РЕЙНА/ДЖЕД
«…I'm always gonna be the last one standing
because I'm never gonna give up trying
And now I'm ready to go, I'm here I'm waiting for you
And I'm gonna be the last one standing…»
«…Я навсегда останусь единственным, кто устоял,
Потому что я никогда не перестану пытаться.
И теперь я готов двигаться вперед, я жду тебя здесь,
Я буду последним, кто устоял…»
Simple Plan, «Last One Standing»
— Рейна, открой! — Джед стоит, прислонившись плечом к стене рядом с дверью в комнату старшей МакЛанси. Он перенес обессиленного Куна в его комнату и вернулся обратно. Джеду не терпится еще раз посмотреть в горящие гневом глаза Немайн. — Убирайся! — слышится сердитый голос Рейны. — Ты же знаешь, что я могу просто переместиться в твою комнату. — Тогда в чем проблема? — в голосе Рейны он улавливает одновременно и вызов, и смущение. — Как-то мне не улыбается стать поджаренным куском мяса, — ухмыляется блондин. — Поэтому, я вежливо прошу тебя открыть дверь. Джед прислоняется лбом к прохладному дереву. Он готов поспорить, что сейчас Рейна нервно расхаживает перед дверью, борясь со своими эмоциями. — Заходи, — в конце концов, говорит девушка. Джед улыбается, прикрыв на мгновение глаза, и толкает тяжелую деревянную дверь. Рейна исподлобья разглядывает своего ночного посетителя, которому совершенно не рада. Она устала и вымоталась за этот бесконечно длинный и тяжелый день. Столько было сегодня разных событий и переживаний, что голова идёт кругом, но, к счастью, все закончилось хорошо. Сейчас Рейна уже не так сильно беспокоится за сестру. Когда брюнетка выходила из ее комнаты, Летта спала сном младенца и сладко посапывала. Словно и не было этой ужасной драки с Заком. Джед застывает в проходе, не решаясь пройти вглубь комнаты. Его бледное лицо и усталый вид говорят о том, что ему тоже пришлось сегодня несладко. Глаза полузакрыты, но внимательно разглядывают Рейну сквозь длинные светлые ресницы. — Так и будешь стоять в проходе? — тихо спрашивает Рейна. Она крепко сжимает руку в кулак, ногти больно впиваются в кожу. Рейна не знает, почему начинает так сильно нервничать рядом с Джедом. Что в нем такого, что дыхание учащается и нервно подрагивают пальцы? — Тебе нравится твоя комната? — спрашивает Джед, совершенно не зная, как начать разговор. — Да, — Рейна обводит глазами помещение, в котором сейчас царит полумрак, и только включенный торшер является источником мягкого желтого света. — Я рад, — Джед, наконец, решается и закрывает за собой дверь — словно опускает невидимую завесу между ними и остальным миром. Ему кажется, что кроме них двоих сейчас ничего не существует. Только аметистовые глаза его богини и теплый полумрак комнаты. — Зачем ты пришел? — прямо спрашивает Рейна. — Думаю, мы должны поговорить. Я не хочу, чтобы ты злилась на меня из-за Летты. — Я не смогу принять тебя, пока ты так пренебрежительно относишься к моей сестре. — Рейна, ну подумай сама. От Летты столько неприятностей, она словно бомба, замедленного действия! — Джед не знает, как объяснить ей. Совершенно не представляет себе, с чего начать. — В конце концов, вы перешли все границы! А если бы Зак не выдержал? Что, если бы он умер? — Твой брат тоже не ангел, не надо его защищать и нападать на нас. Ты ничего не знаешь! — Рейна мгновенно выходит из себя. Ее щеки краснеют от охватившего девушку гнева, Джеда обдает жаром огня, от чего у него на переносице выступают капельки пота. — Почему ты не понимаешь, что и ты сам, и твои братья постоянно заставляют Летту чувствовать себя ничтожеством? А Зак постарался больше всех. — Чего я не знаю? Что Зак заносчивый придурок или то, что он не думает о том, что говорит? — отвечает вопросом на вопрос Джед. — Это не повод, чтобы шарахнуть его молнией. — Ну, для начала: он рассказывал тебе о том, как мы с сестрой вымокли под дождем, пытаясь добраться до замка? В кромешной тьме. Из-за того, что Зак запретил посадить вертолет на территории замка? — Рейна все еще пытается сохранить видимость спокойствия, но это даётся ей с трудом. Ее грудь высоко вздымается, а глаза казалось, прожгут Джеда насквозь. Он застыл, не зная, что сказать. Конечно, Джед ничего этого не знал. — Нет, — тихо отвечает он, опуская взгляд. — Вот видишь, — Рейна разворачивается и проходит к своей кровати. — А это только наш первый вечер в замке — дальше было больше. Твой брат распускает не только свои язык! Присаживаясь на кровать, Рейна хватает подушку и обнимает ее, словно нуждается в поддержке и защите. — Извини, — Джед приближается к девушке и опускается перед ней на корточки. Их глаза оказываются на одном уровне. Рейна дёргается, отпрянув от него, сама не осознавая своей реакции. — Я обещаю, что не буду больше судить о Летте, так как раньше. Я признаю, что Зак был сам виноват, — успокаивающе говорит Джед. Слова даются ему с трудом. Но мужчина понимает, что не скажи он этого, Рейна будет упрямиться и откажется вообще разговаривать с ним. Девушка гордо выпрямляет спину, демонстрируя красивую осанку. Джед сглатывает, борясь желанием прикоснуться к ее идеально гладкой щеке. — Хорошо. — Мир? — Джед приподнимает идеальные брови вверх и широко улыбается. Рейна смотрит на его протянутую ладонь, потом переводит смущенный взгляд на его лицо. «Черт возьми, откуда он взял это взгляд? С ума сойти. Мягкий и требовательный одновременно». — Мир, — тихо шепчет девушка и слегка касается его руки. Джеду с трудом удается подавить вздох разочарования. Перепады в настроении Рейны он знает, как никто другой, но сейчас она его ставит в тупик. «Она что, боится меня?» — Я хочу спросить у тебя, — осторожно произносит Джед, — ты совсем ничего не помнишь, верно? — Ты имеешь в виду прошлое? — недоверчиво спрашивает Рейна. — Да. — Нет. Я еще практически ничего не вспомнила. Отец говорит, что воспоминания придут со временем. — А если я могу помочь тебе вспомнить все раньше? — Джед не в силах удержаться и подается вперед, обжигая Рейну бирюзовым взглядом. Девушка хлопает длинными ресницами, явно находясь в полной растерянности. — Ты можешь вернуть память прошлого? — недоверчиво спрашивает брюнетка. — Я могу провести обряд, который поможет тебе вспомнить. Нет, — Джед качает головой, предупреждая готовый сорваться с губ девушки вопрос, — это не обряд Возвращения духа. Его может провести только хранитель и только однажды, по закону. — Что это за обряд? — Бывают ситуации, когда ловцу необходимо вспомнить все раньше. По сути, я могу просто снять ограничение Памяти, которое накладывается на всех ловцов при рождении. — То есть то, что мы начинаем обретать силу и память только после десяти лет… так было не всегда? — В прошлом, ограничение не стояло вообще. Дети с рождения учились управлять своими силами и обретали воспоминания о прошлых жизнях, — поясняет Джед. — И когда появилось это ограничение? — у Рейны столько вопросов, что она не знает, с какого начать. — После того, как пикты были стерты с лица земли. Это было много веков назад, — голос Джеда становится глухим и печальным, он отстраняется от девушки, возвращаясь в свою исходную позицию. — Последняя принцесса пиктов, оставшаяся в живых, решила, что ограничение сил и воспоминаний убережет племя ловцов от подобных катастроф в дальнейшем. — Ты ещё не рассказывал нам об этом, — разочарованно говорит Рейна, чувствуя обиду из-за своего незнания. — Это тяжелый период истории, я не хотел бы вываливать на вас все это сразу. — То есть, в прошлом случилось что-то ужасное, и поэтому теперь на всех нас лежит заклинание ограничения, чтобы мы не могли в полной мере использовать свои силы? — Память и сила тесно связаны, это крепкая эмоциональная зависимость. Но в современном мире очевидно, ограничение сил ловцов тесно контактирующих с людьми, неплохой выход. Правда, то что вы ничего не знаете и не умеете, очень печально. Я считаю, что обретение полной памяти к двадцати одному году — это слишком поздно. — Хм, — Рейна хмурится, — у меня к тебе два вопроса. Первый: ты говорил, что все свои знания мы должны хранить в своей памяти и нельзя вести никаких записей. А тут какая-то старая книга с заклинаниями, с помощью которой Кун вылечил Летту. Второй: зачем тебе это? Джед поднимается на ноги и начинает мерить шагами комнату. Он молчит, совершенно не зная, как ответить Рейне на второй вопрос. «Правдой? Нет, нельзя. Она испугается. Не могу же я сказать молоденькой девушке, что она — моя вторая Половина. Что мы связаны вместе с сотворения мира и обречены искать друг друга, каждый раз, когда заново рождаемся на свет. Что же сказать?» — Джед? — тихо зовет его по имени Рейна. Мужчина вздрагивает и останавливается на месте. — Понимаешь, — начинает он, стараясь подобрать нужные слова, — мы должны хранить свои знания от посягательств, поэтому не ведем записи. Эта книга… На ее страницах старинные заклинания, которые использовались богиней-врачевательницей Этейн для исцеления больных и раненных. Без силы ловца, они бесполезны. Да и не принесут в мир людей никакого вреда. К тому же, эта книга хранится в нашем клане уже не одну сотню лет и вероятность попадания ее в руки простого человека мала. — Ясно. А второй вопрос? — Рейна пристально наблюдает за мужчиной, который только что метался из стороны в сторону, словно тигр в клетке. Было в нем в этот момент что-то такое первобытное, знакомое, от чего сердце девушки пустилось вскачь, стоило ей только посмотреть на его высокую фигуру, напряженную линию широких плеч и прямую спину. — Я не знаю, почему твой отец прислал к нам на остров только вас четверых, не знаю, почему он не занимается развитием способностей остальных ловцов, почему не уделяет им пристального внимания, — Джед решает зайти с другой стороны, которая, впрочем, тоже очень правдива. — Это все очень странно. Особенно сейчас! Ведь Истории известно только два случая, когда одновременно возрождались к жизни семеро великих богинь из племени богини Дану. И Оливер, как никто другой, об этом знает. Джед присаживается на кровать рядом с Рейной, которая во все глаза смотрит на него, ловя каждое его слово. — Трое из семи сейчас собрались здесь, Рейна. Это ты, Флора и Эмили. Оливер знает, кто вы. Но зачем он собрал вас вместе и зачем отдал приказ нам, который говорил о том, что мы должны сделать из вас воинов, я не знаю. Все это очень и очень пугает и сбивает с толку. Ведь если окажется, что все семь богинь вернулись в этот мир, значит, нам не миновать беды. — Какой? — глаза Рейны расширяются в испуге. Джед опускает руку ей на плечи и притягивает к себе. Мужчина прикрывает глаза, наслаждаясь близостью и теплом, которое исходит от девушки. Вдали от нее Джеда всегда пробирает чувство озноба. Он всегда ощущает холод, сковывающий душу, вдали от своей Немайн. — Для этого я и хочу провести обряд. Я хочу, чтобы ты все вспомнила. — Что изменят мои воспоминания? — Ты, наконец, сможешь управлять своей силой в полной мере. При этих словах Рейна вспоминает, как огонь гас на кончиках ее пальцев, когда она пыталась атаковать Зака. — Кун даст на это разрешение? Или нужно только мое согласие? — Рейна кладёт свою голову на плечо Джеду. — Мне нужен только твой амулет и твое согласие. — Нет, — Рейна внезапно отстраняется от него и поднимается на ноги. «Что это со мной такое? Растаяла от одного прикосновения? Нет, не смей даже думать об этом!» — в ее памяти еще слишком ярок образ и воспоминания о Йене и о той боли, когда Рейна узнала, что любимый больше не помнит ее. Девушке казалось, что тогда умерла часть ее души. Отец поступил с ней жестоко, ужасно жестоко, хотя и был прав — Рейна не имела права рассказывать смертному о себе и своей силе. Однако, она так устала молчать, так устала прятаться. Она встретила Йена в кафе и влюбилась с первого взгляда в тонкие черты его бледного лица и яркую зелень глаз. Рейна просто хотела быть рядом с ним и держать за руку, целовать его. И чтобы не было никаких тайн, никаких недомолвок. Это была ее первая любовь, большая, сумасшедшая и, как оказалось, несбыточная. Йен иногда еще снится Рейне. Во сне она может прикоснуться к его мягким белоснежным волосам и ощутить его прохладные пальцы на своих щеках. И сейчас, когда рядом сидит Джед, так непохожий на ее первую любовь, девушка чувствует знакомые трепет, смущение и тепло. Она боится снова испытать то, что испытала с Йеном. Она боится потерять его и остаться одна со своей болью и отчаяньем. А воспоминания о прошлой жизни могут принести ей еще больше страданий. Ведь неспроста Джед откладывает рассказ о втором разе, когда семеро богинь прошлого перерождались в одно и то же время. Значит, тогда случилось что-то ужасное, и воспоминания об этих днях могут нанести еще более глубокие раны ее сердцу. — Почему, Рейна? — Джед встает вслед за девушкой и разворачивает ее к себе, крепко держа за плечи. — Я не хочу вспоминать прошлое так поспешно. Не хочу испытать боль после этого. — Да. Я понимаю, — Джед смотрит в ее глаза и видит в них страх. Это так несвойственно его отчаянной и смелой богине! — Уходи, Джед, — устало произносит Рейна, отводя взгляд от его бирюзовых глаз. — Не гони меня. Ты можешь доверять мне, — мужчина берет девушку за подбородок и заставляет посмотреть на себя. К своему удивлению он видит в ее глазах слезы. Поддавшись порыву, Джед крепко обнимает Рейну, уткнувшись носом в ее шелковистые волосы. — Что бы ты ни сказала, что бы ни сделала, как бы ни обидела меня, сколько бы раз не прогоняла меня, — тихо говорит Джед, — я навсегда останусь с тобой. Рейна неожиданно для себя понимает, что плачет, крепко прижимаясь к такому сильному и теплому телу Джеда. Она уговаривает себя не верить ему, не слушать, бежать от него. Но почему-то, голос сердца сильнее разума.МИНАЛЕТТА
Я медленно открываю глаза. Странно, в теле такая легкость, словно я вознеслась к облакам и стала невесомой. А может быть, я умерла? Да, наверняка. Иначе, почему надо мной склонился светловолосый ангел, и вокруг его головы ярким светом горит сияющий нимб? Так, стоп. У ангелов же вроде бы золотистые волосы, а не светло-пепельные? И еще они должны улыбаться, а не сверлить взглядом хмурых глаз. Я несколько раз моргаю. Лицо никуда не делось, только вместо смутных очертаний передо мной предстают строгие, словно высеченные из камня, черты моего наставника. Свет, льющийся из окна, образовывает некое подобие нимба. На мгновение я даже жалею, что не умерла — взгляд Куна не сулит мне ничего хорошего. — Я не умерла? — слегка улыбнувшись, спрашиваю, надеясь на то, что я всё же отдала концы. Кун резко отстраняется. — Как видишь, ты очень даже жива. Я приподнимаюсь на кровати и дотрагиваюсь пальцами до своего лица. Ничего. Совершенно не больно! Такого просто не может быть! Я ощупываю себя, не веря своим рукам и ощущениям. Кун со скучающим видом наблюдает за мной, скрестив руки на груди. — Как такое возможно, Кун? — радостно вскрикиваю я. Внезапно все, что случилось вчера, кажется мне сном, от которого я благополучно проснулась. А может быть, все что случилось — игра моего подсознания, и ничего не было? От нахлынувшей радости я вскакиваю на ноги на кровати и оттуда смотрю в большое зеркало, висящее на противоположной стене. Вот это да! Это я, определенно я, только у меня совершенно целое лицо без единого кровоподтека. Резво спрыгиваю с кровати, подбегаю к зеркалу ближе и, не все еще не веря своим глазам, начинаю вертеться перед ним. — Кун! — насмотревшись на себя, подлетаю к хранителю и, схватив его за руки, начинаю кружить его по комнате. Его светло-голубые глаза от такой вольности округляются, а рот безмолвно приоткрывается. — Кун, я не знаю, что ты сделал, но спасибо! Даже не представляю, как благодарить тебя! — поддаюсь порыву и висну на шее своего наставника, как пальто на вешалке. Кун не делает даже попытки стряхнуть меня с себя. Это странно. — Не за что, — как-то сбивчиво выговаривает он. Я, определенно, все еще не в себе от нахлынувшей радости, целую Куна в щеку, от чего он совсем теряет дар речи. Но хранитель быстро берет себя в руки и, взяв меня за талию, отрывает от себя. Я радостно болтаю ногами в воздухе, держа руки на его широких плечах. — Смотрю, тебе энергию девать некуда? — приподняв левую бровь, интересуется Кун. — Ага, — киваю головой, улыбаясь еще шире. Я не могу поверить в свое счастье. Вместо того, чтобы лежать на кровати и мучиться от боли во всем теле, чувствую себя, словно рожденной заново. Кроме Куна, никто не мог сотворить такое чудо. И только тут я замечаю его бледное лицо и красные глаза. Улыбка моя быстро вянет. Наверняка, это из-за меня он выглядит таким замученным и уставшим. Я теряюсь и опускаю глаза, явно не зная, что сказать. Кун ставит меня на пол и усаживается на стул в углу комнаты. Только я открываю рот, чтобы еще раз поблагодарить его, как дверная ручка щелкает и в комнату входят девочки. За ними следуют три младших брата моего наставника. Нахмурившись, я перевожу глаза с Куна на собравшуюся в моей комнате компанию. — А по какому поводу собрание? — смущенно интересуюсь я. Флора молча щиплет меня за щеки, хмыкает и уступает место Эмили. Та, в свою очередь, осматривает меня с ног до головы и, нахмурившись, отходит в сторону. Рейна порывисто обнимает меня и чмокает в щеку. Расти больно дергает за волосы и озорно подмигивает. Джед просто смотрит на меня, улыбнувшись уголками губ. Но Зак, что это за зрелище! Теперь я уверена на все сто процентов, случившееся вчера — не сон и не моя больная фантазия. Левый глаз рыжего МакКуарри заплыл, верхняя губа разбита, и все лицо в кровоподтеках. Я злорадно ему улыбаюсь, не забыв при этом шарахнуться в сторону. Это видимо, инстинкт самосохранения. — Я вас не просто так позвал, — Кун окидывает нас всех холодным взглядом голубых глаз. На его лицо снова опускается привычное мне выражение замкнутости и равнодушия. Я с девочками располагаюсь на кровати, а парни остаются стоять около моего наставника. — Ваши стычки до добра не доведут, и они мне ужасно надоели, — Кун выразительно смотрит на Зака, тот нервно сглатывает. — И я подумал, а почему бы нам не провести небольшое соревнование, чтобы расставить точки над «i» и устранить конфликт? Девушки высказывают свои пожелания в адрес наставников, они — к ним. Проигравшая сторона приносит свои извинения и выполняет требования победителя. В комнате буквально звенит повисшая тишина. Все переводят непонимающие взгляды друг на друга. — Что за соревнование? — осторожно интересуется Флора. — Ну не знаю, — Кун гладит свой подбородок, устремив задумчивый взгляд в потолок, — да хоть волейбол, например? — Отлично. Нам подходит! — радостно восклицает Расти. «Ой, а как нам подходит, ты бы знал», — я переглядываюсь с девочками и едва сдерживаю торжествующую улыбку. Постаравшись сделать испуганный вид, чтобы не выдать своей радости, говорю: — Тогда Кун будет судьей. — Так не честно! — отвечает Зак, всем своим видом выдавая свое недовольство. — Что за бред, Кун? И вообще, они выбрали самого сильного игрока. — Захари, тебя не спрашивали. Или ты и дальше хочешь продолжать эту войну? — холодно интересуется его старший брат, кинув убийственный взгляд в сторону Зака. Рыжий теряется с ответом. — Тогда, мы выбираем Эмили, — задумчиво произносит Джед, окинув нас с девочками взглядом, — она будет судьей от вашей команды. Так будет честно. — Идет, — подводит итог Рейна, прищурившись, как довольная кошка. Я крепко сжимаю ее руку: «Отлично. Они клюнули». — Когда играем? — деловито спрашивает Флора. Ей явно не терпится поскорее разобраться с мужской половиной. — Через неделю, — коротко отвечает Кун.