***
Ризотто проснулся от тихого скрипа пружин с соседней кровати, но двигаться не спешил, смакуя приятную утреннюю истому, которую не приходилось испытывать в последние недели. Оставаясь неподвижным, по звуку он понял, что Доппио не спит. Раскрывать факт своего пробуждения мужчина пока не стал, только приоткрыл веки, чтобы проверить происходящее, застав Винегара за переодеванием. Тот, видимо, едва подскочил: сонно раскачиваясь и даже не потрудившись разлепить глаза, он расстёгивал ночную рубашку, пуговица за пуговицей оголяя бледную грудь, а затем и острые плечи, выпутавшись из предмета одежды полностью. Поначалу при знакомстве могло показаться, что он по-девичьи хрупок, но сейчас, присмотревшись лучше, можно было увидеть небольшую грубость в изгибах, свойственную парням, и слегка прослеживающийся рельеф мышц. Угловатые, в меру широкие юношеские плечи подчёркивали выдающиеся ключицы, а когда розоволосый повернулся, чтобы стянуть штаны, Неро мог лицезреть красивую линию поясницы, которую, впрочем, не скрывала и его повседневная одежда. Также мужчина успел вскользь пробежаться взглядом по очертаниям ягодиц и стройных, достаточно длинных ног. Винегар и сам сильно низким не был, просто на фоне Ризотто он, как и многие другие, казался маленьким. Неро стало немного неудобно за подглядывание исподтишка, и хотя он всегда был честен с собой в своих желаниях, делать что-то подобное без чужого ведома ему бы не хотелось. Так или иначе, довольствоваться этим зрелищем долго не удалось — Доппио тут же оделся. Однако, прихватив расчёску, он не покинул комнату, а забрался на постель снова, садясь по-турецки и направив взор в одно из окон, что находилось прямо над его кроватью. Парень распустил хвост, пропуская пятерню сквозь пряди. В распущенном виде его чуть вьющиеся волосы доходили до лопаток. Расчесавшись, он заново проложил зигзагообразный пробор и разделил их на шесть частей, укладывая на спине. Делал он всё это не глядя, и так же не глядя принялся плести косу, поразительно ловко и быстро справляясь со своей сложной причёской. Причудливая косичка появилась прямо на глазах Ризотто, и он сам не заметил, как за наблюдением ушли последние отголоски сна. Рассудив, что уже ничем не смутит юношу, светловолосый со вздохом сел, сразу натягивая штаны и поднимаясь под взглядом заметившего его к тому моменту Винегара. — Доброе утро, — вполголоса поздоровался тот, закончив с волосами и тоже слезая с постели. Неро учтиво кивнул в ответ, не имея особой тяги открывать рот поутру, и на этот раз Доппио всё-таки отвернулся, запретив себе рассматривать полуобнажённого мужчину во избежание недопонимания. Ризотто, в свою очередь, проигнорировать его забавную косичку не смог: целенаправленно ухватился за неё, когда парень проходил мимо к двери, пару раз проведя большим пальцем по плетению, а потом отпуская. Утолив интерес и попробовав мягкие волосы на ощупь, он почувствовал себя лучше. Винегар же, опешив от неожиданности, лишь вопросительно уставился на мужчину, но ничего не сказал. Утро шло тихо и дальше. Кажется, юноша чувствовал нежелание своего гостя говорить или попросту следовал просьбе вести себя привычным образом, сам не считая необходимым заводить какую-либо беседу. Священник давно отправился на службу, так что они позавтракали наедине друг с другом в полном молчании. Тогда Неро задумался над тем, что даже невзирая на вчерашний разговор со стариком, после которого он ожидал вероятных вопросов, розоволосый больше ничего о нём не спрашивал, хотя наверняка сдерживал любопытство. Это было похвально. Мужчина ценил такой тактичный подход, пусть тот и исходил, скорее всего, из опасения услышать что-то неприятное. Он не оставил без внимания и то, что паренёк явно подавлен. С другой стороны было бы крайне странно, источай он позитив сейчас. В конце концов, решив, что в случае чего разберётся позже, Ризотто поспешил к подмеченному вчера месту.***
Выпав до этого на целый день, сегодня Доппио, как и прежде, собрался наведаться в собор, где должно было накопиться достаточно дел для него. По крайней мере, он рассчитывал, что найдёт там, чем заняться. Хоть он и ощущал себя более защищённым благодаря новому другу, абстрагироваться полностью не получалось, так что юноша понадеялся на старый добрый способ забыться за действиями. Тем не менее, стоило ему выйти наружу и добраться до более населённых улиц, он почувствовал ещё большее давление. Вопреки словам Ризотто о том, что он в полной безопасности, юноша моментально занервничал, находясь среди людей. Его нелюбовь к толпе усилилась страхом, что кто-то может банально догадаться о его причастности к чужим смертям. Или того хуже: неведомая сила вновь проявится самым скверным образом и тогда ни о каком пути назад и речи быть не может — всё будет кончено. Навязчивая паранойя так и норовила пробиться наружу, но Винегар как мог давил её силой воли, с горем пополам добравшись до храма.***
Внезапно, но весьма благополучно договорившись работать на единственный салон красоты во всём посёлке, Ризотто сразу провёл в нём положенное время. Остальные работники косо смотрели на новичка, создающего дурное впечатление, но он был экспертом в своей области и для надёжности максимально проявил себя в первую же смену, в итоге покинув новое место с некоторым удовлетворением внутри. Жизнь, похоже, шла на лад, а за прошедшие дни он всё чаще улавливал приятное ощущение спокойствия и то, как на душе становилось чуть легче; мир вокруг начал приобретать хоть какие-то краски. Появилось странное желание прогуляться на обратном пути и даже заглянуть в церковь из любопытства. Как мужчина и поступил. Достигнув входа, он миновал его и распахнул внутренние двери собора, окидывая пространство взглядом: оно не было столь обширным в сравнении с церквями Неаполя, в которых ему доводилось бывать, но, как и в любой другой церкви, высокие своды производили подобающий эффект. Немногочисленные ряды лавочек стояли в две линии и были практически пусты, за исключением пары человек. Одним из них, отсвечивая розовой макушкой, оказался Доппио, что, по сути, не являлось чем-то неожиданным. Он сидел в самом первом ряду, опустив голову. Недолго думая, светловолосый уверенно направился к нему. От широких твёрдых шагов полы его плаща чёрным шлейфом развевались за ним, и он выглядел до неприличия эффектно, ступая по центральному проходу собора. Сидящий в задумчивости Винегар заметил мужчину слишком поздно. Он задрал голову, резко поворачиваясь, когда статная фигура уже величественно возвышалась над ним, тёмным пятном перекрывая чистоту светлых стен позади. — Ризотто?.. — юноша удивился, случайно становясь виновником гулкого эха и тут же уходя в полушёпот. — Не говори, что пришёл помолиться, — с открытым сомнением осведомился он. — Разумеется, нет, — подтвердил чужое недоверие Неро, усаживаясь рядом. — Просто захотелось зайти. Может, чувствовал, что застану здесь тебя, — низкий голос звучал почти без интонации, но было слышно, что последние слова он бросил скорее риторически. Доппио апатично хмыкнул, получив ответ, и вернулся в исходное положение, устало сгорбившись и смотря себе в ноги. На волне затронутой темы Ризотто не преминул задать встречный вопрос. — Веришь в бога? — продолжая осматривать внутреннее убранство храма, как бы между делом поинтересовался он. — Нет, — в такой же небрежной манере откликнулся розоволосый. Как и с утра, он был совсем не в духе, и тот, кто в данный момент сидел перед Ризотто, имел мало общего с милым скромным парнем, которого он застал вчера на чердаке и отчитывал перед сном. Сейчас юноша был куда ближе к тому, кто убил пару человек сам и не побоялся грубить другому убийце. Однако Неро были интересны все грани его характера, потому он несмотря ни на что продолжил беседу, увлечённый таким Винегаром: — Правда? — мужчине показалось слегка необычным, что воспитанник священника безразличен к религии. — Ну, как видишь, я не бьюсь лбом у алтаря. Хотя, возможно, стоило бы… — Доппио захотелось ответить колкостью при воспоминании о содеянном и держался он довольно холодно. Но затем вдруг поднял на спутника большие горчичные глаза, и его взгляд заметно потеплел. Ризотто успел разглядеть в нём гораздо больше, чем говорил его владелец, прежде чем тот вновь отвернулся. — Лучше скажи, повезло ли тебе с работой? — Конечно. Теперь я успешный сотрудник местного салона красоты. Буду прокалывать людям уши и, быть может, какие-то другие места. О таком везении можно только мечтать, — не удержался от иронии светловолосый, понимая, что парень пытается сменить тему разговора. — Что? Ты серьёзно? — Доппио, поразившись, кажется, даже забыл обо всех горестях. — У меня ведь неспроста такой стенд. И я отлично ориентируюсь в человеческом теле. В том, как на него можно воздействовать и как нельзя, — уже более серьёзно пояснил Неро заинтересованному юноше. — К тому же, у меня большой опыт, — естественно, он опустил все неприглядные детали, но свои умения никак не преувеличивал. — Я мог бы предложить им невероятный спектр услуг, но это не очень востребовано… — углубился мужчина в ведомые лишь ему одному познания, потом как ни в чём не бывало выплывая обратно. — Впрочем, прокалывать уши тоже не так плохо. Винегару нравилось слушать Ризотто. Улавливать в его вибрирующем глубиной, даже если тот говорил вполголоса, тембре едва различимые эмоциональные колебания. И он действительно забылся в разговоре с ним, не сразу осознав, — это и есть то, чего он всегда так ждал.***
Они ещё немного поболтали на отвлечённые темы в умиротворяющей обстановке храма, пока, наконец, не собрались двинуться к дому. Покидая основной зал, им оставалось пройти наружу через главный вход, но когда розоволосый уже было потянулся к двери, люди с обратной стороны его опередили, довольно сильно влепив ему створкой по лицу. — Проклятье! — сквозь зубы процедил Доппио, прижав ладони к разбитому носу и пересиливая внезапную боль. Эхо от его негромкого восклицания загуляло по сводам собора, но в зале, к счастью, больше никого не было. — А, это ты, растяпа. Вечно ты прёшь, не глядя! — обругал его какой-то мужчина под руку с женой, после чего пара без капли сожаления обошла его и направилась вперёд. Ризотто проводил их тяжёлым взглядом, жалея, что не вправе причинить ответное насилие, а Винегар и вовсе никак не отреагировал. Просто вышел на улицу, отходя в сторону от парадного входа, чтобы ненароком не привлечь внимание отца или ещё кого-нибудь. Там он, нагнувшись, отнял руки от ушиба и молча смотрел, как на землю стекает кровь. Нагнав его следом, Неро хотел было спросить о самочувствии, но с беспокойством заметил едва уловимые искажения в воздухе. — Доппио, посмотри на меня, — без промедления попросил Ризотто. Парень выпрямился, глядя на него своими покрасневшими глазами. Он хмурился, его взгляд остро поблёскивал, а лицо было залито кровью, и светловолосый рассудил, что не будь он сам владельцем стенда и обладателем хорошей реакции, кому-нибудь сейчас точно пришлось бы несладко. — Вдохни поглубже. Если надо, можешь взять руку, — предложил Неро, протягивая ладонь, и Винегар, не задумываясь, схватился за неё как попало. Ему стало спокойнее, а болезненная пульсация в переносице относительно стихла к этому времени, однако призрачные руки не рассеялись, наоборот, — стали лишь отчётливее, но, к изумлению юноши, вместо того, чтобы громить всё вокруг, они осторожно обхватили ладонь Ризотто поверх его собственной.***