***
Собрание должно было вот—вот начаться. Капитан сидел у своего рабочего стола, выкидывая ненужные файлы в урну. Вошедший недовольный Майк выглядел так, будто потрогал голыми руками самое омерзительное вещество. Атмосферу вокруг него хоть как—то исправляла лишь Нанабе. — Зачем нам присутствие Райнера Брауна? — детектив выплюнул слова, открыто выражая свое состояние, оставляющего желать лучшего. — Не мои прихоти, — Ривай сам был не в восторге от сотрудничества с иностранными военными, в частности с этим блондином, которого не терпела почти половина разведки. Но непоколебимость и терпение капитана вдохновляли его команду сохранять спокойствие. Ни для кого не было секретом, что Браун — бывший преступник, до сих пор получающий свое нечестным путем, что не свойственно военным служащим. Райнер всегда достигал своих целей, несмотря ни на что, будь это даже королева его страны. Алчность и тщеславие раздражали многих его подчинённых; его отношение к женщинам, которых он находил чуть ли не под каждым углом оставляли желать лучшего. Он позволял себе слишком многое, но марлийская власть в его руках настолько укрепилась, что сам король Эльдии просто заткнулся, чтобы сохранить нейтралитет между странами. Микаса безумно хотела поучаствовать на собрании, поймав себя на мысли, что слегка взволнованна. Ведь это напрямую касалось ее покойного брата. Завернув за угол, брюнетка тут же спряталась за стену. Девушка увидела, как этот марлийский воин, зациклившийся на ней, вошёл в кабинет капитана. Сердце учащенно билось. Ладони слегка вспотели. Мужчина не заметил красношарфую, но определенно — она должна уйти отсюда как можно скорее и быстрее, чтобы не оставлять за собой следов. Блондин мимолётно осмотрел доску, на которой были кучу информации насчёт последних убийств в Шиганшине. Присутствующие одаривали его неодобрительным, но осторожным взглядом, пытаясь не наступить на капкан. — Добро пожаловать, — Ривай равнодушно, с каменным лицом, без всякой заинтересованности поприветствовав его, сразу приступил к делу, протягивая ему договор об соглашении между разведчиками и марлийской детективной командой. Ждать Микасу он не стал, не желая тратить свое драгоценное время, находясь с этим морально павшим воинам. Райнер впервые лицом к лицу стоял с капитаном. Крупный мужчина хитро улыбнулся, чуть прищурившись. Ему всегда хотелось задеть других, убеждаясь за их счёт, что он куда лучше, чем эти людишки и другие слабые вампиры. Особенно сейчас, стоя перед сероглазым, услышав о нем чуть ли не легенды, передающиеся с уст в уста, он просто был обязан познакомиться поближе с ним. Правда, они были официально знакомы, даже на военных конференциях приходилось присутствовать, но вот так, стоять друг перед другом, и разговаривать с глазу на глаз, ещё не удавалось. Как же хотелось марлийцу поиздеваться над его низким ростом, чтобы выбесить его, снять с брюнета маску безразличия, напоминающую апатию. Словно прочитав в его недобрых глазах эту мысль, Майкл щёлкнул зубами, чем привлек его внимание. Но, к счастью, Райнер промолчал. — Спасибо за гостеприимство, — будто сарказм, прозвученный не к месту, но все деликатно промолчали. Читая договор, Райнер будто пытался найти некую изюминку ловушки, как делал это сам, но понимая, что все чисто, военный оставил ровную подпись, с такими же пляшущими в глазах чертиками закрыв бумагу, и передав его в руки капитана. — Знаете, капитан Леви, думаю, ваша команда бесполезна, по сравнению с моей, — он вальяжно прошёлся взглядом по каждым из них, и еле усмехнулся, думая, что задевая гордость капитана, который, конечно же, начнет защищать себя и своих подопечных, начнет терять авторитет, сможет победить в словесной перепалке с самым сильным бойцом человечества. Мнение, которое раздражало его до мурашек, что черная зависть нездорово проглотила его. Напряжение росло. Майк уже краснел от злости, но спокойный голос Ривая всегда положительно действовал на других. — Не успел познакомиться, а уже делаешь выводы, как непрофессионально, — Леви, оставляя свою роспись, открыто усмехнулся, подметив, что вампир напротив только пришел, а уже начинает играть на нервах разведки. На лицах других засияли поднятые уголки губ, что даже Рал смущённо прикрыла рот кулаком, чтобы не показывать свои эмоции перед Брауном. Райнер почувствовал колку раздражения из—за чистого поражения. Хотел он что—то сказать, как Майк, не выдержав, наклонился к нему, уперевшись ладонями об стул. — И ещё, вы же не собираетесь нарушать устный устав нашей разведки: не вмешивайтесь в мое расследование. — Захариус победно улыбнулся, сверля его стальным взглядом, таким холодным, будто научился этому искусству у своего капитана. Ривай молча наблюдал, заключив руки в замок. На лице не было никаких эмоций. Он знал, что работа с Райнером добром не кончится, поэтому, в какой-то мере, своим молчанием поддержал выдающегося детектива. Марлиец сжал кулаки, но сильно себя сдерживал, чтобы не ударить этого детектива, который хотел прыгнуть выше головы, как считал сам Браун. «Да как вообще посмел?» — блондина деликатно перебил Ривай. — Думаю, вы устали после долгого пути. Закончим на этом, — Ривай всегда после завершения важных договоров пожимал руки своим партнёрам и коллегам, но видя, насколько высокомерен и черств Браун, буквально чувствовал омерзение, точно ненависть к грязи. Прикусив язык, но заставив себя улыбнуться, мужчина также не соизволил протянуть руку в знак союза. — Спасибо за вашу заботу, — он открыто заявил свой сарказм, в добавок массируя шею свободной рукой, другую засунув в карман, — надеюсь, мы с вами ещё найдем общий язык, ведь нам предстоит совместно работать, — точно змей, выпустивший смертельный яд, он в последний раз сверкнул глазами, и удалился, чуть хлопнув дверью.***
Аккерман кинула плащ кофейного цвета на кровать, за ним и полетел и кардиган. Посмотрев на свои дрожащие руки, она уловила себя на мысли, что готова была наброситься и убить марлийского военного, ставший причиной инвалидности Эрена. Если подумать, вся каша в жизни юной полуазиатки началась из—за Брауна. Только если бы он не нацелился на них, то Йегер был бы здоров, соответственно, она бы никогда не пересекалась с разведчиками. Девушка до боли прикусила губу, и умыла лицо холодной водой. Прошли лишь сутки с тех пор, как она покинула дом Ривая, но ей казалось, что прошел целый месяц. Здесь было так непривычно пусто и тихо, но самое главное — одиноко без хозяина дома. Микаса окончательно запуталась. Не понимая, какое отношение имеет Браун к капитану, она планировала спросить о этом, нужно только начать правильно, дабы он ничего не разнюхал. Прошло около тридцати минут, но она не сдвинулась ни на шаг. Чтобы отвлечь себя от неприятных догадок, она с некой радостью направилась в библиотеку, где и провела остаток дня.***
Капитан откинулся на спинку кресла в своей спальне. Микасы до сих пор не пришла. Он чувствовал ее аромат, она рядом, но сероглазый уставился в одну точку. Отсутствие Аккерман на сегодняшней встречи с Брауном сыграло ему на руку. Райнер не сказал точно, когда именно состоится подписание договора: утром или после обеда; от него так и веяло высокомерием, считая, что может распоряжаться чужим временем, растягивая его будто резинку. Капитан был уверен, что если Микаса зайдет в кабинет, то Брауна она точно заинтересует. Если не как женщина, которая будет ублажать его в постели, то как добыча охотника, попавшаяся в сети. Собрание с командой оказалось плодотворной: Майк сумел найти зацепку. Медицинская экспертиза выявила, что под ногтями жертвы находится мельчайшая частица кожи маньяка. Анализ показал, что содранная белая кожа не принадлежит ни Кенни, ни тому полицейскому, который принадлежал негроидной расе. Вглубь комнаты прошла и долгожданная Аккерман, чувствуя, как ещё немного, и точно свалится с ног от усталости. — Почему тебя не было? — холодный голос стал неким будильником для полусонной девушки. Она резко развернулась, тем самым встречая его изучающие глаза на себе. Даже человеку, непонимающим намеков было ясно—она не хотела говорить чистую правду; тревожность на лице застыла. „Потому что я ненавижу Райнера”, — Микаса еле сдержала смешок, ее щеки потянулись вверх от странной гримасы, что заставило Ривая приподнять брови, но что ещё страннее: ситуация для него оказалась забавной, в какой-то мере, он почувствовал себя подростком, который пытается быть главным среди окружающих. Ничего не ответив, она свалилась на кровать, раскинув руки и ноги, в позе звёздочки. — Не могу сказать, — она решила не доверять капитану полностью, так как предполагала, что с Райнером он находится в дружеских отношениях. — Ты доверяешь им? — Ривай понял, кого она имела в виду под "им", а именно своей команде. Несомненно он им доверял. — Знаете, это может прозвучать абсурдно, но мне кажется, что с такими темпами, мы никогда не сможем узнать правду, — она перевернулась на бок, заглядывая в грустные серые глаза. Полуазиатка удивилась, ведь недавно, на его белоснежном лице играла полуулыбка. — Узнаем, совсем скоро, — капитан отвернулся к стенке, тяжело дыша. Он не доверял Петре. Как только она появилась в его жизни, все ушло ко дну, нити спутались окончательно. Но он умел делать одну вещь лучше всех: развернуть почти любую ситуацию в свое русло, подчинить себе, получив максимальную выгоду.***
Петра сжалась от боли, чувствуя сильную пульсацию в веках. Она опять плакала прошлой ночью. На подушке высохли девичьи слезы, которая заменила ей салфетки; в горле застрял душераздирающий крик, умоляющий о помощи. Механически найдя свою форму, она отправилась на работу. — Петра, — спокойный голос капитана вывел ее глубоких мыслей, заставив поднять свои глаза, успевшие вернуть нормальное состояние. Мужчина посмотрел ей прямо в глаза, пытаясь прочитать ее чувства. Старшая лейтенантка дышала слишком неровно, что уж говорить о вспотевших ладонях. — Скажи честно, ты шпионка? — Ривай невозмутимым лицом обратился к бывшей возлюбленной. — Что? Конечно, нет! — пытаясь оправдаться, она тут же надула щеки, пытаясь сделать щенячьи глазки, отчего мужчине стало приторно от настолько явной фальши. — Ай! — за углом вышел Опьянкопон, до крови прикусив язык, что бесплатный орган просто онемел. Закрывая рот ладонью, он простонал, и после чего, получив приказ капитана оставить их наедине, направилась по своим делам. — Что за? — Рал удивлённо вскинула брови. Книги с ее рук, упали с грохотом на пол, но Ривай не обратил на это никакого внимания. Полицейский, которого пытали несколько дней, буквально ходил по пятам за брюнетом, говоря, что не угомонится, пока не поможет с расследованием, так как потерял из-за этого расследования близкого друга, к тому же, мужчину чуть ли не казнили из—за ошибки. Как оказалось, Опьянкопон имел такие же способности, что и погибший Оруо. Мужчины кусали языки, когда рядом находящийся человек говорил ложь, за что их прозвали детекторами лжи. Петра закрыла глаза, из них выкопали слезы, потрескавшиеся губы лихорадочно задрожали. Она не могла себе и представить, что спалится, попав в лёгкую ловушку хитрого Ривая. Разочарование окутало его сердце. Он и представить себе не мог, что до безумия когда—то любил эту девушку, воткнувшая в спину нож. Дважды. На мужской щеке выступили желваки от злости; кровь кипела в жилах, готовая придать красноватый оттенок его красивому бледному лицу. — У меня правда нет выбора, — она села прямо на пол, закрывая лицо руками. — Твои слезы не помогут тебе, — это стало последней каплей для нее. Слова прозвучали настолько грубо, но справедливо, что чувствуя напоминающую неловкость, она пробормотала. — Я и не прошу прощения. Просто пойми меня, — шпионка не смела поднять голову, зная, как капитан смотрит на нее с высока, со своими разочарованными, пустыми, ледяными глазами, приносящие волну неприятных ощущений. Она смотрела на его идеально вычищенные черные ботинки, пытаясь унять дрожь в теле. — Я не понимаю людей, прикрывающие серийного убийцу, — брюнет резко развернулся, но вынужден был остановиться, когда девушка обняла его со спины, не выпуская из крепких рук. — Я люблю тебя! — она зарылась в мужское плечо, зарываясь лицом в его рубашку. Леви моментально почувствовал сильную неприязнь оттого, что любил когда—то соучастницу преступления, каждый раз поедающая его. Резко стряхнув женские руки с себя, он развернулся к ней, и ядовито прошипел: — За свои поступки ты окажешься в петле, но, если признаешься во всем, наказание могут смягчить, — последние слова он произнес более спокойно, сделав шаг назад. — Я не могу, — она вытерла свои влажные от слез щеки руками. Леви грубо схватил ее за запястье, направляясь прямо в кабинет Эрвина Смита. Выдернув свою руку, она остановилась. — Пожалуйста, выслушай меня, — молодая женщина готова была скулить, порождая жалость к себе со стороны жестокого капитана. Открыв дверь, военный впустил ее в свой кабинет, зарываясь в ящиках. Протянув Рал пакет сухих салфеток, которые она с благодарностью приняла, мужчина стоял над ней, наблюдая за ее состоянием. — Я дала кровавую клятву, прости. Если расскажу, я и мой отец умрем. Кровавая клятва. Если не можешь выполнить его, лучше не делать этого. Плата—твоя жизнь. Леви тяжело вздохнул, понимая, что пользу от Рал вряд ли получит. Он чувствовал себя обманутым собственными чувствами, что затуманили рассудок на некоторое время. — Но я могу помочь тебе лишь одной фразой — не доверяй Райнеру. Никогда. — В ее голосе отображался ужас, при произношении его имени. Между ними нависла мертвая тишина. Лишь тихие звуки ветвей, царапающие окно наполняли пространство. — Позволь сделать кое—что в первый и последний раз, — Рал встала, и подойдя к капитану, резко, страстно впилась в его алые губы. Зеленоглазая вложила в этот поцелуй частичку себя, все свои накопившиеся чувства. Из женских глаз капали слезы, поцелуй приобрел горьковатый вкус. Мужчина, не ожидая таких действий со стороны старшего лейтенанта, просто стоял, не в силах пошевелиться. Узковатые глаза Ривая расширились в несколько раз; безумно хотелось оттолкнуть ее, но тело парализовало, оно совсем не слушалось своего хозяина. Не так он представлял встречу со своей бывшей возлюбленной. Капитан почувствовал наступающую волну неприятных ощущений. Когда девушка провела языком по его нижней губе, сероглазый понял, что они стояли в таком положении около минуты. — Извините, — никто из них не заметил вошедшую Микасу, которая полчаса назад не могла дозвониться до капитана, чтобы рассказать о своём маленьком секрете, связанное с Брауном. И придя в кабинет, поняла, чем он был так занят, что даже не мог поднять трубку. Ривай стоял к Аккерман спиной, так что полуазиатка не могла разглядеть его лицо, именно то чувство, от которого он хотел избавиться, словно от застывшей грязи. Леви знал, чем сегодня займётся — не выйдет из ванны весь вечер. Брезгливость капитана достигла пика. Громко хлопнув дверью, полуазиатка развернувшись, удалилась из кабинета. — Микаса! — Леви моментально опомнился, затем, молниеносно выбежал за ней, что Рал присела на диван, совершенно сломав свою гордость; в то время, как Петра увидела капитанские отчаянные, блестящие очи, когда он понял, что все это время Аккерман стояла у двери, зеленоглазая четко осознала одно: Леви давно похоронил чувства к ней, а в его сердце начинает пускать корни сероглазая полуазиатка. —Подожди, позволь объяснить, — он аккуратно взял ее за локоть, заставляя встретить взгляд, бегающий по ее равнодушному лицу. Посмотрев на свои руки, она подняла свою голову, желая сохранить свою гордость, достоинство. Он отпустил ее руку. Чувство вины окутало ледяное сердце, раздавив единственный орган. — Вы обязаны отчитываться передо мной? Не стоит, ведь Вы мне никто, — отвернувшись от него, и прикусив губу, Аккерман покинула корпус разведки. Ледяные слова красношарфой; сероглазый, во время не успевший распознать свои чувства и ситуацию, причиняли гораздо больше боли, нежели удар плетью по голой коже. Эта фраза стала точкой в их непонятных отношениях, разорвав их хрупкую связь, окончательно отдалив друг от друга.