не дожидаясь ответа на риторический вопрос, брюнет продолжил – Тогда бы, ты любила Мэтта, боролась с Шегоном и не пришлось вставать перед выбором, да? Мир бы делился на чёрное и белое, а тебе не нужно было терзаться в сомненьях, я правильно понял? Совершенно верно, рыжик даже притихла, изумлённо поджав губы. Хотела ли она быть обманутой? Возможно. Хотела ли чтоб Шегон чудесным образом оказался Мэттом? Отчасти. Считает ли она стоящего пред ней своим возлюбленным? Сложно сказать, вряд ли уверенна, но сомнений полна голова. -Так мне уйти или остаться? Ведьмочка спохватилась, будто собираясь что-то сказать, мгновенно запнулась, спрятав лицо в ладони, помотав головой. Она не знает, не знает, что ей делать, это ужасно, просто ужасно! Матрас рядышком прогнулся, Вилл накренилась, подавшись в ту сторону, плюхнувшись прямиком на грудь златоликого. Обняв незадачливую девчушку, погладил по спине, упёршись подбородком в пламенную макушку. Он решил остаться, покамест её чувства не устаканятся, пока не уймётся беспокойство. Завтра он об этом пожалеет, определённо пожалеет, но это будет только завтра… Странное ощущение, иногда хочется заставить стражницу страдать, а порой, сам проникаешься её мучениями, ощущая, как бы это сказать, угрызения совести, что ли? Однако, попытки Шегона успокоить раздёрганную психику девушки не увенчались успехом, очевидно, в его присутствии она просто не способна утихомирить чувства. Ослабив объятья демон хотел было отстранится, но неуверенная ручонка схватила за локоть, неслабо озадачив брюнета. Так ему не отпускать? Ладно, посидим ещё немного. -Я хочу увидеть твоё лицо, - внезапно пролепетала старшеклассница, подняв взгляд на чернокрылого, неловко тронула маску, легонько постучав пальцами, - я хочу видеть твоё лицо без этого. Золото степенно отхлыну, обнажая кожу, повторяя движение аурума, Вилл провела подушечками пальцев по разветвлениям метала, очертив кляксу-маску вокруг глаза. Пристально смотря на рыцаря погибели неожиданно скуксилась, поспешно отвернувшись. Господи, она же не собирается снова хныкать?! Вот уж не думал, что главная чародейка такой нытик! Это уже начинает напрягать, сколько она ещё киснуть будет? -Когда мы впервые встретились? – озадачила внезапным вопросом чародейка, искоса поглядывая на молодого беса. Так-с, а вот это, вдруг, с какого перепугу, а? К чему это? Карие глаза девушки призывали к ответу, настойчиво сверля взглядом. Ладно, хорошо, сыграем в эту игру! -Возле пекарни «Бертруччи». – бесцветно брякнул Шегон. Вилл угрюмо усмехнулась, уныло покачав головой: «Вот ты и прокололся, впервые мы с Мэттом встретились в школе.» -Ошибаешься, - возразил чернокрыл, снисходительно взглянув на девчушку, - впервые я увидел тебя именно там, кажется, вы тогда только переехали, это было в конце лета. Теперь уже настал черёд Вандом удивляться, озадаченно моргая. А между тем, тёмный рыцарь продолжал рассказ, повествуя о таких подробностях, которые не могла знать ни одна живая душа. Итак, чета Вандомов переехала в Хитерфильд в конце августа, как раз перед началом нового семестра. Дамы прибыли налегке, так как более тяжёлые и грузные вещи перевозила грузовая компания (возможно, рабочие уже даже разгружают коробки у нового дома семейства). Проголодавшись в дороге они сделали остановку, припарковавшись, как раз, у местной пекарни. Прикупив коробку пирожных-ассорти, да пару стаканов большого латте, дамы вышли на улицу, собираясь перекусить в авто. Именно в тот момент, когда Вилл вышла следом за мамой, став у фасада «Бертруччи», её и увидел Мэтт. Парень шёл куда-то по своим делам вдоль улицы, и случайно глянул через дорогу, наткнулся глазами на стоящую у пекарни девушку. Она казалась необычной, было в ней что-то такое, отчего школьник остановился, принявшись бесстыдно разглядывать незнакомку. Солнце играло в её волосах, отчего они переливались всей палитрой багрянца, сверкая будто драгоценные рубины. Миловидное личико и озорные глазки глубокого карего цвета… «Вот бы заговорить с ней…» - подумалось ему, но рыжеволосая уселась в авто, и они вместе с мамой уехали в неизвестном направлении. А уже после, в начале учебного года, Олсон увидел ту самую рыжеволосую нимфу в своём классе. Невероятное стечение обстоятельств! Или же, судьба? -Да, мы с тобой познакомились в школе, но впервые я с тобой встретился гораздо раньше. – подытожил Шегон, окончательно огорошив слушательницу – Ты была вечно в заботах, вся в делах, со своими подружками, но я просто не мог перестать смотреть на тебя. Я не мог отвести взгляд от этого неземного создания… Девушка опустила голову, упёршись о грудь демона, боже, не может быть, или, всё-таки может!? -Господи, - пробормотала Вандом одновременно подымая взгляд на рыцаря, - что же нам теперь с этим делать? – подразумевая, скорее, ситуацию в целом, а не конкретно данный момент. Шегон тяжело вздохнул, пожав плечами, а что тут поделаешь? Остаётся мирится с тем что есть. Опустив голову на девичье плечо, уткнулся лицом в шею: «Я пытаюсь,» - произнёс он как-то удручённо, - «я правда стараюсь, Вилл,», - очертив пальцем проступающий на предплечье Вандом синяк, продолжал, - «но, у меня выходит лишь это.» Рыжеволосая изумлённо вздрогнула, ощущая всю тяжесть угнетающей ауры, исходившей от говорившего. Он будто бы раскаивался, изливая душу в такой неумелый манер. Отстранившись от чародейки, посмотрел на владычицу сердца, являя собой чистое воплощение унылой меланхолии: «Спаси меня,», - внезапно обронил бес, звуча крайне печально, - «спаси меня, Вилл, я не знаю, что со мной…», - накатившись на золотые ресницы, сорвавшись вниз, по золотой кляксе-маске, скользнула слеза, обогнув контур по правой стороне. О, боги, вы так безжалостны! Это уже превыше её сил, она не в состоянии отказать молящему о спасении, страдающему, под гнётом собственных грехов и проступков. Нет, заклинательница молний просто не в состоянии оттолкнуть его, это было бы бесчеловечно. Что ж, ладно, она поверит ему, поверит этим глазам, в бездне которых таится тьма, этим губам, что так искренне изъясняются в чувствах… Заключив лицо Шегона в ладони, рыжеволосая притянула к себе, целуя кляксу-маску, чувствуя колючие ресницы злата на губах, целуя в скулу, другую, рядом с уголком рта, в губы, ещё раз, получив ответ в качестве встречного поцелуя. Целуя и отвечая на встречные ласки, углубляясь в процессе, снова целуя, чувствуя, как теряет над собой контроль, Вилл резко прервала процесс, слегка подавшись назад. Тяжело дыша, смотря на чернявого демона, рыжик внезапно поняла, что более не испытывает к нему отвращения, напротив, хотелось отдать ему как можно больше любви, настолько, насколько её вообще в ней имеется. И данная перемена, отнюдь, не ускользнула от обострённого чутья эмоционального вампира. Так, ладно, раз уж выдался шанс, то воспользуемся сполна: Шегон прижался губами к шее, принявшись зацеловывать подростка, которая, от такой инициативы, абсолютно опешила. Было щекотно и неловко, в сравнении с недавним неистовым натиском (когда не только бес, но и она сама вела себя дико), подобное действо было далеко от яростных ласк, чернокрылый был более осторожен и нежен, каждым поцелуем будто спрашивая: тебе нравится, хочешь ещё? Вилл хихикала от щекотки, в шутку толкая падшего ангела, не столько с целью отбиться, сколько из моральных соображений, ну, не может же она, в самом деле, безропотно позволять ему всё что угодно!? Он продолжал целовать её, отвоёвывая у одеяла новые участки тела, убирая прочь, исцеловывая каждый сантиметр тела. Завалившись на кровать, смотря на брюнета снизу-вверх, с неслыханной смелостью провела ладонями по грудине, сложив руки на солнечном сплетении. Между тем, под треугольником одеяла, кое ещё прикрывало грудь девушки, слабо поблёскивая, сиреневело сердце Кондракара, пульсируя волшебным светом, кристалл залечил раны, исцелив ожоги юноши, погаснув сразу же после исчезновения последнего рубца на теле беса. Шегон ахнул от неожиданности, зажмурился отвернувшись, а золото маски пришло в движение, бурунами заплясав по лицу чернокрылого, то захватывая чело, то расходясь по губам, собираясь и растекаясь. Аурум пульсировал будто живой, волнами расходясь по лицу, оголяя и скрывая отдельные участки, сигнализируя о душевном волнении своего носителя. -Вилл? …- прохрипел демон, будто справляясь о намереньях ведьмочки, своей вопросительной интонацией поставив владычицу сердца в тупик. Вандом снисходительно взглянула на чернокрылого, с некой укоризненкой во взгляде, будто бы на провинившегося возлюбленного, обвила шею, притянув к себе, совершенно бесстыдно обнимая рыцаря погибели. Тёмный ангел окончательно обалдел, выпав в осадок, от такого фортеля он даже замер, не зная, как следует поступить. Её аура изменилась, это больше не испуганный сгусток нервозных опасений, ни глухой укор, нетерпящий возражений, это нечто большее, больше чем дружеская доброжелательность и много выше праздного смирения, нечто столь упоительно прекрасное, что по всему телу растекается живительное тепло. Маленькая дрянь, что она с ним делает? Сама напросилась, незачем быть такой милой, очаровательной… Как тут удержатся!? Совершенно невозможно! Да и, похоже, Вилл и сама не прочь… Больше никаких переговоров, никаких слов, единственные звуки, заполнившие небольшую комнатку квартиры в районе Хитрефильда, были сладостные стоны хранительницы сердца Кондракара и вторившие рычание главы отряда нерисовских демонов. Их голоса сливались воедино в нескладную, но такую развратную, симфонию страсти. В мире есть две вещи которые не возможно утаить: шило в мешка и свою натуру. Нельзя постоянно притворятся, сдерживаться, всё равно, рано или поздно, «настоящие» вырвется наружу, и вот когда данное случится, исход событий сложно предугадать. Следует отдать Шегону должное, он держался достойно, достойно для твари. Как и ожидалось, в долгую играть в добряка не вышло, он не смог совладать с собой, переисполнявшись чужих чувств, эмоций, бивших из рыжеволосой через край, демон вошёл в раж, став более грубым и резким в движениях. Такой жёсткий натиск, что Вилл даже не сразу опомнилась, как так вышло, что её милый Ангел вдруг обратился в Дьявола, подвергая несчастную тотальному террору. Было больно, с каждым рывком боль усиливалась, грубые и резкие толчки отдавались болевыми конвульсиями внутри. В ней всё так и пульсировало, заходясь в припадке панического ужаса и неприятия, отторжения того, что ещё пару минут назад тот, кто дарил ей самые нежные ласки, сейчас подвергал пытке, находя в том какое-то химерное удовольствие. -Стой! – запинаясь выдавила Вандом, упёршись руками о грудь беса – Больно, Мэтт! Мне больно! – вопила та, отчаянно взывая к милому, пытаясь воззвать к его светлой части. Но Шегон не останавливался, напротив, только ещё сильнее разгорячился, каждый вопль заклинательницы молний эхом отдавался в естестве демона сладостной нотой наслаждения. Чувствовать её так ещё приятней, когда она боится и бьётся в агонии, все ощущения обострены, сгусток нервного трепыхания, ярко сверкающий богатой палитрой ужаса. М, она будто разорвавшиеся сверхновая, такая сверкающая, такая неистовая и вся пропитана болезненным ужасом… Он так яростно толкался, так несдержанно дико, что рыжеволосая стала бить безумца в грудную клетку. Но Шегон продолжал своё чёрное дело: сгребя ручонки протестующей, заломил над пламенной макушкой, сильно сдавив запястья. Казалось, суставы костей сейчас треснут, настолько сильным был захват, что руки девушки стали выть от боли, добавляя новый аккорд мучений к уже имеющейся симфонии терзаний (как физических, так и душевных). Бес не мог насытится её страданиями, он будто слышал голос несчастной в своей голове: хватит, мне больно! Остановись! Ты терзаешь меня, не надо! Пожалуйста, перестань! До чего же восхитительно! А-а-а-а! Её муки такие пьянящие, такие насыщенные, просто неописуемое блаженство! «Ещё, дай мне ещё, мне нужно больше!» - крутилось в голове падшего ангела, покуда он продолжал свои зверства. Вилл больше не могла выносить это насилие, искажённое в ухмылке садистского наслаждения лицо казалось совершенно чужим, он оставался глух к мольбам, значит, пора перестать просить! Громогласный раскат грома и ярчайшая вспышка лазури сотрясли комнату. Произведя залп молнии всем телом, вложив в удар всю горечь негодования и обиду, владычица сердца наконец усмирила чернокрылого, что после такого высоковольтного разряда ощутил на себе всю мощь девичьих обид. Под воздействием разряда электричества Шегон выгнулся в спине, запрокинув голову, болезненно взревел, так дико и натужно, будто раненный зверь. Крылья раскинуло в обе стороны, вытягиваясь тлеющими саблями, они роняли перья, а по всей поверхности крыл проходили проволоки лазурных молний. Он замер, нависая над ней на вытянутых руках, а потом опал, обрушившись тяжестью на чародейку, тяжело дыша, выдыхая сдавленное потрясение в алые пряди волос волшебницы. Что только что произошло? Всё было так чудесно, а потом прервалось… Рыцарь погибели недоумевал, испытывая дикую ломоту во всём теле, было тяжко даже пошевелить пальцем, казалось, если слишком глубоко вдохнуть, опалённые лёгкие взорвутся к чертям! Регенерация протекала слишком медленно, каждое, даже малейшее, движение, отдавалось неимоверной болью. -От тебя так больно, - прервав молчание пробормотала Вилл, положив ладонь на голову чернокрылого, - и так сладко, что хочется умереть… Шегон с трудом повернулся лицом к ней, искоса взглянув на владычицу сердца Кондракара: вокруг глаз девушки были сплошные разводы хрусталя, они утопали в слезах, которые, в своём избытке, огибали по бокам, стекая вниз непрерывными потоками, утопали в простынях влажными пятнами. Пожалуй, было чересчур, то, что нормально для него, категорически неприемлемо для неё. Что поделать, он всего лишь демон, а демоны могут лишь разрушать, ранить и приносить боль. Приподнявшись, брюнет перекатился на бок, улёгшись рядышком с рыженькой. Одно крыло неудобно подогнуто, а второе покоилось сверху, сплошные неудобства с ними, но, к сожаления, снять их и отложить, чтоб не мешали, не выйдет, они, чёрт возьми, растут на нём! Вилл поднялась, сев на постели, провела по плечам руками, словно озябнув, придвинулась к краю, встав с кровати, под бдительным (но не понимающим) взглядом синих очей. -Куда ты? – осведомился бес, наблюдая за передвижением Вандом по комнате. -Мне нужно передохнуть, - на ходу ответила та, и перешагнув порог ведущий в коридор, бросила, - я должна собраться с мыслями. Она вышла в кухню, достав с посудного шкафа стакан, взяла графин со стола, плеснув немного воды. Отставила графин, держа дрожащей рукой блестящий стакан, обхватила второй, но нервный озноб так и пробирал, вода в емкости подскакивала и плескалась об прозрачные борта. Внезапно, её хвату придали жёсткости, пара рук, появившихся по обе стороны от старшеклассницы, обхватили нервный захват, придав тому стабильности, прочно удерживая в состоянии спокойствия. Её больше не трясло, а позади ощущалось тепло, тепло тела рыцаря погибели, стоящего позади неё. -Отпусти. – бесцветно попросила Вилл, и он отпустил, позволив девушке осушить стакан. Стукнув стеклянным цилиндром об мраморный фартук, опёрлась рукой об матовую поверхность, привалившись боком. То, как она себя чувствовала, сложно описать, это не усталость, в привычном смысле слова, скорее, некая моральная измотанность. Она была вымучена, будто перегоревшая проводка, в которой больше не плещется электричество. Полностью обесточена, словно из неё вытянули всё наполнение сущности, естества духа, дающие жизненные силы. Шегон знал это, ощущал, он понимал, сейчас она так разбита именно из-за него, стражница сломлена. Однако, всецело проникнутся угрызениями совести, ощутив за собой вину, такое, попросту, недоступно существу столь извращённой натуры. Да, он безусловно ощущал тяжесть содеянного, и в то же время, испытывал некое удовольствие от того, что смог так потрепать ведьмочку. Такое двойственное чувство, такие несовместимые ощущения, раскалывали его пополам. С одной стороны, хотелось утешить, приобнять несчастную, а с другой… с другой стороны, хотелось схватить её прямо сейчас и взять на столе, овладев милой волшебницей прямо на кухне. Вилл посмотрела на брюнета в пол оборота, что-то обдумывая, крутанулась, неловко шагнув, едва не упала, но бес успел вовремя предотвратить падение, подхватив Вандом, усадив незадачливую девчушку на кухонный фартук. Неловкое молчание: она смотрит на него, он на неё, и никто не решается обронить ни слова. Решив попытать удачу, Шегон коснулся коленки рыжеволосой, скользнув вдоль, подымаясь по бедру, оглаживая бархатную кожу… Остановила, она остановила его, прервав неуместную ласку, заблокировав ладонь демона своей: «Нет.» - так холодно и кратко, так пресно и без эмоционально, отказала, оборвав на корню. Чернокрылый взглянул на волшебницу: выглядела та мрачнее тучи, и как, скажите на милость, разворошить этот скуксившийся клубок отчуждённости?! -Тебе всё ещё мало? -Мне никогда не будет достаточно. Тебя всегда мало. -Ты говорил, что любишь, разве любовь бывает «такой»? -Хех, знаешь, отношения — это не всегда сплошная ваниль и бабочки, порой, любовь холодна и опасна, как нож. Я твоё острое лезвие, а ты – мой дурманящий опиум. -Но мне не нужен нож… -Но, а мне нужен мой наркотик. Сбросив руку Шегона, Вандом задумчиво посмотрела куда-то в сторону, пребывая в крайне подавленном расположении духа. Да ещё и внутри всё ныло, после его террористических нападок, так неприятно и болезненно. Она неосознанно прижала коленки друг к другу, чувствуя, как подступает новый приступ панической атаки. С силой зажмурившись, ломая руки, пыталась переключится, но тело предательски дрожало, обдаваемое волнами озноба, пронзающего мороза, вызванного фантомами воспоминаний событий, кои ей пришлось пережить не так давно. Возьми себя в руки, тряпка! Глубоко вдохнув, одновременно возложив ладонь на солнечное сплетение, рыжеволосая воззвала к сердцу Кондракара, (что по обыкновению дремлет в ней, покуда хозяйка не призовёт) сиреневая зарница расцвела на груди, сверкая ярко и лучисто, исцеляя не только госпожу, но и демона, стоящего напротив неё. Шегона всегда поражала её несгибаемая стойкость, то, как отважно стражница смотрит в лицо опасности и как справляется с тяготами. Но вместе с тем, перед ним сейчас была слабая и хрупкая девочка, кисейная барышня, способная рассыпаться от колкого слова и неумелого прикосновения… Такая сильная и такая слабая, несовместимые противоречия, девушка-оксюморон. Что ему сделать чтоб смочь постичь, проникнутся, этим волшебным созданием, дабы из «неприемлемого недостатка» стать «полноценным дополнением»? Он всё смотрела на неё, ловя каждый вдох, слушая пульсацию ауры и крови, что постепенно замедляла ритм, возвращая сердцу покой. Внутри что-то расцветает, когда рядом чародейка, нечто столь упоительное и всеобъемлющие, что чернокрылый невольно забывается, порой теряясь, не зная, как следует поступить. Наконец собравшись не только с силами, но и мыслями, чародейка решила обратится к рыцарю погибели: «Если в другой раз случится нечто подобное, ты сможешь остановится?» - подразумевая инцидент с помешательством беса, когда он впал в состояние некой необъяснимой экзальтации. Надо же, так значит «другой раз» всё-таки предвидится? Уже легче, а то он уже стал подумывать, что больше ему такого счастья не обломится… Соврать, или сказать правду? Да чего зря голову ломать, ты же и так знаешь ответ, Шегон? Ты просто не способен поступать иначе. -Нет. – совершенно спокойно, без тени сомнения, обронил чернокрылый, наблюдая как в карих очах разгорается изумлённое потрясение – Я просто не смогу, - пояснял тот, - я не в состоянии остановится сам. Снова неловкое молчание, Вилл опять хмурится, внутренне переживая всяческие тревоги, упорно смотря в сторону. «Прости, девочка, ты ожидала чего-то другого, но я вот такой, ничего не попишешь…», - подумал бес, глядя на своё ненаглядное воплощение скорби и разочарования в столь соблазнительной плоти. -Я не смогу остановится сам, - снова произнёс Шегон, - так что, останавливать меня тебе придётся самостоятельно. – едва он завершил, как заклинательница молний удивлённо воззрилась, чувствуя некое смятение, от слов тёмного ангела – В процессе самообороны можешь даже убить, я не против. – ухмыльнулся тот, демонстрируя изогнутые клыки. Резкая перемена в душе девушки, откровенно, поразила демона; ещё минуту назад она кисла в унынии, а теперь вспыхнула, разгоревшись неистовым пламенем гнева. Вилл обрушила негодующий кулак прямиком на ухмыляющеюся физию чернокрыла, заехав левым хуком в челюсть. От внезапности удара бес непроизвольно закусил губу, острые клыки пробили кожу насквозь, из раны стала сочится кровь. Аспидные пряди ударили по лицу, частично закрыв смоляным занавесом, только пара сапфировых очей поблёскивали, горя, каким-то, неопределённым чувством/эмоцией. Только было Шегон повернул голову, потирая пострадавший подбородок, как его вновь огрели, на сей раз в грудь: Вилл, прямо-таки, с диким остервенением принялась колотит юного беса, будучи, незнамо с чего, до чёртиков взбешённой. -Не смей разбрасываться жизнью! – взвинчено взвизгнула школьница – Она не принадлежит одному тебе! – вопила та, продолжая колотить – Миссис Олсон, мистер Олсон, господин Герберт! А как же друзья!? – перечисляла девушка, с каждым ударом вбивая в рыцаря прописанные истины – И! ... – тут она запнулась, будто бы данное давалось ей особо тяжко, стукнула совсем слабо в грудину, неспешно разжав кулаки, прижимая постепенно расправляющиеся ладони: «Ты мой, у тебя нет права поступать так бездумно…» Серьёзно? Какое смелое заявление! Ну, уж теперь не отвертишься, после таких-то слов, пути назад не будет, милая! Шегон подался вперёд, целуя незадачливую ораторшу, резкий вкус крови во рту, его крови, вынуждает её вздрогнуть, она отталкивает, пытаясь отстранится, но изобретательный бес сжимает запястья и притягивает, целуя вновь. Слишком явный и навязчивый вкус чужой крови вызывает приступ отвращения, ей неприятно, слишком много крови, её приходится глотать. Помимо раны на губе в ротовой полсти чернокрылого было прилично трещин (ведь дёсна так же пострадали при ударе) и каждая трещинка усиленно кровила, так что, крови им хватало на двоих. Это жутко аморально и как-то не по-людски. Вилл снова предпринимает попытку освободится, силой электричества вынуждая рыцаря отпустить, после двойного разряда ему не осталось ничего иного кроме как сдастся. Ладони горят свежими ожогами, так чертовски упоительно зудя новыми увечьями! Этого мало, слишком мало, чтоб отбить охоту вновь ощутить вкус её протестующего нежелания, отвращения, вызванного столь зверскими поцелуями. Он снова ринулся вперёд, но не сумел достичь желаемого, испуганная столь неожиданным выпадом девушка махнула рукой прямо перед носом чернокрылого, испустив кистью электрический фейерверк. Он успел лишь отвернутся, прикрыв глаза от яркого зарева, а молнии опалили леву сторону лица, оставив ветвистые линии багрянца. Чертовски больно, однако, его физическая боль ничто в сравнении с тем, насколько глубокую и душевную боль испытывала сама волшебница. Шегон ухмыльнулся, будто находя в случившемся что-то забавное, взглянул на чародейку, пафосно вскинув подбородком, продемонстрировал сохатое тавро электричества, оставшегося после испуганного протеста Вандом. Она смотрит виновато, с участливым сопереживанием, видимо, коря себя за случившиеся и, крайне глухо, испытывая недовольство, по поводу неуместной разнузданности беса. Хочется ещё, хочется больше, ему катастрофически её мало, нужно нечто более ощутимое, весомое, такое, что б лежать в коматозном состоянии пресыщенности, испытывая все пробирающие наслаждение. Чернокрылый подался вперёд, снова предпринимая попытку нападения, но Вилл снова толкнула в грудь, предупреждая: «Не нарывайся, не то снова шарахну. На сегодня хватит приключений!» Брюнет усмехнулся, с неким дьявольским озорством, притаившимся в уголках губ, пронзая взглядом, таким пристальным и жадным, что ведьмочке показалось, будто с неё сошёл невидимый слой брони, которым та ментально себя окружала, а между тем, коварный бес заговорил: «Мне тобою не наестся, И тобой не опьянеть. Если б можно растворится, И дотла в тебе сгореть.» Нет, он определённо нарывается! Снова! Опять домогаться будет, по глазам видно, будет! Нет, она к этому не готова (памятуя недавний, мало приятный, точнее, особо неприятный, инцидент), Вилл категорически не желала проходить через подобное вновь! К такому, вообще, может быть кто-то готов!? Растерянно выбросив вперёд руки, Вандом схватилась за нечто, на что не рассчитывала, вернее, не предполагала, что это может там находится... Едва только девичье руки сдавили сей орган, как Шегон протяжно взвыл, со всей силы охватившего всплеска, сдавив мрамор фартука, да так, что плита потрескалась, вмявшись под натиском демонических пальцев, мелкое крошево просыпалось на кухонный пол. Пару секунд отходя от шока, такого рыжик никак не ожидала, кареглазая опустил взгляд вниз, обнаружив, собственно то, за что, эм, ну, скажем так, держала рыцаря погибели. Батюшки святы! От это агрегат! И как он в ней, вообще, помещался то!? Такому прибору кто угодно обзавидуется (впрочем, других она раньше не видела, так что, сравнивать было не с чем, ну, если не брать в расчёт пресловутые японские комиксы)! Так что, о том, каких размеров должны быть инструменты у самцов, не имела ни малейшего представления. В голове волшебницы возникла странного рода мысль: а что если ещё раз надавить? Осмелев до крайней степени безрассудства, девушка надавила на половой орган, несильно сжав. Шегон простонал, или прорычал, или, сделал и то и другое одновременно, сложно описать звук, исторгшийся из его глотки; сдавив мраморный фартук сильнее, впиваясь пальцами глубже, продолжая крошить. Посмотрев на испытуемого, рыжеволосая уловила отрешённый взгляд, такие глаза обычно бывают у людей, пребывающих под воздействием каких-то препаратов наркотического характера, он определённо смотрит на неё, но как-то расфокусировано, будто в бреду. Нет, ну, вы только поглядите на эту нахалку! Хватило стыда посягнуть на его достоинство, мелкая чертовка! И дальше то что делать будешь, а? А собственно, что же она собиралась делать дальше? Продолжать эпатировать юного беса, который итак был изрядно шокирован действиями стражницы. Ему-то думалось, что Вилл тут же брезгливо отнимет руки и, вообще, испытает девичий стыд, но рыжеволосая не то что не убоялась, она решила обстоятельно обследовать "предмет", попавший ей в руки: она гладила его, ощупывая пальцами, периодически сдавливала, водила по нему вверх-вниз, будто бы подсчитывая длину полового органа подопытного. Ввиду всех этих манипуляций Шегон к херам оторвал куски мрамора от фартука, которые раскрошились на гальку, просыпавшись глухим стуком на кафель, образовав кучки. Накренился вперёд, упираясь руками, со скрипом царапая матовую поверхность острыми ногтями, упёршись лбом о чело девушки. Подросток испуганно остановилась, тут же убрав руки, кажется, только теперь осознав, что натворила: да чем она вообще занималась?! Ласкала его возбуждённую плоть, как ни в чём не бывало, вопиющие непотребство! Владычица сердца почувствовала, как горит со стыда, краснея и, вообще, морально плавясь, под взглядом этой укоризненной синевы. -Ещё… - хрипло потребовал чернокрылый. -А? – озадачено протянула Вилл. -Продолжай! – прошипя прямо в уста, выдыхая пламень желания, опаляя невесомым касанием её губы, приказал брюнет. Так это у него такая «положительная» реакция? То есть, ему нравится? Но, как-то это жутко пошло, может луче ну его? Однако, взгляд требовательных сапфиров говорил об обратном, значит, ей не остаётся ничего другого, кроме как выполнить просьбу… Собравшись с решимостью, Вилл взялась за, скажем так, гордость чернокрылого, принявшись проделывать всё тоже самое, что и раньше. И чем сильнее она надавливала, чем быстрее двигалась руками по длине, тем громче и несдержанней были выкрики Шегона. Он прикрыл веки от наслаждения, чувствуя, как по телу волнами пробегают мурашки. Кусал губы, дабы не позорится уж слишком откровенными стонами, душа их на корню, сипло рыча в себя. Юный демон, буквально, пульсировал от каждого её прикосновения, лёгкого иль уверенного, сильного, или нежного; его пробирало дрожью, так что ноги стали подкашиваться. Вилл испугалась, когда Шегон подавшись назад, потерял опору, принявшись неуклонно кренится; если б она могла подтащить стол за ним, но как это сделать, когда ей, непосредственно, мешал сам рыцарь погибели!? Чёрт, будь у неё больше опыта по части квинтэссенции, может тогда б всё не было так уж сложно? Неожиданно для юной волшебницы, кухонный стол шагнул на встречу, приклонив ножки, ловя на себя демонический зад, выпрямляясь вместе с тем, вернув чернокрылого обратно к ведьмочке. Да уж, от это так внеплановая квинтэссенция, ну, по крайне мере, всё сработало, разбираться позже будут. А тем временем, рыцарь погибели нервно дёргал хвостом, ударяя по столешнице, от непрекращающихся ласк чародейки, которыми та щедро одаривала его. Кто б мог подумать, что Вилл такая смелая по этой части? Так нежно, так сладко, её пальцы такие тёплые и мягкие, словно атласные, ощущение будто ангелы щекочут перьями… Совершенно иные ощущения, в сравнении, как если бы проделывать то же самое самостоятельно. Возможно потому, что он ловил её стыдливое возбуждение периферийным чутьём, ощущая колющую примесь самобичевания, порицающего за непотребные занятия. А может, просто от того, что всё это с ним делала та, по которой он сходит сума регулярно, а сейчас, учитывая ситуацию, в особенности… Золото маски плескалось безумными потоками бесконтрольной материи. Оно то сжималось до около глазной кляксы, то расходилось по всему лицу, раскидывая щупальца, дробящиеся на неугомонные прожилки. По тому как бесновался аурум, можно было предположить, в каком состоянии пребывал тёмный ангел. Его пробирало мелкой дрожь вдоль позвоночника и от каждого уверенного касания Вилл положение усугублялось. Последней каплей, прорвавшей плотину самообладания Шегона, стало неловкая оплошность заклинательницы молний: ведьмочка совершенно случайно, во время очередного движения вверх-вниз, царапнула плоть беса, проведя линии красноты по всей длине. И тут его плотность накрыло: чернокрылый взвыл, совершенно бесстыдно прорычав, хлобыстнув хвостом по столу с такой силой, что дерево с треском разломилось, столешница расщепилась, и рыцарь погибели рухнул на пол вместе со щепками, конвульсивно подёргиваясь на прохладном кафеле. Ошарашено глядя на подрагивающею кипу перьев с ножками, Вилл нервно сглотнула. Боже, что она сделала не так? Ему было настолько неприятно? Она ему больно сделала!? -Мэтт, Мэтт, ты живой? – позвала рыжеволосая, потыкав в смоляное крыло пальцами ступни. Из-под крыла, по которому только что скользнула ножка волшебницы, высунулась рука, сложив пальцами «ОК», оповещая тем самым, что он в порядке, Шегон спрятал её обратно. Обхватив себя, царапая и пронзая ногтями предплечья, пытался успокоится, усмирив бушующую в нём бурю эмоций, накрывающею нещадными вспышками. После сего Вандом обратила внимание на свои ладони, которые были покрыты какой-то липкой субстанцией. Внутри всё аж зашлось от подступившего чувства гадливости. Так, главное подавить рвотные позывы, всё в порядке, это естественная реакция мужского организма, нечего так стресировтаь! Надо помыть руки, вот и раковина, как раз, по правую сторону! Наклонившись слегка, старшеклассница включила воду, принявшись полоскаться с энтузиазмом енота. Несколько раз намылив и смыв, Вандом наконец успокоилась, почувствовав внутренние облегчение (правда, смыла она всё лишнее ещё за первые три раза, а остальные так, в качестве профилактики). Вилл съехала с фартука, опустившись на пол напротив лежащего, сидя на корточках погладила оперение, принявшись утешающе гладить. О, господи, она себе даже не представляет до чего довела его, а теперь ещё и побивается переживаниями, до чего несмышлёное, наивное, создание! Обе руки беса показались из-под крыла, хватая девчушку, уволок прямиком с кебе, и теперь они оба лежали на полу, только Вандом возлежала на крыле, прикрытая вторым. Пребывая в непосредственной близости, рыжик сурово зыркнула на демона, категорично фыркнув: «Я не буду заниматься этим на полу!» -О, так у нас на сегодня запланировано продолжение? – осведомился Шегон, нахально ткнувшись носом о носик девушки. -И не мечтай! - отпихнув наглеца, запротестовала подросток, возмущённо насупившись. Покуда рыцарь погибели смеялся, наслаждаясь чудесными эмоциями чародейки, сама она, неожиданно, водрузила ладонь на щеку чернокрылого, охватывая пострадавший участок лица. Мгновенная вспышка, зарево сирени, и кожа на лице пришла в норму, а вместе с тем, исчезли и те травмы, что бес нанёс себе сам. Она не успела убрать руку, как он перехватил за запястье, прижавшись губами к внутренней части. Бесстыдный поганец, сказано нельзя, значит нельзя! Треснув свободной рукой Шегона по фейсу, Вандом выбралась из-под перьев, выползнув из сэндвича крыльев наружу. Выпрямившись следом за девушкой, рыцарь погибели, облокотился на мраморный фартук, вульгарно выгнувшись, демонстрируя всё великолепие рельефного, атлетического, тела, каждая мышца которого была особо остро очерчена, делая фигуру демона восхитительной поэзией совершенной анатомии. -Так, иди к себе! – сурово выдала рыжик, после чего исправилась – То есть, ко мне, короче, шуруй отсюда! Но падший ангел не оставлял попытки, задействовав последний козырь: томный взгляд с поволокой, голова слегка на бок и соблазнительная ухмылка, истовый оскал умелого искусителя, от которого дрогнуло сердечно не одной скромницы. Но только не этой, конкретно, эта была уже сыта всем его прелестями, так что, больше не реагировала особо яро. Безапелляционно указав пальцем на дверь, вынудив Шегона уйти не солоно хлебавши, оскорблённо удалившись. Ибо, нехер стращать её своим великолепным безобразием! Так, ладно, теперь можно сосредоточится на серьёзном, а именно – на оставшемся после беспорядке. Стоит попробовать, разок вышло, может и сейчас получится? Вытянув руку над кипой досок, молвила: «Квинтэссенция.» - после чего фрагменты стола поднялись в воздух, собираясь воедино, будто склеиваясь и срастаясь, возвращаясь к исходному состоянию. Получилось! Отлично, теперь дело за фартуком! Повернувшись, повторила заклинания, мраморный щебень поднялся, как в обратной перемотке, возвращаясь на место, кусочек за кусочком, восстанавливаясь в единое полотно. Прекрасно, погром ликвидирован, теперь не придётся изобретать объяснения для мамы, поясняя, что за нахер случился на кухне. Когда Вилл вернулась в свою комнату, Шегон всё ещё ждал её и да, всё ещё был голым. Посиживая на кровати, закинув ногу за ногу, оскалившись в приветливой улыбке, при виде возникшей на пороге, бес наивно полагал, что сегодня ему ещё улыбнётся удача. Ответив на воодушевление рыцаря погибели угрюмой моськой, подросток стала собирать разбросанную одежду, очевидно, собираясь одеться. -Ты же не станешь одеваться? -Стану. -Зачем? Вандом опешила, в смысле, зачем? А зачем люди, вообще, одетые ходят!? Какие-то у вас, крайне, странноватые вопросы, сударь! -Ладно ты ничем заниматься не хочешь, окей, я не настаиваю, но одеваться то зачем? Зачем прятать всё это под одеждой? Позволь мне хотя бы зрительно наслаждаться. Девушка обалдела вторично. Да чем, тут, любоваться то? У ней обычная фигура, ничем не примечательная, плюс ко всему что худощавая, а так, гордится особо нечем. -Мне не уютно голой. – пояснила та, прикрывшись скомканной одеждой. -И почему же? – озадачено вопросил чернокрылый – Я уже видел всё что можно и нельзя, чего ты стесняешься? Старшеклассница покачала головой, мол, не в этом дело, просто она не считала свою спортивную фигуру привлекательной, посему, не хотела светить ей перед ним сверх меры. -Вилл, я люблю твоё тело, - серьёзно заявил демон, ловя изумлённый взгляд карих очей, - оно такое гибкое и подтянутое, будто тугая струна. Твои покатые плечи, что забавно подрагивают, когда ты смеёшься. Тонкие руки, с такими нежными ладошками, что так приятно сжимать. Острая грудь, выступающая крутыми пиками мышц. Ярко выраженная талия, которую я могу с лёгкостью обхватить обеими руками. Широкие бёдра, с такими аппетитными полупопицами. Стройные ноги, такие длинные, что хочется обвить их вокруг шеи и… Выронив одежду на пол, абсолютно красная и, до невозможного, смущённая, девица налетела на беса, плотно закрыв тому рот: «Хватит нести всякую пошлятину!» Господи, и как можно говорить нечто столь бесстыдное таким романтичным образом!? Хитро сощурившись, Шегон хватил девчушку за талию, рванув на кровать, уложив на простыни, навис сверху, отрезав путь к бегству. - Ты идеальна и если кто-то не видит твоей красоты, он либо безумен, либо слеп. Ты настолько восхитительна, что мне сносит крышу. – продолжал щебетать брюнет, ощущая нарастающие смущение стражницы. -Перестань, - пролепетала та, отворачиваясь боком, свернувшись в клубочек, - это жутко стрёмно... -Это ты виновата, ты меня испортила, - смеясь, прогремел рыцарь погибели, внутренне забавляясь ситуацией, - до тебя я был «хорошим мальчиком»! Если бы она только знала, сколь много ужасных вещей он хочет сделать, столько всего с ней сотворить, наверняка ужаснулась. Это так невообразимо преступно… И ему понравится, Шегон знает, что ему понравится, но ей, ей определённо нет. Как же это, неимоверно, сложно, бороться с тем что хочется, ради блага той, что так беспечно ему доверилась. Хочется ломать, подчинить её волю, сломить сопротивление и заставить играть по собственным правилам, но, отчего то, где-то внутри, назойливой болью, будто заноза, которую невозможно вытащить, ноет и саднит, воспрещая, перечёркивая всё, говоря: ты не можешь, ты не должен! И падшего ангела скручивает от противоречий, разрывает от двойственности ощущений и чувств, кое в нём борются, неизбежно сталкиваясь в присутствии милой стражницы. Даже сейчас, когда жертва в приделах досягаемости и можно с лёгкостью взять, он думает, о, да, чёрт возьми, он задумывается: а будет ли подобное воспринято охотно?! Согласится ли Вилл на его условия, или выдвинет собственные? Его любовь столь категорична в своём Абсолюте, столь требовательна и, в то же время, безмерно предана и честна. Если бы такое только было возможно, он бы с радостью съел чародейку, откусывая по кусочкам, всю без остатка, чтобы стать с ней единым, слиться в одно целое и никогда не расставаться… Шегон словно волк влюбившийся в овечку, борющийся с непомерным желанием пожрать, утолив первобытный голод и возлюбить, отдав всю нежность, на которую только способен. -Думаю, - робко начала школьница, - я не против попробовать ещё раз, - явно подразумевая определённый сексуальный акт, - если ты, конечно, обещаешь держать себя в рамках. Тогда я, возможно, смогу простить тебе. Ба, да она нарывается, если так пойдёт и дальше, то бес, решительно, потеряет над собой всякий контроль! -Я не стану ничего обещать, - мурчал на девичье ушко тот, - ведь это будет ложь, но если ты дашь мне шанс, я буду пытаться изо всех сил.

******

-Хватит! Всё ещё не достаточно. Слишком мало нежностей? Ей нужно ещё? Чёрт, пытаться расшевелить Вилл всё равно что раздувать отсыревший костёр! Угольки не тлеют, поленья на горят, сплошная сырость и холод. Не готова, всё ещё не готова принять его, нужно больше ласки, более настойчивой, но, как можно более аккуратной, осторожной. -Перестань! Ну, хватит упрямится, дорогая, ты же хочешь, так почему бы немного не помочь своему демону? Он уж весь извёлся в тщетных попытках тебя завести. И так, и этак, Шегон делал всё возможное, чтоб милая ведьмочка вновь воспылала к нем страстью, но девчушка реагировала неоднозначно; вроде бы и постанывает, но как-то приглушено, не достаточно эмоционально, вздрагивает, но словно испуганно, с некой опаской, нежели от возбуждения. И если сейчас, в таком состоянии холодного отчуждения, её взять, то пиши пропало! Нет, нужно вновь распалить этот костёр, снова чернокрылый на те же грабли не наступит, не повторит ошибку. Она должна его хотеть, безумно хотеть, до срывания с катушек и отбросив тормоза! -Да сколько можно!? – разъярённо взвыл Мэтт, будучи безвольным свидетелем происходящего. Эта тварь снова пытается завладеть ею, изображая любовь, лащится и трётся по-кошачьи, пытаясь снискать расположение чародейки! Хватит, да чтоб тебя, остановись, сволочь! В их общем сознании парнишка изо всех сил пытался помешать демону: бросался на баррикады туманов, раскидывая противные облака, расталкивая призрачную пряжу, продирался сквозь плотный занавесь хмари, упорно пробиваясь туда, где отчётливо ощущалась аура рыцаря погибели. Наконец выбравшись из запустенья отдалённых закоулков разума, Олсон узрел пред собой злейшего врага, крылатый стоял спиной к подростку, даже не подозревая, что его сосед, ещё недавно находящийся в заточении, вырвался на волю. -Оставь её немедленно! – потребовал старшеклассник, решительно двинувшись на беса. Шегон обернулся, крайне удивившись появлению мальчонки, надо же, хватило сил выбраться, ну, ничего, это ненадолго. -Проклятая падла, - бушевал Мэтт идя прямиком на златоликого, - думаешь, я тебе позволю? Снова!? Ты больше её не обманешь, я не дам, не позволю! – сдавив кулаки до побеления костяшек и судорожной боли, брюнет ускорил шаг, чуть ли не побежав. Чернокрылый вытянул руку, очевидно, намереваясь схватит парнишку и зашвырнуть обратно в забытье, откуда тот выполз. А тем временем, Олсон уже покрыл всю дистанцию, осталось всего несколько шагов, один, два, ударом ребра кулака отклонил руку Шегона, схватив за полу жилета, с силой рванул. Вопреки ожиданиям, (ведь, по обыкновению, такие стычки заканчивались поражением человека), златоликий наклонился, влекомый напором соседа, который рванул на себя крылатого, со всей горечью гнева и негодования, скопившегося в естестве, стукнувшись золотым челом о лоб подростка, изумлённо уставился на того белёсой пустотой глазниц. -Отвали от моей Вилл! – завопил подросток, бесстрашно сверкнув синевой очей, находясь нос к носу со своим монстром. Неожиданно, часть ткани в его руке исчезла, будто рассыпалась, превратившись в сверкающею пыль. Вся фигура беса, с головы до ног, как-то странно осветилась, будто проблески лучей вырывались изнутри, прорываясь наружу, разрушали тело, превращая его в бесформенное скопление зарниц. Шегон полностью рассыпался, обратившись в непонятное скопление блеска и света, переливающегося и сверкающего звёздной пылью, и вся эта громада лазурного сияния обрушилась на Олсона, закружившись, вертелась вокруг, сжимая кольцо, ударяясь об части тела, проникая внутрь, сливаясь, полностью растворяясь в подростке. Мэтт закрылся руками, закрыв глаза, боли не было, но, какое-то неописуемое, не сравнимое ни с чем, давление, ударяло во всему существу, хлестая со всех сторон. Прекратилось, слепящие вспышки и неугомонная кутерьма глитча, всё исчезло, он оказался один, среди туманного царствия облаков, один, впервые за всё это время. -Шегон? – позвал Мэтт; покрутив головой из стороны в сторону, осмотревшись кругом, крутанулся вокруг оси, никого – Не может быть… - скептично пробормотал брюнет, походя на безумца – Исчез, - кривая ухмылка изогнула губы, и он рассмеялся, - а-ха-ха-ха-ха! Пропал, сгинул! Свобода! Я свободен! – восторженно голосил старшеклассник, распираемый эмоциями. Резко замерев, вспомнив о важном, притих, обратившись куда-то в сторону: «Вилл!» - возникло в мыслях, единственной ощутимой и масштабной громадой, вытесняющей всё и вся – «Вилл…» А там, в реальном мире, далеко за приделами ограниченного пространства сознания, Вандом всё так же лежала на постели, с опасливым ожиданием смотря на чернокрылого, который, по каким-то необъяснимым причинам, замер. Он перестал целовать её, оторвавшись от плеча, вытянулся на руках, смотря сверху-вниз. Демон не двигался, глядя как-то, кажется, ошарашено, будто впервые в жизни её видел. А ещё, каким-то необъяснимым образом, его тугие дреды расплелись, и вместо аспидных прядей на лицо и шею рыцаря погибели ниспадали мягкие волны смоляного блеска. Совсем как в тот раз, когда он задействовал частичную трансформацию, приобретя более человечный облик. -Мэтт? – позвала Вандом, предприняв попытку коснутся синеглазого, но едва её руки достигли лица, как юноша сник, скосив взгляд в сторону, хмуро поджал губы, выпрямился, отсев к изножью кровати. Хорошо, Шегон не усел до неё добраться, по кране мере, повторно… Хоть в этот раз у него вышло. Вилл уселась напротив чернокрылого, недоумевающе глядя, почему он вдруг так резко отпрянул? Что случилось? -Мэтт, что с тобой? – обеспокоенно позвала девушка. Наконец удостоив её взглядом, угрюмый бес произнёс: «Не верь мне.» Заклинательница молний опешила, что это значит? Как сие понимать!? А демон продолжал: «Что бы я не говорил и не делал, не доверяй мне, я не достоин.» - он смолк, будто переваривая остальное, всё в том же унылом расположении духа добавил – «Я не заслуживаю ничего из этого…» - подразумевая, очевидно, их недавние безумства, заключил брюнет. Что? Она не понимает! Что происходит, что всё это значит!? Он же сам, вот недавно, уверял и клялся, а теперь говорит: не верить!?! Да что, чёрт возьми, происходит!? Вилл хрипло вдохнула, тяжело, словно окружный воздух разом замёрз, превратившись в морозное крошево, кое попадая внутрь, обжигает хладом. -Да что с тобой не так!? – взвилась рыжеволосая, сдавив простыни в кулаках – Сперва ты давишь и требуешь, а теперь отгораживаешься, говоря: не верь! А во что я должна верить!? В тебя, объясняющегося в любви, или тебя, признающегося во лжи!? Девушка прикрыла глаза, ощущая, что вот-вот впадёт в истерику. Обхватив себя руками, опустила голову, скорбно пробормотав: «Это такая забава? Тебе нравится со мной играть? Сперва довести до исступления, а потом разбить в дребезги, наблюдая как я корчусь?» Боже, нет! Он не то имел в виду! Как он мог так обесценить её жертву? Только благодаря Вилл Мэтт смог низвергнуть демона, отправив беста туда, где, обычно, отбывал заключение сам. Да как же, что сказать, что сделать, как её успокоить!? -Вилл, послушай, - судорожно выстраивая доводы, измышляя в голове логические цепочки, начал юноша, - я монстр и я за себя не ручаюсь. То, что у меня к тебе – это нездорово и не нормально, такие чувства нельзя мешать с любовью. Они ужасны, - нужно предупредить её, предостеречь, чтоб ведьмочка больше никогда не доверилась Шегону, - я ощущаю всё по средству боли и ненависти и лишь твои страдания наполняют меня. Я больше так не хочу, не могу… Вилл слушала с замиранием сердца, не шевелясь и почти не моргая. Почему рыцарь погибели, всегда такой самоуверенный и надменный, казался таким потерянным и сломленным? Такое чувство, словно он раскаивался, исповедуясь в грехах, гнёт которых уже был не в силах выносить. Ему, что же, совестно за произошедшее, он сожалеет? -У тебя что, раздвоение личности? – внезапно оборвала Вилл, прервав заунывный монолог чернокрылого – Доктор Мэтт и мистер Шегон? – намекая на одноимённый роман, поинтересовалась школьница. Похоже, это можно назвать успехом, она поняла, да, определённо понимает! Слава богу, ему удалось донесть свои мысли! -Запомни одно, как бы я не выглядел, что бы не говорил, я всегда лгу. Держись подальше и… - Мэтт хотел закончить, довести мысли до логического финала, чтобы обезопасить возлюбленную, но его вновь перебили, Вилл вновь прервала: - Ты называешь себя лживым монстром, но в твоих глазах печаль, будто, глубоко внутри души всё изрезанно в клочья. «Нет, не жалей его, меня, Нас!» - вспыхнуло в разуме Олсона, в ответ на доброе участие чародейки. -Почему ты так упорно пытаешься меня оттолкнуть, сейчас, когда межу нами сгорели последние мосты? Нас больше ничего не держит, Мэтт, мы одни, вместе… Почему ты, вдруг, решил, что не достоин? Господи, она не понимает, он старается ради неё, но она не понимает! Сейчас перед ней не демон, а милый сердцу человек, и девушка не в состоянии постичь причину, по которой возлюбленный отталкивает её. -Отомсти мне. – внезапно брякнул брюнет, со всей серьёзностью взглянув на рыжеволосую. Приподнявшись, сгребая одеяло, юный бес придвинулся к старшекласснице, накинув на ту одеяло, заботливо заворачивая, полностью укутал, сокрыв наготу. -Обрушь на меня всю ту боль, что я причини, всю горечь обиды и ненависть. Сделай со мной всё то, что я так долго делал с тобой, отплати мне за всё. Делай со мной всё что вздумается. Брюнет сел напротив, на небольшом расстоянии от, окончательно, впавшей в ступор девушки, смотря как этот кучный свёрток складок и недоумения, зыркает карими очами. Вандом была конкретно поражена, такого она не ожидала, он постоянно шокирует её, сегодня в особенности. -Ты хочешь, - робко высунув голову из-под капюшона-одеяла, - что б я взяла тебя жёстко? Чернокрыл изумлённо воззрился на говорившую, э, ну, эм, он немного не то имел ввиду… Ну, там, может, пытки электричеством, или, быть покусанным, исцарапанным, но, если она это так видит, то, ладно, хорошо, пускай! Прикрывшись тыльной стороной ладони, скрывая часть лица, а заодно неловкий румянец, Мэтт-Шегон отвёл взгляд в сторону, чувствуя, как смущение берёт верх. -И как я, по-твоему, должна это сделать? – склонив голову на бок, вопросительно изогнула бровь – Я же не мужчина… -Как-нибудь… - обронил юный демон, продолжая косится в бок. Божечьки, теперь и самой неловко, надо ж было такое ляпнуть!? Ну, конечно, он совсем другое имел ввиду! Да, Вилл, ты просто гений по части нести бред! Сдув наэлектризованную прядь чёлки, приподнялась, пройдясь на коленках до чернокрылого, плюхнувшись, в своём одеяльном коконе, прямо перед парнем. Она никогда не видела, чтоб демон смущался, Шегон всегда был сплошная самоуверенность, а теперь весь раскрасневшейся, так мило, совсем как… нет, не «как»! Он и есть Мэтт! Ох, как всё сложно, вся эта магическая хрень… Может просто к чёрту? К чертям всю вот эту сумятицу, неразбериху, сейчас они вместе, а остальное не важно. Сплетясь пальцами с кистью демона (которой тот всё ещё прикрывался), отклонила в сторону, прижавшись устами к уголку губ. -Вилл, не… - начал было возражать МэттоШегон, но его перебили: - Ты сказал: делать что хочу, я делаю. Что ж, протестовать бесполезно, он хотел дабы любимая отомстила обидчику, но, коли у ней иные планы, он сдаётся, вверяя себя в полное распоряжение ведьмочки. Крылатый бес прикрыл глаза, мысленно проклиная удачливость своего соседа, которому удалось слишком хорошо запудрить мозги наивной волшебнице. «Пожалуйста, хоть немного, пусть она даст волю чувствам, умоляю…» - мысленно просил Мэтт. И она отпустила, выплеснув наружу всё то, чему столь долгое время не было места между ними: Вилл поцеловала его, сперва мягко, просто касаясь, взяв за подбородок, упёрлась большим пальцем в губу, надавила, вынуждая открыть рот. Последующий поцелуй был более откровенным, с характерной пламенью страсти, затяжной и глубокий. Не выдержав девичьего напора, да и от её поцелуев внутри сколыхнулось нехорошие чувство, МэттоШегон резко отвернул голову, грубо прервав чародейку. Ну, вот, теперь, значить, ей придётся до него домогаться, да?! И с чего парень вдруг решил сыграть в недотрогу? Шитож, это в своём роде, даже забавно… Снисходительно хмыкнув, улыбнувшись, глядя на упорствующего демона, Вилл решила: «Ладно, раз так хочется, то я тебе устрою!» - вспоминая те самые призывы юноши об линчевании его персоны. Отвернулся и не смотрит, хорошо, теперь его незащищённая шея в её полном распоряжении. Наклонившись, припав губами к отчётливо проступающей вене, слегка прихватила, услышав шумный «ах» беса, мысленно ухмыльнулась, скользнув устами вдоль кровеносной линии. Чмокнула скулу, куснула за щеку, весьма нахально пройдясь языком по мочке уха, увлёкшись, укусила, сильно сдавив зубами. -Ай! – выдал чернокрылый, изрядно удивившись такому поведению. Так, и что ещё с ним сделать? Размышления привели ведьмочку к грудной клетке, точнее, грудным мышцам демона, которые, явно, напрашивались на поцелуйчики своими точёными формами! Новая серия поцелуев пришлась на грудину, влажных, протяжных, в перемешку с укусами и, ой, это засос? Хоспади, ещё один, Вилл что, решила его всего багровыми метками опечатать? Сучий Шегон, виноват он, а отдуваться ему! Су…аа-кх-а! Мысленно ругался Олсон, ощущая, как притязания милой перешли на торс: Вандом считала кубики пресса, целуя одно за другим, потиралась губами, оставляя влажные отметины пунцовых кружков. Ух ты ж, а её манипуляции возымели должный эффект, кто знал, что парня так легко расшевелить? Его инструмент для любовных утех снова в боевой готовности, хихикнув от собственных умозаключений, рыжеволосая, коснулась его плоти, вызвав неоднозначную реакцию: МэттоШегон хрипло рыкнул, как-то слишком поспешно отсел, сложив крылья, закрывшись ими полностью, спрятавшись за пернатым щитом. Столкнувшись со смоляной преградой Вандом опешила, удивившись поспешному бегству демона. Почему он прячется под крылами? Сказал: делать что угодно, а сам в кусты, эм, в перья, в данном случаи… -Мэтт, - позвала чародейка, обхватив крылья со своей стороны, - Мэтт, ты чего? -Я не хочу делать это так, не когда я такой, - вещая из своего укрытия говорил брюнет, - я не хочу быть с тобой таким… Каким «таким»? Смущённым, обескураженным, возбуждённым? Каким именно он с ней не хочет быть?! Вилл грузно плюхнулась на постель, смотр на кипу перьев перед собой. Нет, у него, решительно, не все дома! Сперва рыцарь погибели не давал ей проходу, цепляясь и приставая, а когда добился своего, после всех казусов и перипетий, когда она, наконец, сама захотела попробовать, он, внезапно, переменился, принявшись играться в праведника! -Тогда уходи. – горько процедила Вилл, укутавшись в одеяло, натягивая складку на голову. Ощутив перемену в настроении, Мэтт (который сейчас Шегон) взглянул на одноклассницу сквозь щель между крыльев, она выглядела понуро, слишком хмурой, неприятное ощущение, её хандра давит, ударяя по чересчур обострённому восприятию. И что ему с этим делать? Конечно, получать все те ласки от любимой было приятно, в крайне пикантной форме приятно, но, если всё вот так продолжать, то в следующий раз на его месте снова будет Шегон. Господи, как же всё, до одури, хреново! Он не может игнорировать её печаль, но и не может ответить, ведь в будущем это может обернутся трагедией! Как оградить любимую от пагубного влияния падшего ангела, при этом сумев утешить, без всяких последствий? Твою мать, а, была не была, как говорится, гори оно всё синим пламенем! Раскрыв крылья, разведя по сторонам, поднялся на колени, упираясь руками в матрас, приблизился к рыжеволосой, ткнувшись лбом в пламень волос. Вилл озадачено сверкнула очами, мол, что это значит? А между тем МэттоШегон опустился напротив, сидя перед ведьмочкой, обхватил одеяловую капусту, привлекая к себе. Пребывая в объятьях чернокрылого Вадом оживилась, с интересом глядя в завораживающею синеву его глаз. Что, режим "стесняшки" выключен, "мосье развратник" снова в строю? Ох уж эти его биполярки с перепадами… Вечно держит её в напряжении, доводя всеми возможными способами. -Если это, то чего ты хочешь, то я сделаю всё что от меня зависит и даже больше. – клятвенно произнёс юный демон, с лёгким оттенком неловкости, будто робкий мальчишка, что пытается произвести впечатление. Схоронив лицо на его груди, высунула руки из оделяла, обхватила любимого, скользя пальцами по спине, неосознанно надавила, принявшись прокладывать протяжные линии царапин вдоль позвоночника. Ой, нет, нельзя, ему опять неудобно будет! Тут же прекратив, запрокинула голову, уставившись на беса, однако, на взволнованном, обескураженном и, слегка смущённом, лице рыцаря погибели, не было и намёка на неприязнь, напротив, он был взбудоражен, взбудоражен её смелостью и, может, лёгкой наглостью? -Продолжай, я же говорил: делай со мной что хочешь… Рыжик приподнялась, сбрасывая одеяло, что кучной кипой складок упало позади, упираясь ладонями о мужские плечи, тесня, не двусмысленно намекая, что не плохо было бы прилечь, вынудила чернокрылого опустится на матрас. Он, прямо, с простодушным послушанием выполнял требования чародейки, поддаваясь влиянию импульса её мимолётных желаний. Теперь, сидя верхом на демоне, наблюдая его смущённый лик, Вилл про себя посмеялась; надо же, оказывается, тёмный ангел умеет стеснятся, забавно. Лёгкий мальчишеский румянец, так не вяжущийся с общим видом агрессивной брутальности беса, смотрелся крайне мило. Он так прелестно смущается, что от сего зрелища в душе Вандом возникают самого рода странные и, местами, пошлые, хотелки. В таком обличье стыдливого херувима он ей нравится куда больше, чем в привычном амплуа падшего архангела. -Ну, - подстрекал брюнет, смотря снизу-вверх на неуверенную развратницу, - будешь меня насиловать, или как? Ведьмочко недовольно насупилась, нечего её подгонять! Она тут, как бы, впервые в роли маньячки, всех тонкостей не знает! Дай хоть с мыслями собраться! МэттоШегон ехидно зыркал на владычицу молний, с весьма неожиданным, для себя самого, удовольствием, сличая нервное напряжение стыдливого характера одноклассницы. Выходит, покуда он в такой форме, то может под стать Шегону, ощущать эмоции на вкус. -А-ну, прекращай, - возмутилась Вандом, смущаясь под пристальным взором лукавой синевы, - а не то как шваркну! – прикрикнула та, хлопнув по грудной клетке. Произошёл некий казус, она не собиралась в самом деле выпускать молнии, но электричество по ладони всё равно прошло по торсу демона, несильно огрев током. Сильно зажмурившись, испытав по телу лёгкие уколы (как будто укусы от стайки назойливой мошкары), чернокрылый шумно хрипнул, одновременно почувствовав волну смущённой неловкости, исходившей от волшебницы, которая нивелировала эффект электричества, заставив последнего испытать экстаз. Да, это было больно и, в то же время, невообразимо приятно. МэттоШегон выгнулся в спине, что-то простонав, всё ещё пребывая под воздействием эмоций возлюбленной (будто под опиатами), закусил губу, желая хоть как-то унять постыдную дрожь. Ну, а Вилл от его неурочных шевелений, съехала вниз, почувствовав, как сзади между ягодиц что-то упёрлось. Само собой, мост ещё не опустили, и половой орган юноши по-прежнему пребывал в боевой готовности, высясь по хлеще всякого шлагбаума. Повернувшись к брюнету, ведьмочка изогнула бровку, спросив: «Он у тебя что, железный?» Юный бес сконфужено нахмурился, потупившись в сторону: «Ну, извини, сам собой он упасть не может…» - пробубнил тот. Коли так, видимо, у ней просто нет выбора, кроме как поспособствовать «успокоению». Привстав, поднявшись на коленки, рыжеволосая осторожно, с особой скрупулёзностью, опустилась, усевшись прямиком на него. Надо же, так легко вошёл, видимо от того, что она была изрядно взмокшей в этой части (так вот значит, как это работает!). Так, ладно, сесть то она села, а дальше что? Как, собственно, начать?! Замешательство и сумбур недоумевания изливался из старшеклассницы вместе с неконтролируемыми разрядами молний. Тоненькие проволоки лазури пульсировали по всему телу волшебницы, вспыхивая то тут, то там, при этом обжигая своим нервозным мельтешением чернокрылого. И, да, в той области, где они наиболее «тесно» взаимодействовали, в особенности… Это было, как сказать, выразится, что б по точнее передать, всю ту гамму ощущений и чувств, наполняющих МэттоШегона, когда его благоверная не только оседлала его, под стать бывалой плутовки, но ещё и решила пощекотать электричеством?! Бедный бес задыхался, (а ведь она даже ещё ничего не сделала!) его пробрало до глубины души, разбирало от каждого сполоха, он стоически держался, с силой зажимая себе рот, и чтоб не взвыть от мучительного удовольствия, закусил внутренность ладони так, что прогрыз до мяса, чувствуя во рту вкус собственной крови. Господи, что она с ним делает? Сраный Шегон, это его вина, что он так остро всё ощущает, его, чёртов, аспект демона, усиливает любую мелочь в сто крат, вынуждая бедного Олсона утопать в этих чувствах. Кое-как совладав с собой, понимая, что так они ещё долго в застывшем состоянии пробудут, юноша приподнялся на локтях, обратившись к оцепеневшей ведьмочке: «Держись за меня, так будет проще.» Опомнившись, будто её под ребро линейкой ткнули, Вилл воззрилась на любимого, пару секунд колеблясь, вытянула руки, обхватив за шею, сцепив пальцы в замок на затылке парня. Да, так удобно, если подтягиваться и опускаться, то можно наладить процесс, спокойно двигаясь без напряжения. Опять это тепло, расходящиеся по всему телу, как её, так и его. Какое-то неподконтрольное покалывание по коже, что у него (от молний), что у неё (от смущения) и постоянно нарастающий мандраж, от конвульсивных подскоков которого оба любовника ощущали обоюдное биение либидо, разыгравшиеся в юных телах ни на шутку. Она такая чуткая, так опасливо двигается, будто боится навредить. Каждое телодвижение сравнимо с касанием бабочки, столь призрачное и нежное, что на фоне эмоций, бьющих по разуму и существу чернокрылого, почти неразличимы. Слишком невесомо, слишком далёко, страсть маленькой бабочку чересчур воздушна, а ему хочется ощутить полнее, в полной мере вкусив её. Сдавить, сжать, освоить более явно! Даже когда Вилл забывается, в пылу момента кусая при поцелуе, или, ненароком царапая, это всё равно не даёт полноты чувства. Трепыхания бабочки слишком кротки, она всё ещё робкая девочка, что пытается храбрится, изображая беспринципную фурию. Как Шегон с этим справлялся? Когда соблазн так велик, а желания непомерны? Как, чёрт возьми, успокоится!? МэттоШегон подался вперёд, хватая девушку за талию и под коленом, притянув к себе, резко подался вперёд, прижав растерявшуюся чародейку к стене. По спине Вандом пробежал холодок, отнюдь, не потому, что стена позади фонила хладом сквозь обои, а от того, что в глазах любимого плескался зловещий огонёк. Едко зелёное зарево, перекрывающие морскую синеву очей, сверкало поверхностными бликами, словно неоновые пятна, вкраплениями проявляясь на радужке. Его тело такое горячие, почти обжигающие, а стена позади столь холодна, такой дикий контраст, пугающий контраст… Чернокрыл замер, оставаясь в том же положении, они молча смотрели друг на друга, он не решался начать, а она не решалась спросит. Бес не мог двинутся, ведь девушка в его руках была столь обескураженной, что становилось не по себе. Где-то на периферии мельтешило навязчивое желание: возьми, возьми её, ну! Но Мэтт стоически поборол этого гада, загнав восстающие из глубин чудовище обратно в небытие. А что до Вилл, то она вновь окунулась в травматические осколки недавно пережитого потрясения, предвкушая новую вспышку безумия рыцаря погибели. Он же не станет, или станет?! Молнии вновь окутали чародейку, вырываясь из тела колючими ветвями, сверкая лазурью на её коже, и вгрызаясь ожогами в тело демона. Отрезвляющая доза электричества окончательно охладила взыгравший порыв, и тёмный ангел успокоился, однако, не отпустив партнёршу. Последующая немая сцена длилась около пяти минут, они не говорили, но эмоции, переживаемые чувства, что плескались в обоих, говорили сами за себя. Они ощущали «эмоциональную речь» друг друга, явственно слыша в голове голоса друг дружки: -Хочешь остановится? – читалось в выражении лица тёмного ангела. -Нет. – промелькнуло в глубине карих очей. -Но я чувствую твой страх. – возникло в морской синеве, подёрнутой едкой зеленью изумрудов. -Да, я боюсь. – отдалось дрожью по телу волшебницы. -Почему? – недоумевающе отстранился, всё ещё держа возлюбленную. -Я не знаю, чего от тебя ждать. – взглядом ответила рыжеволосая, смотря с недоверчивым сомнением. -Порой я сам себя пугаю… - отвернулся в сторону, задумчиво нахмурившись. -Почему? – легонько касаясь подбородка, возвращая к себе, взглянула насторожено и участливо. -Я не отвечаю за свои действия, сам себе не верю. – с обречённостью на лице ответил тот немой репликой, скорбно сдвинув брови. -Если ты сам в себя не веришь, тогда как верить мне? – изумлённо воззрилась, оглаживая лицо любимого, будто пытаясь стереть пальцами печаль с милого лика. -Беззаветно, если можешь. Если ты будешь в меня верить, то я сам смогу в себя поверить. – с некой ироничность в выражении лица, скорее к самому себе, отозвался тот, продолжая молчаливый диалог. -Тогда, люби меня так сильно, как только можешь. Вопреки всему и наперекор судьбе. – ответила чародейка всё в той же манере невербального общения, стиснув щёки юноши ладошками. -Нет, не смогу. – задержав её руки в своих, крепко пожимая, с присущей нежностью, опустил голову, угрюмо усмехнувшись. -Почему? – изумлённо дёрнулась ведьмочка, излучая тоскливое разочарование. -Сильней чем уже есть не выйдет. – обречённо посмотрев на владычицу сердца (его сердца), ответствовал бес, смотря с неподдельным обожанием. Молчаливый диалог окончен. Они оба смущены и встревожены, всё ещё во власти неловкости, повисшей в воздухе. Первые робкие проблески храбрости, на удивление, пошли от Вилл, девчушка смело заключила лицо тёмного рыцаря в ладони, взглянув со снисходительным пониманием. -Тебе не нужно меня завоёвывать, я и так твоя. – простодушно обронила рыжик, смотря в синеющие глаза парня, что наконец исторгли порочную зелень из своей бездны – Порой, чтобы что-то почувствовать, нужно отпустить, а не сдавливать до хруста. Отпустить, чтоб почувствовать, да? Другими словами, то что не требует крепкого сжатия? Хек, весьма глубокая мысль, надо будет запомнить на будущие. Нахально ткнувшись носом о носик любимой, словно испрашивая разрешения, уловил в её глазах мимолётное смущение и, такое завораживающие своей девичей стыдливостью, одобрение. Получив разрешение на последующие действия, МэттоШегон накрыл губы рыжеволосой поцелуем, наконец совершив рывок. Он двигался резко, но без фанатизма, с упоением, но не теряя контроля, это было сравнимо со, своего рода, ласковым террором. От каждого его захода градус накала возрастал, становилось невыносимо душно, будто она горела, опаляемая пламенем его страсти. Так сложно сдерживаться, так тяжело контролировать крики, такие постыдные стоны, что никак не удавалось заглушить. Вилл закрывала рот руками, закусывала губы, но никак не могла перестать стенать, та степень удовольствия, кою ведьмочка ощущала от каждого действия любовника, вырывалась на волю громогласными звуками, вылетая из глотки несдержанными и откровенными воплями. Чёрт, ну как же заставить себя замолчать!? Чувство стыда удручало, угнетая разум Вандом. Да хватит визжать как резаная, он же тебя, в конце концов, не убивает! Не выдержав довлеющих чувств, изрядно устав от себя самой, рыжеволосая предприняла единственное решение, способное повлиять на ситуацию: чародейка вгрызлась в плечевой изгиб беса, плотно прилегая всем ртом, сдавила зубами, в припадке очередной волны экстаза, с остервенением закусила, прокусывая до крови, глуша укусом очередной стон, что так и не вырвавшись наружу, утонул в крови рыцаря погибели, затерявшись в багровых кровоподтёках, что стали скользить по плечу вниз. Брюнет присвистнул, ощутив одновременно остроту впившегося укуса, эмоциональный удар и последующие, идущие, непосредственно, за всем тем, пробирающие до мозга костей, ударяя по всем струнам естества, удовольствие. -Мисс Вандом, вы меня пугаете! – по кошачьи промурчал чернокрылый, звуча ехидно и, если можно так выразится, в положительном смысле саркастично. Она отстранилась от мужского плеча, и Мэтт почувствовал, как глубоко засевшие в плоти зубы постепенно выходят, оставляя пульсирующий овал боли, степенно исторгавший кровь: «Сам виноват,», - отозвалась школьница, бурча в ответ, - «это ты меня испортил, до тебя я была "хорошей девочкой".» Надо же, Шегоновская фраза из уст чародейки звучит в высшей степени умилительно. А главное, так вкусно! Её искренние и чистые эмоции так опьяняют, их дурман сочится по венам, растекаясь по всему телу, так вот значит каково это, ощущать полноту другого существа в себе? Невыразимо чудесно, прямо-таки, до иступляющей эйфории! -Не надо стеснятся, Вилл, сегодня, ты вольна сходить сума как пожелаешь. Я твой послушный раб, а ты моя госпожа… Она думала, что уже нечему удивляться, а нет, её ненаглядный опять умудрился, в очередной раз, вогнать девушку в краску. Слегка отклонившись, полностью откинувшись на стену, Вилл посмотрела на юношу, смотря на такое родное и, в то же время, чужое лицо. Странно, сейчас он казался ей гораздо ближе, нежели раньше (хотя, это уже их второй раз за сегодня…), отчего-то, Вандом и сама не толком не знает, но нынешний Мэтт был более желанным, ему хотелось верить, доверится… А о чём думал сам Олсон, покуда его возлюбленная изучала/вычисляла различия между ним и Шегоном? О том, насколько чертовски соблазнительно блестит кровь на её губах. Пунцовая клякса манила, притягивала взор, и парень, решительно, не мог противится сему зову. Прижав большим пальцем алые губы, теранул, принявшись размазывать, вырисовывая, что-то вроде, сердечка. «Ты съела моё сердце, а я съем твоё.» - подумалось чернокрылому, и не обращая внимания на обескураженный взгляд ведьмочьки, он припал к окровавленным устам, целуя, чувствуя вкус собственной крови и её замешательства, смешанного с неурочным удовольствием, удовольствием от его решительных ласк. Они достигли своего пика, переполненные до краёв друг другом, уже не ощущая собственные тела, будто стали одним целым, и только их души соприкасались, ещё как-то держа сознания в этом мире. Собственное дыхание Вилл звучало глухо, будто она не могла его расслышать, словно заложило уши. Чувствуя биение сердца юного беса грудной клеткой, что пульсировало осязаемой точкой, точкой, удерживающей реальность. Чародейка не могла понять, что с ней происходит, всё тело было словно невесомое, будто утратило физическую плотность, разом как-то онемело, и только далёкое касание горячего дыхания любовника свидетель совало о том, что она ещё пребывает во плоти. Катарсис, состояние полного освобождения и растворения в своих чувствах, ощущениях невесомости и полного упоения. Они будто утонули друг в друге, став настолько близки, что перестали испытывать, всякого рода, сомнения и треволненья. Только чистая эйфория, абсолютное блаженство. Будто оголённый нерв, ничем не ограниченный и не прикрытый, способный чувствовать на пределе своих возможностей. МэттоШегон ощутил всю полноту ощущений, как своих, так и её; тяжело дыша после столь изнурительного действа, он осторожно обнял любимую, придерживая, бережно уложил на кровать, сев подле. Вилл глубоко дышала, в каком-то неконтролируемом пароксизме сжимая простыни, держа веки закрытыми, всё ещё не чувствуя себя после эмоционально-амурного потрясения, рыжеволосая лишь молча лежала, не в силах выдавить из себя ни слова, даже, подумать ни о чём не могла. Чернокрылый смотрел на чародейку, интересно, а она может, так же как он сейчас, чувствовать его переживания, эмоции? После того, как физически они больше не в состоянии, продолжать испытывать всё тоже самое на ментальном уровне? Неосознанно потянувшись к плечу, нащупав липкую влагу, осмотрел окровавленные пальцы. Ещё не срослось, да и как могло, вообще, когда Вандом так рьяно закусывала, вгрызаясь с каждым разом всё сильнее… В голове возникла совершенно абсурдная, по своей глупости, и абсолютно безнравственная, по своей сути, мысль: а что если? МэттоШегон вмочил пальцы в рваную рану, обагрив достаточно, чтоб совершить задуманное: опустив персты на солнечное сплетение волшебницы, вывел первый узор, следующий, ещё один. Он рисовал на ней сердца, постепенно, с особым чувством художника, покрывая торс девушки кровавыми сердечками. Сущие ребячество, это могло бы быть мило, если бы не было так жутко. Постепенно приходя в себя, рыжеволосая стала ощущать, сперва вяло, далёко, как если бы гладили сквозь плотную ткань, а затем всё отчётливее, явственней, касания, лёгкие, но уверенные, будто исполненные некого замысла. Приоткрыв веки, обнаружила над собой Мэтта (всё в той же форме рыцаря погибели), который что-то с упоением выводил на ней. Приподнявшись, Вилл узрела целое сонма сердечек, разных форм и размеров, покрывающих кожу, кровавые сердца, начертанные плазмой демона. Откинувшись на постель, прикрывшись руками, ощущая, одновременно, смущение и потрясение, старшеклассница мысленно выругалась, не зная умилятся ей иль возмущаться. -И здесь тоже нарисуй… - с робкой неловкостью смотря на милого произнесла рыжик, согнув ногу, подставив увлечённому художнику коленку. Он замер на мгновенье, а после, такая дьявольски коварная, и вместе с тем, такая мальчишеская, ухмылка, тронула уста. Чернявый бес наклонился, взявшись под коленом, припал губами, целуя коленку чародейки.

******

Первое что ощутил Шегон после пробуждения — это боль в спине, начиная от лопаток и до поясницы, болело всё. Пощупав сзади, ощутил под пальцами глубокие и протяжные линии, ах, верно, она его вчера так исцарапала, что места живого не осталось. Потянувшись, выгибаясь позвоночником, чувствуя приятное покалывание от каждой кровавой линии, что реками пересекали спину, златоликий ощутил некое мрачное упоение. Кроме того, ведьмочка успела знатно обсмалить беса, в порыве страсти сыпля молниями невпопад, обжигала кожу, вытравливая на теле падшего ангела затейливые узоры. Скосив взгляд в сторону, посмотрел на Вилл, возлежавшую с права от него. Спокойно спит, надо же, сложно представить, нет, ему до сих пор не верится, что чародейка так беззаботно посапывает рядышком, полностью доверившись ему. Она так очаровательна во сне, так беззащитно мила и соблазнительно невинна… Там, под одеялом, скрывается обнажённое тело юной ведьмы, ой, шевельнулась, верхний край слегка сполз, слегка съехав с груди, будто намерено оставив самое интересное скрытым. Может разбудить её поцелуем? Взять полусонную в плен и снова заставить танцевать? Признаться, весьма соблазнительная мысль, возможность вновь пережить вчерашние пьянила демона, застилая разум первобытным вожделением. Шегон протянул руку, желая коснутся милой щёчки спящей, но, внезапно, его кто-то схватил. Руку беса сдавило, оттащило прочь, и милый облик спящей Вилл исчез в плотных облаках, растворился в туманах, а пред Шегоном стоял Мэтт, с дикой свирепостью прожигающий взглядом. Парень утащил его в духовный мир сознания, где существовали лишь они двое. -Ещё не наигрался!? – завопил старшеклассник, с бешенством сжимая запястье демона – Оставь её уже в покое! С лёгкостью высвободив руку, чернокрылый схватил мальчонку за шиворот, двинув в челюсть, от такого удара парнишку отбросило в сторону, провалившись сквозь туманы, затормозил боком по полу, ещё немного проехавшись на пятой точке, сел, утирая со рта кровь с разбитой губы. -Что, думаешь, твоя взяла? – продолжая уничтожать демона взглядом, прогремел Олсон – Будете теперь навечно вместе, жить долго и счастливо и помрёте на следующий день, да?! – подросток никак не унимался, а между тем, златоликий спокойно шёл прямо на него, ни выказывая ни единой эмоции – Нихера! Она никогда не будет твоей, не была и не станет! Рыцарь погибели подошёл к соседу, со всего размаху заехав сапогом по лицу Мэтта. Снова что-то треснуло, кажется, рваная рана на губе стала ещё больше, продолжая плёскать кровью. Олсон привалился на бок, но не упал, удержавшись рукой, выпрямился, смотря со своего места на противника. -Достал, - прошипел Шегон, высясь над брюнетом, - просто сдохни и не мешайся! Резко подавшись вперёд, обрушился коленом на грудину, школьник с хрипом гаркнул, натужно выдавив воздух через горло, а потом и вовсе утратил возможность дышать, ведь колено златоликого упёрлось в солнечное сплетение, со всей силой веса противника вдавив юношу в пол. Из уголков рта Олсона сочилась кровь, что-то жутко хрустело и кололось, будто внутри него ломались кости, грудная клетка вдавилась, прогнувшись вовнутрь. По всем определениям, ему конец, тогда, чего этот безумный ухмыляется!? Что такого забавного нашёл этот полудурок, что в последние минуты своей жалкой жизни лыбится как больной? -Ну давай! – прохрипел Мэтт плюясь кровью – Суициднимся вместе! Ему совсем мозги отшибло от отчаяния! Бедняжка, даже как-то жалко, но не настолько чтоб не довести начатое до конца. -Ты сдохнешь в одиночестве, - посильнее налегая на жертву произнёс Шегон, - и никто о том не узнает. И когда останусь лишь Я, у Вилл не останется иного выбора. Очередной хруст, вмятина в области груди стала глубже, парню конец, но он продолжает заливаться смехом, как помешанный, хрипя и кашляя кровавым месивом. -Да неужели? Раз ты у нас такой невозможный, то с хуяли с тебя юшка течёт?! Чернокрылый опешил, что, в смысле? О чём он вообще? Бес как-то неосознанно потянулся к маске, ощутив пальцами не только холод металла, но и липкую вязкость того, чего априори быть не могло: из глазниц прорезей маски сочилась кровь, пульсирующими струйками стекая по злату лица. Но что настораживало более того, это зияющая пустотой дыра в груди самого рыцаря погибели, которая возникла ровно на том же месте, куда давил Шегон, у них были одинаковые увечья, возникшие одновременно. Чернокрылый ошарашено отпрянул, отшатнувшись от парнишки, отступил назад, озадачено исследуя пальцами несанкционированную дырень в грудной клетке. -Мы связаны, Шегон, - произнёс Мэтт, усевшись среди витающей ваты туманных облаков, - может даже больше, чем хотелось… - поднявшись на ноги встал напротив соседа, смотря сурово и как-то отчаянно. Повернувшись, брюнет посмотрел куда-то в даль, а там, в реальном мире, находящимся за приделами их общего разума, рыцарь погибели склонился над спящей чародейкой, плотнее укрыв одеялом, подтянув до самой шеи, вглядываясь в милые сердцу черты, молвил: «Я люблю тебя… Безумно люблю…» - прошептал тот ласково. Поднявшись с кровати демон отошёл то постели, бросив взгляд на рыжеволосую через плечо, открыл портал, после чего исчез в вихре лазурных зарниц, покинув комнату заклинательницы молний. -Может я и не могу от тебя избавится, - прозвучало над головой Олсона, едва тот отвлёкся, - но запереть в самых далёких глубинах могу! Подросток обернулся, его личный демон уже был рядом, а сизые облака огибали фигуру беса, зловеще кучкуясь в химерные массы. Громадная хмарь бросилась на Мэтта, сбив с ног и оторвав от пола, его поволокло прочь неведомой силой, облака уносили парня в неведомые дали сознания, туда, где он не сможет ни подать голосу, ни предупредить любимую, так глубоко, на самое беспросветное дно отчаяния и безысходности. -Я никогда не сдамся, Шегон! Тебе не победить, ни меня, ни её! До ушей старшеклассника доносится далёкие отголоски смеха рыцаря погибели, он торжествует, ведь сумел сместить хозяина тела с первого места. Надолго ли?

******

Постель была усеяна чёрными перьями, лежащими вокруг, на простынях, и под ней самой. Всё тело ломило, но этот дискомфорт был совершенно иным, отличным от того, что приходит после изнурительного поединка. Раньше она была вся в синяках и ссадинах, глубоких, рваных ранах, после сражений с Шегоном. А теперь, всё тело в его поцелуях, преступных отпечатках, свидетельствующих о грехопадении. Слабых, неглубоких укусах, и следах рук, что протяжными линиями отпечатались там, где пальцы Шегона сжимали, или с силой прижимались к коже. Она встала раньше будильника, Бобби, те самые настольные часы, которые должны были разбудить хозяйку к сроку, с удивлением наблюдал, как та по собственной воле встаёт с постели. Электронный будильник окрикнул девушку, но та не обратила внимания. Одеяло соскользнуло на пол, обнажая стройную фигуру подтянутого, молодого, тела. Утро подкралось незаметно, вернее, застало врасплох. -Я люблю тебя… - прозвучало крайне явственно, будто демон всё ещё нашёптывал на ушко – Безумно люблю… - она даже ощутила тепло дыхания, неосознанно прикрыв ухо. Нет, не может быть, такого не могло случится, только не с ней, не с ним! Отпечаток пятерни на бедре, острое ощущение его руки, такой горячей и жадной, сжимающей с напором, а вот ещё царапины у коленки, рыжеволосая вздрогнула вспомнив о недавней боли, будто её оцарапали только что. Руки в синяках, потёрла предплечья, в голов вспыхнуло воспоминание: безалаберные лобызания Шегона, в которых он безотчётно сжимал не контролируя силу. Погладила бока, очередное виденье, отчётливое ощущение бесовских ладоней, грубо водящих по рёбрам, подсчитывая ногтями, что оставляли по себе кровоподтёки. -Тебе нравится? – прозвучало в голове. Вилл зажмурилась, сдавив голову, напрасно, стоило закрыть глаза, как его облик встал пред взором, восставая в памяти ликом искусного соблазнителя; как чарующе спутанные пряди спадали на чело, прилипая к влажной коже, как блестело золото пятна-маски, его бездонные очи, сине-голубые, с лукавой поволокой. Лицо демона с безобидно-наивной улыбкой в уголка которой притаилась тьма, безобразный мрак ужаса, который настиг Вандом только сейчас. Девушка закричала, испуганно и натужно, будто не веря самой себе. Как она могла опустится до такого? Как могла так нелепо повестить на уловку, поддавшись чарам демона!? -Вилл… - снова шёпот чернокрылого, он звучит в ней будто на записи, проигрывая все самые вопиющие и вызывающие эпизоды вчерашнего вечера. Подумать только, он так ласково нашёптывал слова любви, и так яростно выказывал её, не сдерживаясь в выявлении чувств. Впрочем, юная волшебница вела себя ничуть не лучше, стоит задуматься, как во рту появляется металлический привкус, когда кусала плечи, рвала зубами предплечье, ощущение тёплой влаги на губах, вязкой алой крови. Под ногтями засохшие остатки содранной кожи да пунца, она исцарапала его в пылу страсти. Вокруг неё, на постели, размазано по простыням, местами на одеяле, всюду кровавые разводы, такое чувство, будто тут состоялось сражение… несколько чешуек затерялось в складках простыни, вместе с вырванными перьями, что лежали то тут, то там, по всей кровати. -Нет, это не я! Не я! – бормотала Вилл как безумная – Я этого не делала! – обхватив себя руками, покачиваясь взад-вперёд повторяла та – Он заставил, я не хотела, он заставил меня! Внезапно, подростка осенило, верно, она ни в чём не виновата, это всё Шегон, падший ангел всему виной! Её вынудили, заставили, да, она сопротивлялась, но проиграла, да-да, всё верно, он овладел ею против воли, именно так! Как только возникал подобная мысль, как всё былое, неожиданно, приобрело совсем иной окрас, и полученные увечья из страстных отметит стали зазубринами отчаяния, отчаяния человека, чья воля была сломлена. Все откровенные признания чернокрылого стали издёвкой, насмешкой над несчастной жертвой. Искреннее доверие – изнасилованием, а обоюдное согласие обратилось односторонней жаждой, неистовым и жестоким голодом демона, чей проступок навсегда перевернул мир чародейки.

******

Мэтт сидел напротив Виллоу, смотря как-то озадачено и немного напряжённо. Увиденное, именно увиденное, ведь милая поделилась с ним визуальной мыслеформой воспоминаний, которые он узрел и прочувствовал на себе. Всё это время музыкант винил себя, полагая, что совершил нечто ужасное, а на самом деле, он, по тому же принципу что и чародейка, убедил себя в единоличной вине. Его собственные воспоминания атрофировались, претерпев радикальные изменения волшебством, его называли чудовищем, и он уверовал в сою порочность, тяжкость преступления, которое ничем не изгладить. Олсон был поражён, поражён и возмущён, гневно взглянув на заклинательницу молний, увидел лишь смущённое сожаление в её глазах. -Прости, мне было нужного кого-то ненавидеть, - начала Вилл, заломив руки, - я должна была обвинить кого-то, детский максимализм, - сама себя упрекала рыжик, - я не могла смирится с изменой, с тем, что предпочла любимому демона. Мне хотелось верить, что я выше банальных страстей, но оказалось иначе… Она всё говорила и говорила, порицая и понося подростковую неразумность и эгоизм. Тогда, семь лет назад, Виллоу была на распутье, с одной стороны, ей хотелось верить Шегону, с другой, страшилась признаться в симпатии к бесу. Было жутко аморально хотеть принимать за возлюбленного злейшего врага, и, в то же время, было чертовски много треклятых «но», заставляющих сомневаться. В коне концов, она не выдержала, не устояла пред соблазном, совершив роковую ошибку. И разумеется, Вандом не могла признаться самой себе в собственной нерадивости, тяжкость содеянного угнетала школьницу, и тогда она решила обвинить во всём того, кто толкнул её в бездну. Стоить отметить, что уже на тот момент сила хранительницы сердца была велика, она не только убедила себя, она внушила сие Шегону. Видимо, квинтэссенция сыграла свою роль, изменив воспоминания рыцаря, и когда чары злой колдуньи развеялись, а душа Мэтта снова стала единой, заклинание маленькой ведьмы не ослабло, продолжив держать разум юноши в заблуждении. Это была её первая масштабная квинтэссенция, мощная, но неосознанная. -Понимаешь, - рассуждала писательница, - когда правда всплыла, я возненавидела тебя ещё больше. Ведь ты был тем, кто заставил меня принять свою тёмную сторону. Да, всё по сути было прекрасно, я не изменяла тебе, ведь ты с Шегоном одно, но… но что если, понимаешь, всего лишь «что если», всё оказалось иначе? Рыжеволосая смолкла, отведя взгляд, её лицо приобрело жёсткие черты, подобно тому как люди резко меняются, вспомнив о чём-то неприятном. -Если бы вы не были одним целым, если бы я и вправду повелась на его ложь, если бы тебя на самом деле держали где-то в недрах земли, - тараторила девушка с крайне беспокойным видом, - если б дела и вправду обстояли так, то как, такая как я, прыгнувшая в объятья первого, подвернувшегося, могла продолжать быть рядом с тем, кому довелось вытерпеть такое!? – она закончила едва не задохнувшись, воздуха еле хватило на то чтоб закончит речь, Вилл перевела дух, отдышавшись, обхватила себя руками, виновато потупившись в сторону. Дело не в том, что ей было невыносимо тяжело рядом с Олсоном, под давлением пережитой травмы, дело в том, что сам травма была несколько иного характера. Ей было стыдно, стыдно за себя, ведь на деле, оказалось она не так уж чиста и непорочна, дескать, крушение подростковых идеалов. Крайне эгоистично, сущий нарцисс, что поделать, ужа такова Виллоу Вандом, далёкая от идеала, упрямая в своих убеждениях (даже если они ложные), непоколебима в замыслах (насколько бредовыми те ни были) и тяжела на подъём, когда речь заходит о принятии собственных ошибок. Кроме того, все прочие дрязги, навалившиеся разом; та же свистопляска с Кондракаром, когда её лишили сил, и она потеряла свой шанс стать олимпийской чемпионкой. Отчисление из спорт.вуза, травма, которую не вылечишь, и пропавшая магия… Казалось, у всех вокруг жизнь била ключом и только она одна оставалась за бортом праздника. Так несправедливо и жестоко. Тогда Виллоу решила избавится от всего что хоть как-то огорчало и расстраивало, напоминая о былом, включая Мэтта, который был живым напоминанием её ошибок и боли. -Я была так поглощена собой, своей собственной драмой, что не заметила, что то был наш первый раз, когда мы были по-настоящему вместе, без злостных близнецов и волшебных альтерэго. Первый раз, когда ты поверг Шегона ради меня. Теперь, уже со стороны, лицезря перспективу, а не выхватывая отдельные куски, я в полной мере осознала всё то, что с нами было. – она вновь умолкла, ощущая некий дискомфорт, видимо, стыдясь былых ошибок, выдержав паузу, продолжила – А злится на тебя было так просто, а главное, обосновано. Почему я, у которой вся жизнь летит под хвост мантии Оракула, должна панькаться с тем, кто столько раз ранил, а вместо законного наказания получил всё чего желала: избавление от чар, исполнение мечты, да и меня в придачу! Так что, я решила хоть как-то насолить, отомстить тебе. Дескать: на те, за всё Шегонохорошие в моей жизни! Рассказчица замолчала, бегло взглянув на слушателя, на лице которого отчётливо угадывался ропот тихого негодования, после чего, оставив прошлую тематику, перешла к праздной философии: «Любовь бывает разной», - внезапно отступив от предыдущего, совершила ремарку, говоря вполне серьёзно, - «она не всегда лёгкая и воздушная, как облачко. Порой, любовь холодна и опасна, как нож. Но у любого оружие есть две стороны: безопасный обух и смертоносное лезвие. Ты мой разящий клинок, Мэтт…Что скажешь?» – неловко поглядывая, застенчиво зыркая и отводя взгляд, спросила рассказчица, ожидая вердикта от слушателя – «Ну, скажи же что-нибудь, а то я тут тебе всю душу вывернула, хоть покричи что-ли?» Но Мэтт молчал, сурово и холодно смотря на чародейку, оно и не мудрено, кто угодно бы обозлился, вполне естественно, что Олсон чувствует себя уязвлённым. Нихирасе открытие! Одна колдунья ему мозги промыла, внушив что он ярый антагонист, поборник зла во всём мире, а вторая (по совместительству его девушка, между прочим), что он беспринципное чудовище, не достойное светлых чувств. И он поверил, ибо не помнил (из-за влияния чар) ничего хорошего, происходящего между ним и Вилл. Грубо говоря, его поимели, в ментально-магическом смысле, обе стражницы хаоса. Рыжеволосая тяжело вздохнула, едва приподнявшись чтобы встать, как тут её схватили за руку, рванули и заключили в объятьях. Молодой человек крепко прижимал к себе любимую, не желая больше отпускать. -Ты совсем не злишься? -Ещё как злюсь! -Тогда почему… -По-твоему, самый простой способ решить проблему сбежать? Вилл упёрлась лбом в плечо брюнета, чувствуя себя немного пристыжено. Да, именно так она и поступала все эти годы, избегала серьезных отношений, отталкивала всякого, кто пытался приблизится, держала на расстоянии, не жалея обжечься и опалять других. Но, безучастность и отстранённость чародейки ранила куда сильнее чем самое безрассудное сумасбродство. -Мы только то достигли взаимопонимания, а тебе опять неймётся свалить? Сколько ты ещё намерена играться с моим сердцем?! Вандом будто током ударило, ну да, верно, вполне обоснованное обвинение, он прав. Она не пыталась бороться, только избегала трудности, а ведь именно преодолевая препятствия человек крепчает. -После всего что случилось, всего что ты услышал, ты ещё любишь меня? Виллоу робко подняла глаза, посмотрев на возлюбленного, а он в свою очередь, посмотрел на неё: «Я не на секунду не переставал.» - серьёзно заявил Мэтт, едва заметно улыбнувшись. Внутри что-то перевернулось, загорелось, вспыхнуло и разорвалось на сотни мириад сверкающих бабочек. У ней на душе стало так тепло, не описать словами тот мандраж, который испытала писательница. -Кстати, - приподняв бровь брякнул брюнет, - а этот Тони, - произнеся имя с особой гадливостью, - у вас с ним что-нибудь было? Писательница отклонилась назад, с видом очумелого кукушонка, который впервые в жизни увидел гусеницу. То есть, она ему тут душу изливает, чуть ли не исповедуется, а его волнует шпили-вилли с редактором? Серьёзно!? -Тебя вот, щяс реально это волнует?! – возмутилась Вандом отсев от музыканта. Взгляд синих очей подёрнулся зеленью, бледно изумрудным оттенком полностью вытеснило цвет, превратив глаза молодого человека в фосфоресцирующие жаринки. Видимо, Олсон был серьёзно настроен на этот счёт, и всем своим видом требовал ответа. Шлёпнув милого по щеке, мол, нечего мне тут пыхтеть, чайник, рыжик смерила спесивца суровым взглядом, выдав: «Не Шегонозируй мне тут!» - пригрозила пальчиком, резонно поинтересовавшись - «Можно подумать у тебя после меня никого не было!» Ну было, все эти мимолётные интрижки роли не играют, но речь то не об этом! Дело в том, было ли, конкретно, с ним! И вот, собственно, почему его так волнует скромная персона Энтони, совершено не понятно. Вилл напряжённо сдула прядки чёлки со лба, горстка лазурных зарниц сорвалась с кончиков прядок, тихонько потрескав в пространстве, растворившись в воздухе. Мама мия, пицца, паста, макарони, подумать только, какие мы ревнивые! Ну, ладно, коли так печёт, будет ему откровение: «Он всего лишь мой редактор, и ничего кроме профессиональных отношений между нами нет, доволен?» Вполне, Мэтт наконец успокоился, как не странно, но именно мистер редактор больше всего волновал брюнета, будто он мог знать нечто большее, или же, иметь более весомое значение, в жизни возлюбленной. Главное, что как полу демон, полу фейри, он прекрасно знал и чувствовал, ведьмочка говорит правду. -Задержишься ещё? – спросил музыкант, наблюдая за тем как милая расхаживает по спальне, собирая свою одежду. -Нужно позвонить в издательство, - рассуждала та, вытаскивая из-под столика колготки, - предупредить редактора, - на этом месте мосье регента аж передёрнуло (опять этот Тони!), - я слишком внезапно исчезла, нужно уладить формальности, а потом… - она задумчиво смолкла, выпрямившись с кипой помятой одежды, обернулась, а позади уже нависала зловещая громада, со сверкающим взглядом негодования, её сцапали за талию, и потащили от столика, вещи выпали на ходу, растянувшись нескладной дорожкой, Мэтт держал рыженькую на плече. После марш броска Вандом бросили на кровать, придавив авторитетом к матрасу, господи, ну в самом деле, чего он так бесится!? Выругавшись про себя, заклинательница молний с пофигистичным видом зыркнула на ревнивца, коварно улыбнувшись тому снизу. Кабель от прикроватной лампы и телефонная проводка пришли в движение, проскользив точно змеи, провода обвили запястья юноши, рванув в сторону, оттащив до изголовья, набросили петли, завязавшись об балясины изголовья, распяв в обе стороны руки, стянув туго и надёжно. Не нужно быть семи пядей во лбу чтоб догадаться чьих рук дело. Олсон дёрнулся, крепко, так просто не сорвёшь, только вместе с деревом, быстро переведя взгляд на чародейку, которая, на тот момент, уже уселась верхом, ухмыльнулся, смотря на коварную мордашку любимой. -Ты был плохим мальчиком, тебя нужно покарать. – зловещее пригрозила рыжеволосая, коварно взирая на свою жертву. -Ломай меня полностью! – хихикнул тот, прикрыв глаза в предвкушении. Однако, внимание Виллоу было отвлечено, девушка уставилась на участок под левой ключицей, где расположилось весьма интригующие тату. Гротескного вида готическая «W» с крыльями чародейки по бокам, выполненная в лучших традициях графики татуировка, прямо-таки, завладела вниманием писательницы. Она провела пальцем по рисунку, вызвав мгновенную реакцию: изнывающий в ожидании музыкант открыл глаза, обнаружив свою благоверную за изучением тату. -Мне хотелось иметь что-то на память о тебе, - поясняюще начал Олсон, встретившись взглядом с блестящими карими очами, - даже если бы «нас» больше не было, мне хотелось иметь частичку тебя рядом с сердцем. До чего слащаво, но, чертовски трогательно! Вандом аж ахнула от умиления, охватившего приступа все пробирающей милоты. Во власти момента она плюхнулась на возлюбленного, крепко обнимая и целуя. Мэтт бы тоже не прочь пообниматься, но увы, ручки то связаны, бестолково потелепав кистями в воздухе, разочарованно вздохнул, не дотянутся, однако, это не значить, что он не может обнять милую ведьмочку. Талию Вилл что-то обхватило, приподнявшись, обнаружила на себе смоляной хвост, змеиный хвост демона, который возник в качестве единственного аспекта регента. Ах, ну да, он же может частично трансформироваться, задействуя только отдельные элементы. Погладив по лоснящийся чешуе, Вандом повернулась к возлюбленному, зловещее ухмыльнувшись. Ой, не добрый это знак, ой не добрый! Но что поделать, Мэтт не может (а скорее, не хочет) сопротивляться власти возлюбленной, пусть делает с ним что хочет, он готов на всё!

Пару лет спустя

Сьюзен не могла себе представить, что когда-нибудь настанет этот день. Нет, конечно, как любой родитель она сознавала, что однажды подобное случится, но знать и переживать воочию не одно и тоже. Её драгоценная доченька стала невестой. Виллоу стояла перед рамой зеркал, рассматривая собственные отражения. Рядом суетилась Хай Лин с Тарани, распушившая шлейф, расправляя складки подола, девушки на пару взбивали свадебное платье, приводя его в состояние совершенного идеала. -О, боже, не могу в это поверить. – с дрожащим голосом произнесла миссис Вандом-Коллинз, обмахиваясь ладошкой, чтоб не расплакаться. Рыжеволосая обернулась к матери: «Мам, только не начинай, а то вся штукатурка потечёт.» -Это водостойкий макияж. – возразила женщина, принявшись копаться в сумочке, ведь вопреки стараниям, слёзы так и наворачивались. Долго искать не пришлось, так как Вильям был рядом, держа наготове коробку салфеток, то и дело, подавая бумажные платочки маме: «Мам, на.» - достав очередной, выдал сынишка, держа руку на вытяжке. Сьюзен принялась промокать слёзы, аккуратно прижимая салфетку под веком. Крайне непривычно видеть маму в таком состоянии, обычно, она сама суровая строгость и невозмутимость, а тут, вдруг, расчувствовалась. -Всё в порядке, миссис Сью, - обратившись к маме подруги начала заклинательница воздуха, - это вполне естественная реакция, моя мама на свадьбе тоже плакала. Теперь уже внимание с растроганной госпожи Вандом-Коллинз перешло на воздушную волшебницу. -Да уж, - вмешалась Ирма, посиживая на диване для подружек невесты, - а мы то думали, что ты раньше всех замуж выскочишь, - подразумевая саму молодую, - а вышло вон как, да, миссис Линдон? – шатенка подмигнула китаяночке, и та смущённо хихикнула. -Зато ты раньше всех забеременела. – вмешалась Корнелия, намекая на, весьма, интересное положение мисс Леер. Ну, да, давайте обо всём по порядку, сперва начнём с Хай Лин: наша воздушная стражница обручилась сразу по окончанию школы, переезд возлюбленного не стал помехой чувствам. Сперва Эрик приезжал по каникулам и выходным (когда выпадал случай). Оставался он, зачастую, с ночёвкой у семьи Лин. Глава семейства, конечно, был страшно недоволен, но под воздействием прозорливой супруги, пошёл на встречу юной любви. Выдержав испытание разлукой, наши влюблённые поженились посреди обучения в университете. Собственно, так наша милая Хей-Хей стала женой раньше всех подружек. А вот что до Ирмы, то тут не так всё просто: Аква мисс уже несколько лет живёт вместе с Джоэлем. Их внезапно вспыхнувшая страсть (длящаяся до сих пор) разгорелась в выпускном классе. Собственно, после нескольких месяцев хождения вокруг да около, молодые люди решили съехаться. Так они вместе ездили в университет, обратно с лекций домой, а уже там… Впрочем, это уже не наше дело. На протяжении всех этих лет они то сходились, то расходились. А потом Райт и вовсе уехал в Лондон, присоединившись к друзьям в «Воронах». А в один прекрасный день, юноша вдруг появился на пороге дома Леер, со словами: «Поедешь со мной?» И она согласилась, а результатом сего решения стала беременность, собственно, она пребывала уже на пятом месяце. -Ох, ладно, я, пожалуй, пойду! – спохватилась Сьюзен, решив оставить девушек, что б те могли общаться о своём без стеснения, взяв за руку сына, двинулась к дверям, как вдруг, та открылись и в проёме возникла голова мистера Коллинза: «Я пришёл проведать моих дорогих барышень.» - имея в виду обоих Вандом произнёс мужчина, войдя в помещение, будто бы что-то вспомнив, Дин закрыл глаза руками, поспешно выдав - «Так, я ничего не видел! Так что никаких неурядиц не должно быть.» Мать и дочь переглянулись, одновременно закатив глаза и снисходительно хмыкнув. -Дин, это жениху нельзя видеть невесту, а ты отчим. – похлопав милого по плечу пояснила Сью. И как такой сведущий в истории человек может не знать таких простых истин? Это, даже, как-то смешно. -И где мой славный лягушонок?! – с порогу прогремел мистер Вандом, торжественно врываясь в зал-ожидания подружек и самой невесты. Даже когда тебе стукнуло двадцать пять для папы ты по-прежнему «славный лягушонок». Виллоу рассмеялась, глядя на отца и Сарину, пришедших поздравить её в столь торжественный день. Вся её семья в сборе, все близкие люди, нарядные и разодетые, сверкающие будто дорогой сервиз. Строгий костюм Дина, элегантный наряд мамы, костюм тройка от кутюр отца и роскошное платье миссис Вандом-Блек и, разумеется, сиреневые платья-пирожные (как их сама в шутку назвала невеста, так как сама она себя чувствовал по меньшей мере здоровенными тортом, из-за всех этих слоёв ткани), подруг. -Ты просто очаровательна. – с отеческой гордостью произнёс Томас, подойдя к дочке, пожав её руки в своих – Этому засранцу чертовски повезло! -Уж так повезло? – хихикнула невеста, с хитрецой посмотрев на отца – Ты же знаешь, что твоя дочя не подарок? Мистер Вандом покачал головой, серьёзно взглянув на милую дочурку: «Нет, ты настоящие чудо, взгляни на нас,», - кивнув в сторону бывшей жены, - «Разве ты могла себе представить, что когда-нибудь, мы все вместе будем вот так спокойно находится под одной крышей?» - приблизившись к рыжеволосой, осторожно нашептал – «Мы с твоей мамой уже пять минут в одном помещении, а она до сих пор меня не убила.» - оба Вандома рассмеялись, после чего мужчина подмигнул дочери, прошептав ещё кое-что - «В тот день Сьюзен была так же ослепительна как ты сейчас, только ей не рассказывай!» -Обещаю. – кивнула Вилл. -Ладно, хватит её смущать, - вмешалась Сарина, беря супруга под руку, - пора уже собираться, - и уже обращаясь к Виллоу, - сегодня твой день, дорогая, оторвись по полной. Родительская компания удалилась, оставив волшебную пятёрку. Разумеется, не обошлось без традиционной перепалки бывших супругов, скорее шуточной, нежели серьёзной, примирительного вмешательства их нынешних половинок, ну, и такого тёплого балагана, присущего лишь близким родственникам. Мисс, пока ещё Вандом, облегчённо вздохнула, рассматривая себя в зеркальной ширме, окружавшей полумесяцем. Внезапно, в одно из витражных окон, что-то влетело. На полной скорости, разбив цветные мозаики на мелкое крошево, снеся рамы, погнув и выломав, чёрным вихрем рухнув посреди помещения; звеня осыпающимися с перьев крошкой стекла, и отряхиваясь, избавляясь от понатыкавшихся щепок, господин страж выпрямился, осмотревшись вокруг. Его встретили четыре пары глаз, ошарашено моргающих на чернокрылого. Прежде чем пойти дальше, следует кое-что пояснить, Стражами (или Хранителями, они ещё толком не определились), именуются бывшие Регенты Земли. После возвращения сердца планеты Лилиан, в день её пятнадцатилетия, троица монстров так и остались при своих способностях, оставшись на том же уровне сил. Возможно, на то повлияла недавняя вспышка хаоса, имевшая место быть некоторое время назад, а может, тому поспособствовало последующие вмешательство всем известной леди Квинтэссенция. Быть может всё сразу, в общем, что Мэтт, что Наполеон, что Хаглз так и остались волшебными созданиями, наделёнными магией. -Что случилось? – приоткрыв двери, осведомилась Сьюзен. Едва только та появилась на пороге, как златоликий рухнул бревном за диван, притворяясь ветошью, дабы не попасться на глаза госпоже Вандом-Коллинз. -А-ха-ха! – нервозно хихикая отозвалась Ирма – Всё в порядке, миссис Сью, просто ворона в окно влетела, такая здоровенная, - размахивая руками, описывая габариты диковинного зверя, говорила шатенка, - жирная ворона. -Или ворон. – подытожила Корнели, зыркнув через спинку дивана, укоризненно покосившись на прятавшегося стража. Брюнетка удивлённо округлила глаза, после чего обронив что-то на подобии: ну, ладно, притворила дверь. -Господи, столько лет прошло, а ты до сих пор шугаешься миссис Вандом? – вопросила Хай-Лин, наблюдая за тем, как чернявый демон выбирался из укрытия. -Это в любом возрасте стрёмно! – возразил тот в свою защиту. Заслышав знакомый голос, а также, после странных и пространственных пояснений подруг, пытающихся описать причину грохота, Вилл выглянула из-за ширмы, увидев своего милого со спины: «Мэтт?!» - удивлённо обронила та. Чернокрылый попытался было обернутся, но ему преградила путь живая изгородь, выросшая прямиком перед ним. Цветы в вазе были использованы заклинательницей земли по назначению, с помощью магии та превратила их в настоящий забор, который простираясь аж до потолка, не позволил жениху увидеть невесту преждевременно. -Ты что здесь делаешь?! – спрятавшись за зеркалами, поинтересовалась леди квинтэссенция. -Сперва я едва вышел из дома, - принялся за пояснения брюнет, детрансформировавшись по ходу дела, - там по всюду рыскали репортёры, они даже на деревья позалазили! Чудом мне удалось улизнуть. По дороге попал в пробку. В пробке были репортёры… Репортёры в пробках, пробки с репортёрами! – возмущённо расхаживая вдоль зелёного заграждения бурчал молодой человек – Чёрт его знает, как они прознали, короче, мне пришлось прятаться по подворотням, уже там я превратился и примчался сюда. -А почему не телепортировался? – вмешалась Хай Лин, вполне обосновано поинтересовавшись, отчего мистер пернатый не воспользовался удобной способностью. Брюнет удивлённо воззрился, будто его только что пришибло по голове чем-то тяжёлым, после чего раздражённо стушевался. Ну, да, тупанул, ёпта, завтыкал на почве стресса, с кем не бывает!? А тем временем, выломанное окно степенно восстанавливалось, собираясь, расправляясь и выстраиваясь в исходную, первоначальную, форму, возвращаясь в прорезь арки. Квинтэссенция по умолчания, так сказать. Нельзя же такой погром после себя оставлять!? Кажется, Ирма фыркнула что-то по этому поводу: не пришлось бы квинтэссенсить окно, сели б некоторые меньше психозили… -Ну, а как ты хотел? – с ироничной усмешкой присоединилась Тарани – Лучший писатель года, автор бестселлеров и солист известной рок группы, событие века, для этих стервятников подобное, прям, как сочная тушка, дай только коготки запустить. Мэтт раздражённо глянул на знакомку, угрюмые морщинки проступили на лбу музыканта: «Мне плевать на их сенсации, мне интересно как, чёрт возьми, они узнали о месте свадьбы!?» И тут уже не выдержала сама невеста: «Что!?» - завопила та, стиснув в руках букет – «Невозможно, никто не знал об этом месте, мы же специально выбрали маленькую церковь за городом, чуть ли не в глуши!» Знали, не знали, дав вот есть такая штука – интернет, и всё что ты туда кладёшь мгновенно становится достоянием общественности. Одна маленькая оплошность, неосторожный пост и всё, пиши пропало! -Кто!? Кто мог навести их на след!? – буйствовала Виллоу, тигром рыская в дол зелёного заграждения, по ту сторону от своего благоверного. Девушки призадумались: -Я фоткала, - честно призналась Хай Лин, - но ничего не выкладывала. Китаянка отпадает, дальше, мисс Кук призадумалась. -Я ничего не фоткала, так что и выкладывать нечего. – пробурчала шатенка. Корнелия пискнула, осенённая внезапной догадкой, и по телепатической связи каждая чародейка услышала: «О, боже, не может быть!» -Так блонди, а ну выкладывай! – тыкая подружку пальцами в бок, протянула Леер. Но объяснять не пришлось, огненная чародейка полистала нистагмам леди Хейл, обнаружив там несколько фото здания церкви, окружную лужайку, где установлен алтарь под открытым небом и места для гостей. М-да, ещё б табличку с надписью: «все сюда!» и будет полный фарш! -Можно я скажу, можно!? – тяня руку подобно ученице начальных классов, выкрикивала Ирма, чувствуя крайнее нетерпения от разрывающих эмоций, и когда Тара дала добро, сказав: «Да, Ирма, жги!» - Аква мисс со всей расстановкой, обстоятельно смакуя момент, протянула - «Блондинка!» -Это всё равно что запоститься с хештегом «сенсация века, явка журналюг обязательна» … - пробормотала воздушная чародейка, так же просмотрев профиль подруги. Ох, уж, набросились! Ну, да, она сплоховала, выложила не подумав, но кто б знал, что папарацци такие умелые ищейки (по хлеще меридианских!)!? Ладно, ничего не поделаешь! Она хотела тихого, семейного празднества, в родном городе, где провела детство, где встретились её родители, а вышло вон как… И всё же, Вилл не позволит каким-то жуликам с фотоаппаратами испортить её свадьбу! Подобрав подол, сгребя в кулаки струящуюся ткань, задрав до колен, Вандом обогнула травяной забор, едва только показавшись из-за стены зелени, как обзор Мэтту тут же был перекрыт большущими и пышными бутонами роз, распустившихся прямо перед носом брюнета. Леди воздух и пламя растерянно семенили за подругой, поддерживая длинный шлейф платья, не понимая, куда та направляется и что собирается делать. Они высыпали в коридор: Вилл впереди, за ней Хай Лин и Тарани, следом Ирма с Корнелией, а завершал вереницу Олсон, который просто волочился следом, не зная куда себя деть. Впрочем, вскоре и для него нашлось занятие: завидев процессию, идущею по залу, миссис Вандом-Коллинз сильно удивилась, впрочем, как и остальные родственники. Они дожидались выхода подруг невесты, чтоб вместе отправится на подготовленную для бракосочетания площадку, но вот чего они не ожидали, так это того, что «счастливая» молодая пройдёт мимо, мрачнее тучи, чуть ли не меча молнии (а они присутствовали в причёске, отражаясь в перламутре булавок и золоте цветов, венчавших голову рыжеволосой, а также, мимолётная лазурь сверкала в складках платья, серебрясь в блестящей ткани). Затормозив пасшего задних парня, Сьюзен решила разузнать обстановку: «Что случилось?» - обратившись к Олсону, призвала к ответу. -Ну, - незадачливо протянул Мэтт, внутренне чувствуя, что влип, - Вилл немного расстроилась, решила пойти выпустить пар… -Ты же к этому не причастен? – тут же уточнила женщина сурово, в ответ на что будущий зять чуть ли не по-пионерски отрапортовал: «Что вы миссис Вандом!» - на этом моменте Сью его поправила – «Вандом-Коллингз.» - чувствуя всю тяжесть ситуации брюнет исправился - «Да-да, миссис Вандом-Коллинз, на сей раз я тут ни при чём!» Бровь Сьюзен красноречиво приподнялась, как бы вопрошая сим: «На сей раз? А было что-то такое, о чём я не знаю?» Музыкант мысленно порвал сам себя на мелких Шегонят, чувствуя, как ударяется в панику и вообще не знает, как вести себя с будущей тёщей. -Да не непоседой ты на парня! – вмешался мистер Вандом, придя на помощь, чисто из мужской солидарности – Чего только не бывает между влюблёнными, уж тебе ли не знать? – намекая на некоторые события из их совместного прошлого, когда они ещё были парой, брякнул мужчина. Ох, ладно, она больше не будет подвергать юнца пыткам, как скажите! Но кое что, всё-таки, она хочет ему передать: «Если заставишь мою дочь плакат - я тебя убью.» - совершенно безобидно, с самой наиочаровательнейшей улыбкой, произнесла госпожа Сьюзен. Мэтт сглотнул, ощутив лёгкий озноб вдоль спины. Огладив лацканы пиджака, поправив бутоньерку, брюнетка в последний раз взглянула на парня, прежде чем оставить того в покое. Похлопав Ослона по плечу мистер Вандом шепнул тому на ухо: «А я присоединись.» - очевидно, подразумевая помощь бывшей супруге в линчевании провинившегося. -Ну, и я в стороне не останусь. – обронил господин Дин, прекрасно слыша всё со своего места. Мэтью оказался в кругу враждебно настроенных родственников, воспринимающих его как совершенно бесполезную персону. Взгляд синих очей невольно скользнул в сторону, упёршись в миссис Вандом-Блек; женщина подняла большие пальцы, со своего места поддержав юношу: «Крепись.» - сказала та ободряюще. А Вильям добавил: «Я в тебя верю, братец, удачи!» - держа кулачки, одарил молодого человека улыбкой. А тем временем компания чародеек уже высыпала на наружу; оказавшись снаружи церкви, стоя под скатом крыши, расходящимся навесом над наружным коридором. При виде вышедшей невесты объективы камер засверкали бликами, а объективы фотоаппаратов яростно защёлкали. Полный двор журналистов! Ну что же, сами напросились! -Погоди, ты же не собираешься? …- опасливо предположила Хай Лин, комкая в руках подол платья подруги. -Собирается! – воодушевлённо подтвердила Ирма. -Стой, Вилл, только не горячись! – присоединилась Корнелия. Но, тщетно, разгневанная заклинательница молний не желала ничего слушать. Зловеще воздев руки, будто сказочная колдунья, Вандом вложила в заклятье весь свой гнев и негодование. -О, боже… - пробормотала Тарани, наблюдая как по всей залитой солнцем лужайке, вырываясь из-под земли и обрушиваясь с небес, возникают молнии, громогласно грохоча и треская. С помощью квинтэссенции чародейка перенесла всех папарацци, вместе со всей техникой, аппаратурой и транспортами телекомпаний, ко всем чертям, подальше. Перенеся всех незваных гостей по исходным местам обитания: кто оказался в офисе, на рабочем месте, кто дома, а кто и вовсе за чертой города (добирайтесь как хотите, не её проблемы!). -С годами твой квинтисейшен только страшнее, леди Хаос. – прокомментировала Леер, однако, внутренне одобряя поступок гневной невесты. Что ж, они вернулись в церковь, на тот момент Мэтт уже отделался от родственников ненаглядной, собственно, его спас Джоэль, напомнивший товарищу, что его тоже ждут (родители, друзья). Испытав облегчение, Олсон удалился, отправившись в зал для жениха. Сам же Райт застал возвращение пятёрки волшебниц; приметив, как тяжко ковыляет его любимая, (ещё на моменте сборов, когда они только выходили из дому) блондин прихватил сменную обувь, дабы в случаи чего милая могла переобуться (или, как поговаривает сама Ирма: отбросить каблуки). Заметив своего ненаглядного, водная чародейка отделилась от подруг, побредя перевальцем, перекатываясь уткой из стороны в сторону (фирменная походка всех беременных), к нему. -Захватил твои балетки. – с улыбкой протянув пакет шатенке, молвил Райт. -О, боже, я тебя обожаю! – простонала Ирма, кое-как опустившись на скамейку. Скинув туфли, обула бежевые балетки, тут же ощутив, как расслабились ноги, напряжение в щиколотках и сдавленность в ступнях прошли. Однако, в пакете было что-то ещё, озадачено пошарившись, достала фирменную коробку из любимого ресторана-закусочной: «Подумал, что ты успеешь проголодаться до банкета, так что, взял твои любимые сэндвичи, пончики и большой латте.» - пояснил Джоэль. Господи, он просто идеален! Таких мужчин просто не бывает на свете! Не откладывая на потом, Леер принялась за бутерброды, жуя обстоятельно и сосредоточено. -Ксати, - чавкая пробормотала шатенка, запив латте, проглотила, добавив, - как тебе имя Абигейл? -Нормальное имя, а что? – озадачено вопросил молодой человек. -Тебе нравится, или нет? – не отступала заклинательница воды, и парень нехотя согласился: «Нравится.» - брякнул тот неуверенно. -Вот, я решила, что нашу малышку будут звать Абигейл. Хорошо, что и тебе тоже нравится. -А, наша малышка, понятно… Стоп, что!? Ирма красноречиво воззрилась на Джоэля, с видом: в смысле!? Тот, в свою очередь, уставился на неё, со взглядом: я ни черта не понимаю. -Джей, ты же в курсе, что я беременна, так? -Беременна?! Когда это? … А, понятно, не могло быть всё так расчудесно да идеально… Он и вправду, все пять месяцев, в упор не замечал, что его милая ждёт ребёнка, м-да, зашибись… -То есть, то, что я жру в три часа ночи, и меня разнесло как утопленника, тебе ни о чём не говорило!? -Я думал, ты стресс от волшебнечиских дел заедаешь, от того и набрала чутка… Чутка? Нет, вы слышали?! Чутка! Пресвятые подштанники Фобоса, его так и хочется одновременно расцеловать, и придушить! -В конце концов, я со своим пузом разговариваю! Ну, уж этого ты не мог не заметить! – выстрелив последним аргументом, Ирма ожидала ответной реакции. Заметить, то он заметил, но не придал тому особого значения. В конце концов, парни тоже говорят с определённой частью своего тела, может, и девушки в том не так далеки, откуда ему, вообще, знать то?! Леер закатила глаза, собрав свой перекус, поднялась вместе с пакетом, решительно двинувшись в сторону входа. -Подожди, Ирма! – растеряно воскликнул Джоэль, бросившись за возлюбленной. Однако, разгневанная ведьмочка не желала более дискутировать, раздражённо оттолкнув попытки возлюбленного, скинув с себя его руки, выдала: «Давай как-то раздупляйся, милый, если хочешь растить нашего ребёнка вместе!» - она удалилась, оставив его в непонятках и раздёрганных чувствах. Невероятно, как такой внимательный к деталям человек, чётко улавливающий все её желания, зная, когда надавить, когда отпустить. Сведущий в том, что ей нравится, что нет, бесит или раздражает, как ей нравится в постели, наконец! Может быть слеп к столь вопиющим фактам!? Ну, как!?!? Немыслимо, совершенно немыслимо!

******

Джоэль вошёл в зал для жениха мрачнее тучи, обуреваемый самыми разными тревогами. Заметив смятение товарища, ребята не могли не поинтересоваться о причинах, повлиявших на душевное состояние парня. Усевшись на диване, блондин принялся изливать душу, подробно описав недавно случившиеся с ним. Все присутствующие переглянулись, обменявшись, весьма, красноречивыми взглядами, если выразится кратко, вписав общие мысль и соображения в одну фразу, то в глазах парней было одно: от это ты лажанул, бро… -Джей, ты конечно прости, - начал Мэтт, посиживая на подоконнике, - но, ты долбоёб. -Но хто ж знал то!? – в свою защиту возмутился молодой человек. -Да это же очевидно! Ну, ты же не слепой! – вмешался Калеб, откровенно не понимая, как «такое» можно не заметить. -А сам то ты, чего до сих пор своей предложение не сделал!? – предпринял попытку нападения голубоглазый, пытаясь как-то отвлечь от себя внимания. Мередианец весьма наглядно продемонстрировал безымянный палец с злотым колечком, сказав: «Обручён!» - после краткой паузы добавив – «Она пока не решила где именно хочет свадьбу, то ли Милан, то ли Прованс… От как определится – так сразу.» -Странно, - подхватил Найджел, - думалось, уж кто-кто, а вы с Корни раньше всех поженитесь, а вышло вон как, - переведя взгляд на Эрика шатен добавил, - да, мистер Линдон? Брюнет неловко усмехнулся, потерев затылок. Ну, кто смел – тот и успел! Не мог он ждать пока остальные оттопырятся. К разговору присоединился Питер, как старший из ребят, юноша решил уточнить, настолько ли всё плохо у несчастного Райта: «Слушай, вот допустим, твоя скажет: надо же, какое мило платье! Но дорогое. Что делать будешь?» Блондин пожал плечами, мол, а что тут делать? Дорогое так дорогое, значит оно ей не надо… наверно… Все пятеро парней обречённо простонали, хоспади, он безнадёжен! -Друг, это значит: купи мне это немедленно и покажи, как сильно ты меня любишь! – пояснил мистер Кук, упёршись локтем о стол, подперев подбородок. Джоэль выпучился, серьёзно? А он то думал… Вот жешь фааааааак! - «Дорогой, я не в настроении, давай побудим дома», знакомо? – продолжая всё ту же тематику молвил Эрик. Райт кивнул, ожидая дальнейших пояснений. -Что это значит, по-твоему? – вопросил Линдон. -Да то и значит! Или, нет? А как это ещё воспринимать? – непонимающе пролопотал Джоэль. Мэтт иронично рассмеялся, Найджел хлопнул себя по лбу, а Питер многозначительно покашлял. -Нет, Джей, это значит: обустрой мне развлечения на дому, мне скучно! – пояснил мистер идеальный муж госпожи воздух. -Однако, - вклинился афроамериканец, - тут может быть и второй вариант, например: давай выберемся куда-нибудь прямо сейчас! Я хочу впечатлений и зрелищ. Так же, возможен и третий вариант, ты мог где-то напортачит, ненароком, и она подразумевает, что ты обязан любыми способами загладить вину. Тут уж всё зависит от интонации, мимики и состояния в целом. Голова Джоэля пухла от обилия новой информации, извилины скручивались в трубочки, а мозги выворачивало на изнанку. Как, блять, это всё запомнить, а главное, точно определить!? Нет – это да, да – это нет, а иногда может быть потом, или, не сейчас! «Возможно» значит мне не интересно, в другой раз – забудь про эту хрень! А, «я подумаю» – ты реально думаешь, что мне может быть такое интересно!? Боже, почему нельзя просто на прямую говорить всё что думаешь!? К чему эти намёки, обиняки и подмигивания!? Почему вместо: «я замёрзла, обними меня», нельзя просто сказать – «давай трахатся прямо сейчас» !?!? -Патаму што они женщины, утончённые создания, хрупкие и хитроумные… - говорил жених, со знанием дела, его речь подхватил свидетель, в лице Найджела: «Изворотливые и лукавые.» - а за ним подключился и Эрик – «Скрытные и мнительные, совершенно очаровательны, способные осветить собой весь мир.» - ну и как более опытный мужчина, Питер не мог остаться в стороне – «Дикие фурии, кроткие ангелы, необъяснимые, с точки зрения скупой логики, существа, способные превратить твоё жизнь в Ад одним взглядом, и в Рай одним словом.» Да уж, с таким колоссальным багажом знаний, его товарищи точно никогда не попадут впросак… Схватившись за голову Джоэль страдальчески простонал: «Ну, охринеть! Выходит, я единственный еблан не разбирающийся в тонкостях женской психологии!?» В ответ на что ему все присутствующие одновременно выдали: «Да!» В дверь постучали, после чего на пороге появилась вся чета Олсонов: сверкающая Маргарет, довольная тем, что ей лишний раз удалось выбраться в салон красоты (феи бьюти индустрии поколдовали на славу, она будто помолодела), чопорный Гари, в противовес жены смотрящейся скованно, будто выбранный супругой галстук ему слишком давил (отчего он постоянно поправлял его, послабляя, а женщина затягивала вновь, укоряя: нечего расхлябанным ходить, давно не мальчик!), но больше всех был рад глава семейства, он наконец то дожил! О чём, собственно, господин Герберт не преминул напомнить: «Боже, наконец то я дождался сего дня!» - прогремел дедушка, выступив вперёд всех, хватил внука за руку, сильно сжав – «Вы так долго тянули, уж думал, что помру!» Мэтт посмеялся, ну, да, ему и самому до сих пор не верится, что удалось уломать леди Хаос. Вилл постоянно откладывала, мол, нет времени, не к спеху, да и у него вечно дела, гастроли, концерты, вечно занятые взрослые… И когда они успели стать такими нудными?! -Ох! – выдала миссис Олсон, обнаружив бросающийся в глаза недостаток, подойдя к сыну, брюнетка поправила галстук-бабочку жениха, расправив ленты – Так то лучше! – сдавив щёки ненаглядного сыночка, Маргарет выдала – Какой же ты сегодня красавец! А, главное, волосы в порядке, а не эти вечно пребывающие в беспорядке космы! Как любая мать, миссис Олсон крайне категорично относилась к длинным волосам у мужчин, однако, не могла отрицать, что её сыну они идут, но вот когда они собраны в аккуратный хвост смотрится гораздо интеллигентнее, ни как растрёпанный рокер, а как солидный джентльмен. Боже, ма, ну что за стыдобища, он же не мальенький!? -И вот так будет постоянно, - буркнул господин Гари, подразумевая будущею женитьбу сына, - ничему тебя мой пример не научил, в ту же петлю полез… Мать и сын озадачено уставились на отца, как бы спрашивая: что это значит? То есть, будь у него возможность, он бы поступил иначе? -Ой, да не зыркайте так! – слегка смущённо возмутился рыжеволосый – Уже поворчать нельзя! -Это он сейчас бухтит, - хлопнув сына по спине, продребезжал господин Герберт, - а когда только собирался делать предложение трясся кроликом, боясь отказа. Он, прям, до беспамятности был влюблён, только и талдычил мне каждый день о замечательной Маргарет, и своей большой любви! Выдал с потрохами, рассекретив полностью, что ж, в этом Мэтт и Гари похожи, младший Олсон тоже не способен скрывать своих чувств, но в противовес отцу, выказывает их куда более явно, не скрытничая, пряча за раздражением истинную симпатию. -Я так рад что ты не унаследовал его интровертных генов, - обращаясь к внуку говорил господин Герберт, - ты взял всё лучшее и стал замечательным человеком, милой Виллушке очень повезло! Боже, такое чувство, словно ему опять пятнадцать, и он собирается на школьный бал, а родители помогают в сборах, советом, добрым словом, давая напутствия о том, как следует себя вести и что делать… такая ностальгия. Что ж, ладно, жениха повидали, пора б уже выдвигаться, Вандомы, наверняка, уже по местам расселись, нечего заставлять будущих родственников ждать! Попрощавшись со своим сыном и внуком, семейство Олсонов удалилось. Нечего ходить вокруг да около, достаточно лишних подробностей, пора перейти к главному! Гости уже сидели по местам; на просторной, залитой солнцем, лужайке, пахло свежестью травы и полевых цветов. Гости со стороны невесты и со стороны жениха, их общие друзья и знакомые, все те, кто хоть как-то был связан с ними, учувствовал в жизни новобрачных, все были здесь. Мэтью стоял у алтаря, пребывая в крайне взволнованном состоянии, отчего-то он до сих пор не мог успокоится, когда всё идёт слишком гладко, жди беды. А может, он просто себя накручивает? Рядом был Найджел, и только поддержка свидетеля-товарища, не давала жениху свихнутся от беспокойства. В качестве свидетельницы была Тарани, правда, место невесты пока ещё пустовало. И где же наша счастливая новобрачная? Вилл находилась в церкви, антураж был обустроен так, чтобы она вышла прямо из здания, пройдясь по дороге к мобильному алтарю. Держа под руку отца, с улыбкой наблюдала за тем, как Дин инструктирует Вильяма: «Точно всё взял? Не забыл куда кольца положил? Помнишь, когда выходить надо?» -Да, папа, я всё помню, - недовольно ворчал младший братец, закатывая глаза, - сперва я разбрасываю лепестки, потом сажусь возле мамы, потом подношу кольца, после клятв, ничего не забыл?! Всё верно, ничего не упустил, смышлёный малый, главное, чтоб не перепутал! Может ещё раз проштудировать, дескать, контрольный выстрел? -Дин, успокойся, - обращаясь к отчему молвила Виллоу, - Вилл всё помнит, он ещё на кануне репетировал, уж точно справится. Мальчонка смутился, нечего его тайны выдавать, можно подумать, ему прям так хотелось учувствовать в свадьбе сестры! А теперь, выглядит так, как будто он специально готовился, дабы не ударить лицом в грязь. Да-да, у младшенького как раз подступает тот возраст, когда начинается период протестующего убертата, и всё вокруг кажется обременительным и угнетающим. Однако, на фоне всего этого, Вильям был рад учувствовать в празднестве старшенькой, ведь безумно любил сестру. -Ну что, пойдём? – осведомился Томас, похлопав дочь по руке. -Конечно. – отозвалась та, и тут же повернувшись к отчему, произнесла – Идём, Дин. – протягивая вторую руку мужчине. Мистер Коллинз озадачено взглянул на падчерицу, не понимая, чего от него хотят: «Я думал, тебя поведёт Том.» - словно уточняя произнёс тот. -Да, меня поведёт папа, - озорно прощебетала рыженькая, после чего добавила, лукаво подмигнув, - меня подведут к алтарю оба моих отца. После таких слов, мистер бывший учитель, супруг Сьюзен в настоящем и, всё ещё, практикующий педагог, ощутил прилив все наполняющего тепла. У мужчины будто крылья выросли, настолько он был тронут и растроган. А наша леди Лин всё это время молча наблюдала за происходящим, стоя позади невесты, придерживая шлейф платья. Ох, свадьбы - это прекрасно, думала та. Настал долгожданный момент: марш Мендельсона доносился с церкви, громкие раскаты органа наполняли округу металлическим перезвоном помпезной чопорности. Двери раскрылись, и на пороге, держа корзинку с лепестками, возник Вильям; мальчик спустился по ступеням, идя по дорожке, как и положено, чинно сыпал лепестками во все стороны. Следом за ним на крыльце, ведомая под руки отцами, возникла Вилл. Прекрасная невеста шла по устланной лепестками дороге, задевая пышным подолом, длинный шлейф тянул растительное конфетти следом, несмотря на то, что его придерживала Хай Лин, пышные юбки всё равно задевали лепестки. Странно, но вопреки отсутствию ветра, лепестки каким-то образом вздымались в высь, танцуя вокруг идущих, подымаясь при каждом шаге невесты. Кажется, кто-то немного подсобил магией, но данная выходка для большинства гостей осталась незамеченной, всё списалось на физику явлений и банальную тривиальность. Едва Мэтт узрел свою суженую издалека, как тут же уронил челюсть, раскрыв рот от удивления. Теперь понятно, отчего Корнелия так упорно не давала ему увидеть милую, Виллоу выглядела волшебно (во всех смыслах этого слова); сказочная фея, восхитительная нимфа, ослепительная волшебница… Кажется, он влюбился ещё сильнее (если такое вообще возможно?). -Пст, Мэтт! Пст, фасадные излишества! Мэтт! – назойливо бурчал Найджел на ухо, не давая в полной мере насладится зрелищем. -А!? – раздражённо зыркнул через плечо, сверкнув мимолётной зеленью поверх морской синевы. -Хвост втяни! – шёпотом выпалил Эшкрофт, намекая на некоторые лишние детали, появившиеся, видимо, как реакция на даму сердца. Твою ж мать, проделал в брюках вентиляцию! Смоляной хвост торчал из-под пиджака, развязно изгибаясь кольцом на самом конце. Благо сего никто не заметил, свидетель надёжно прикрыл жениха, ох, Найдж, спасибо, друг, с него причитается! Избавившись от демонической детали (к счастью, пиджак длинный, никто не увидит дыромахи), Мэтью с улыбкой взял руки, что ему передали мистер Вандом и Коллинз, сжав в своих ладони невесты; воздушная волшебница расправила шлейф свадебного платья, поспешно удалившись, заняв своё место среди гостей. Теперь они наконец стоят друг на против друга, и он в полной мере может насладится, рассмотреть каждую деталь: её причёска, огненная пламень волос собрана на манер греческих богинь, с держащими пряди булавками, подколотыми то тут, то там, в виде цветов. Вышивка наряда, серебрящейся на лифе, до стекляруса, перламутровыми бусинами сверкая в цветочных орнаментах, до каждой струящейся складки воздушных рукавов, с россыпями кристаллов, волнами расходящиеся юбка платья, пышная, с тянущимся шлейфом, всё платье будто сверкало, серебрясь и приливаясь перламутром. Она невообразимо прекрасна… А тем временем кое-кто из гостей спешил занять своим места, Галинор, единственная из белого совета прибывшая на свадьбу, протиснулась меж рядов, усевшись подле боевых подруг. Ян Лин и её копия, Кадма, женщины поздоровались со старой знакомкой, принявшись вместе наблюдать за происходящим. -А что же прочие из ордена не пожаловали? – осведомилась бывшая стражница земли, обратившись к оракулу. -У них небожительские спинки не гнутся. – отшутилась та, шепнув ответ брюнетке на ухо. Обе пожилые китаянки рассмеялись, определённо заслышав диалог товарок. А между тем, вернёмся к нашим молодым: глаза рыжеволосой округлились от удивления, в них отражалась покрытая зеленью зарниц фигура, с боков от которой выросло по паре крыльев. Мистер вокалист трансформировался крайне не кстати, и теперь вместо Олсона, её руки пожимал златоликий бес. -Мэтт? … - озадачено и как-то растеряно пролепетала Вилл. -Что? – непонимающе вопросил тот, и тут же предположил: «Опять хвост вылез?» -Так задумано? – осведомилась Галинор, наклонившись к бывшей стражнице воздуха, тут же получив в ответ: «Едва ли…» По зрительским рядам пронеслось изумлённое «ах», гости напряглись, шокировано таращась на крылато-хвостатую химеру в маске, занявшую место жениха. Мистер Вандом неосознанно сорвался с места, мистер Коллинз пытался привесть в чувства жену, которая под воздействием случившегося просто окаменела. Их сын укоризненно хмыкнул, мол, накосячил братец. Сарина пребывала в том же шоке что и прочие. На этом момент Ирма резво подскочила (на сколько то было возможно, в её то состоянии) с места, оказавшись прямо лицом к лицу с господином Томасом, мужчина отступил назад, дабы не сбить шатенку. -Вам показалось, этого не было! – выдала Леер, размахивая руками. Что ж, на сей раз инцидент исчерпан и если некоторые больше не будут превращается, от преизбытка эмоций, то оставшаяся часть мероприятия пройдёт спокойно. Однако, разве свадьба главной чародейки может пройти спокойно, без волшебных казусов? Никак нет, и если Мэтт обуздал своего демона, сумев держать чувства в узде, то кое-кто другой, кого совершенно не ждали, решил вмешаться: только то будущие супруги обменялись клятвами, как с боку от них, сверкая сиренью и всеми оттенками фиолетового, возник огромный коловорот портала. Ирма мысленно выругалась, тяжело подымаясь с места. Став лицо к гостям, произнесла те же слова: «Вам показалось, этого не было.» - после чего щёлкнула пальцами, сказав следующие – «А теперь, всем спать!» Ну, и что с этим делать? Куда ведёт эта неведомая прореха меж миров? Впрочем, учитывая, что ведьмочки перевоплотились, им хорошо известно, что находится по ту строну вертящегося полоумья фиолета. -Плохо что на Кондракаре сеть не ловит, поздравляшек по телефону было бы достаточно. – иронично подметила заклинательница воды. -Да уж, умеют они застать внезапно. – пробурчала огненная стражница. Ничего не поделаешь, придётся идти, коли зовут! Все четверо волшебниц вошли в портал, Вилл задержалась, обернувшись на Мэтта, почему-то оставшегося на месте. -Чего стоишь? – спросила леди хаос и протянув руку любимому добавила - Идём. Брюнет подошёл, приняв предложенную руку, внезапно ощутив прилив неуверенности, обеспокоенно спросил: «А мне можно?» Такое чувство, будто нечто подобное у них уже было, ах, верно, лет десять назад, они вот так же стояли у вихря меж пространственного разрыва, держась за руки. Она – стражница Кондракара, а он – обычный школьник. Тогда, будучи подростками, могли ли они предположить, что спустя годы, будут так же стоять у портала, в ожидании неизвестности? Пятнадцатилетняя Вилл сказала: «Пойдём.» - а её сверстник ответил – «Хорошо.» - и вот спустя десятилетие их взрослые версии идут рука об руку, одновременно ступая в сверкающею кутерьму фиолетовых тонов. Просторная зала белого ордена совета Кондракара приветствовала стражниц, спустя годы они наконец вновь стоят под небесными сводами благочестивых эмпирей. Как всегда, глава совета, первый из трио оракулов, мудрейший Химериш, возвышался над пришлыми, стоя в звёздном свете, на неизменной платформе-лотосе. Рядом с ним стоял Эндарно, как всегда, выглядящий раздражённо и будто чем-то недоволен. -Дорогие стражницы, - начал Химеришь, то есть, попытался, как его перебила владычица хаоса: - Пока вы не затянули очередную пространственно-бесполезную речь, позвольте сказать, что вопреки тому, что вы посмели прервать церемонию, а ещё не явились по приглашению в срок, я всё равно буду рада видеть вас на свадьбе. Так что, если вы решите почтить нас своим присутствием, придя на мероприятие в качестве гостей, я окажу вам соответствующий приём, по всем земным традициям. Эндарно возмущённо взвился, мол, как смеет сия смертная так дерзко речить в присутствии светлейших!? Однако, его коллега осадил товарища, пожав плечо второго оракула, как бы говоря сим жестом: не стоит, всё в порядке. Завершив свою речь, глава стражниц склонила голову, будто отдавая дань тем, кто находился в совете, остальные волшебницы последовали примеру лидера, поклонившись (но не слишком подобострастно) бывшим наставникам. Так они и распрощались, даже толком не поговорив, а ведь мудрейший всего лишь хотел поздравить чародейку хаоса, принеся дары от ордена в качестве подношения, дабы наконец положить конец затянувшемуся разногласию. Однако, похоже, волшебницы уже давно отбросили обиду, простив совет и самих оракулов. Стоит ли упрекать своих протеже в упрямстве, когда они сами только сейчас решались уступить, сделав первый шаг к примирению? -Обожаю, когда ты командуешь, - промурчал Мэтт на ходу, склонившись к своей любимой, - ты прям такая сески, хочу тебя прямо сейчас. -Только после свадьбы! - хихикнув, отказала чародейка, ткнув милого пальчиком в подбородок, - Зря я, что ли, столько времени и сил на организацию угробила? Итак, после внепланового путешествия на Кондракар, к уже имеющемуся количеству гостей, добавилась пара-тройка десятков дополнительных мест, которые заняли важные лица из небесной цитадели. А когда остальные люди пришли в себя, то не обнаружили никаких изменений, будто всё оставалось в приделах нормы, на своих же местах. Вернёмся к тому на чём остановились в прошлый раз: клятвы произнесены, черёд за кольцами. Вильям пошарился в кармане брюк, другом, обшарил пиджак, но ничего не нашёл. Повторил сей ритуал похлопывания и ковыряния по всем кармашкам, но ничего. Растеряно взглянув на мать, мальчик произнёс: «Их нет, колец нет!» Да вот ещё пол часа назад, он помнит, как точно положил в нагрудный карман, а потом они вышли из церкви… боже, Вилл его прибьёт, но сперва мама… -Вильям Вандом-Коллинз, не ты ли утверждал, что всё под контролем, и ты прекрасно со всем справляешься? – укоризненно бросила Сьюзен, принявшись журить сыночка – А что теперь, выходит, не зря папа тебя всё время поправлял? Да, не зря, отец будто чуял неладное, да что уж! Посеял, так посеял, главное, как теперь об этом рассказать сестрёнке? И рассказывать ему придётся самому, ибо мама отказалась брать в том участие, да и папе запретила. Наблюдая как бедный мальчонка плетётся к алтарю, Дин шепнул любимой: -Не слишком ли сурово, строгого выговора было бы достаточно. Ты же понимаешь, что Виллоу его просто на мелких Вильемят порвёт? -Именно, это будет куда убедительнее моих воспитательных бесед. Ответственность, Дин, ответственность. После краткого диалога брюнетка чмокнула супруга, и они на пару стали наблюдать за дальнейшим развитием событий. Однако, сегодня был настолько волшебный день, что не успел Вилл и слова молвить, только то подойдя к брачующимся, как в небе, над головами, длинной, протяжной линией, разрывая небеса, протянулся разлом меж пространственной материи. Прореха меж измерений переливалась багровыми и лиловыми оттенками, походя на химерную смесь дикого боке и сверкающего глитча. Гости ахнули от изумления, а личности сведущие в делах из ряда вон, насторожились; разлом не исчезал, напротив, из него стали падать цветы. Пышные, разноцветные, невообразимых расцветок и форм, цветы, осыпались рясным дождём, падая прямиком на гостей и самих молодых. Следом за цветной капелью из разлома возникло двое, пара фигур вылетели из меж пространственного разрыва, летя сквозь цветочный дождь; крылатые существа приземлились в паре метров от нашей пары, своими крылами вызвав настоящую бурю, и чудесные цветы закружились вокруг тех двоих, пёстрым торнадо. Приветствуя старых знакомых улыбками, элементали не теряя ни минуты, приступили к сути, сразу же приступив к тому, ради чего прибыли: Лавовая демонесса вытянула руку и над её поверхностью, сверкая радужной палитрой, переливалось несколько самоцветов, витая вместе с небольшим брусочком золота. Все элементы расплавились, превратившись в трепещущие, кружащиеся, капли, которые стали сливаться, соединяясь между собой, сплавляясь, до тех пор, пока над ладонью бестии не возникло два кольца. -Три. – молвила Эмбер, намекая товарищу, что пора закруглятся. Хладный бес без комментариев повиновался, тут же выполнив волю возлюбленной: приблизившись к лавовой, Тридар обдал ледяным дыханием раскалённые круги и те застыли, сперва посинев, потом вновь, раскрасневшись, будто накаляясь, вспыхнули, погаснув, обрели устоявшуюся форму колец, по всей окружности которых проходили линии самоцветов, гранёной, сверкающей, окантовкой, будто один единый алмаз, надетый поверх золота. С тем они и повернулись к молодым людям, со всей торжественностью преподнося подарок: -Шегон, - начала Эмбер, обращаюсь к старому другу, после чего глянула на невесту, - госпожа Квинтэссенция, примите наши поздравления и сей скромный презент, в качестве нашей благодарности и вечной признательности. Где-то на задних рядах, среди мест для гостей со стороны невесты, Кадма наклонилась к Ян Лин, уточняющее спросив: «Так задумано?» - на что пожилая китаянка ответила – «Вряд ли…» Близнец бывшей заклинательницы воздуха задорно хихикнула, а Галинор прикрылась ладонью, скрывая улыбку. Что ж, наши брачующиеся обменялись кольцами, поочерёдно надев друг другу на палец. После чего, Виллоу вдруг вспомнила о брате, который всё это время мялся под боком: «Что такое Вилл?» - осведомилась та. -Да не, ничего! – пользуясь моментом брякнул мальчишка, предпочтя не напоминать сестрице о том, что та так благополучно забыла – Просто ты такая красивая сегодня, вот я и решил сказать! Просюсюкав: «У, ти ж мой зайчик!» - рыжеволосая потрепала младшего за обе щёки, велев возвращаться на место, и Вильям в припрыжку улепетнул к родителям. «Ебать ту Любу!» - про себя выругалась Ирма (где-то среди гостей чихнула чопорного вида женщина, госпожа хранительница аромер под прикрытием магии) – а в слух, уже в третий раз за сегодня, подскакивая с места, выдала: «Вам показалось, этого не было!» - и уже возвращаясь не место пробурчала – «Я с вами рожу раньше сроку!» С горем пополам, с большим трудом и адскими усилиями, церемония бракосочетания прошла более-менее гладко. Остальная часть мероприятий проходила мирно и спокойно: элементали в людском обличье, мило танцевали, среди толпы таких же пар. Более зрелые и пожилые представители земного населения предпочитали коротать время за беседой у фуршета, а замаскированная делегация Кондракара посиживала за столами, знакомясь с человеческой кухней. -Потанцуем? – прозвучало слева, Тарани обернулась, обнаружив Найджела. Улыбнувшись доброму знакомому, девушка приняла предложенную руку, и они присоединились к прочим парам, праздно шагающим под навесом, двигаясь в ритм музыки. -Сумасшедший денёк. – рассуждал шатен, поведя партнёршу в сторону – Впрочем, чего ещё ожидать от ВиллоМэтта? Мисс Кук посмеялась, прокрутившись под рукой молодого человека, прильнула спиной: «Точно подмечено. Вечно с ними сплошные проблемы, что вместе, что по отдельности.» Найджел кивнул в знак согласия, отпуская партнёршу, удерживая за руку, пошёл кругом, смотря как Тара идёт параллельно, они сделали полный оборот, после чего вновь сошлись, став максимально близко друг к другу. -Слушай, а ты с кем-нибудь встречаешься? – издали поинтересовался шатен, решив прощупать почву, огненная волшебница отрицательно покачала головой (все её романы достаточно быстро кончаются, едва встаёт выбор между отношениями и магией) – А ты никогда не думала попробовать снова? – вкрадчиво предположил Эшкрофт, ловя вопросительный взгляд девичьих очей, продолжил – Ну, мы с тобой, Ты и Я снова вместе? Тарани остановилась и партнёру пришлось сделать тоже самое, они замерли посреди танцплощадки. Не то что бы резко, но как-то поспешно, отступив, афроамериканка отстранённо посмотрела на знакомца: «То, что было между нами не повторить. Мы были подростками, Найджел, детская любовь быстротечна. Глубока и самокритична, но не вечна… Нам не вернуть школьных дней, а Мы остались там.» Вот как, так значит она не желает даже попытаться, что ж, будь по-вашему, он более её не побеспокоит. За сим можно и откланяться, ей уже достаточно неудобно, незачем добавлять неловкости, навязывая свою компанию, он оставит её, но прежде, выскажет всё, что так долго хранил в отдалённых уголках своего сердца: «А, знаешь? За всю мою непродолжительную жизнь, ты лучшее что случалось со мной, что с магией, что без, ты просто космос.» Он улыбнулся напоследок, развернулся, зашагав прочь, так и не сказав самого главного, оставив лишь в мыслях: «И я бы с радостью утонул в этом космосе, потерялся с головой…» Все их знакомые уже давно переженились, многие в процессе. Те же Вилл с Мэттом, чего у ни только не было за эти годы, встречи, расставания, ссоры, скандалы, вновь расставания. Они сходились и расходились, били посуду, крича: больше никогда! И всё же? Всё же они до сих пор вместе, как и прежде влюблены до беспамятства. Видимо, не каждому дано пронести огонь любви сквозь года… А сейчас, пожалуй, одна из главных традиций, непременно присутствующих на любой свадьбе: бросание букета невесты. Виллоу стояла спиной к толпе незамужних девиц, среди которых были все её знакомые, коллеги по работе, да и так просто, подруги отовсюду. А ещё, одна любопытная парочка, и если Ирме вполне нормально было находится среди гурьбы девушек, то вот что там забыла Корнелия, совершенно не понятно: -Не толкая беременную женщину! – возмутилась Леер, отпихивая от себя заклятую подружку – И вообще, хера ли ты тут забыла, обручённая ты наша!? -Да, обручённая, но не замужняя! – выпалила блондинка, всеми силами пытаясь, как можно более аккуратно, отбиться от водной волшебницы – Хочу и буду! А тем временем миссис Вандом-Олсон обнаружила один любопытный элемент в своём букете: бархатная коробочка, та самая, которую Вильям должен был беречь, а в подходящий момент поднести, дабы… А! Это уже дела минувшие! У них есть кольца (весьма экстравагантные и пропитанные магией), так что, и этим должно подобрать хозяев и, кажется, Виллоу уже знает кому предназначены данные колечки. Нашептав на букет заветные слова, рыжеволосая вытянула цветы над головой, пару раз качнув, швырнула со всей силы. Букет пролетел над лесом рук, так и не осчастливив ни одну девицу, и вот уже, когда казалось, что удача улыбнулась заклинательнице воды, мисс земля поддела пальцами, почти ухватив, но тут, внезапно, букет подскочил будто живой, совершив такой головокружительный кульбит, взмыл в воздух, бросившись на утёк, и только дамочки его видали. Букет летел по совершенно немыслимой траектории, как по волшебству, полетев в строну мужской компании, прилетев прямиком в лицо Джоэлю. Одолеваемый необъяснимым (и непонятно откуда взявшимся) желанием подойти к любимой, Райт решительно зашагала к скоплению девушек, подойдя к Ирме, пал на колено, протягивая тот самый злосчастный (и заколдованный букет) со словами: «Выходи за меня!» - при этом та самая коробочка, по воле магии, раскрылась, ехидно сверкая золотом колец. Все свидетельницы сего действа, кто с умилённым «ах», кто с завистливых «хм», а кто и вовсе с недоумевающим «оу», наблюдали за тем как, счастливая шатенка с радостным визгом падает на своего ненаглядного, с криком: «Я согласна!» Тяжесть обрушившейся на Джоэля радости была сопоставима с шоком от осознания того, что он только что сделал при все людное предложение. Совершенно спонтанно, никаких планов, а подошёл бы он к делу обстоятельно: романтический ужин, все любимые блюда и плюшки милой ведьмочки, цветы, конфеты, подарки и уж потом всё остальное! Уж что-что, а по части планирования и исполнительности Райт был сама дотошность. -Боже, ты такая… - начал было блондин, чувствуя, как его спина ноет под грузом ответственности, но едва заметив скривившуюся мордашку девушки, будто у насупившейся мыши, тут же поспешил исправится – Восхитительная! Молодец, выкрутился! Гнев сменился на милость, и Ирма больше не подумывать о его убийстве. Кое-как встав, эти двое не отлипая друг от друга, провели весь оставшийся вечер вместе. Всё когда-нибудь заканчивается, всему приходит конец, но это, отнюдь, не значит, что за финалом, ничего не следует, нет, за каждой точкой новая строчка, за главой глава и эта часть далеко не последняя, ведь кое-чья история так и не завершилась. Большинство гостей разъехались, остальные собирались, и Тарани не исключение. Идя по мощёной дороге брюнетка попала каблуком в щель между плит и тот, по закону подлости, сломался. Она почти то дошла до машины брата, вот так оплошность! Остаётся только снять обе туфли, пойдя босяком! Пара секунд и её отрывает от земли, она оказывается на руках у молодого человека, решившего по-рыцарски донести даму до авто. Как вы уже должно быть догадались, тем самым спасителем был никто иной как Найджел. Он видел всё со стороны и решил прийти на помощь подруге. -Найдж, не надо! Найдж, поставь меня! – упиралась огненная чародейка, протестующе болтая ногами. -Боже, угомонись! – закатив глаза пробурчал Эшкрофт – Это ни к чему не обзывающая помощь старого друга! Так что успокойся. Ладно, хорошо, пожалуй, они в достаточно близких отношениях для подобного. В этом нет ничего страшного. Усадив мисс Кук в салон автомобиля, закрыл дверь, помахав на прощание. Авто поехало по дороге, отъезжая от церковной мостовой, выезжая на шоссе. -И что, ты вот так просто его отпустишь? – глядя в зеркало заднего вида, поинтересовался Питер, смотря на сестру. Да, а почему бы и нет? Столько лет прошло, они уже давно перегорели, даже если сойдутся, будут лишь мучить друг друга фантомными болями о былой любви… Школьная любовь тем и хороша, что остаётся в школе, во взрослом мире таких максималистичных и абсолютных чувств не бывает. -Не пожалеешь? – допытывался старший. -Нет. – отрезала ведьмочка, уставившись в окно. -А знаешь, почему ты так ни с кем до сих пор не поладила? Ну просвети, великий гуру отношений, всезнающий братец, прозорливец во всех делах амурных! -Потому что ни один из твоих избранников ни был и в половину таким терпеливым, понимающим и всепрощающим как Эшкрофт. Ты всё жизнь пыталась найти то, что было у тебя под носом, дорогая Тара. И тут её будто поразило молнией. А ведь Питер прав, она постоянно, неосознанно, сравнивала каждого нового парня, мысленно говоря: «а Найджел бы понял», и «ему то объяснять не надо было». Перебирала варианты, никогда не будучи довольной, вечно находя недостатки, изъяны, неизбежно приходя к вводу, что этот не тот и другой тоже… господи, чем она занималась все это время!? Дура, сущая дура! -Питер, притормози пожалуйста. Мистер Кук припарковался у обочины, сложив руки на руле. Как только автомобиль остановился, младшая сестра распахнула дверь, выскочив наружу. Сбросив на ходу туфли, что так мешали бежать (ввиду отсутствующего каблука), побежала вверх по мостовой, шлёпая босыми ногами. Взобравшись наверх пологого склона, увидела юношу, собирающегося садится в свой автомобиль: «Найджел!» - выкрикнула Тарани что есть сил. Шатен замер, обернувшись, так и остался держатся за дверь машины. Наблюдая как на него несётся запыхавшаяся, с растрепавшейся причёской, мадам, парень ахнул: она же босая! Бросившись на встречу, быстро сократив дистанцию, схватил за талию, отрывая от мостовой, поднял над собой, смотря снизу-вверх. -Давай попробуем, но не сначала, а по новой, без оглядки на прошлое! Ты и Я вместе? – на одном дыхании протараторила Тарани, беря лицо огорошенного парня в ладони. Он не ответил, ведь слова тут излишни, когда брюнетка наклонилась к нему, упираясь лбом о чело, Найджел поцеловал огненную волшебницу, чувствуя, как его действия находят отклик, продолжил, целуя и получая поцелуи в ответ.

******

/\„ „/\ (｡･ω･｡)つ━☆・*。 ⊂　 ノ 　　　・゜+. 　 しーJ　 °。+ *´¨)  　　　　　　　　　.· ´¸.·*´¨) ¸.·*¨) 　　　　　　　　　　(¸.·´ (¸.·'* ☆ The End・*。・゜