КУН
Они едут в машине молча. Кун делает вид, что сосредоточен на дороге, хотя это вовсе не так — его не покидает ощущение, что девчонка как-то странно на него смотрит, и от ее взгляда у него покалывает кожу. Чертова дымка не дает как следует разглядеть выражение ее лица, и это вызывает досаду. Наверное, у него разыгралось воображение, раз в голову лезут мысли о том, что если бы вибрирующей пелены перед глазами Мины не было, они бы смотрели на него с теплом и удивлением. Вообще, аура вокруг блондинки сейчас какая-то другая, да и сама девчонка не такая, какой он обычно ее видит — раздраженная, нетерпеливая, взбалмошная, а непривычно тихая и молчаливая. Кун даже перестает на нее злиться за своеволие. Хотя, он уверен, что смотаться из замка на чужом велосипеде ради собственных увеселений могло прийти в голову только Мине. — Я не знала, что ты местная рок-звезда, — вдруг произносит блондинка и Кун закатывает глаза — впечатление было обманчивым, старая-добрая Миналетта МакЛанси все еще здесь. — Ты что, отправилась собирать сплетни? — хранитель бросает на нее косой взгляд. — На самом деле, просто хотелось развеяться, осмотреть окрестности, — Мина пожимает плечами. — Ты должна была спросить разрешения. — У кого это? — У своего наставника, — все как и всегда: препирательства на пустом месте и по любому поводу. — Моему наставнику нет до меня никакого дела, что с того, что я отправилась на прогулку? — То, что я несу за тебя ответственность и должен знать все, чем ты занимаешься вне стен замка, даже если мне и нет до тебя никакого дела. — А если я занимаюсь чем-то непотребным в стенах замка, тогда все нормально? — хитро улыбаясь, интересуется блондинка. Кун прикрывает глаза, пальцы на руле сжимаются слишком сильно, так что белеют костяшки. — Мне вот одно не ясно, — заявляет девчонка, не дав хранителю отреагировать на свою предыдущую фразу, — допустим, ты божественно красив и все девушки от двенадцати до пятидесяти сходят по тебе с ума. — Что? — Кун впадает в ступор от такой резкой смены разговора. — Так вот, вопрос: почему ты, как нормальный мужик, не завел ни с одной из них роман? — Ты на что-то намекаешь? — осторожно интересуется МакКуарри, искоса глядя на свою ученицу. — Почему ты один? Скрываешь свою нетрадиционную ориентацию? — Что ты мелешь? — поражается блондин, едва не дав по тормозам. Что вообще за мысли в голове у этой малолетней пигалицы? — Мы живем в мире, где гомосексуальные отношения — это нормально. Никто никого не судит. Люди даже меняют пол, а в моей школе есть несколько гомосексуальных парочек, и они очень … — Заткнись, будь добра. Кончай свою проповедь, — появляется труднопреодолимое желание ее стукнуть, и Кун сжимает со злости зубы, стараясь совладать с собой, а не впасть в детство, уподобившись младшей МакЛанси. Какая же она все-таки беспардонная и недалекая! — Я просто пытаюсь понять, почему такой… почему ты так одинок? Кун не отвечает на этот вопрос. Он молча смотрит прямо перед собой и чувствует на себе пронизывающий взгляд Миналетты. А может быть, она не недалекая, а наоборот, чересчур проницательная? Пожалуй, стоит вернуться к истокам: игнорирование присутствия МакЛанси избавит от лишнего внимания с ее стороны.МИНАЛЕТТА
Мой наставник вновь превратился в молчаливого истукана, который совершенно не признает моего существования. Зачем я только завела этот разговор? Какая же я дура. Мало ли, какие выводы сделает у себя в голове этот светловолосый монстр? Еще подумает, что я к нему неравнодушна. Но я не могу ничего с собой поделать — так и пялюсь на него, не отрывая взгляд до тех пор, пока он не глушит мотор своего огромного джипа. — Выходи. Приказной, сухой тон. Ну, хотя бы не шипит, как кобра, со злости. Я медленно вылезаю из машины и с грохотом закрываю дверцу. Делаю это неосознанно, и только потом ругаю себя за глупость — эта ребяческая черта, сделать что угодно, лишь бы привлечь его внимание, — снова просыпается, стоит только Куну сделать вид, что меня не существует. Старший МакКуарри, тем временем, проходит вперед, ожидая, что я без лишних напоминаний последую за ним. Я смотрю на его широкую спину и серебристые волосы, разлетающиеся при ходьбе, и у меня ноет под ложечкой. Это как-то совсем глупо, разве нет? С какой стати я так внезапно воспылала чувствами к своему наставнику, да так, что сердце в груди ноет? Ничего не предвещало беды. Кун совершенно не в моем вкусе, да и ведет себя со мной, как порядочная скотина. Откуда взялись эти нахлынувшие чувства, которые никому из нас обоих совершенно не нужны? Наверное, на меня подействовал общий дух обожания МакКуарри-старшего, что витал в воздухе пекарни. Глубоко вздохнув, направляюсь следом за хранителем, на ходу соображая, что в моей ладони так и зажата скомканная салфетка, что мне всучил тот парень в булочной. Развернув ее, вижу, что там написано: «У ворот замка. Сегодня, в полночь». Брови взлетают вверх в удивлении, и я улыбаюсь. Хм. — Кун? — я окликаю своего монстра по имени, и он медленно оборачивается. — Ты сказал, что я должна говорить тебе, если соберусь выйти из замка. Он кивает, складывая руки на груди, ожидая продолжения. — Так вот, сегодня вечером у меня свидание. — Свидание? — светлые брови моего наставника неумолимо ползут вверх. Мне почему-то кажется, что он сейчас не сдержится и превратит меня в ледяную скульптуру прямо на месте. — Почему ты так поражен? — тут же включается режим разбитной старшеклассницы. — Моя личная жизнь, в отличие от твоей, не такая скучная. — Я в этом мало сомневался, — хмыкает Кун в ответ. — В общем, я предупредила. Если ты против, то это твое личное дело. — Мне все равно, — МакКуарри равнодушно пожимает плечами. — Главное, что я в курсе, где ты. Он разворачивается и уходит. Отчего-то, мне становится обидно, и даже хочется пустить слезу, но я вовремя себя останавливаю. А чего, собственно, я ждала? Чтобы взрослый мужчина внезапно воспылал любовью к несовершеннолетней школьнице? Да еще с его-то характером, и с условиями моего появления в его замке… Держи карман шире, Летта. Я вновь смотрю на салфетку с приглашением. Что я теряю? Тот парень, пусть я и не запомнила его имени, довольно милый и симпатичный. Решительно вздергиваю голову и иду следом за Куном МакКуарри, чьи светлые волосы золотом высвечивает яркое солнце. Он уже далеко от меня, у самой двери в донжон, тянет ее на себя и исчезает за ней. Пересекаю зеленые лужайки и у самого порога замедляю ход. Пальцы сами собой разжимаются, и скомканная салфетка падает в урну у двери. Вхожу в донжон и часто моргаю, пытаясь привыкнуть к смене освещения — дневной свет сегодня очень яркий. — Во сколько твое свидание? — я подпрыгиваю на месте и едва не визжу от испуга и неожиданности. Глаза не сразу различают Куна, который привалился плечом к стене, преграждая мне путь. — В полночь, а зачем тебе? — удивляюсь я еще больше, снизу вверх смотря в равнодушное лицо своего наставника. — Нужно узнать, кто из нас будет свободен в этот час. — Зачем? — С сегодняшнего дня тебе запрещено выходить из стен замка без сопровождения кого-то из МакКуарри. — Ты что, совсем отмороженный? — взвизгиваю я в негодовании, но Кун делает один взмах рукой, и я оказываюсь в своей комнате. Я в таком бешенстве, что страшно себе представить. Как меня угораздило только подумать, что я могу влюбиться в этого тирана?! И самый главный вопрос, если я все же не выдумала себе эти чувства: за что?ЭМИЛИ
Эмили открывает дверь своей комнаты и едва не взвизгивает, увидев за ней своего наставника, одетого в зеленую ветровку из грубой ткани и в кепке, низко надвинутой на глаза. — Что случилось? — лепечет девушка, отшатываясь назад и прикрывая дверь, чтобы осталась только небольшая щель между ней и Захари. — У нас занятие, — безапелляционно заявляет парень. — Сейчас? — В лес лучше идти ранним утром. Не испытывай мое терпение, а буди свою блондинистую подругу и выходите вместе с ней во двор. Эмили, плохо соображая спросонья, надевает на себя бриджи и джемпер, мало сочетающиеся друг с другом, но она этого не замечает. Единственное, что МакФи понимает — надевать тяжелую черную униформу ей не нужно. Девушке очень хочется спать, несмотря на то, что в комнату уже льется розовый свет рассветных лучей. Темно-синие матовые стены отливают фиолетовым, сквозь легкие, молочно-бежевые шторы видно чистое летнее небо, еще белеющее в этот ранний час. Эмили на мгновение застывает, любуясь игрой света и красок, вдруг почувствовав себя в этой небольшой комнате уютно и тепло, но это всего лишь краткая вспышка: ноги ее леденеют на холодном каменном полу, огонь в камине давно догорел, и не слышно его убаюкивающее потрескивание. На ходу приглаживая черные волосы, Эмили раздражается на спешку Захари, потому что терпеть не может свои торчащие в разные стороны волнистые пряди, выглядящие без ежедневной укладки феном совершенно неподобающе. К изумлению брюнетки, Миналетта быстро выскакивает из своей комнаты после стука МакФи, уже экипированная в черную тяжелую форму, и сильно удивляется, осознав, что разбудил ее этим утром вовсе не Кун Маккуарри, как она привыкла. К сожалению, Эмили не может ничего объяснить подруге и лишь разводит руками на ее вопросы, в то время как Летта шагает по коридору, бубня себе под нос какие-то ругательства. Блондинка сворачивает на кухню и наливает в обычные высокие стаканы кофе, который уже к этому времени стоит в термосе на столе. — Миссис Форбс просто невероятно мила: она каждое утро варит для меня кофе. Так что я успеваю прикончить стакан до того, как Кун начинает свои зверства, — поясняет МакЛанси, протягивая Эмили горячий напиток. — И правда, очень добрая женщина, — удивленно кивает головой МакФи, с благодарностью принимая из рук Летты так необходимый ей сейчас черный кофе. — Ага. Особенно, после того, как я рассказала ей, что прикинулась ее внучатой племянницей, — да уж, история вообще дурацкая, хотя Эмили не может не признать, что от части понимает мотивы своей подруги — кто знает, какой бред выдумала бы она сама, окажись на ее месте? — И миссис Форбс не разозлилась? — Нет, она рассмеялась, — отвечает блондинка. — Миссис Форбс, мне кажется, поняла, почему я решила откреститься от знакомства с Куном. — Из-за этого непонятного обожания? — Она сказала, что если бы я призналась, что мистер Ходячий Айсберг — мой наставник, и я провожу с ним довольно много времени, то меня возненавидели бы больше, чем за эту глупую ложь. — Выходит, ты самой себе помогла? — Это уж, как сказать, — грустно вздыхает подруга. — Мне теперь запрещено выходить из замка без сопровождения кого-то из братцев. Странно, да? — И правда, — соглашается Эмили. — Интересно, а Захари тоже пользуется такой популярностью? — Слабо в это верится, — морщит нос блондинка, не уловив в интонации МакФи никакого странного оттенка. — Хотя, он ведь красивый… Ну, а кто бы мог подумать, что Отмороженный Кун — местная рок-звезда? — Уж точно не я, — отвечает Эмили на вопрос подруги, который та задает со вчерашнего дня уже наверное, раз в сотый — настолько сильно ее потрясение. Девушки выходят из донжона в тот момент, как в их стаканах заканчивается горячий кофе. — Почему так долго? — надменно и нетерпеливо вопрошает Захари, окидывая их взглядом. — Мы опоздаем. Парень сидит верхом на лошади и держит под узду кобылицу Эмили, которую для нее выбрал Расти. — Куда? — задает вопрос Миналетта, но Зак включает свой излюбленный прием, который подхватил у старшего братца — он делает вид, что младшей МакЛанси здесь нет. — И сколько сейчас времени? — интересуется Эмили. — Чрезмерно до хрена, миледи, — жеманно наклонив голову, отвечает МакКуарри. — Садись в седло, и поехали. — Я не люблю верховую езду, — морщит лоб брюнетка, сомневаясь в том, что сможет убедить в этом своего наставника. Надо признать, девушка говорит правду: верховая езда — это не ее. МакФи совершенно не чувствует лошадь, как Флора или же, Рейна — ни настроение животного, ни темперамент, ни желания. Наверное, Эмили было бы проще научиться водить машину — там хотя бы есть какая-то логика и процесс вождения зависит от водителя. — А я ненавижу дождь, — парирует Захари, чем никак не удивляет брюнетку, и она, скрепя сердце, принимает из его рук уздечку. МакФи взбирается на лошадь и только тогда осознает, что Летта жмется к двери — она намеренно не подходит ближе, сохраняя дистанцию между собой и животными. — Лошади меня не выносят, — говорит она Захари. И это — чистая правда: Расти, после неудачных попыток подобрать Миналетте лошадь, сдался, и теперь блондинка убирает стойла, к своему огромному негодованию, в то время как остальные учатся верховой езде, за исключением Флоры, конечно. — Вот уж открытие, — хмыкает Зак. — Но тебе лошадь никто и не предлагает: Кун сказал, что в курс твоих ежедневных упражнений входит пробежка по залу. — Только не говори мне, что… — Именно, — по лицу Захари расплывается самодовольная ухмылка, — сегодня у тебя пробежка на свежем воздухе. Не отставай! — и парень пускает своего коня вскачь, стукнув при этом лошадь Эмили по крупу. Та недовольно ржет, едва на встает на дыбы и пускается в галоп. Эмили, к своей радости, сумев удержаться в седле, оборачивается и видит, как Летта стаскивает с себя куртку и затягивает шнурки ботинок крепче. «Как же меня бесит этот самодовольный, надменный, Рыжий МакКуарри!» — думает брюнетка про себя, сжимая поводья и подстраиваясь под скачку лошади. Порой, сдерживаться и не вступать с Захари в спор стоит Эмили больших трудов — его издевки, недвусмысленные намеки и прямые оскорбления и святого доведут до греха. Но ветер, обдувающий ее щеки и ерошащий короткие волосы, странным образом отвлекает мысли девушки от злости на своего наставника, и Эмили с удовольствием вскидывает голову, впитывая восхищенным взглядом прекрасные виды холмов и раскинувшегося впереди темного леса. Топот копыт и тихое фырканье дополняют эту идиллическую картину, и МакФи на какие-то минуты забывает о своем наставнике. Когда лошадь достигает леса, звуки мгновенно меняются, ветер остается позади, запертый за стеной из высоких вековых деревьев, в нос ударяют ароматы трав и прелого мха. В лесу тихо и все еще царит полумрак, хотя солнце уже давно выкрасило горизонт в розовый. Деревья-исполины с широкими, необъятными стволами, упирающиеся кронами в небосвод, уводят Эмили дальше, приглашая следовать за Захари, чья ярко-рыжая шевелюра виднеется вдалеке. Запах мха, сырой древесины и влажной земли становится ярче, заставляя сердце девушки затрепетать — неизвестные ей до сегодняшнего дня ощущения вдруг всколыхнули в груди целую гамму чувств — восторг и восхищение представшей ее взору красоты, первобытной, дикой и неприрученной, заставляющую думать, что в тенях деревьев прячутся от человеческих глаз духи Леса. Мох и папоротник блестят в утренней росе, кобыла ступает по усыпанной пожухлой листвой тропинке совсем неслышно. Захари спешивается и отпускает свою лошадь. Он кажется крошечным, совсем игрушечным на фоне высоких старинных дубов, и из-за своей утонченной фигуры выглядит как один из только что представлявшихся в ее воображении духов Леса. Эмили следует примеру МакКуарри и уже хочет задать ему множество вопросов, но парень предупреждает ее желание, прижав к своим губам указательный палец. Девушка понимает, чего он от нее хочет — молчания. МакКуарри не спеша идет по узкой петляющей тропинке между деревьев, оставленной дикими животными, и Эмили направляется следом. Вскоре лес немного редеет, зеленый свет становится желтым, окрашенный ранними лучами солнца, в нос ударяет аромат морской соли. Захари стоит на краю обрыва, его волосы треплет ветер, и он улыбается, раскинув руки. Внизу плещутся океанские волны, разбиваясь о серые валуны, и с шипением отползают назад. Эмили подходит к самому краю, заглядывая вниз, на каменистый берег. Ей тоже хочется вот так раскинуть руки и запрокинуть голову, позволить ветру пробраться под толстый джемпер и трепать ее черные волосы, и еще крикнуть что-нибудь в пространство, но МакФи стесняется своего наставника, и обняв себя за плечи, отступает назад. Зак жестом приглашает девушку сесть на поваленный ствол дерева, уже обросший зеленым мхом. Он достает из рюкзака термос и пластмассовые кружки, наливает в них травяной ароматный чай и предлагает Эмили. Она с радостью принимает кружку из его рук и берет горсть орехов вперемешку с изюмом из небольшой жестяной коробки. Они молча смотрят на океан, и Эмили вновь забывает о своем наставнике. Вернее, не о Захари МакКуарри, а об ощущениях неловкости и раздражения, которые она постоянно испытывает рядом с ним. В этот момент девушке очень уютно пить с ним горячий чай из пластиковой кружки, усевшись на поросший мхом ствол дерева и любоваться бескрайними просторами сине-черного океана. — Почему ты ненавидишь дождь? — задает Эмили вопрос, сам собой сорвавшийся с губ. — Не знаю, — тихо отвечает ей парень, — просто не люблю его, и все. Паршиво, когда небо плачет. — Дождь смывает все плохое, он дарит возможность увидеть все в другом свете, — тихо говорит ему Эмили. — А мне хочется вскрыть себе вены, — возражает ей Захари несколько нервно. — Так болит в груди, что это невыносимо. — Может быть, это связано с твоей прошлой жизнью? — предполагает девушка. — Как знать? — он пожимает плечами. Они вновь молчат, Захари наливает чай в кружки заново. — А почему ты ненавидишь Летту? — Эмили решается задать еще один вопрос, раз уж ее наставник в духе нормально разговаривать. — Странно, что ты об этом спрашиваешь. — Почему? — Разве ты ее не ненавидишь? — Захари поворачивается лицом к Эмили и внимательно всматривается в ее лицо. — Глубоко в душе? — За что? — Эмили инстинктивно отстраняется, смутившись его прямого взгляда. — Почему я должна ее ненавидеть? — За то, что из-за нее ты оказалась здесь. — Так вот в чем дело. — По-моему, это было очевидно с первого дня, — зеленые глаза Зака все так же внимательно следят за эмоциями на лице девушки, и она чувствует, как щеки начинают покрываться предательским румянцем. — Я думала, все дело в пощечине, — не выдержав, Эмили отворачивается и смотрит на океан. — И в этом тоже. — Летта не виновата в том, что ее отец принял такое решение. — Да ну? Это она тебе такое сказала? — Зак едва не хохочет. — Нет, я просто понимаю, что ей непросто. — Из-за нее всем непросто, — вдруг тон парня леденеет и наполняется горечью. — Кун вынужден учить девчонку без капли магии в крови магическим штучкам, Джед был вынужден оставить свой пост у границ Потустороннего мира, Расти вернулся из колледжа и пропускает целый год обучения. — А ты? — теперь черед Эмили впиться взглядом в его лицо, но Захари это нисколько не смущает. — А я вынужден терпеть в своем родном замке чужаков. — И все? — брови МакФи взлетают вверх. Она совершенно не верит, что причина в этом, должно быть что-то еще. — Для меня достаточно того, что мой старший брат несет ответственность за несовершеннолетнюю, неуправляемую девицу и еще трех ее подруг, — как будто оправдываясь, говорит парень. — Со мной все ясно. А что насчет тебя? Неужели, ни разу не приходила в голову мысль, что ты ненавидишь Миналетту? — Нет. Если честно, я даже рада, что приехала. — Так я и думал, — он самодовольно хмыкает. — Принимаешь все как есть, и рада этому. Что бы тебе ни сделали, так и будешь молча улыбаться. — А что я по твоему должна сделать? — Знаешь, Летта хотя бы может постоять за себя, не то, что ты. Она не такая бесхарактерная. Слова МакКуарри почему-то больно задевают девушку. Сравнение с Миналеттой ей совершенно не нравится, особенно если сравнивает Захари. Эмили хочет ему возразить, сказать хоть что-то в свою защиту, но не успевает. Слышится глухой топот, ржание лошадей, а потом кто-то валится на траву позади них с Заком. — Вспомнишь солнце, вот и луч, — закатывает глаза парень. Летта лежит на траве, раскинув руки и тяжело дыша. Эмили протягивает ей кружку с чаем, но блондинка молча мотает головой, отказываясь. Спустя пять минут Зак поднимается на ноги, пакует термос и кружки в рюкзак, и двигается обратно к тому месту, где он оставил лошадей. Девушки, переглядываясь, отправляются следом. МакКуарри-младший устраивает для них мини-урок с демонстрацией различных растений, которые встречаются у них на пути — мхи, растущие под ногами и на ветвях деревьев, душица, можжевельник, зверобой, лапчатка, костяника и многие другие. Захари говорит об их свойствах, времени и различных способах сбора. Каким-то образом, Эмили знает их все, хотя никогда не увлекалась лекарственными растениями или растениями, которые имеют магическую силу, такими, как крапива или тот же чертополох. МакФи так же знает, для чего и как используются эти растения, и к ее удивлению, рассказ Захари для девушки совершенно бесполезен, она не почерпнула для себя ничего нового. Наверное, это связано с ее истинным предназначением — благодаря лекциям Джеда, теперь Эмили понимает, кто же такая богиня Этейн. Это богиня-врачевательница, целительница, обладающая магической силой, которую объединяла с магией растений и тем самым исцеляла даже смертельные раны. Летта же ходит следом за Заком в молчании, жадно впитывая каждое его слово и внимательно разглядывая растения и травы. Когда МакКуарри заканчивает свой монолог, он с хитрой улыбкой поворачивается к девушкам и бросает на блондинку какой-то странный взгляд. Эмили и Летта переглядываются. — Стой на месте, — приказным тоном обращается Зак к МакЛанси, и та скрещивает руки на груди и скептически закатывает глаза. Захари подходит к своей лошади, ловко вскакивает в седло и жестом подзывает к себе МакФи. Эмили идет следом за своим наставником, с трудом удержавшись от закатывания глаз, как сделала Летта. Зак подхватывает Эмили за талию, застав ее врасплох и перекидывает девушку через спину своего коня. Она, в изумлении, не успевает даже пискнуть. — А теперь, внимательно посмотри под ноги, блонди! — весело кричит он Миналетте. — И лучше бы тебе не размахивать руками! И МакКуарри пускает свою лошадь вскачь. Эмили слышит визг своей подруги и чувствует, как у нее стремительно темнеет в глазах. Ее голова мотается из стороны в сторону, живот скрутило от качки, ребра сдавило так, что трудно дышать. Эмили не может ни крикнуть, ни соскочить с лошади, только висеть, словно тряпичная кукла, и ненавидеть своего наставника. Когда Зак вылетает из леса, Эмили уже смиряется со своей участью и считает секунды до того, как они прибудут в замок. Она помнит, что дорога до леса заняла у нее около десяти минут. Зак опускает девушку на землю так же неожиданно, как и поднял. У нее подкашиваются ноги, перед глазами пляшут круги и сильно мутит, Эмили с трудом удерживается в вертикальном положении. — Что с Леттой? — шепчет она, едва не падая. — Земляные осы, — поясняет Зак. — Земляные осы? В лесу? — Да, крайне нетипично для них. — Мы должны вернуться, — девушка делает пару шагов и тут же оседает на траву. — Успокойся, я видел, как она мчалась следом за нами, все будет нормально. Пара укусов ее не убьет, — говорит Захари несколько раздраженно. — Иди в замок, мы пропустили завтрак. А мне нужно еще отыскать твою кобылу, она в панике ускакала в деревню. «Так тебе и надо», — думает Эмили, глядя, как он уходит, ведя свою лошадь под уздцы. Она поднимается на ноги и пошатываясь, бредет к донжону. Голова кружится так, что Эмили не помнит, как добралась до гостиной и плюхнулась в кресло. Но слышит оживленную перепалку Расти и Флоры и какие-то вопросы Рейны про Летту, но МакФи не в состоянии говорить — она боится, что стоит ей открыть рот, как ее вытошнит. К перепалке Расти и МакОлей прибавляется недовольный голос Захари, который, очевидно телепортировался в гостиную прямо из конюшен, и спокойные голоса Куна и Джеда. Не успевает Рейна накинуться на рыжего парня с расспросами, как в гостиную буквально вламывается Миналетта, распахнув высокие двери с такой силой, что они с грохотом ударяются о стены. Раздается свист Расти, Кун с шипением выплевывает кофе прямо на Джеда, и Эмили фокусирует взгляд на подруге: на Летте только нижнее белье, и она с негодующим видом шагает через комнату. — Неужели, так жарко сегодня в лесу? — интересуется Расти. Похоже, только его в этой комнате не покинул дар речи. — На одежде были осы, — отвечает ему блондинка сквозь зубы. — Ах осы, теперь это так называется, — Расти смеется, сверкая синими глазами. — Какого черта, Зак? — Рейна тут же накидывается на младшего МакКуарри. — Я тут причем? — удивляется тот. — Я не виноват, что твоя сестра наступила на осиное гнездо!