***
Неловкость съедала Ризу, заставляя обдумывать все свои поступки заново, но в какой-то момент её прогоняли мысли об Оливии, и тогда на место неловкости приходило хорошо знакомое чувство стыда. Оценить, сколько раз она думала о том, как жадно набросилась на Оливию, наверняка, выставляя себя идиоткой, можно было по ровным отпечаткам полумесяцев-ногтей из-за сжатых кулаков и тому, как сильно саднили внутренние стороны ладоней, которые ранее целовала Оливия, осаждая Ризу. Хотелось залепить себе несколько пощёчин подряд, чтоб проснуться — ей не шестнадцать, чтоб вести себя подобным образом. Оставшиеся дни они лишь перебрасывались взглядами и, как замечала Риза, когда вокруг было много людей, улыбками. А потом её мозг отказался участвовать в подобной глупости и силой заставил подумать о том, что после Ишвара Оливию она не увидит, и они обе это знают. Но либо ишварское солнце решило сделать ей подарок перед самым отъездом, расплавив остатки здравого смысла, либо она сама, абсолютно осознанно была готова сделать абсолютно глупый шаг, о котором, возможно, пожалела бы позже. У Ризы не было необдуманных решений — были, разве что, только плохо обдуманные, и что-то подсказывало ей, что это было одним из них. Потому что иначе она бы отреагировала на появление Оливии в отдалённой полуразобранной палатке иначе. Впрочем, она сама не знала, чего хотела, но продолжала чувствовать себя отвратительно. — Ты в порядке? — спросила Оливия, осторожно покрывая её запястья поцелуями. — Да, — уверенно ответила она. — В полном. Ей не стоило это усложнять — небольшая интрижка, которая продержится ровно до завтрашнего отъезда в Централ, не должна была взращивать какие-то надежды. Мягкие губы медленно отстранились от рук, и Риза перевела взгляд на Оливию, смотрящую на неё со всей серьёзностью. — Всё хорошо, — выдохнула она, не зная, кого именно пытается в этом убедить. — Просто до сих пор не могу в это поверить. И потянулась за поцелуем, зная, что дальше не будет ровным счётом ничего. Она прижимала Оливию как можно ближе, запоминая каждый изгиб, каждый вздох. Её руки быстро справились с кителем, скользнув дальше, обнимая крепкую спину, вжимаясь всем телом. «Оливия», — почти неслышный шёпот разбился о белую шею, и Риза поднялась выше, легко касаясь губами очерченной нижней челюсти, крупных скул и, наконец, открытого виска. «Оливия», — на выдохе, когда сильные руки осторожно обняли её в ответ и уложили на брезент, через который чувствовался жар песка. Она казалась Ризе одной сплошной невероятностью — снежная королева с выжженными солнцем прядями и загорелой кожей, чьи стены растаяли, превратившись в океан, на дно которого опускалась Риза, пока горячая ладонь, плотно прижатая к животу, скользила в сторону наспех расстёгнутых брюк. Оливия была раскалённой — такой, какие не водятся на севере. Риза тряхнула головой в надежде избавиться от мысли о севере и возвращении Оливии в Бриггс, после чего они будут лишь кивать друг другу в знак приветствия, если вообще пересекутся. — Риза? — Да, всё хорошо, — она выдохнула и подалась навстречу умелым пальцам, всё ещё пытаясь ни о чём не думать. — Всё хорошо. «Всё хорошо» могло быть только здесь и сейчас, но Риза расточительно меняла это на мысли о недалёком будущем, где пресловутое «всё хорошо» наступит не сразу и не у обеих. «Всё хорошо», — прозвучало эхом — обжигающим, но заставляющим выгибаться, чтоб оказаться ближе. И Риза потянулась ближе к горячему напряжённому телу, чтоб оставить поцелуй на обнажённой груди — такой же неаккуратный, как и её спутанное сознание, отгоняющее назойливые мысли. Дыхание сбилось, и через беспорядочные вдохи и выдохи предательски пробивалось тихое хныканье, одновременно заставлявшее смущаться и распалявшее ещё больше. — Тише, — шепнула Оливия, касаясь губами щеки. Риза лишь крепче прижалась к ней, чувствуя слабость в каждой мышце, но не решаясь отпускать Оливию из объятий. Первая попытка выровнять дыхание — неудачная до смеха, который бесстыже сорвался с губ Ризы звонким и неконтролируемым потоком, чтоб через пару мгновений уступить место сдавленным всхлипам. — Риза? — влажная ладонь откинула со лба растрёпанные волосы. Она не знала, стоило ли говорить хоть что-то. Глупая Риза Хоукай — слишком молодая и наивная — признавалась в том, что хотела остаться в этой полуразобранной палатке чуть дольше, и это звучало настолько абсурдно в её голове, что мысли так и не преобразовались в слова, и Оливия, так ничего и не услышавшая, невесомо поцеловала её в уголок губ, поднялась, подала руку, за которую Риза поспешила ухватиться, и притоптала ногами песок под брезентом — кто-то отчаянно искал пятками опору, ёрзая грубой обувью по плотной ткани. Риза хотела сказать столько же, сколько и сделать, только бы оттянуть тот момент, когда им придётся покинуть палатку, и потянулась к Оливии, чтоб запечатлеть на её губах глубокий поцелуй в попытке увлечь её ещё ненадолго, со стонами выдыхая в чужие губы, совсем не заботясь о том, куда провалились её честь и достоинство. Но Оливия ответила сдержанно, мягко отстраняя Ризу за плечи и смеряя её привычным ледяным взглядом. — Я не думаю, что у нас есть время, — заявила она так, что по спине пробежал холодок, заставляя тонкие волоски по всему телу встать дыбом. — Да, — Риза послушно опустила голову, пытаясь привести себя в порядок и сжимая зубы до боли в висках. Оливия покинула палатку, не дожидаясь, пока между ними повиснет напряжённая тишина.***
Рядовые, занятые игрой в карты на крыше поезда, радостно поприветствовали её, стоило подойти чуть ближе, и обратили её внимание, прежде чем вернуться к игре, на то, что все хорошие места уже были заняты. Риза слабо улыбнулась, хотя на вряд ли кто-то из солдат, заинтересованных игрой, это заметил, и поспешила занять относительно терпимое место. Относительно терпимо и свободно было с сержантом Брошем, который увлечённо зарисовывал что-то в блокноте, толком не обращая внимания на Ризу. Она помнила Дэнни ещё кадетом, когда он повсюду таскал за собой тонну бесполезных вещей, заверяя, будто бы они могли пригодиться в любой момент. Сейчас же она надеялась, что у него будет хотя бы тоненькая книжонка, чтоб она могла кое-как скоротать время и занять мысли. Чем чаще Риза думала о возвращении в Централ, тем дольше, как ей казалось, проходило отправление поезда и проверка его исправности. Книги у Дэнни не было — только какой-то памфлет о школе. — Хочу попробовать записать туда младших, — пояснил он. — Та, в которую ходил я, ещё никого ничему полезному не научила. — И всё же вы здесь. — Думаете, это заслуга школы, лейтенант? Риза ничего не думала по этому поводу и ограничилась тем, что пожала плечами и уткнулась носом в памфлет. Она знала, что Дэнни был хорошим человеком, и не особо интересовалась, школа от взрастила в нём это. Скорее всего, он просто преуспел в том, в чём раз за разом проваливалась она. У Дэнни были те, кого он хотел защищать, кого он мог защитить. Риза же терпела неудачи либо с теми, кого защитить было вне её сил, либо с теми, кто всем своим видом показывал, что в чужой защите не нуждается. Наконец, поезд тронулся, и Риза выглянула в окно, видя солдат из Бриггса, которые, будучи в ожидании другого поезда, провожали солдат из Централа. Армстронг среди них не было, и Риза тут же одёрнула себя, прежде чем начать искать её в толпе. Взгляд вернулся к памфлету, заново проходясь по списку дисциплин, рекомендациям и обещаниям, пока Риза, в надежде увести ход мыслей подальше от Оливии, пыталась вспомнить, как выглядела её школа. Память, похоже, стёрла почти все воспоминания о ней, да и отец, решивший, что учиться после того, как ей исполнилось одиннадцать лет, не имело смысла, поспособствовал изначально небольшому количеству впечатлений об этом месте. Ранее она и не думала об этом, но сейчас её мысли медленно текли в направлении извечной темы «А что если...», рисуя в голове возможные варианты развития событий, будь она на месте младшей сестры Дэнни. Будь она на месте любого, кому не приходилось бы жертвовать чем-то ради других. Она была искренне рада недолгому сну, хотя её шея и спина открыто протестовали ноющей болью, но Риза старалась игнорировать это, наслаждаясь отсутствием кошмаров, Оливии и желания не просыпаться. Централ встретил её тёплым летним дождём, знакомыми зданиями и возможностью немного расслабиться, заваливаясь на мягкую постель, не успев снять промокшую насквозь форму, но всё ещё держа обутые ноги вне пределов кровати. Хотелось лежать так как можно дольше — простыни, застеленные ещё до её отъезда всё равно надо было менять — и совсем не заботиться о том, что у неё есть какие-то дела, несмотря на выходные дни. Как минимум, нужно было забрать Хаяте, а по-хорошему — устроить ещё и уборку месячного слоя пыли.***
Риза не отдавала себе отчёт в том, насколько ей не хватало тёплой ванны и возможности упереться затылком в холодный кафель. В том, как сильно она соскучилась по тому чаю, который был у неё дома, и по мягкой постели. Риза была готова заснуть — веки, мерно тяжелеющие с того момента, как она впервые оказалась дома, теперь слипались, чтоб не выпустить наружу сны. Последним волевым порывом она резко подскочила с кровати и, не успев пожаловаться на головокружение, открыла окно, впуская в тесную комнату вечернюю прохладу и тут же возвращаясь в постель. Снаружи были слышны разговоры: кто-то ссорился, кто-то праздновал, кто-то распевал считалочки. В давящей тишиной жаре Ишвара ей не хватало именно этого — громких разговоров, обычно тревожащих покой, но в этот момент — приносящих его. Она была рада встретить Алекса — улыбчивого и обнимающего её с такой силой, что на мгновение Риза оказывалась в воздухе, после чего аккуратно опускалась на землю. Не готова она была лишь к тому, что вместе с Алексом будет и Оливия, протягивающая ей руку в белой перчатке. — Доброе утро, лейтенант, — крепкое рукопожатие и пальцы, скользнувшие по запястью с такой скоростью и осторожностью, что рисковали остаться незамеченными. — Генерал-майор, — кивнула Риза, беспомощно глядя то на Оливию, то на Алекса, ища объяснений. — Я не знала, что вы тоже в Централе. — Есть несколько неулаженных вопросов. Я уже упоминала о них. — Риза опустила голову, пытаясь вспомнить, но ничего не приходило на ум. Ей казалось, что Оливия должна была уехать обратно в Бриггс. — Что ж, не к чему задерживаться за пустыми разговорами. До скорого, лейтенант Хоукай. Риза, всё ещё находившаяся в замешательстве, попрощалась нелепо и скомкано, наверняка вызывая недовольство Оливии, которое та, впрочем, не показывала. Ей совсем не следовало забивать голову мыслями об Оливии. Стоит ей появиться на пороге у Ребекки — та сразу считает, что что-то не так. Поэтому Риза остановилась и перевела дыхание, прежде чем продолжить идти в нужном направлении, попутно настраиваясь на то, чтоб провести следующие пару часов в шумной, пусть и небольшой компании. Компания оказалась меньше, чем она представляла — Жана дома не было, поэтому они с Ребеккой остались вдвоём, расслабленно обсуждая ливни в Централе и новых соседей, с которыми Ребекка устала ссориться. Хаяте беспрестанно крутился у ног, и Риза никак не могла остановиться, продолжая трепать его по макушке. — Я клянусь, ты спрашиваешь у него, кто хороший мальчик, чаще, чем говоришь со мной, — ухмыльнулась Ребекка. — Я уже начинаю тебя ревновать. Кстати, он скучал по тебе не так сильно, как я. — Неужели? — Пока я думала, как ты там, Хаяте очень хорошо устроился. Но думаю, с ним что-то не так, — заговорщически прошептала Ребекка и наклонилась ближе. — Я видела, как он ловил мышей. Риза только засмеялась и едва ли не осеклась, услышав собственный смех впервые за долгое время. Она с улыбкой смотрела на Ребекку, пока та продолжала сокрушаться: — Ты, что, не понимаешь, это же совсем несвойственно собакам, верно? Ну правда же? — она, наконец, посмотрела на Ризу и застыла в недоумении. — Чего? — Ты не представляешь, как я скучала. Ребекка, казалось, ненадолго растерялась, будто бы совсем не привыкла такое слышать, но спустя несколько секунд широко улыбнулась и глянула на Хаяте. — Слышал? Ничья — один-один!***
Её разбудил лай Хаяте и еле слышный из-за него дверной звонок. Риза неспешно поднялась с постели и, набросив халат, побрела к двери, пытаясь окончательно проснуться. Наверное, она бы всё ещё думала, что спит, но даже её воображение было не настолько сильным, чтоб представить Оливию в гражданском. — Ты позволишь мне войти? — ненастойчиво, но уверенно спросила она. Риза молча отошла в сторону и осторожно отвела от двери Хаяте, давая Оливии возможность пройти дальше и снять промокший насквозь плащ. — Чаю? — хрипло спросила Риза. — Да, пожалуйста. Казалось, Оливия не сводила с неё глаз на протяжении того времени, что она заваривала чай и ставила чашки на стол. Она была привычно немногословна, но сейчас это больше сбивало с толку. По крайней мере, Риза ожидала хоть какой-нибудь беседы, пусть даже самой пустой. Но пока единственным, что она слышала, был стук дождя по подоконнику и тихий треск остывающего чайника. — Увы, у меня нет молока. — Не страшно, — кивнула Оливия, которая выглядела такой же заторможенной, какой Риза себя чувствовала. Миндальное печенье, заботливо упакованное Ребеккой — «Возьми и приходи скорее — я ещё напеку», оставалось нетронутым всё то время, что они пили чай. Наверное, Риза бы не узнала её, встретив на улице в таком виде: собранные волосы, простая льняная рубашка и отсутствие при себе сабли. Скорее всего, на это и был расчёт. — Как ты себя чувствуешь? — спросила Риза, чтобы ещё раз услышать её голос. — Сносно, — ответила она так, будто бы каждое её слово стоило ей целого состояния, и она экономила как могла. — Я не думала, что мы ещё хоть где-то пересечёмся, — призналась Риза, не оставляя попыток разговорить Оливию хоть немного. — Я говорила тебе, что у меня есть дела в Централе. — Я имела в виду нарочно. Оливия ничего не ответила — только отвела взгляд. Она выглядела растерянной, и Ризе хотелось подойти ближе и обнять её за плечи. Сказать, что всё хорошо, и она не обязана как-то объясняться, что они могут сделать вид, будто ничего никогда не происходило — Риза была готова к этому с самого начала. Но она оставалась на месте, рассматривая Оливию и не рискуя приближаться, боясь отпугнуть. — Майлз принял решение остаться в Ишваре, и, скорее всего, останется там даже после возвращения Шрама, — начала Оливия, глядя точно в глаза. — Я бы очень ценила такого человека, как ты, рядом с собой. — Рядом это в Бриггсе? — Если ты захочешь, то исключительно в Бриггсе, — подтвердила Оливия. Риза не знала, чего она хотела в перспективе на будущее. Знала лишь, что в данный момент ей хотелось быть с Оливией — возможно, именно с этой Оливией, которая не носит форму и не обязана следовать множеству правил и кодексов. А перевод в Бриггс грозил разбить образ этой Оливии и не дать ему собраться обратно. — Это непростое решение, — медленно ответила Риза. — Пожалуйста, подумай над этим, — она встала из-за стола и направилась к выходу из кухни. — Спасибо за чай. — На улице дождь, — Риза беспомощно вцепилась в рукав тонкой рубашки. — И ночь. — Я знаю — я только оттуда. — Останься. Риза никогда так не радовалась тому, что оранжевый свет фонарей через окна полностью заливал её спальню. Но теперь, когда он давал ей возможность рассмотреть умиротворённое лицо Оливии, на которое спадали рыжие в искусственном свете волосы, она благодарила городское управление за идею освещать город по ночам. — Оливия, — тихо позвала она, наблюдая за тем, как дёрнулись веки. — Да? Риза придвинулась чуть ближе, чтоб невесомо поцеловать её в уголок губ, которые через мгновение растянулись в довольной улыбке. — Это в отношении перевода на службу в Бриггс? — Нет, — улыбнулась Риза. — Пока это в отношении только тебя.***
Риза поморщилась — кофе был порядком остывшим и оставлял за собой отвратительнейшее послевкусие. К этому не хотелось привыкать. — Дорогие кофейни находятся к югу отсюда, лейтенант, — резко заявила Оливия, отпивая из своей кружки с абсолютно спокойным лицом. — Вы только оттуда прибыли. — Прошу прощения, — она опустила глаза в кружку, стенки которой омывало гадкое нечто с горелым запахом. Всё ещё глядя в своё отражение в кружке кофе, она заметила лишь то, как Оливия выходит из помещения, и приготовилась последовать за ней, когда почувствовала чужую руку на плече. — Не переживай на этот счёт, — приободрила её светловолосая медсестра. — Первое время она так ко всем относится. Риза постаралась улыбнуться в ответ. Уж ей ли этого не знать, когда она еле стояла на замёрзших ногах, потому что ей отказали в тёплой униформе. — Да, спасибо. — Если не хочешь, можешь не допивать, — девушка кивнула на кружку. — Но рано или поздно придётся привыкнуть и к этому. Риза согласилась со слабым смешком и, поблагодарив медсестру ещё раз, выскочила вслед за Оливией, за широким шагом которой никак не успевали онемевшие от холода ноги. Она ловила понимающие взгляды — всё-таки её опасения по поводу того, что над ней, только прибывшей из тёплого Централа, будут посмеиваться, не подтвердились. И всё же Бриггс не был курортом — разве что только для Хаяте, которому, казалось, больше ничего не нужно было для счастья, кроме как прыгать в сугробы. Риза же мёрзла, тренировалась, опять мёрзла и пыталась привыкнуть к отвратительному кофе. И всё же это того стоило. То, как менялся взгляд Оливии, стоило им оказаться наедине за надёжно закрытой дверью. То, как она сжимала её руки и растирала их, пытаясь хоть немного согреть. — Не сильно замёрзла? — обеспокоенно спросила Оливия, внимательно глядя в глаза. — Сильно, — призналась Риза, улыбаясь тому, как тёплые губы коснулись её щеки. — Ты уже привыкаешь быстрее, чем кто-либо, — непривычно горячее дыхание обожгло тонкую кожу, пока тёплые руки крепко и уверенно притянули ближе.