Метод Чу

"Свои шишки набивать надо. Чужие не болят." (Сериал Метод) Пожалуй, из всех мужчин на земле Мо Жань подходил Чу Ваньнину меньше всего. Но на что только не толкнёт интерес и маниакальная фаза биполярного расстройства. Психолог, конечно, говорила попробовать разнообразить окружение, но про то, чтобы спать с кем-либо, не было ни слова. Так что Чу Ваньнин решил: а почему бы и нет? Кто бы что ни думал о нём, он оставался омегой, и подобные желания не были ему чужды. Мо Вэйюй был красив до неприличия и по-своему добр, так что причин говорить "нет" не было. Ваньнин знал, что часто бывал слишком холоден по отношению к чужим людям и иногда злился на них без причины. Он понимал, что данное поведение ненормально, но единственным выходом, который он нашёл, было закрыться. Внешне он оставался равнодушен, но внутри кипела буря, грозящая однажды вырваться и разрушить всё, что было с таким трепетом и аккуратностью построено. Впрочем, его состояние волновало лишь очень узкий круг людей, и лишь они знали, что всё, чем занимается Чу Ваньнин, всю ту грязь, в которой ему приходится копаться, он пропускает через себя. Такой у него был метод. Для остальных он оставался холодным равнодушным камнем. Пусть очень красивым, но всё же камнем. Чу Ваньнин абсолютно не был похож на остальных мягких, нежных, покорных омег. Он просто не умел быть таким. Не умел без умолку вести разговоры на пустые темы, не умел подыгрывать другим, чтобы не обидеть. Поэтому Чу был уверен, что Мо Жань просто не выдержит его тяжёлого характера и они расстанутся. Конечно, это было бы неприятно, но для Чу эти отношения были первой попыткой. Попыткой понравиться кому-нибудь, попыткой стать для кого-то особенным, попыткой сделать кого-то особенным для себя, попыткой построить с другим человеком что-то. Чу Ваньнин не знал точно, как это "что-то" называется, но это его не слишком волновало. Просто он очень это "что-то" сильно хотел. Даже таблетки пить начал вовремя. "Люди, вступая в отношения, не копают так глубоко. Не нужно всё анализировать", – сказала психолог. Легко сказать, но как трудно сделать. Ваньнин постоянно думал. Прокручивал в голове их с Мо Жанем диалоги и выявлял, что сделал или сказал не так. Даже одежда внутренне подвергалась критике. Чу просто не шли все эти "омежьи" штучки, да они ему и не нравились. Чокеры, яркие заколки для волос, милые принты на футболках – всё это смотрелось на нём ужасно. Благо хоть светлые цвета ему шли. Так думал Ваньнин, но не Мо Жань, который задаривал омегу подобными безделушками. Очень дорогими, но всё же безделушками. И каждый раз он обижался, когда не видел на Ваньнине своих подарков. Однако этот факт его не останавливал, и он продолжал ухаживать за Чу так же, как и за десятками омег до него. А Ваньнин... Ваньнин считал, что так нужно. А чего он хотел от альфы? Тот делал, как привык. Попытаться изменить ситуацию он даже не подумал. Сомнениями терзался, видимо, только Чу. Мо Жаню, казалось, подобные мысли были абсолютно чужды. Он успешный красивый альфа, у таких проблем в отношениях не бывает. Они познакомились в книжном магазине, куда он зашёл от скуки, ожидая, пока его пассия выйдет из соседнего магазина одежды. Ваньнин стоял возле одного из шкафов и зло сверлил взглядом верхнюю полку. Мо Жань бы прошёл мимо, если бы не запах. Чу пах яблоками. Сладкий запах с кислинкой. Мо Жань привык к самым разным ароматам, но чаще всего в его постели оказывались омеги с приторными запахами. Они пахли вкусно, как конфеты. Но этот яблочный аромат будто что-то затронул в голове Мо Жаня. Он просто не смог пройти мимо. – Вам помочь? Какую книгу достать? Чу был выше большинства омег, однако на фоне Мо Вэйюя он казался таким маленьким. Будто котёнок на фоне огромной собаки. – Не нужно. Я сам. Голос тоже не такой, как у омег. Ваньнин говорил тихо, но твёрдо. – Сами Вы ещё долго здесь простоите. Омега резко повернул голову, чтобы посмотреть на непрошенного помощника. Мо Жань замер. Эти безумной красоты глаза цвета тёмного неба поразили его. В них была злость, но если приглядеться, на самом дне плескалась печаль. Плотная и тяжёлая, будто грозовые тучи. "Странный", – подумал Мо Жань, но у этой мысли не было негативного оттенка. Он уже тогда понял, что этот омега не такой, как все. Возникло желание разгадать его и забрать себе, конечно. Всё же Ваньнин был просто до сумасшествия красив. Вэйюй уже не помнил, какую книгу помог достать. Его омега всегда читал что-то заумное, наверняка и в тот раз это было что-то подобное. *** – Котёнок, я дома. Мо Жань был уставший, но довольный. Сегодня его компания наконец-то заключила очень важную сделку. Альфа почти месяц работал не покладая рук, иногда ночуя на работе. И вот, наконец-то, он сможет снова насладиться нежными объятьями своего омеги. Ваньнин всегда обнимал его так трепетно, аккуратно, мягко, будто спрашивая разрешения. Мо Жаню это нравилось, его никогда так не касались. Кому придёт в голову нежничать с сильным высоким альфой? Ваньнин вышел к нему и, сложив руки на груди, начал наблюдать, как Мо Жань снимает пальто и шарф. Чу в последнее время начал чувствовать себя странно. Последние месяцы ему было всё труднее держать всё под контролем. Ваньнин не понимал, не знал, как объяснить то, что он чувствует. Раньше его всё устраивало, но теперь у его злости была вполне конкретная цель – Мо Жань. Чу Ваньнина начала раздражать вроде бы безобидная вещь – запах других омег на одежде Вэйюя. Конечно, запах был не такой сильный, как если бы он с ними спал, но всё же он был, значит, он позволял себя касаться, подходить очень близко. Гораздо ближе, чем позволяют приличия. Ваньнина раздражал не столько запах, сколько поведение Мо Жаня. Он вёл себя так, будто ничего нет, не пытался скрыть запах. Ему всё равно, что подумает Ваньнин? В то время как омега боялся сказать что-то не то, как дурак искал место, куда бы спрятать новую пачку "Ламотриджина", Мо Жань позволял себе подобное. Разве они не живут вместе? Разве они не пара? Почему он ничего не говорит? И если он с ними не спит, то почему не отталкивает их? Пусть это было бы похоже на бесполезные оправдания мужа, которого без штанов застали с любовницей в кровати. Пусть так... Чу Ваньнину хотелось услышать эти глупые оправдания. Понять, что его хотят удержать, что Мо Жаню будет хоть немного грустно, если они расстанутся прямо сейчас. Смешно, он, легенда современной криминальной психологии, раскрыл не одно запутанное дело, но сейчас был готов поверить во всё, и главное – хотел поверить. Интересно, что бы подумало начальство, если бы он отпустил преступника, пойманного у трупа с ножом в крови, только потому, что тот сказал: "Это не то, что ты подумал. Всё не так, как выглядит." Забавно, вот только Чу Ваньнину не смешно. Ему хочется плакать. А ещё домой. Туда, где можно поплакать. *** – Эти чувства легко объяснить. Вы к нему привязываетесь. Вполне закономерный процесс, учитывая, в каких отношениях Вы состоите. Может, попробуете немного ослабить хватку? Потихоньку расскажите о своей работе. Можно ведь начать издалека. Скажите, что работаете в органах. Отчасти это правда, – улыбнувшись, произнесла врач. Иногда Чу хотелось придушить эту женщину, но он слишком долго подбирал себе врача, чтобы так поступить. Она лезла в самое сердце, вынимая всё и заставляя Чу рассматривать весь этот отвратительный хлам. Ваньнин чувствовал себя маленьким ребёнком, которого учат собирать конструктор. Он злился, что кто-то всё разрушил, а ему теперь собирать. А было ли что разрушать? Было ли время, когда внутри у Ваньнина всё нормально работало? *** – Ваньнин, может обнимешь меня? Я так сегодня устал. Котёнок, иди ко мне. "Господи, а я-то как устал." Стоит прикрыть глаза, как в сознании мелькают фотографии по новому делу. Чужая кровь из разреза на шее, чужая боль и чужое отвратительное звериное наслаждение. Ему бы хотелось поделиться этим с мужчиной, с которым он жил, но вряд ли он будет рад всё это узнать. Милому котику нечего пачкать свои мысли о чужие пороки, а лапки, обтянутые белыми перчатками, в крови трупов. Объятья Мо Жаня были крепкие, сильные. В них было бы так легко расслабиться, чувствуя телом кого-то гораздо сильнее себя, кого-то, за кем можно было бы спрятаться от всех ужасов. Чу Ваньнин пересилил бы себя, переступил через годы недоверия, страха и обязательно бы открылся. Если бы не чужой запах на рубашке альфы. Его кто-то обнимал. Сознание вопило о чём-то столь громко, что слова было не разобрать. Заткнуть бы его. Смысл орать, если ничего не изменится? Мо Жань широко раскрыл глаза от удивления, когда его губы обжёг требовательный, глубокий поцелуй. Омега притянул его за галстук вниз. Так темпераментно, совсем не похоже на Ваньнина. Чу целовал, будто не ожидал ответа на свои действия, будто мстил за что-то. Наверное, за долгую разлуку. Мо Вэйюй с наслаждением прикрыл глаза, опуская руки на талию. Тело Чу было прекрасно. Помнится, Мо Жань был очень удивлён, когда, стянув рубашку с омеги, увидел достаточно натренированное тело. Тяги к спорту альфа за ним не замечал. Впрочем, какая разница? Главное – сейчас он может Чу Ваньнина раздеть. Ваньнин целовал, мстя за боль и что-то ещё. Он не мог объяснить конкретнее. Мо Жань делал ему больно, поэтому сейчас альфа должен сделать ему приятно. Ваньнину казалось, что это равноценный обмен. Омега вёл себя странно, но Мо Жань слишком соскучился, спросит потом. Ваньнин запрыгнул на альфу, и тот сразу же подхватил его, крепко обнимая за талию. Запах яблок заполнил разум альфы. Даже если Ваньнин был странным, это всё ещё его омега. Поэтому не стоит думать о ненужном. Особенно сейчас. *** – Ваньнин, – целуя в переносицу, прошептал Мо Жань. Каким же нежным он может быть. Вот только от этой нежности сейчас ещё хуже. От неё щемит где-то внутри, и чувства, и так собранные в болезненно пульсирующий клубок, сжимаются от мучений. Как может быть одновременно так хорошо и так плохо? Если Мо Жань со всеми так... Тогда ему эта нежность даром не нужна. Хочется оттолкнуть, попросить быть грубее, сжать больнее, не звать по имени. Но всё, на что хватает дерзости, – это обнять Мо Жаня крепче за шею и чуть охрипшим голосом просить: – Сильнее. Пожалуйста. Ещё! Движения внутри стали грубее. Кажется, альфе нравится. Голова омеги кружится от пелены наслаждения. За этим туманом он не видел лица Мо Жаня. Ваньнин хотел почувствовать себя хорошо, он чувствует. Чу не следит за тем, что делает Мо Жань. Его удовольствие впервые стало для омеги неважным. Ведь его Мо Вэйюю может подарить кто угодно. Пусть фактически альфа пока ему не изменял, зная повадки мужчины, Чу Ваньнин был уверен: этот момент не за горами. Да и достаточно ли они близки, чтобы применять слово "измена"? Вэйюй, закончив, прошёлся языком по щеке Ваньнина, слизывая слёзы. Беспокойство на секунду мелькнуло на его лице. Чёрт возьми, очень красивом лице. Ну зачем так смотреть? – Что-то случилось? Что, если... попробовать. Издалека. – На работе проблемы. Ничего страшного. Пойдём, ты, наверное, голодный. Не услышав ответа, Чу Ваньнин собрал волосы и пошёл на кухню. Мо Жань на секунду подвис. Работа. Если честно, альфа не знал точно, кем работает Чу. Он рассказывал, что раньше преподавал в университете. Сейчас, вроде, продолжает это делать дистанционно, учебники пишет. Это намёк? Чу нужна помощь? Но как альфа мог помочь с этим? Мо Жань предлагал ему оставить работу, он зарабатывал достаточно, чтобы давать ему на карманные расходы сумму в три преподавательские зарплаты. Даже создал общий счет, с которого Чу мог свободно снимать любую сумму. Но омега брал с него деньги только на их общие расходы. Так что сумма там только росла. Это очень раздражало Мо Жаня. Самостоятельность омеги его покоряла, но внутри Мо Вэйюя ревел альфа, желающий полностью подчинить свою пару. Все его бывшие буквально желали полностью финансово зависеть от него. Постоянно что-то просили, а Ваньнин... Что ему вообще нужно от Вэйюя? Это незнание пугало. Конечно, альфа прекрасно знал, что отношения с ним у Чу первые. Мо Жань об этом никогда не забывал, мысли об этом приносили какое-то особенное удовольствие. И если сначала все действия омеги можно было спихнуть на неопытность и стеснительность, то теперь Мо Жань просто терялся. Они жили вместе вот уже четыре месяца. Так почему он продолжает отказываться? И почему Мо Жань вообще помнит, сколько они встречаются? Чу мыл посуду и вот уже несколько секунд смотрел на большой кухонный нож на столе. Каково это, взять и перерезать горло кому-нибудь? Нужна смелость и сила. Убитая девушка была не хрупкого телосложения, занималась каратэ. Убийца определённо не искал лёгкой добычи. Есть пути гораздо проще. Я бы точно её не выбрал. Возможно ли, что он вообще выбирает их случайно? Связи между ними пока нет. Трупы находят на улице. Просто бросает их там или показывает мне? Также сам способ убийства не слишком чистоплотен. Рана на шее и ещё несколько по всему телу. Он должен был испачкаться. Значит, брал с собой запасную одежду? Нужно время переодеться, значит, растёт вероятность появления свидетелей. Это может быть опасно. Неужели азарт затмевает разум? Или он испачканный идёт по улице, и его не волнует, увидит ли это кто-нибудь? Готовится он к убийствам или нет? Это ключевой момент. Нужно думать ещё. Что он видит... – Ваньнин, ты меня слушаешь? Омега поднял взгляд, выныривая из сознания пока незнакомого мужчины. В том, что это мужчина, сомнений нет. На стороне Чу статистика по серийным убийцам и чутьё, которое его никогда не подводило. – Эм...Прости. Задумался. Работа отвлекала его от Мо Жаня, или Мо Жань отвлекал его от работы? Вот уж загадка. – Уходи ты уже с работы, будь хорошим мальчиком. Лучше сконцентрируйся на мне. Неужели она важнее меня? Альфа подошёл сзади и игриво потёрся носом о заднюю сторону шеи, кладя руки на талию. Мо Жань ненавидел, когда о нём забывали, а Чу погружался в себя удивительно часто в последнее время. Это безумно раздражало. Что этот омега себе позволяет? "Только если ты сконцентрируешься на мне", – зло подумал Чу. Он чувствовал себя нехорошо. Ваньнин не привык столько чувствовать, а Мо Жань постоянно требовал от него эмоций, при этом не давая ничего взамен. Может он всё же сделал что-то не так? Но когда и что? *** – А-Нин, ты в последнее время сам не свой. Поделись со мной, – произнесла Ю Линг, взяв брата за руку, которая как всегда была в перчатке. Пусть они были не родные, но их связывали узы гораздо крепче уз крови. Ю Линг знала брата как облупленного, врать ей – всё равно, что врать себе. Как странно. В детстве Чу Ваньнин всегда успокаивал сестру, а теперь они поменялись местами. Они одновременно сделали глоток капучино из своих чашек. – А-Линг, я хочу расстаться с Мо Жанем, но когда думаю об этом, мне становится больно. Я знаю, что чувствую к нему что-то. Иногда я почти счастлив, но то, что следует потом... Ваньнин стянул перчатку и задумчиво потёр тонкий серебряный браслет на изящном запястье сестры. Он подарил его ей на двадцатилетие, и с тех пор Ю Линг никогда не снимала украшение. Ваньнин не знал, стоило ли беспокоить девушку. Несмотря на свою действительно поразительную красоту, Ю Линг ни с кем не встречалась никогда. Видимо, это у них семейное. Впрочем, её это не слишком волновало. Она, как и все члены семьи Чу Ваньнина, была немного не от мира сего. – Ты его любишь. Чу закашлялся. Любить кого-то, не входящего в семью? Что за бред? Он не может. Просто не умеет. Ваньнин вспомнил, как было больно от чужого запаха на одежде альфы. – Этого не может быть. Я хочу не этого. – А чего ты тогда хочешь, А-Нин? Чу Ваньнин, широко раскрыв глаза, завис. Чего он хотел? Зачем вообще связался с Мо Жанем? – Папа, хочу вон то. Маленькая девочка, держа омегу за руку, указывала на пирожное пальчиком. Через секунду к ним подбежал альфа, обнимая омегу со спины. – Ну что? Выбрали? Альфа, нежно улыбаясь, положил большую ладонь на голову дочери. Их запахи так смешались, что выделить аромат кого-то одного было просто невозможно. Не нужно быть детективом, чтобы понять – они семья. Внутри Чу Ваньнина будто что-то щёлкнуло. Ю Линг мягко и немного грустно улыбнулась. *** Ваньнин возвращался к Мо Жаню в смешанных чувствах. Он знал, что у него один выход. Выбор был условным, на деле его не было. Он действительно полюбил Вэйюя. Но он просто не мог дать ему то, чего так жаждал омега. Да Мо Жань и не хотел. Изначально Ваньнин хотел поговорить обо всём утром, но с каждым шагом уверенность омеги в своём решении росла. Тянуть совсем не хотелось. Он вдруг понял, почему ему было больно от поведения Мо Жаня. Осознание этого тяжёлым молотом ударило по голове. Дело было не в ревности, запахах, невзаимности. Его мучало чужое равнодушие. Все эти вопросы в духе "Что случилось?" были лишь условностью, Мо Жань не хотел ничего знать. Он вспомнил день, когда почти решился рассказать о себе всё. "Котёнок, я так устал. Давай не сегодня." Он всегда так отвечал, когда дело доходило до важных разговоров, но удивительно серьёзно подходил к постельным вопросам. Может, раньше это было и неплохо, но сейчас... – Где ты был? Голос Мо Жаня был спокойным, но поза альфы выдавала раздражение. Впрочем, омега уже привык к такому состоянию мужчины. Правда запах Мо Жаня, ставший будто более густым, заставил его насторожиться. – В кафе. Извини, я задержался. – С кем? Глаза Ваньнина широко распахнулись от удивления. Он видел его с сестрой. Это объясняло состояние альфы. Мо Жань ревновал. Месяц назад это бы обрадовало Чу. Но сейчас ему было немного грустно. На этом его чувства заканчивались. Видимо, молчание разозлило альфу. – Ваньнин, ты знаешь, что я с тобой сделаю? Ладонь альфы громко хлопнула об дверь рядом с головой Чу Ваньнина. – Ничего. Ты ничего мне не сделаешь, – абсолютно спокойно ответил омега. Ему нужно было просто рассказать, что девушка его сестра, но слова не хотели слетать с губ. Хотелось, чтобы Мо Жань почувствовал хоть часть того, что испытывал он сам. Однако Чу не мог выносить подобного напряжения долго. Ваньнин поднял полные печали и решительности глаза на альфу. Он правда любил Мо Жаня. Глаза Вэйюя сверкали пурпурными искрами. – Она моя сестра. Растерянный взгляд альфы заставил Ваньнина легко улыбнуться. Он так хотел броситься к нему в объятья, довериться, но перед глазами мелькнула его собственная семья и та счастливая пара с ребёнком из кафе. Чу тоже так хотел. Это ведь неплохо? – Ваньнин, я... Омега приложил палец к губам альфы. Такие тёплые, они не раз уносили его на вершину наслаждения, но теперь Чу хотел иного. – Всё хорошо. Я должен тебе кое-что сказать. – Это может подождать? Мо Жань наклонился, собираясь поцеловать. Взгляд его потеплел. – Нет. Я хочу расстаться, – выпалил омега, отталкивая опешившего альфу. – Ваньнин, надеюсь, это шутка? *** Мо Жань находился в прострации. Его бросали. Его. Альфу, которого все омеги видят во влажных снах. И кто бросает? Ваньнин. Тихий омега, который до двадцати девяти лет никому не был нужен, которого он буквально подобрал. Это давило на самолюбие. Из мыслей его вытянул стук колёс чемодана о порог. Он что, серьёзно? – Котёнок, ну ты чего? Давай поговорим. Что случилось? Мо Жань говорил нежно, негромко, но чётко. Будто кота приманивал. Ваньнин не знал, как объяснить все те чувства, что горели у него в груди. Да и смысла омега в этом не видел. Чу, подавив рвущуюся наружу бурю и подняв глаза на любимого, крепко сжал ручку чемодана. Холодный вечерний воздух забрался под бежевое пальто. – Я замуж хочу, Мо Жань. Ваньнин произнёс это тихо, но альфа тут же замолчал. Чу горько улыбнулся, увидев шок в глазах мужчины. Ему даже в голову не пришло, что омега может этого хотеть. Это была не злобная усмешка, то была улыбка человека, который наконец-то смог принять себя и свои желания. – Мо Жань, тебе же всё равно, кто будет ждать тебя дома. Ты не виноват, и я не виноват. Я надеюсь, ты будешь счастлив.