***
Маша на кухне яростно оттирала от плиты пятна, думая, где достать эти чёртовы бумаги, которые требует от неё Морозов. Не из лёгких задачка, учитывая, что она даже предположить не может, где они находятся. Из-за этих раздумий она даже ночь не спала и сейчас у неё ужасно болит голова… — Маша, пощади плиту, ты в ней скоро дыру протрёшь, — послышался позади неё голос Галины Васильевны. Маша вздрогнула и, очнувшись, посмотрела на плиту: оказывается, пятна она давно отчистила, и какое-то время тёрла варочную поверхность просто по инерции. — Что случилось? — поинтересовалась она. — На тебе лица нет. Маша глубоко вздохнула и, опустившись на стул, медленно произнесла: — Морозов требует от меня какие-то бумаги, которые ещё весной взял у него Толик, а я понятия не имею, где они. — Тогда почему он их требует у тебя, а не ищет сам? — Не знаю, — покачала она головой. — Видимо, думает, что они у меня и искать не имеет смысла. Даже не знаю, что делать… — Что ещё за бумаги? — вдруг услышали женщины голос и подняли головы. Перед ними стоял хмурый Максим, сунувший руки в карманы. — Что за бумаги требует от тебя отец? — поинтересовался он. — Я не знаю, — повторила Маша. — Знаю только то, что их у него взял Толик незадолго до своей гибели. А куда он их засунул — даже догадок нет. Галина Васильевна вышла из кухни. Макс сел на её место и задумчиво стал смотреть на Машу. Он прекрасно помнил, как весной Толик перед своей смертью сказал ему, что Маша — его мать. И это до сих пор не укладывалось в его голове, хотя и проясняло многие моменты. Например, почему Маша буквально с первого дня своего пребывания в «Логосе» стала о нём заботиться и опекать его. И почему ему всё-таки была приятна её забота, хоть он и щетинился внешне и язвил. Его вообще тянуло к Маше как к родному человеку, которого ему всегда не хватало. Где-то её забота действительно бесила, а где-то была очень даже «в тему» и нравилась ему. Однако замкнутый и не привыкший показывать людям свои истинные чувства и эмоции Макс предпочитал скрывать это сарказмом и не всегда добрыми шутками. Ему даже было интересно: надолго ли Машиного терпения хватит на его скверный характер и токсичное отношение? Выходило, что надолго… Но говорить по душам с Машей Макс не спешил. Он хотел дождаться, пока она сама ему обо всём расскажет. А Маша тоже не торопилась. Почему? Боится, что не поверит? Ну да, есть вероятность после той лже-мамаши, которую несколько месяцев назад подсунул ему Морозов. Но всё же… Макс готов был поверить в то, что его мать — Маша, и он был бы рад, если это действительно правда. Но в любом случае с бумагами ей нужно помочь, иначе Морозов может её просто убить. И отнюдь не в переносном смысле. — Максим, — наконец осторожно позвала его Маша. — Ты чего? — Ничего, — Макс тряхнул головой, выныривая из пучины размышлений. — Думаю, где могут быть бумаги. — И где? — Идей нет. Хотя… От внезапно нагрянувшей мысли Макс подался вперёд. Он вспомнил, что в ту страшную «праздничную» ночь Толик приехал к лодочному сараю вместе с Машей выручать его и Юлю на своём мотоцикле. Вроде бы мотоцикл до сих пор там и остался. А что, если?.. — Ты сейчас свободна? — Да. А что? — Мы должны вдвоём кое-куда сходить, — Макс встал и потянул Машу за руку к двери, ведущей на улицу. — Куда? — не понимала Маша. — Ты что, знаешь, где эти бумаги? — Предполагаю, — обтекаемо ответил он. — Надеюсь, я не ошибся. И они вместе вышли из школы и побежали в сторону лодочного сарая.***
— Они снова лезли в подземелье! Они нашли часовню! Войтевич был просто вне себя от злости. Когда же эти малолетние горе-сыщики прекратят совать свои носы не в свои дела?! Сколько раз уже им делали недвусмысленные намёки, что с ними будет, если они не умерят своё любопытство! Долго ли ещё будет это продолжаться?! Он сердито посмотрел на Анну и Петра Морозова, которые стояли в его кабинете с видом провинившихся школьников. — Тебе, кажется, понятно было объяснено: вызнавать планы этих сопляков, — процедил он сквозь зубы, глядя на Анну. — Это что, так сложно? — Нет, просто я с Андреем вчера не виделась, только сегодня утром перед завтраком, — торопливо принялась объяснять Анна. — Я его аккуратно расспросила, но он ничего мне не рассказал, сказал, что они только недавно проснулись. — Смотри, Аня, — холодно прищурился Войтевич. — Если ты нас обманываешь… — Нет, честное слово!.. — Ладно, — оборвал он её и обратился к Морозову: — Как ребёнок? — Нормально, — ответил Морозов. — Он пока с Еленой. — Вечером он нам понадобится, — сухо сказал Войтевич. — Доставить сможешь? — Думаю, да, — подтвердил Морозов, пригладив свои волосы. — Надеюсь, верно думаешь, — Войтевич резко выдохнул и сказал: — А сопляков надо всё-таки припугнуть. Причём хорошенечко так. Сделаем им последнее предупреждение… И с этими словами Войтевич недобро усмехнулся. Анна похолодела. Ей совершенно не хотелось, чтобы с Андреем и его друзьями что-то случилось. Она и так ненавидела себя за то, что вынуждена работать на этих ужасных людей, а если с ребятами что-то произойдёт — она никогда себе этого не простит. К тому же, с одной стороны, ей очень хотелось раскрыться перед Андреем и убедить их прекратить своё расследование или чем-нибудь им помочь, с другой — она не могла заставить себя это сделать. Она была почти в буквальном смысле связана по рукам и ногам. И как выбраться из этого проклятого замкнутого круга, она не знала. Войтевич, не подозревая о мыслях Анны, встал напротив неё и Петра и произнёс: — Значит, сделаем так…***
После обеденного перерыва Настя явилась в комнату Володи. Тот, вынувший было пистолет, при её виде сразу же его убрал. — Держишь оборону? — пошутила Настя, усаживаясь на диван. — Приходится, — отозвался Володя и посмотрел на неё: — Ты по делу или так, соскучилась? — Скорее по делу, — кивнула Настя. — Слушай, я не пошла на обед… — А, так ты голодная и боишься, что булочки разобрали? — хихикнул Володя. — Иди на кухню, они должны остаться. Настя закатила глаза: — Спасибо, конечно, за заботу, но меня в данном случае волнуют не булочки, а Кирилл Воронцов, он же Васильев, — язвительно сказала она. — А что с ним? — вмиг посерьёзнел Володя. — Вот если бы дослушал, а не перебивал, уже бы узнал, — с укором ответила Настя. — Ладно, извини, слушаю. Так что там с Воронцовым? — А с ним вот что. Я сейчас у себя в ноутбуке открыла файл со списком сотрудников школы. Про него написано, что он был незаконно усыновлён, украл сына у бывшей жены и сменил фамилию. — Так, и что? — А на уроке математики Андрей Авдеев сказал ему какую-то странную фразу, — Настасья нахмурилась, припоминая, что именно сказал Андрей. — Что-то вроде «Вы тоже много чего себе позволяете». Понимаешь, Воронцов Максу замечание сделал, мол, почему вы позволяете себе громко говорить во время урока, а Андрей выдал вот это… Вроде бы ничего особенного, но меня это зацепило, — продолжала она. — Я думаю, если эти ребята ведут своё расследование, они вполне могли выйти каким-то образом и на Воронцова. Но что, если они узнали больше, чем мы? Вряд ли Андрей стал бы бросаться такими фразами, если бы у Кирилла не было что-то посерьёзнее кражи сына. То есть это, конечно, тоже серьёзно, — уточнила Настя, — но не настолько. Вот я и хочу узнать — та информация о Кирилле, которая есть у нас, она точно полная? Не сомневаюсь в Князе, но всякое ведь бывает… Володя откинулся на спинку стула. Видно было, что рассказанное Настей его тоже заинтересовало. Что и говорить, конечно, Воронцов — личность загадочная. И не исключено, что пятёрка старшеклассников узнала о нём то, что не знают Князь и его агенты. Только вот что это может быть? В это время в дверь постучали. Настя сразу бросилась в ванную. Володя, снова взяв пистолет, подошёл к двери. — Кто там? — спросил он. — Я, — послышался голос Веры. Володя облегчённо вздохнул и пустил Веру в комнату. Из ванной тут же вышла Настя. — Настасья, а я тебя у вас в комнате искала, — сообщила Вера, увидев юную коллегу. — Ты по делу здесь? — Ну разумеется, — с достоинством ответила Настя. — А ты когда в комнату заглядывала, там Вика с Дашей были? — Были. Не волнуйся, — успокоила её Вера, — я им сказала, что хочу тебе ручку вернуть, которую брала у тебя перед уроком. Так что имей в виду на всякий случай… — Поняла, — кивнула Настя. — Ну а у вас тут что за совещание? Володя и Настя переглянулись. Настя рассказала Вере о Воронцове. Та, выслушав её, растерянно молчала, не зная, как ей быть. Кирилл ей как мужчина очень понравился, но если он заодно с нацистами… Это, конечно, ещё не факт, но исключать такой возможности, увы, нельзя. — Ну что скажешь? — наконец не выдержала Настя. — Даже не знаю, — вздохнула Вера, переводя взгляд с Насти на Володю и обратно. — Человек он неоднозначный — это стопроцентно. Впрочем, в этой школе все неоднозначные, — добавила она. — Но гадать — с ними он или не с ними — тут нечего, какой в этом толк? Нужно за ним понаблюдать… — Вот тебе, коллега, и карты в руки, — хмыкнул Володя. — Почему это мне? — Ну потому что, судя по твоим взглядам в столовой на Кирилла, твоему румянцу на щеках в данный момент и блеску в глазах, у тебя тут свой интерес, — пожал плечами Володя. — Не неси чушь, — отмахнулась Вера, чувствуя, что её щёки действительно заалели, а сердцебиение неожиданно слегка участилось. Вот чёрт, тоже мне, секретный агент! Совершенно не умеет сдерживать свои эмоции! Она прикусила нижнюю губу и нервно заправила прядь волос за ухо. Нет, ей сейчас категорически нельзя влюбляться. Во-первых, не нужно мешать личное с работой, а во-вторых, пока они толком ещё не знают, стоит ли подозревать Кирилла в связях с нацистами, лучше подавить в себе эту романтику и забыть о ней до лучших времён. Володя, заметивший состояние Веры, усмехнулся, но говорить ничего не стал, дабы не смущать её ещё больше. В конце концов, Вера — взрослый человек и сама в себе разберётся. — Ладно, я пойду, мне ещё любимому брату позвонить надо, — поднялась Настя и вышла из комнаты, напоследок подмигнув агентам.***
— Максим, почему мы пришли сюда? — тревожно и непонимающе озиралась вокруг Маша, ёжась от пронизывающего ветра, который около озера был ещё сильнее. Она подышала на свои руки и потёрла их, чтобы хоть немного согреться. В сарае, ввиду отсутствия отопления, теплее не было. Они пришли в лодочный сарай, где несколько месяцев назад его и Юлю держал бывший Юлин отчим. Макс, тоже немного продрогший, внутренне напрягся: всё-таки не слишком весёлые воспоминания вызывало о себе это место. Впрочем, за лето здесь был явно наведён порядок, а мотоцикл Толика, который Макс спустя два дня после побега отсюда сам загнал в сарай, так стоял тут. К счастью, дворник не решил от него избавиться. — А ты не догадалась? — вопросом на вопрос ответил Макс. — Вспомни: во время «Ночи двух Лун» от Толика требовали какие-то бумаги — подозреваю, что те самые. Он незадолго до этого как раз стащил их у моего отца. Вспомни, вспомни! Вы приехали сюда вот на этом мотоцикле, — он указал на осиротевший мотоцикл Анатолия. — И что? — по-прежнему не понимала Маша. — То, что бумаги могут быть здесь! — Макс стал оглядывать мотоцикл. Где Толик мог их спрятать? Может, под сиденьем? Парень зашарил рукой под сиденьем и почти сразу нащупал какую-то картонку. — Есть! — издал он победный клич и выдернул её на свет. Маша в волнении подбежала к нему и уставилась на папку. Ничего особенно, обыкновенная картонная папка с завязочками, похоже, старая. — Боже, — прошептала она, — надеюсь, это то самое… — Я уверен в этом, — отозвался Макс. — Побежали скорее! — Маша схватила его за руку, но Макс не торопился. Он положил папку на мотоцикл и явно вознамерился посмотреть её. — Погоди-ка, — попросил он. — Тебе разве не интересно, что это за бумаги такие, за которые мой папашка так трясётся? Маша пожала плечами. Ей было абсолютно неинтересно. Ей просто хотелось отдать это скорее Морозову, остальное её не волновало. Макс, не дождавшись от неё ответа, решительно развязал папку и открыл её. В ней лежали какие-то старые документы: результаты анализов, УЗИ, медкарта… Он озадаченно хмыкнул. И что же здесь такого важного и секретного? Зачем отцу какие-то медицинские документы? Но, видимо, они действительно были чем-то ему важны. Макс взял наугад медкарту и, раскрыв её, принялся читать. Наконец, изучив все документы, находившиеся в папке, Макс потрясённо присвистнул и посмотрел на Машу. Его стала бить дрожь — и вовсе не из-за холодной погоды. Он испытывал смесь разных эмоций: удивление, радость, неловкость, чувство вины… и снова радость. Выходит, Толик перед смертью говорил правду… — Что? — напряглась Маша, заметив, как Макс побледнел и затрясся. — Что такое, Максим? — М-маша… — с трудом выговорил он, с болью посмотрев на неё. — Ты… И он молча протянул ей документы. Маша схватила папку и, едва взглянув на бумаги, остолбенела: здесь была собрана буквально вся история её беременности! От первого наблюдения до родов! Такого она даже предположить не могла. Да, теперь понятно, почему Морозов требовал их вернуть… Её тоже стало ещё сильнее трясти, а во рту почему-то пересохло. Максим наконец-то узнал, кто его мать. Совершенно не так Маша представляла себе этот момент, но не сказать, что она была этим недовольна. Скорее наоборот — ей вдруг захотелось поблагодарить и Толика за то, что он украл эти документы, и Морозова, который требовал их вернуть, и Макса, который решил ей помочь и сообразил отправиться сюда и посмотреть эти документы… Всё случилось само собой. Стечение обстоятельств. Кто бы мог подумать? — Маша… — тихо позвал её Макс, и она сразу же посмотрела на него. Он взял её за руки и спросил: — Почему ты не сказала мне сразу? Как только пришла сюда работать. Ведь ты же знала? Маша отвела взгляд. — Когда я только сюда приехала, я ещё не знала, что это ты — мой сын, — тихо ответила она. — Я знала только его группу крови, что ему шестнадцать лет и он учится здесь. А узнала я чуть позже, когда смотрела личные дела учеников. — И всё равно… — Макс чувствовал себя настоящей сволочью, осознавая, что он почти всё это время хамил и стебался над той, кого ему так не хватало всю жизнь. — Я же… А я понять не мог, почему ты заботишься обо мне так, будто ты — моя мать. А ты и есть… моя мама, — улыбнулся он ей. — Мама, — повторил он это слово, словно пробуя его «на вкус». Маша, улыбаясь, обняла его. В этот момент она чувствовала себя по-настоящему счастливой — впервые за долгие годы. В глазах защипало. Наконец-то Максим узнал всю правду, и он не гонит её, не ругает, не злится… Макс уткнулся ей в плечо и в ответ крепко её обнял. — Прости меня, пожалуйста, — тихо проговорил он. — За что? — удивилась Маша. — За всё. Я тебе столько гадостей говорил… если бы я знал, с кем я так обращаюсь, — в его голосе звучала горечь. — Ничего, Максим, — Маша улыбалась и гладила его по голове. — Я уже давно всё забыла и не обижаюсь. Главное, сейчас мы вместе. — Да… — тут Макса посетила одна мысль, и он, помрачнев, отстранился от Маши и взглянул на папку с документами. — Что? — обеспокоилась Маша. — Что делать с папкой? Отец ведь не угомонится, пока её не получит. — Значит, её надо отдать, — Маша не видела другого решения этой проблемы. — Так будет спокойнее. — Спокойнее — кому — папане? — скривился Макс. — Нет уж, не видать ему спокойной жизни, — его глаза хищно блеснули. Он встал и, завязав папку, спрятал её под ветровку. — Что ты хочешь делать? — перепугалась Маша. — Ничего, — подмигнул ей Макс. — В том-то и дело, что абсолютно ни-че-го. Мы не отдадим ему эту папку. — Как? Но… ты же всё равно теперь знаешь правду… — пролепетала побледневшая Маша. — Может, лучше отдать? — Ни. За. Что. Эта сволочь мне всю жизнь испортила, теперь я его жизнь буду портить, — Макс недобро усмехнулся. — И потом, раз я знаю правду — значит, и бумаги ему эти теперь ни к чему. Маша только качала головой, не в силах выдавить и слова. Она не знала, что задумал сын, но знала, что Морозова лучше не злить, ибо он действительно опасный человек. — Пошли, — сказал Макс. Заметив, что Маша продолжает испуганно на него смотреть, он засмеялся и добавил: — Да не бойся ты, ничего серьёзного делать не буду. Так, пошалю немного. Пойдём… мама, — с нежностью произнёс он и обнял её за плечи. Они вышли из сарая и отправились в школу. Макс выглядел беззаботным и весёлым, но Машу не покидала тревога. Что он задумал? Стоит ли тыкать в глаз спящему дракону?..***
Едва Настя вышла от Володи, раздался звонок её мобильного. Звонил Сашка. — Привет, Санчоус, — сказала она. — А я как раз собиралась тебе звонить. — Неужели соскучилась? — хмыкнул Сашка. — И не надейся, — в тон ему откликнулась сестра. — Всего лишь хотела проконтролировать твои сборы. Сашка исторг тяжёлый вздох мученика, собирающегося на каторгу. — Пожалуйста, хоть ты не начинай, — попросил он. — Предки и так от меня ни на шаг не отходят и всё время уточняют, что мне нужно взять и взял ли я это. Теперь ещё и сестра будет делать то же самое, — и он болезненно поморщился. — Беда не по лесу ходит, а по людям... Ты лучше расскажи, как там в школе? Как эта компания сыщиков? — В школе пока нормально. Ребята классные, — искренне ответила Настя. — В общем-то, всё ок, если бы не форма, — недовольно вздохнула она. — А что с формой? — не понял Сашка. — Может, и ничего, но меня эти юбки просто бесят до невозможности! Ты же знаешь, я терпеть их не могу! Сашка усмехнулся. Да, его сестра всю свою сознательную жизнь носила исключительно штаны. Даже на утренники в садике Настасья категорически отказывалась надевать «дурацкие колючие занавески с блёстками», как она их называла. Больше платьев и юбок Настасья ненавидела каблуки, отдавая предпочтение кедам, кроссовкам и ботинкам. Мама близнецов надеялась, что с возрастом дочь полюбит женственный стиль, но пока её надежды оставались надеждами. — Она постоянно задирается, я уже устала её одёргивать, — жаловалась тем временем Настя. — Как другие могут в этих мини ходить, не понимаю. — Привыкай, Настасья: тяжела и неказиста жизнь секретного агента, — хихикнул Сашка. — Не в рифму, конечно, но суть верна, — усмехнулась Настя. — Ты завтра когда приезжаешь? — Утром, часов в десять должен быть уже у вас. В «Логосе» по субботам, кстати, ведь не учатся? — Нет, суббота и воскресенье выходные, — подтвердила Настя. — Замечательно, — обрадовался Сашка. — Вот он, плюс нашего проживания в «Логосе»: целых два выходных вместо одного! — Которые мы будем посвящать своему делу, — сочла своим долгом напомнить Настя. — Само собой! Главное, уроков в субботу нет, не то что в нашей прежней школе. Смогу хоть высыпаться. — Куда высыпаться? — съехидничала Настя. — Очень смешно, — закатил глаза Сашка. — Ну если хочешь серьёзно, тогда дам ценный совет: постарайся не сломать здесь кровать, как ты сломал дома свою собственную. И Настя не удержалась от смешка, вспомнив, как в прошлом году Сашка ухитрился сломать свою кровать, когда он решил вспомнить детство и с разбега на неё запрыгнул. Подросток просто не учёл, что он в шесть лет, и он сейчас — две большие разницы. Конечно, плотным телосложением Сашка не обладал, но всё-таки кровать его прыжка не оценила и проломилась. Естественно, Сашке было не смешно: мало того, что кровать сломалась, он ещё и сильно ушибся. А вот Настасья просто зашлась от смеха, и после этого неоднократно припоминала ему этот случай. Вот и сейчас Сашка нахмурился. — Ты до пенсии будешь мне это припоминать? — проворчал он. — Нет, только до той поры, пока мне этот случай не перестанет казаться смешным, — продолжала веселиться Настя. — Понятно, зная тебя, это до пенсии и продлится, — тяжело вздохнул брат. Поболтав ещё немного с Сашкой, Настя отправилась в свою комнату. Кроме Даши и Вики там были Андрей и Рома. До того, как ей прийти, они обсуждали своё расследование. Андрей сверил инициалы с именами нацистских преступников. Предположения оправдались — всё совпало. Последние сомнения отпали. Теперь они решали, что делать дальше. Именно в этот момент в комнату зашла Настя, и они замолчали. — Ещё раз всем привет, — сказала она. — Привет, — хором ответили они. — Насть, тебя Вера Дмитриевна тут искала, — сказала Даша. — Да, я знаю, мы с ней сейчас увиделись, — кивнула Настя. Она забралась с ногами к себе на кровать и взяла ноутбук. Ребята растерянно переглянулись. Продолжать разговор при Насте они не решались, но и выгонять её не хотели. А уходить в другую комнату им казалось тоже невежливым… Настя, почуяв их настроение, посмотрела на компанию. Всё понятно. Они обсуждают что-то, что имеет отношение к их расследованию, а она так не вовремя зашла. В принципе, их можно понять: доверять в этой школе новому и практически незнакомому человеку и она бы не решилась. Вполне правильное поведение. — Мешаю? Свои секреты? — подмигнула она им. — Ладно, могу в холл спуститься. — Нет-нет, не надо, что ты! — замахала руками Даша. — Ты нам совсем не мешаешь! — Ребят, я всё понимаю, у вас своя компания, свои разговоры, — улыбнулась Настя. — Я всё же выйду. Она встала и, взяв с собой ноутбук, отправилась было из комнаты, но Рома успел схватить её за руку. Настя замерла, почувствовав резко участившееся сердцебиение. С чего бы это? — Всё нормально, не уходи, — твёрдо сказал он. — Мы ничего секретного не обсуждали. Тем более что это и твоя комната тоже. Настя бросила на Рому быстрый взгляд и тут же отвернулась. Во рту у неё почему-то пересохло. Он же наоборот не сводил с неё глаз. — Ну что ж, — нарочито равнодушно отозвалась она, — если вы разрешаете… Тогда, пожалуй, останусь. Даша и Вика, наблюдая за этой сценой, обменялись многозначительными взглядами. Андрей же, захваченный новым открытием, не обратил на них никакого внимания. Настя вернулась на кровать и вновь открыла ноутбук. Сердце по-прежнему билось сильнее, чем обычно, и девушка не понимала, в чём дело. Никаких проблем с этим жизненно важным органом у неё ранее никогда не было: с рождения абсолютно здоровое. Вдобавок к сердцу ещё и пульс участился. «Ещё не хватало, чтоб я отсюда в кардиологию загремела», — недовольно подумала она. О реальной причине своего состояния Настя предпочла не думать. Неожиданно она заметила, что Андрей, ходивший по комнате туда-сюда, случайно выронил из кармана брюк какой-то листок около её кровати. — Андрей, у тебя что-то упало, — произнесла она и наклонилась, чтобы поднять упавшее. — Ой, спасибо, Наська! — спохватился Андрей и подошёл к Насте, которая молча разглядывала изображённые на нём рисунки. — Ты чего? — заметил он её озабоченный взгляд. — Это же руны, — наконец слегка удивлённо протянула Настя. На листе были изображены рунические символы: Одал, Эрда, Совило, Тейваз… Пару лет назад она увлекалась изучением символики, в том числе и рунами, поэтому сейчас безошибочно определила, что здесь нарисовано. — Что? Ребята насторожились и внимательно на неё посмотрели. Новенькая знает, что это за рисунки? — Руны? — переспросил Андрей. Даша, Вика и Рома тоже подошли к ним. Даша села на кровать к Насте. — Ну да, они самые, — кивнула Настя. — Вот смотрите: это, например, Тейваз, — указала она на первую руну, — эта — Одал, а это Эрда… Она перечислила названия всех изображённых символов, мысленно благодаря себя за то, что перед отъездом она освежила свои знания по рунам. Как знала, что пригодится. — А что они значат? — задал следующий вопрос Андрей. Настя задумалась: — Ну вольфсангель, например, в переводе с латыни означает «волчий крюк». Есть предположение, что он произошёл от метода ловли волков в Средневековье. А изначально вольфсангель имел магическое значение: его использовали для защиты от оборотней, потом, в геральдике, он обозначал волчью яму… Ребята переглянулись. Услышанная информация их впечатлила. — А сейчас эта руна где-то используется? — спросила Вика. — Да, — кивнула Настя. — Его много где используют: например, на гербах некоторых немецких городов. А ещё вольфсангель применяли в нацистской символике. Сейчас он также используется в неонацистской и националистических символиках. Компания вновь обменялась изумлённо-настороженными взглядами. — Ни фига себе, — присвистнул Рома. — Откуда ты всё это знаешь? — Увлекалась когда-то изучением рун, — отозвалась Настя. — Слушай, а расскажи про остальные, — попросила заинтересованная Даша. Настя внутренне усмехнулась, а вслух сказала: — Смотрите: руна Одал — это двадцать четвёртая руна старшего рунического алфавита, его ещё называют футарк. Вообще значение этой руны достаточно широко, но в целом Одал означает «наследие», «род», «корни», короче, всё вот в этом духе. Он использовался с третьего по восьмой век. А ещё… — она немного помедлила, прежде чем сообщить ещё один факт: — Одал использовался в символике Третьего Рейха, например, на эмблеме Аненербе и Главного управления СС по вопросам расы и поселения. — Третьего Рейха? — взволнованно переспросила Даша. — То есть опять нацисты? — Да, — подтвердила Настя. — Зашибись… — потрясённо выдохнул Рома. — А остальные руны — они что, тоже имеют к ним отношение? — Пожалуй, имеют, — медленно отозвалась она, ещё раз осматривая руны. — Эрда, кстати, схожа с Одалом, смотрите: начиная от внешнего вида и заканчивая значением и использованием. Совило, — указала она на следующую руну, — нацисты, как правило, называют ещё «Зиг». Тейваз — или Тиваз — была символом «Рейхсфюрершуле» — Имперского училища руководителей СА и СС. А Альгиз, — продолжала Настя, про себя отметив, что ребята слушают её абсолютно молча и даже не пытаются перебивать, — использовалась нацистами как символ принадлежности к медперсоналу СС. Кроме того, эта руна использовалась в начале и в конце жизни. Дата рождения на надгробиях отмечалась «руной жизни» — так, как изображено здесь, — Настя провела пальцем по нарисованной руне. — А дата смерти обозначалась «руной смерти». Вот так, — она перевернула лист вверх тормашками, чтобы ребята могли понять, как именно выглядит «руна смерти». Компания несколько секунд молчала, переваривая услышанное. Настя оглядела их и вдруг лукаво улыбнулась и произнесла: — Так. А вот теперь вы мне скажите, с чего вы вдруг заинтересовались нацистской символикой? Они переглянулись, не зная, что ответить. Наконец Андрей нашёлся: — Да… просто я на каникулах ездил домой и брал книгу одну почитать, а в ней нашёлся вот этот листок. Я и понятия не имел, что это такое. — Понятно, — Настя сделала вид, будто поверила, однако поняла, что Андрей говорит неправду. Тут даже интуиция не нужна… — И всех остальных это, конечно, тоже заинтересовало, — перевела она взгляд на Дашу с Викой и Рому. Те в ответ натянуто улыбнулись и синхронно кивнули. — И тут очень кстати подвернулась я, которая имеет представление об этих закорючках, — хмыкнула она. — Да, спасибо тебе большое, — сказала Вика, которая крутила в руках свой телефон. — Нам действительно это очень интересно. — В таком случае можете ещё поискать информацию о рунах в Интернете, — посоветовала Настя. — Там много чего есть. — И о нацистских тоже? — полюбопытствовал Рома. — В том числе, — слегка улыбнулась ему Настя. Едва она на него взглянула, сердечный ритм её снова участился. Пришлось отвести взгляд. — Ладно, ребят, пойду подышу воздухом около школы, — она встала с кровати. — Там же дождь идёт и холодно, — удивилась Даша. — Ничего, я такую погоду люблю, — весело откликнулась Настя и покинула комнату. Ребята остались одни, осмысливая сказанное новенькой несколько минут назад. Несколько секунд они переглядывались, потом Вика протяжно вздохнула: — Почему мы сразу не догадались, что это руны? Это же очевидно. Надо же было так затупить… И я же тоже знаю, как они выглядят, по-моему, нам и на истории их показывали… — Да уж, если бы не Наська, может, мы и дальше продолжали бы тупить, — усмехнулся Рома. — Да, здорово, что она знает об этих рунах, — задумчиво протянула Даша. — И, ребят, давайте всё-таки решим, что мы будем делать дальше с этим залом в часовне и переписанными инициалами? — С инициалами всё понятно: я их сегодня же отправлю Стасу, — отозвался Андрей. — А вот зал… Слушайте, может, завтра сходим туда и заснимем его на видеокамеру? Будет реальное вещественное доказательство. — А что, можно, — согласилась Вика. — И фотки сделаем. Потом тоже отправим их Стасу. В это время дверь распахнулась. Ребята подумали, что вернулась Настасья, но это был Макс. Едва взглянув на него, Андрей понял, что с ним что-то странное: Макс какой-то взбудораженный, а глаза лихорадочно блестят. При этом он явно был в хорошем настроении. — Вот вы где, — запыхавшимся голосом произнёс он. — Ну, как дела с инициалами? — Как мы и думали, инициалы совпадают, — Андрей вновь взял в руки листок с рунами. — Значит, у нас тут действуют те самые нацисты, о которых пишет Стас. Макс, но это ещё не всё, — добавил он и протянул ему листок. — Наша новенькая — Настя — сейчас нам немного рассказала про эти руны… — Руны? — Макс взял листок и лёг на кровать Вики. — И что же она о них рассказала? — Ну, если кратко, то все эти символы применялись нацистскими преступниками во времена Третьего Рейха, использовались на эмблемах Аненербе и СС. — Ни фига себе! — присвистнул Макс. — Эй, погодите, вы что, беседовали с нашей новенькой о нацистах? — перевёл он ставший недоверчивым взгляд на друзей. — Нет, Макс, просто у Андрея выпал листок, Настасья его подобрала и, увидев, что это руны, рассказала нам об их значении в нацистской символике, — пояснила Даша. — Мы её сами об этом попросили. — Хм… — протянул он. — А откуда она знает такие подробности об этих рисунках? — Оттуда, что она одно время интересовалась руническими символами, — отозвался Рома. — Понятно. Ну что ж, руны так руны… Андрей, обративший внимание на взбудораженное состояние Макса, покосился на остальных: заметили ли они? Интересно, что у него случилось? И, кстати, почему он так долго ходил за таблеткой? Неужели он заодно побывал с кем-то на свидании? Нет, вряд ли в данный момент это возможно. Макс явно ещё не полностью отошёл от Юлькиной смерти, просто делает вид, что всё нормально и пытается жить, чтобы не сойти с ума. Но как бы там ни было, столько времени он отсутствовал не просто так. В чём дело? — Макс, — наконец позвал он друга, — у тебя всё в порядке? Вид у тебя какой-то странный… — Да, кстати, где ты был так долго? — спохватились остальные, только сейчас сообразив, что Макса не было с ними гораздо дольше, чем предполагалось. Макс в ответ тяжело вздохнул, прикидывая, сообщать ли сейчас друзьям неожиданную новость, которая, между прочим, и его серьёзно огорошила. Но, в принципе, почему нет? Ничего суперсекретного здесь нет, к тому же, наверное, всё равно скоро по школе это распространится, так что смысл скрывать? Поэтому, сев и прислонившись спиной к стене, он рассказал ребятам всё, что с ним произошло за последний час. Выслушав Макса, ребята несколько минут растерянно молчали, переваривая услышанное. У Макса наконец-то появилась мама - это правда очень хорошая новость! — Я рада за тебя, Макс, — вскоре сказала Вика и неловко улыбнулась. — Маша хорошая… — Ага, правда, сын у неё тот ещё дурак, — беззлобно проворчал Рома. Друзья переглянулись и вдруг прыснули. — Макс, а что с папкой теперь будешь делать? — спросил Андрей. — Отдашь Морозову? — Морозову? Никогда! Я хочу его заставить немно-о-ожко понервничать, — с хищным блеском в глазах произнёс Макс. — Отомщу за испорченное детство. — Макс, а может, не надо? — забеспокоился Рома. — Вдруг в результате твоей мести пострадает Маша? — Действительно, — поддержала его Вика. — Ты его разозлишь, а он на Маше оторвётся. Это вполне в его духе. — Нет, — подмигнул он им. — Больше он ни её, ни меня и пальцем не тронет. Друзья встревоженно замолчали. По их мнению, мстить Морозову — идея, мягко говоря, не из лучших. Он предпочитает действовать по принципу «ты ему слово — он тебе два». Только в его случае всё ещё хуже. Ты ему подлянку, а он тебе запросто шею свернёт и невозмутимо скажет, что так и было. Конечно, мотивы Макса можно понять — и они понимали. Ребята бы его даже поддержали, если бы не беспокойство за жизнь и здоровье друга и Маши. А в том, что Пётр Морозов может стать для них опасным — они даже не сомневались.***
Настя действительно решила выйти из школы во двор, чтобы подышать свежим дождливым воздухом. Кроме того, у неё вдруг возникло знакомое чувство, что ей просто необходимо прийти именно сюда и именно сейчас. К её удивлению, на крыльце у школы стояла и Вера с телефоном в руках. — Что делаешь? — окликнула её Настя. Вера обернулась. — Так, подышать воздухом вышла, — ответила она. — А ты? — То же самое, — усмехнулась Настя. — Слушай, но вообще-то ты молодец, что пришла, — сказала Вера. — Проинтуичила? — Не без того, — согласилась Настя. — А ты что, хотела что-то сообщить? — Да, — кивнула Вера. — Понимаешь, мы с Володей сегодня утром были в часовне… — Что?! — возмутилась Настя. — В часовне? С Володей? Без меня?! Она нахмурилась и недовольно поджала губы. Вот это финт! Они были в часовне! А её Вера отправила в школу! Вот она, справедливость! — Тише ты, — испуганно шикнула Вера. Она обернулась, высматривая, нет ли кого поблизости, но двор, к счастью, был безлюдным. — Да, так получилось, — продолжила она и быстро добавила, не дожидаясь нового взрыва негодования: — Если ты не будешь больше кричать про часовню, я расскажу, что мы там видели. — И что же? — мигом остыла Настя. Вера склонилась почти к самому уху девушки и почти шёпотом заговорила: — Там есть зал с длинным столом и стульями. Похоже, нацисты там оборудовали что-то вроде комнаты для собраний или ритуалов каких-то. Ещё есть огромный флаг с нацистской свастикой… — Офигеть… — широко распахнула глаза Настя. — Вер, а там никого в тот момент не было? Вас не застукали? — Нет, всё в порядке, — успокоила её Вера. — Да и мы оттуда быстро ушли. Но кое-что ещё успели заметить, — заговорщицки улыбнулась она. — На всех стульях есть латинские инициалы — скорее всего, имён нацистов. — Ух ты, — прошептала Настя.***
Володя сидел в своей комнате и, глубоко задумавшись, рассматривал собственную схему сотрудников «Логоса». Конкретно его интерес вызывал Кирилл Воронцов, он же Васильев. Неужели Настасья не ошиблась в своих предположениях — и компания юных сыщиков знает о Кирилле что-то нехорошее, чего не знают ни Князь, ни его агенты? Что это может быть, кроме похищения его сына? Какая-то серьёзная кража, убийство… сотрудничество с нацистами? Внезапно раздался стук в дверь. Володя быстро и бесшумно спрятал схему в ящик стола, закрыл его на ключ и, на всякий случай, вынув пистолет, подошёл к двери и открыл. На пороге стояла Анна, которая сразу же прошла внутрь комнаты. Вид у неё был крайне серьёзный и обеспокоенный. — Скажи, пожалуйста, что ты здесь делаешь? — негромко, но резко спросила она. — То же самое я хотел бы спросить и у тебя, — хмыкнул Володя, пряча пистолет за пазуху. — Но так уж и быть, вопросом на вопрос отвечать не буду, поэтому скажу: отдыхаю после трудового дня. — Мне не до шуток, — Анна нахмурилась и в упор посмотрела на Володю. — Ты же обещал, что больше сюда не вернёшься. Володя вздохнул и замолчал. Он сразу припомнил ту ночь, когда Анна, которую послали «проверить» Володю, лежавшего после нанесённого ему удара Крылова без сознания, решила его спасти и тайно вывести из подземелья. Благодаря её помощи он не только остался жив, но и рассказал Князю о комнате с невероятно ценным имуществом, из которой позже люди Князя сумели незаметно увезти всё, что там находилось. А к Володе вернулось то самое яйцо Фаберже, из-за которого много лет назад был убит его отец. Но в тот момент, когда Анна вела Володю по лабиринтам подземелья, она взяла с него самое честное слово, что он навсегда исчезнет из «Логоса». И Володя искренне ей пообещал не возвращаться, будучи тогда уверенным, что он действительно закончил здесь свою миссию и отныне будет жить нормальной, обычной жизнью. Однако некоторые дальнейшие события внесли коррективы в его планы на ближайшее время, поэтому Володе пришлось вернуться. Но Анне о них знать не следует. — Скажем так, возникли некоторые проблемы, которые нужно решить, — наконец обтекаемо произнёс он. — Поэтому я и вернулся. — А ты не боишься тех проблем, которые могут возникнуть? — Анна нервно теребила рукав водолазки и продолжала смотреть на Володю, будто пытаясь отыскать в его взгляде хоть каплю волнения. Она была уверена, что его ещё после той ночи и след простыл. А вернувшись вчера утром в школу, Анна при виде Володи испытала настоящее потрясение. Что его сюда опять потянуло? Володя как можно веселее и беспечнее улыбнулся. Конечно, она волнуется. И за него, и за себя. Кстати, уж не Крылов ли отдал ей приказ его навестить и убрать? — Какие могут возникнуть проблемы у обычного шеф-повара? Самое страшное, что может случиться — сгорит обед или суп окажется пересоленным. Анна покачала головой. — Володь, ты, похоже, не понимаешь, что это за люди, — грустно заметила она. — Они правда могут быть тебе опасны. Ты даже не представляешь, как ты рискуешь, находясь здесь. Володя вновь вздохнул. Надо её хоть немного успокоить. Он подошёл к ней и, взяв её за плечи, серьёзно сказал: — Ань, я здесь нахожусь уже больше недели. И, как видишь, до сих пор со мной ничего не случилось. Я жив и здоров. И, думаю, раз они мне раньше ничего не сделали, то уже и не сделают. Поэтому не бойся. Ты лучше скажи: ты знаешь, где Крылов? Анна от неожиданности вздрогнула. — Нет, конечно, — медленно выдохнула она. — Откуда? — Это он тебя тогда ко мне послал? Она кивнула. — Да, но больше его не видела, — она вгляделась в лицо Володи и спросила: — Тебе тоже ничего о нём не известно? — Ничего. Совсем. Крылов исчез совершенно бесследно, и где он может быть сейчас — никто не ведает. После короткого колебания Анна сказала: — Понятно. Знаешь, давай так: я — учительница младших классов, ты — шеф-повар. Никаких общих дел у нас с тобой нет и мы никак не пересекаемся. — Давай, — легко согласился Володя. Анна пошла к двери. Уже у самого выхода Володя её окликнул: — Ань, постой. Скажи, почему ты на них работаешь? Анна остановилась и обернулась к нему. В её глазах блеснули слёзы. С трудом их сдержав, она тихо ответила: — Потому что я очень сильно к ним привязана. Ты даже не представляешь, насколько. Пауза. Молчание. — Извини, я пойду, — добавила Анна и вышла из комнаты. Володя остался один в довольно мрачном расположении духа.***
На следующее утро перед школой притормозила машина, из которой вышел худощавый парень лет шестнадцати. Он вылез наружу, взял багаж, состоявший из чемодана и небольшой спортивной сумки, и стал оглядываться вокруг себя. Да, места тут действительно живописные. И здание, в котором расположена школа, интересное. Нехилые помещения отстроил когда-то здесь граф Щербатов, до сих пор стоят и не разваливаются! Сашка Волков (а это был именно он) посмотрел на часы. Без двух минут одиннадцать. И где же его любимая сестра? Обещала ведь встретить у входа! Но не успел он возмутиться, как из школы выбежала Настя прямо в школьной форме. Её тёмно-рыжие волосы развевались на ветру. — Привет, братец! — крикнула она. — Привет, — улыбнулся ей Сашка. Он оглядел сестру и добавил: — А тебе идёт эта форма. — Ещё скажи, эта юбка, — скривилась Настя. — Ладно, Санчоус, пошли в школу, тебе ещё к Елене надо зайти. Она тебе расскажет правила и порядки в «Логосе», а потом до комнаты проводит. Близнецы зашли в школу и сразу же отправились в кабинет Елены. Она с кем-то разговаривала по телефону, но, увидев вошедших, жестом пригласила их пройти. Инструктаж по правилам и порядкам длился не более пяти минут. Затем Елена вознамерилась проводить Сашку в его комнату, но он неожиданно воспротивился: — Елена Сергеевна, а можно, меня Настя проводит? — попросил он. — Настя? — удивилась Елена. — Ну… в принципе, можно, где находится комната мальчиков, в которой ты будешь жить, она уже знает, — улыбнулась она. — Можете идти, ребята. Да, кстати, Саша: если ты хочешь есть, можешь пойти на кухню, там должно остаться что-нибудь от завтрака. — Спасибо, — кивнул Сашка, и брат и сестра отправились в комнату, где предстояло жить Сашке. — А с чего ты вдруг попросил, чтобы я тебя проводила, а не Елена? — поинтересовалась Настя, поднимаясь по лестнице. — Захотелось, — обтекаемо ответил Сашка. Настя закатила глаза, но промолчала. Внезапно на одной ступеньке Сашка споткнулся и чуть не упал. Настя едва успела его подхватить. — Начинается, — проворчала она. — Ничего не начинается, — заспорил он. — Просто здесь ступеньки какие-то скользкие. Как говорится, делают как-нибудь, так и выходит как-нибудь. Настя в ответ фыркнула. Её брат всегда находил оправдание своей неуклюжести: то ступеньки скользкие, то порог чересчур высокий, то тарелка слишком хрупкая, то камень на дороге незаметный… Вскоре они вошли в комнату, где находилась вся компания сыщиков и оживлённо о чём-то беседовала. При виде новеньких они разговор прервали и заинтересованно на них посмотрели. — Не помешаем? — осведомилась у них Настя. Те помотали головами. Она указала на Сашку и сказала: — Позвольте представить: мой брат, зовут его Александр, можно просто Сашка. Он же Санчоус, он же любитель пословиц и поговорок, он же любитель всё ломать и крушить… Ребята представились в ответ, с любопытством глядя на брата и сестру. — Вы, значит, действительно близнецы? — спросил Рома. — А не видно? — усмехнулась Настя. — Честно говоря, не очень, — вступил в разговор Макс. — Хотя бы потому, что у вас рост разный. Ты ниже, твой брат выше. К тому же у тебя, Настасья, веснушки побольше и поярче. — А знаете, с кем Сашка действительно похож? — вдруг вкрадчиво спросила Вика. — С кем? — заинтересовались остальные. Вика многозначительно посмотрела на них, а потом произнесла: — С Ромой. Очень похожи! — А ведь в самом деле! — Макс внимательно посмотрел на Сашку, потом перевёл взгляд на Рому. — Действительно похожи, — захихикал он. — Будто, Ромыч, ты его близнец, а не Настасья! Единственное отличие — волосы: один рыжий, другой русый. — Да, пожалуй, — весело согласилась Даша. Андрей и Настя тоже рассмеялись. Настя про себя отметила, что сходство между Ромой и её братом действительно есть. Как же она сразу не заметила? — Очень смешно, — не разделили всеобщего веселья Рома и Сашка. — Кончайте ржать, а, — хмуро посмотрели они на друзей. Однако те «кончили ржать» лишь спустя минут пять. Затем беседа между ребятами потекла на непринуждённые, отвлечённые темы. Сашка принялся разбирать вещи, а Настя то и дело поглядывала на электрогитару Макса, которую тот любовно протирал замшевой салфеткой. Она уже два года мечтала учиться играть на гитаре, но, во-первых, гитары у неё не было, а во-вторых, не было знакомых гитаристов. Поэтому Настя воспылала надеждой на то, что Макс сможет её поучить. Рома время от времени бросал взгляды на Настасью, в которых легко можно было прочесть заинтересованность в ней. Несмотря на его заверения, что фиг он влюбится в кого-то после неудачной влюблённости в Юлю, ему постоянно почему-то хотелось смотреть на Настю. Впрочем, утешал он сам себя, Настя нравится ему чисто внешне, эстетически, так сказать. Кроме того, она явно интересный человек. И никаких глубоких чувств… По крайней мере, он старался в это верить. Андрей единственный не принимал участия в разговоре, снова и снова раздумывая над ритуальным залом в часовне. Снимать его на видео они пока не ходили, решили подождать на случай, если за ними следят (а в том, что за ними следят, ребята не сомневались). Усыпить бдительность нацистов, так сказать… Стас, с которым друзья общались накануне по видеосвязи, согласился, что лишний раз там светиться не стоит, но был очень благодарен за предоставленные ему инициалы со стульев. Весёлую беседу и размышления Андрея внезапно прервал дикий грохот в комнате. Старшеклассники подскочили от неожиданности и уставились на… упавший шкаф, в котором хранилась одежда мальчишек. Рядом с ним топтались растерянный Сашка и перепуганный Рома, округливший глаза. Несколько секунд в комнате царило молчание. Затем побледневший Рома, заикаясь, сказал: — Ч-чуть не на м-меня у-упал… я как… как раз х-хотел к нему по-подойти… А Сашка что-то там д-дёрнул и… в-вот… Настя выразительно покосилась на Сашку и ухмыльнулась. Всё ясно. Наконец Макс, прокашлявшись, охрипшим голосом произнёс: — Блин, никогда раньше этот шкаф не падал! Тебе как это вообще удалось?! — ошарашенно посмотрел он на Сашку. Тот растерянно поморгал и протянул: — Не знаю. Оно само… Настя не удержалась и фыркнула. — Да, ребятки, о чём я и говорила: у моего братца всегда всё само, — ехидно проговорила она. — Привыкайте и… будьте осторожны. — То есть рухнувший шкаф — это ещё не всё, на что он способен? — уточнил ещё больше побелевший Рома. — О, разумеется, нет! — жизнерадостно подтвердила Настя. Даша, Андрей и Вика между тем потрясённо переглядывались, пытаясь осознать, что вообще сейчас было. — Я просто хотел плечики достать, — оправдывался тем временем Сашка. — Ну да, всё правильно: дёрни за плечики — шкафчик и рухнет, — прыснула сестра. — Непонятно, как ты сам остался живым, — протянул Макс. — Он же должен был на тебя упасть. — Я успел отскочить… — И я, к счастью, тоже, — не преминул заметить Рома. Тут дверь резко распахнулась, и в комнату влетела всполошенная Елена. — Что тут у вас… — начала она и, заметив лежащий шкаф, осеклась и остановилась. — Происходит? — через пару секунд закончила она. — Ничего особенного, Елена Сергеевна, — поспешил успокоить её Сашка. — Да, ничего особенного: мой братик всего-навсего убирает вещи в шкаф, — усмехнулась Настя. — С ним частенько такое случается. Елена ошеломлённо посмотрела на Сашку, потом — на шкаф. Затем она перевела взгляд на ребят и осторожно осведомилась: — Никто, надеюсь, не пострадал? — Только вещи, которые уже там лежат, — указал Макс на шкаф. — Вернее, лежали, — уточнил он. — Когда мы его поднимем, будем заново всё укладывать. А так все здоровы, всё в порядке — спасибо зарядке! Елена некоторое время постояла, осмысливая происходящее. Наконец, осознав, что все живы и всё обошлось без травм, она пробормотала: — Поднимите шкаф и впредь будьте, пожалуйста, аккуратней, — и вышла в коридор. Ребята, оставшись снова одни, молча стали переглядываться. Наконец Настя не выдержала и расхохоталась. За ней немедленно присоединились и остальные.