Рождественское чудо.

От пестрых фотографий оставалось какое-то странное ощущение тоски. Неужели прошел уже целый год? Удивительно… А сердце до сих пор совершенно отказывалось верить в то, что за все это время, заботясь, оберегая и исполняя капризы, он так и не сумел добиться хотя бы самой малой взаимности. И эта обида душила с каждым новым днем все больше. Упреки и крики, лишь изредка, словно нарочно, чтобы не отпустить и удержать возле себя, приправленные мимолетной лаской. Разве это была жизнь? Увы, нет. Ад… сжигающий все его существо изнутри. От звучного хлопка двери, к которым, наверное, пора уже было и привыкнуть, мужчина все так же вздрогнул, выронив из рук весь веер воспоминаний, заключенный в небольших прямоугольниках, что рассыпались теперь по пушистому ковру, словно дурное предзнаменование. - Все! Терпеть это уже выше моих сил! Да ты просто издеваешься! Это же надо было догадаться подсунуть мне вместо нормального подарка какую-то жалкую брошку, что один в один с той, которую таскает та второсортная актрисулька, которая меня так бесит! И не смей опять начинать свое нытье с извинениями, потому что я все уже решила! Окончательно и бесповоротно! – громко возмущалась Линда, вперед которой по лестнице скатился небольшой чемодан. - Снова уходишь? – тихо спросил Александр, устало прислонившись плечом к дверному косяку, когда выглянул в холл. - Нет, в этот раз уйдешь ты! Забирай свои вещи и выметайся на все четыре стороны! – язвительно парировала девушка, указав ему на дверь. - Вообще-то, это мой дом, - кое-как отойдя от шока, напомнил ей вампир. - А с каких пор меня это должно волновать?! Ты же тысячу раз обещал, что все будет так, как того хочу я! Вот и выполняй! – не унималась блондинка, демонстративно отвернувшись. - Нет… - опустив голову, мужчина стиснул зубы от обжигающей горечи осознания, что так и остался для нее лишь игрушкой, средством от скуки, и не больше. Ее равнодушие ранило сейчас сильнее любого оружия. Невыносимо… И он решился, наконец, на то, что было единственным шансом на освобождение. Молниеносно переместившись к девушке, вампир резко и грубо прижал ее к себе, впиваясь клыками в тонкую кожу шеи. Первый глоток… жадный и требовательный. Он даже почти не почувствовал вкуса в этом плену наваждения захлестнувшей обиды, лишь привычно сглотнул вязкую жидкость. Только почему же она не кричала и не пыталась отстраниться, покорно замерев в его руках? Почему ее ладони легли на его плечи, обнимая, а с приоткрытых губ еле слышно сорвалось единственное слово: «Наконец-то…»? Неужели?.. Догадка стала для Александра громом среди ясного неба. Второй глоток… осторожный и трепетный. Да, ошибки быть не могло. Все человеческие чувства и эмоции слишком ярко отражаются в крови, чтобы за столько веков не научиться читать эту своеобразную книгу. Клыки тут же скрылись, а объятия стали нежными, хоть и не менее крепкими. - Почему? – прошептал он ей на ушко, вдыхая самый любимый аромат - запах ее тела с легкой ноткой духов. - Я лишь хотела, чтобы ты перестал прыгать на задних лапках, как собачка за лакомство, и стал самим собой. Ведь ты такой удивительный… самый лучший… и каждый день рядом был по-настоящему особенным, - еле слышно произнесла Линда, улыбнувшись. Голова кружилась от слабости, но от этой упоительной пьянящей близости еще больше. - Любимая… - а больше слов просто не нашлось. Да и были ли они нужны? Наслаждаясь сладостью первого настоящего поцелуя, он прижал ее к прохладной стене, словно все еще боясь, что вновь сбежит. А ощутив, как ее руки проворно управляются с пуговицами на его рубашке, провел ладонью по ее бедру, сминая шелковистую ткань платья и сжимая пальцами кожу. Приглушенные стоны, прикосновения и поцелуи, полные разгоравшейся страсти, были лучшим подарком уже для них обоих. Маленькое рождественское чудо все же случилось…