Храм духа на двоих

Мне смешны были злополучный болт и молоток, жажда и смерть. На звезде, на планете - на моей планете, по имени Земля - плакал Маленький принц, и надо было его утешить. Я чувствовал себя ужасно неловким и неуклюжим. Я не знал, как позвать, чтобы он услышал, как догнать его душу, ускользающую от меня... Ведь она такая таинственная и неизведанная, эта страна слез. (Антуан де Сент-Экзюпери «Маленький принц»)

      Последний вдох. Он снова присаживается на корточки рядом с Гарри.              - Слушай, малыш. - Словно сказку. Ритм, тембр, интонации, громкость, выраженье лица. Успокоить. Отвлечь. Зачаровать. Ввести в полутранс. Пусть без магии. Он все равно это может. Искреннее сожаление в чуть мерцающих зеленых глазах. Грустная полуулыбка. Это сказка. Это предание. Это исповедь. - Ты просто... Не жил в семье. С настоящими близкими. И поэтому... У тебя очень неверное обо всем представление, - бог немного расстроенно покачал головой. - Близкие иногда тоже могут мешать. Могут ругаться. Могут внезапно испортить тебе настроение. Но это не значит ведь, что будет лучше, если они уйдут навсегда? Это же мелочи, правда. Потому что, на другой чаше весов гораздо более ценные вещи.              - Ты мне помешал, но это не равно тому, что ты мне помеха. И что я все время хочу, чтобы ты куда-то пропал. Ты очень нужен мне, больше, чем ты можешь представить. И уже столько для меня сделал важного... Я тебе просто не говорил. Ты... - он улыбнулся обезоруживающе и пожал плечами. - Знаешь, мне до сих пор самому трудно поверить. Ты полностью изменил мои представления о человечестве. Я раньше считал очень скверно. Очень... неправильно. И поступал, исходя из своих представлений, тоже... не очень. Знаешь, к чему привело? К этому, - показал наручники, покачал головой. - Не только предательство. Это тоже.              - О, меня пытались переубедить все по-разному. Брат, мать, суд... Даже один восточный мудрец со своими речами. Очень такой, знаешь, владеющий материалом и логикой и профессионально под это заточенный. Доброжелательный, проникновенный. И просто жизненно в этом заинтересованный. Не смогли. Никто. А ты - смог. Просто своим существованием. Просто тем, что ты рядом. Потому что, тот резонанс, который так часто у нас с тобой возникает... иногда мешает, и его надо гасить, иногда, наоборот, поднимает, настраивает... Такое возможно только для очень родственных душ. Очень близких. Очень... созвучных. У людей и богов действительно близкие души. Ну, куда ж это дальше теперь отрицать, когда лично столкнулся. И сейчас я подумал... Я ведь вообще-то не ас. Верней - не совсем. Так что, может быть, даже все интересней. И ты изменил мои представления не только о человечестве, а вообще о других расах. И о себе. Разве это не важно? И разве может досадная случайность такое перечеркнуть?              Птица. Ее раздражает дневной свет, она отдохнуть нормально не может. Этот Наземникус - тот еще маг, даже ничем не прикрыл. Ладно, он сам, пока не посмотрел ее глазами, об этом не думал. Он снял форменную накидку мойщика, потом рубашку и накрыл ею клетку с совой. А так еще лучше - перекрасил он рубашку в черный.              Что-то мелкий не реагирует - плохо это. Ну да, если до такого дойти: "Забирай тело, а я уйду". Так не должно было быть. Совсем не должно. Что же он упустил?              - Ты - не помеха. Ты - мой избранный, мой помощник. Тот, кто способен меня поддержать одним словом. Тот, кто меня вовремя остановит, как только почувствует, что что-то не так. Тот, кто сумеет выбрать нужное направление там, где я не смогу. Потому что в тебе это заложено. Во мне - нет, а в тебе - да, мне это сфинкс сразу сказал. У меня с этим... - он вздохнул, прикрывая глаза. Такие признания действительно давались очень непросто. - Что-то нарушено. Или... просто не понято. Не прожито, не осознано. Меня может... очень крупно снести вообще не туда. И я с этим тоже еще разберусь, - уверенно пообещал он неизвестно кому. - Но пока это так - ты мой компас. И я тебя слушаю. Хотя я слушаю очень мало кого. Разве ты этого не замечаешь?              Как же с Хешем легко. Вот только сейчас это понял. Он же сразу подхватывает, направляет. Не приходится все тащить на себе. А этот просто молчит. Ну маленький, правда. Что же тут скажешь... Вот и причина, почему родители ничего не сказали о его происхождении раньше. Ну, как объяснять, когда просто еще не готов к пониманию. Он и в семнадцать еще не был готов.              - И ты тот, кому я безоговорочно верю. Как никому. Даже сам не могу взять в толк - почему. Когда ты говоришь, что все можно исправить, то я верю и делаю. Хотя бывает очень непросто, поверь. И ты тот, кто меня всегда ждет, и ты даже не представляешь, как это важно. Меня если и ждут где, - он иронически рассмеялся, разведя руками, - то только чтобы убить. Причем обещали самыми неприятными способами. В лучшем случае - чтобы добиться, чтобы я переступил через себя. По сути - сломал. Это те единицы, кто относится ко мне хорошо. Надеюсь, еще относятся. И только к тебе мне всегда возвращаться легко и приятно. И однажды ты мне сказал, что будешь ждать меня, как бы мы ни поссорились... И я тоже поверил. Разве что-нибудь изменилось с тех пор?              Он вздохнул. Захотелось выпить воды. Странно, говорит ведь он только мысленно.              - И ты тот, кого мне приятно радовать и совершенно бескорыстно что-нибудь делать. И, поверь, со мной такого не было уже тысячу лет. Я и забыл давно, когда последний раз такого хотелось. Наверное, на пятнадцатилетие брата. Кончилось плохо, так что больше не пробовал. Но с тобой - это совершенно другое. Потому что я отчего-то уверен, что ты никогда не ответишь мне черной неблагодарностью. Разве я тебе не исполнил все желания? Любые. Хочешь - магия, хочешь - побили врагов, хочешь - дом сожгли, хочешь - уехали из надоевшего города, хочешь - вот комплект игрушек твоего дорогого кузена, а как только ты захотел, я стал превращать его в твоего друга. Или ты думаешь, я такой джинн, и это хобби мое делать это любому? Вот поверь, что не так. Я как раз обычно наоборот. Или считаешь, что я это все для себя? Тоже напрасно: меня бы большая комната в доме на Тисовой вполне бы устроила. А твои родственнички подавали бы мне завтрак в постель с поклонами и обращались ко мне "мой повелитель". Очень даже легко. Но я совсем не жалею. Даже наоборот. Мало ли к чему это могло опять привести. А сегодня кузен твой даже немного меня впечатлил. И я еще кое-что понял. Вроде того, что если кто-то ведет себя дурно, это не значит, что на нем сразу нужно поставить крест. И без тебя это вряд ли бы произошло.              Надо все же попить. У этого типа нет даже стакана. Ладно, неважно. Он прошел в ванную, открыл холодную воду, выпил несколько горстей воды, умыл лицо. Вроде легче. Вот именно - вроде. Потому что, все это просто кошмар. По всем параметрам плохо.              - И еще. Ты - единственный, с кем я могу поделиться... - (Всем? О, нет. Нью-Йорк и Штутгарт совсем не туда), - почти всем. Самым тайным и сокровенным. Или ты думаешь, что я еще кому-нибудь про Слейпнира рассказывал? Мне надо было тебя отвлечь? Да, было надо. Но я мог и про Золушку. Я много за годы в темнице всякой ерунды прочитал. Но я хотел рассказать эту историю именно тебе, потому что только ты меня можешь понять. А я тебя. Ты же тоже говоришь мне такое, в чем даже себе бы не сразу признался? Ну я же вижу. Говорят, что вообще всем кого-то понимающего очень трудно найти. А уж таким, как мы с тобой - вообще удивительная удача. Разве это не ценно?              Все молчит и молчит. Что ж тебе надо, ребенок? Кто бы с ним самим так в детстве возился когда! Даже мать бы не стала. Вообще не принято. Дико даже. Может, правда, пускай лучше уйдет? Ага, как же. Обучать где-то месяц. И все это время мальчишка понимать будет - зачем. Это как вообще, а? Это немыслимо. Даже если они это выдержат, то уж точно не выдержит связь. Она чудом вообще еще держится. И пока не рухнула - надо держать.              - А еще ты меня возвращаешь в детство. Это так давно было, я уже и забыл. Когда было еще все хорошо. Ну, почти. И с тобой совершенно другие эмоции. Разве бы мне доставляло такое удовольствие воровство в магазинах или открытие нашего цветочного? Так, рутина. Или как мы манили мышек? Мне бы и в голову без тебя не пришло. С тобой правда все по-другому. А тебе со мной - нет?              Стена. Крепость. Вообще не пробиться. Как же все так... Вот и начинаешь ценить, когда все хорошо. Ведь действительно им хорошо вдвоем было. Или только ему? А мальчишка все время в сомнениях? Да вроде искренне всегда радовался. Неужели еще более скрытный, чем он? Да не может быть - он бы почувствовал. Как же так получилось? Когда?       "А тебе останется тело и магия. Ты ведь только из-за этого ко мне пришел, да?"       Вот откуда подобная мысль? Не из этого же "Вышибу навсегда в Бездну при первой возможности!"       Нет, это просто капля последняя. Триггер. Пусковой крючок. Думай, Лафейсон. Думай и вспоминай. Не найдешь - будет плохо. У тебя два ключевых слова - "тело" и "магия". Первое явно важнее.              - И ты мой ученик. Я раньше даже не думал, что кого-то учить - это так интересно. Я вообще всегда младший был - в семье, в компании. Меня как-то и не воспринимали совсем, чтобы я мог кого учить или наставлять. Разве тебе не нравится, как учу тебя магии? Ну да, пару раз было не очень. Но я ведь тебе уж объяснял. Больше такого не будет, если уж совсем вдруг не прижмет что-то срочное. Вот ты про выход из тела, а я об этом даже забыл. Если бы я так стремился от тебя избавиться, разве я стал бы тратить время на то, чтобы учить тебя чему-то другому? Это же нелогично вообще! Не находишь?              Может, и правда тогда надо было именно этим заняться. Успел бы до того, как мальчишка поймет? Нет, не успел бы. С тех пор прошло всего две недели. Не успел - и хорошо. Хорошо ведь? А вот неизвестно. И еще непонятно - как. Как. Мальчик. Понял.              Потому что этот разговор про выход тоже не играл главной роли, мальчишка тоже его потом подтянул. Было что-то другое. Что-то... Да!.. Вспомнил. Очень хорошо вспомнил, как и когда это было.       "Локи, не надо, правда. Я сам разберусь. Ты не волнуйся. Я постараюсь, чтобы тело пострадало как можно меньше".       И что он на это ответил тогда? Н и ч е г о. Всё как и надо.       "Для тех, кто считает, что низшим за счастье высшим послужить - все естественно". Да, Хеш, да. Очень похоже на правду.       А теперь вот снова: "Я знаю, что надо беречь это тело. И я знаю, что нельзя попасть в тюрьму или в психбольницу, или... в школу Брутуса".        И что он ответил? "У меня замечательный избранный". Да, замечательный. Правильно понимающий свою роль. О-о-о... Вот и всё. Два плюс два и сложилось. Мальчик умный. Умнее, чем кажется. А вот кое-кто, очень гордый своим новым мировоззрением, все еще где-то там... "Вы были созданы, чтобы служить". Мало просто убрать "И до конца дней стоять на коленях", суть почти не меняется. Да, что наживается тысячу лет, так просто за пару месяцев не выбросишь. Оно все еще там. И все так же вредит. Бедный мальчишка. Ведь явно ждал чего-то другого. А то он не знал? Знал! Сам же Хесешу сказал: "Он на меня не как на бога смотрит - как на отца". А он ему - избранный, избранный. Мальчик маленький слишком, чтобы этим гордиться. Ему просто забота нужна. Просто внимание. Просто... любовь. А не гордое осознание, что тело его такое полезное, чтобы богу служить. Ну и что теперь со всем этим делать?              - А что касается того, зачем я сначала пришел...              О-о-о... А, может, не надо? Замолчать просто. Оставить. Забыть. Ведь есть еще многое, о чем можно сказать, кроме этого. Не получится. Даже если проскочит сейчас, то потом выплывет, и, возможно, еще в более неподходящее время и месте. Мальчик правда неглупый. И очень чувствительный. Сильный эмпат. Да еще и настроенный со своим "никому не нужен" на подозрительность и отрицание. А уж если учесть его с ним схожесть... Сам бы мог забыть о таком? Вот именно. И поэтому...              - ... то ты прав. Мне действительно очень нужны были тело и магия. Но когда я познакомился с тобой, то я понял, что нашел нечто большее. Несравнимо. Я уже объяснил - почему. Да, ты вправе сердиться. Уж я понимаю как раз, как никто. Потому что меня самого, - он болезненно-горько скривился, - взяли в детстве совсем не с той целью, с которой нормальные люди берут ребенка в семью! И я как никто знаю, что чувствуешь, когда это вдруг раскрывается! Вот только я не понял тогда одного: все меняется. Все может полностью навсегда измениться. И я вижу теперь, как может измениться отношение к ребенку, если провести с ним вместе неделю, две, месяц... Что уж тут говорить о годах. Всё уже по-другому, ты веришь? Ты успел стать мне очень небезразличным. Очень близким. И для чего бы я ни пришел в первый раз, я хорошо знаю, к кому я возвращаюсь теперь. И я очень надеюсь, что ты вовремя это поймешь и поверишь. Потому что сам я не понял тогда ничего. Бросился что-то делать, что-то доказывать. Кончилось все... отвратно. Результат получился с точностью до наоборот. И я ушел. Вот как ты сейчас собираешься - в Бездну. И это было, - он покачал головой. Вспоминать было уже по-настоящему больно, - самым неудачным решением. Потому что с тех пор возврата не стало. Оно так и катится все туда же. Глубже и глубже. В Бездну. До самого дна.              Вот теперь захотелось еще и поесть. Перенервничал, видимо. Все это... Просто слов нет. Он достал из пакета абрикос и надкусил. Пахло гадко - креветками. Ай, неважно!              - И Отец меня не остановил! Даже напротив, - Локи поморщился. Всё, еще немного, и тоже слезы пойдут. - Явно так показал, насколько он мне не верит. Но только я теперь понимаю, - он вздохнул и невесело усмехнулся, - насколько тоже невовремя ему под руку попал. Я ему очень много разрушил всего. Очень ценного. Того, что создавалось или хранилось веками. Это тебе не контакт с какой-то совой. А он очнулся только... почувствовал, что все рушится. А тут мост - единственная физическая связь с другими мирами - вдребезги, полстолицы смежного мира, с которым он очень старался наладить связи, - в руинах, и мы с братом вдвоем над пропастью, еще секунда - и всё. Он и сказал. Сейчас вот думаю, что бы я сам сказал на такое? - он закрыл одной рукою лицо и издал какой-то полусмешок-полувсхлип. - Я всегда видел все только с одной стороны. Вот, увидел с другой. И опять-таки из-за тебя. И поэтому тебя я не отпущу. Это очень плохая история, и я все делаю для того, чтобы она не повторилась. Не с тобой. Я правда этого не хочу. Я тебе своей судьбы не желаю. Потому что... Да потому что, в ней давно ничего хорошего нет! И если ты еще из-за меня уйдешь в Бездну, то мне уж точно никогда оттуда не выбраться!              - Локи, не плачь...              - Что? Тебе показалось. Сам не плачь.              - Что? Это тебе показалось.              И смеется теперь. Так счастливо-виновато смеется. Но хоть не плачет больше и не молчит. Неужели выкарабкались? Это надо же так его доконать - садист малолетний. Даже сердце болит. Ууу... Это уже нехорошо. Его же в этом теле повредить так можно. Наверное.              - Очень смешно, - бог поджал губы в показно-недовольной усмешке и закатил глаза.              - Ага, - Гарри "обхватил" его двумя руками за шею. Потому что он как присел рядом с ним на экране, так и сидел. - Ты не сердишься больше? Ну, за сову.              - Не сержусь? Ой, нет, что ты. Дорого очень, - рассмеялся.              - Локи, я не хотел, - и тоже смеется.              - Что именно? Меня доконать? - поднял бровь насмешливо-осуждающе.              - Нет, мешать. И это тоже. Мне надо было ответить. Когда ты спрашивал. Еще в начале.              - И? Что же тебе помешало, что ты молчал?              Мальчик придвинулся к нему ближе и прошептал:              - Я хотел, чтобы ты рассказал больше.              - Что именно? - так же заговорническим шепотом спросил Лафейсон.              Гарри прижался настолько близко, что изображение при наложении из границ замерцало, и шепнул ему прямо в ухо:              - Про то, сколько я для тебя значу.              Нет, это немыслимо! Что это сейчас было? Это же ужас, а не мальчишка! Ну вот что с таким делать? Он отстранился от него немного и с ироничным укором спросил:              - А ты не мог просто спросить?              - И ты бы ответил?              - Конечно. Разве я тебе в чем-то отказывал?              - Тогда... - Гарри прикусил губу, расширил глаза, и выражение лица у него стало точно таким же лукаво-шальным, как у Хесеша, когда тот выдавал какие-нибудь особо дерзкие пакости. - Ты можешь повторить все это еще раз?              Бог чуть не поперхнулся от смеси негодования и смеха.              - Это кто же тебя научил такому? - округлил он глаза с насмешливо-показным возмущением.              - Самый лучший учитель! - довольно прыснул мальчик. - Он тоже так делал!              - Не пущу больше к нему, - хитро-укоризненно покачал головой трикстер. - Плохому учит.              - Только хорошему, - прошептал мальчик, снова его обнимая. - Потому что никого нет на свете лучше него.