Метод Чу

"Плохие новости нас останавливают, но потом мы идём дальше. А надежда парализует." (Сериал "Мыслить как преступник") — Я и не знал, что у этой машины есть окно на крыше, — произнëс Ваньнин, прижимаясь к горячему боку альфы. Пара нежилась на заднем сиденье автомобиля и смотрела на звëзды. Альфа убрал шторку, закрывающую люк автомобиля. Мо Жань уткнулся носом в растрëпанные волосы, вдыхая яблочный аромат своей любви. Чувство обожания и взаимности кружило голову. Ради того, чтобы не потерять это, мужчина был готов на всë. Ему нужно, чтобы Ваньнин был счастлив. И он сделает его счастливым. Хоть в лепëшку разобьëтся, но сделает. Омега как никто этого заслуживает. — Я уже и сам не помню, когда последний раз открывал. Просто повода не было, — улыбнувшись, ответил Мо Жань, поглаживая обнажённое плечо Ваньнина. Так тепло… — Романтично. Смотреть на звëзды после страстного соития в автомобиле, — уже смеясь, добавил Чу Ваньнин. — Тебе нравится? Надо устраивать такое чаще, — слегка улыбаясь, ответил Мо Жань. Холодный мрачный лес окружал их стеной, не позволяя свету цивилизации потревожить их. Отсюда не хочется уходить. Хочется лежать так вечно, сжимая в объятиях обнажённую только для него любовь. Это чувство будто въелось намертво в Мо Жаня. Испытывать его стало одной из естественных потребностей организма. Больше ни с кем и никогда. Не ограничение. Желание, требование его тела, мыслей. — Нужно возвращаться. Юйхен, наверное, скучает. В противовес своим словам Ваньнин сильнее зарылся носом в шею Мо Жаня, вдыхая его аромат. — Да. Ещё пять минут. — У нас ещё будет время. Верно. У них будет время. Ведь они поедут домой. Домой, где живут вместе. *** Омега лежал, слегка раздвинув ноги. Руки уже привычно связаны верёвкой для шибари, порезы на теле, очевидно, стали глубже. Это даже без экспертизы видно. Беднягу выбросили недалеко от места, где нашли предыдущую жертву. Уже пятая. В воздухе витал неприятный запах ила и гнили вперемешку с напряжением. Оно и понятно. Серии никто не любил. Обычному здоровому человеку с классической системой ценностей сложно понять, как можно получить наслаждение от убийства. Убить неверную жену, убить ради денег. В этом гораздо больше смысла. Но убить просто так… Ночь стояла холодная, жестокая. И молодой парень в лёгкой рубашке и тонких брюках, лежащий на промерзшей земле, смотрелся до ужаса неуместно. — Он перестаёт себя сдерживать. Ускоряется. Раны глубже, но порядок нанесения пока сохранён. Глубоко же ему это вдолбили, — произнёс Ваньнин, склонившись над трупом. Причиной смерти, как и в остальных случаях, стало удушение. Только странгуляционная борозда более яркая. Он стал увереннее в своих действиях. Почувствовал безнаказанность? Или же его подначивают? — И что нам это даёт? — спросил Ли Фенг, шумно втягивая ледяной воздух носом. Глава полиции был одет весьма небрежно. Натянул первое, что попалось под руку. Его, как и Ваньнина, вытянули из тёплой постели. Так хотелось вернуться домой под горячий бок Мо Жаня, запустить ледяные руки, свободные от перчаток, под домашнюю футболку. Почувствовать, как кожа альфы покрывается мурашками, как мужчина, вместо того чтобы недовольно вскрикнуть, сильнее прижимает любимые ладошки к груди. Мо Жань уже привык их греть. Мужчина будто излучал тепло для них двоих сразу. — Надо провести экспертизу. Мне кажется, он по каким-то причинам сменил нож. Начинает проявляться его истинная суть. Омеги для него никто. Они для него не личности. Он долго сдерживал себя. Теперь же он не намерен это делать. С ним что-то произошло. — Ваньнин, возможно ли, что твоё появление в том клубе как-то повлияло на него? — шёпотом спросил мужчина. — Вряд ли. В любом случае я готов дать профиль. Собери группу, — ответил Чу. *** — Мы ищем мужчину-альфу. Старше тридцати лет. Очевидно, что ранее он действовал по заданному ему кем-то стандарту, но последнее убийство дало понять: он деградирует. Скоро этот стандарт будет разрушен. Это значит, что будет больше убийств. Он психопат. Он с детства ощущал потребность в причинении боли, однако ему недоступен весь эмоциональный спектр обычных людей. Когда ему сказали, что он делает что-то неправильно и нужно спрашивать согласие партнёра, это вызвало волну агрессии. Вряд ли он лежал в больнице со своей проблемой, скорее всего, просто наблюдается у врача. Люди вокруг него, друзья, родственники, возможно, и считают его немного странным, однако не думают, что он способен на жестокость. Скорее всего, в последние дни контролировать себя ему стало сложнее. Обратите внимание на тех, кто внезапно стал агрессивнее. Субъект имеет привлекательную внешность, жертвы сами за ним идут, садятся в машину. Скорее всего, он имеет хорошее образование или же умело делает вид, что это так. Также я бы отдельно рассмотрел тех, кто привлекался за зоосадизм. На этом всё, — произнёс Ваньнин, обращаясь к группе полицейских, записывающих его слова. Омега представлял, из-за чего произошло изменение в почерке. Разговор с Литой лишь убедил его в том, что Коллекционер связан и с этой серией тоже. Субъекту, скорее всего, приказали убивать определённым образом, чтобы Лита потеряла контроль. Это было бы сильным ударом для Чу. Однако Ваньнин знал женщину гораздо дольше. Она сделает всё правильно. — Ваньнин, тот список… — Я сам всё проверю. Я же говорил: для тебя и для следствия этого списка не существует. Не упоминай его, — перебил начальника омега. — Допустим, ты его найдёшь. Как ты привяжешь его к делу? Все улики косвенные. Это пять убийств, наказание за такое — казнь. Без привязки к клубу… — Да даже если мы докажем, что он состоял в нём, это не будет напрямую указывать на его вину. Ты понимаешь, что под удар попадут все? Мы разворошим улей, в котором состоят одни Королевы. Без веских причин этого делать нельзя. Если этот список всплывёт, я потеряю Литу. Понимаешь? — накидывая пальто, произнёс Ваньнин. — Что тогда будем делать? — Вы — ничего. Просто ждите. Конечно, сам список Ваньнин Ли Фенгу не показал. Но он обещал отчитываться о всех своих действиях начальству. Он выполнил обещание. *** — Ваньнин, подожди! — крикнул Ши Мэй, подбегая к уже собравшемуся выйти из здания отделения мужчине. — Ши Мэй? Что-то случилось? — Ваньнин, мы с тобой с тех пор, как сняли обвинения, не разговаривали. Я имею в виду не по работе. Ты можешь ненадолго задержаться? — попросил альфа, задерживая взгляд на руках Ваньнина. Обычные чёрные перчатки. Не те, что он подарил. Мелочь, конечно. Омега мог просто в спешке не найти нужные и схватить те, что лежали ближе всего. — Да, конечно. Чу знал, что этот разговор настанет и он не будет простым. Он планировал сказать всё как есть. Попытки скрыть что-то и таким образом уберечь приведут лишь к большей боли в будущем. Ему ли не знать. Их общий кабинет встретил темнотой и светом звёзд и луны из окна. Никто не потянулся включить свет. Словно так будет легче. — Ваньнин, я люблю тебя. Ты об этом и так знаешь. Наши отношения перед моим арестом были странными. Я знаю, ты не испытываешь ко мне того же, что я к тебе. Это видно. Но может… нам просто попробовать… Ши Мэй нервничал. От напряжения он сжал руки в кулаки. — Ши Мэй, много чего случилось, пока тебя не было. И я кое с кем уже встречаюсь. «Прости», — чуть было не сорвалось с губ омеги, но он вовремя прикусил язык. Ваньнин не хотел извиняться за свои чувства к Мо Жаню. Они такие правильные, за них никогда не будет стыдно. Альфа явно не ожидал такого исхода. Он удивлённо взглянул на Чу. — Кто это? — Разве это важно? Нет. Факт есть факт. Чу Ваньнин занят. Какая разница кем? Но сердце Ши Мэя словно чувствовало, здесь что-то не так. — Это Мо Жань, да? — как-то грустно усмехнувшись, прошептал Ши Мэй. Чу Ваньнин не отрицал. Вот тебе и друг. Мо Жань ведь прекрасно знал, что для него значит Чу Ваньнин. Насколько он важен для него. Что Ши Мэй не такой, как Мо Жань: для него чувства — не игрушка. Он знал это и всё равно… и всё равно забрал его. Это животное хоть перед чем-то останавливается? Ладно он. Но Ваньнин… Как такой умный мужчина попался в сети такого ловеласа и бабника, как Мо Жань? Неужели не увидел его суть? Или был так сломлен, что доверился? Неужели Ваньнин был так уязвим, что Вэйюй смог запудрить ему мозги? Сердце больно сжалось в груди от злости на самого себя. Его не было в самый нужный момент. Конечно, не по его вине, но чувствам это не объяснить. Это он должен был обнимать Ваньнина, успокаивая, его рубашка должна была впитывать его слёзы, это он должен был быть тем, в ком Ваньнин видит защиту. Но нет. Влез Мо Жань. И самое ужасное: он разобьёт омеге сердце, причинит невероятную боль. Ши Мэй это знал. Он хорошо помнил, как в юности Мо Жань ни во что не ставил своих пассий. — Ваньнин, я не знаю, что он тебе сказал. Он просто воспользовался твоей слабостью. Я знаю, каков он. Мо Жань разобьёт твоё сердце и просто уйдёт. Он не такой, как мы с тобой, для него переспать — это… — Хватит, — перебил Ваньнин, глядя в глаза опешившего альфы. Слушать, как о его любимом говорят в подобном тоне, он не собирался. Да, Ши Мэй прав отчасти. Мо Жань однажды причинил ему боль, но он же был и тем, кто излечил его, кто продолжает поддерживать его день ото дня. Именно с этим человеком он смог отпустить себя, принять свою суть. Чу Ваньнин и сам не знал, что умеет так страстно любить и желать. Ши Мэй судорожно выдохнул. Бесполезно что-то объяснять влюблённому человеку. Он по себе знал. Оставалось только ждать, как бы жестоко это ни звучало. Ждать, пока Мо Жань наиграется, и тогда Ши Мэй подставит Ваньнину своё плечо. Мо Жаню просто повезло оказаться в нужное время в нужном месте. Не более. — Я понимаю, что ты не хочешь меня слушать сейчас. Пусть так. Но он жестокий человек. Он умеет только забирать, — негромко произнёс Ши Мэй. Да, он знал, что это бесполезно, но не мог не попытаться хоть как-то предупредить любимого. — Я люблю его, Ши Мэй. Я не знаю, что должно произойти, чтобы это закончилось. Даже если он оставит меня, забудет, бросит или я просто ему надоем в один момент, какая-то часть меня всегда будет любить его. Я знаю, ты хочешь как лучше. Но вот правда, как она есть, — ответил Чу Ваньнин, продолжая смотреть в глаза Ши Мэю, который, кажется, потерял дар речи. Что, чёрт возьми, между ними произошло? Какие Мо Жань подобрал слова, что он сделал, чтобы заслужить такое? Ваньнин всегда немногословен, и поэтому каждое слово его признания отдавалось болью. Как? Как ему это удалось? Чёртова псина! Мо Жань вообще понимает, что делает? С Чу Ваньнином так нельзя. С кем угодно можно, но только не с ним. Чу Ваньнин, конечно, не впечатлительная девица, которая будет убиваться по любимому до конца жизни, и не будет грозиться покончить жизнь самоубийством, но его слова и чувства искренние. И ему будет очень больно, когда он столкнётся с чужим равнодушием. Альфа тяжело вздохнул. Когда это случится — а это случится — Ши Мэй должен быть рядом, чтобы смягчить падение. *** Мо Жань смотрел на вечерний город, собираясь домой, когда в тишине кабинета раздался звонок. Ши Мэй. Вот это неожиданность. Вэйюй сразу понял, что всё это неспроста. Альфа дорог ему как друг, но они смогут остаться близкими людьми только при условии, что Ши Мэй действительно любит Ваньнина. Любит достаточно сильно, чтобы увидеть, насколько омега счастлив с Мо Жанем. — Скажи, ты ведь ни перед чем не останавливаешься, да? Ты прекрасно знал, что он для меня значит. Но тебе всё равно. Скажи, у тебя есть совесть? Если да, то отпусти его, — голос Ши Мэя негромкий, но уверенный. Он верил в то, что Мо Жань не испытывает чувства к Ваньнину. Его трудно за это винить. — Ши Мэй, я знаю, ты сейчас мне не поверишь. И я хотел бы поговорить с тобой не по телефону… — Нет. Объясни мне сейчас. Потому что я не понимаю. Вокруг тебя столько омег, готовых по щелчку пальцев стать твоими. Мне же нужен лишь один. Почему он? Мо Жань, вздохнув, сел в кресло. — Мы с Ваньнином встречались до того, как ты мне рассказал про него. Мы просто заново сошлись, — как на духу выдал альфа. Конечно, это было не «просто сошлись». Их отношения претерпели такие изменения, что глупо даже сравнивать с тем, что было раньше. Погружать Ши Мэя в интимные подробности их истории любви Мо Жань не собирался. Но своими словами он дал понять, что их связь давняя. Что он не просто мужчина, который воспользовался отсутствием друга. На другом конце тишина, разбавляемая тяжёлым дыханием. Оба не знали, что сказать, и обоим было больно. Мо Жань прекрасно знал, что чувствовал Ши Мэй. Осознание, что любимый человек не твой и сам ты ему не нужен, съедает душу. Он понимал, что утешать бесполезно. Этим нужно переболеть. Но вылечиться полностью всё равно не выйдет. Можно лишь выйти в ремиссию. С Ваньнином только так. Мужчина не знал, что бы сделал, как бы поступил на месте Ши Мэя. Внутри трещало по швам сердце. — Как? Что произошло? — нарушил молчание Ши Мэй. Слова давались ему с трудом, но Мо Жань понял, что он имел в виду. — Я не могу тебе рассказать. Но поверь, я бы отдал всё, чтобы этого не случилось, — ответил альфа, пройдясь по лицу ладонью, будто стараясь стереть воспоминания. Он говорил абсолютно искренне. Даже если бы это означало провести всю жизнь без Ваньнина, в холоде и одиночестве, он бы выбрал, чтобы тот ужас, что произошёл и продолжает происходить, тот кошмар, что свёл их снова вместе, никогда не случался. — Он так мне нужен. — Я знаю. Я знаю, как никто. — У меня хотя бы был шанс? Мо Жань догадывался, какой будет ответ. Чу Ваньнин никогда бы не дал надежду, если бы не был настроен серьёзно. Даже если он не любил Ши Мэя. Но говорить и отвечать за Ваньнина альфа не мог. — Я не знаю. Ши Мэй грустно усмехнулся в трубку. Он сам не знал, зачем это спросил. Это больше не имеет значения. Сейчас он благодарен самому себе за то, что решил позвонить, а не прийти лично. Не хватало ещё разрыдаться перед альфой, что забрал любовь всей его жизни. — Ты любишь его? — Да. Коротко и ясно. Не нужны красочные эпитеты, чтобы донести важное. Как тихий ответ «Я знаю» на признания в любви, которые они с Ваньнином шепчут друг другу перед сном. Потому что после дня, проведённого порознь, после всех испытанных эмоций хочется, чтобы точка была такой. Это так нужно и необходимо. — Знаешь, — Ши Мэй всё же выдал себя громким всхлипом, — однажды я признался девушке, она мне отказала. И спустя время я почему-то начал злиться на неё. Она не была виновата, просто так я выпускал эмоции. Потом стало легче, и чувства вовсе сошли на нет. Я даже разозлиться на него не могу. Мо Жань шумно вздохнул в ответ. Он прекрасно понимал, о чём говорил Ши Мэй. На Ваньнина просто не выходит злиться, не получается. Так же, как и чувства к нему вряд ли могут так легко сойти на нет. Он сам первое время не понимал, что с ним происходит, почему он просто не может выкинуть омегу из головы. Чу Ваньнин настолько выделялся, не подходил под общие шаблоны, что даже пресловутые стадии принятия не работали. Он, сам того не осознавая, будто в шутку стал смыслом жизни Мо Жаня. И не только… — Ши Мэй… Мо Жань замолчал, увидев в дверном проёме Чу Ваньнина. Омега жестом дал понять, что не надо прерывать разговор. Ваньнин уже догадался, кто был собеседником его любимого. — Знаешь, я всё же хотел бы встретиться лично. Это так глупо, да? — Ничего глупого. Когда ты свободен? Хорошо, завтра вечером, — ответил Мо Жань и положил трубку. — Это рано или поздно случилось бы. Не нужно думать, что ты виноват в чём-то, — сказал Чу Ваньнин, подойдя к Мо Жаню и взяв его руку в свою. Альфа тут же сжал её. «Вина»? Нет, это неподходящее слово. Просто ему неприятно, что он невольно стал источником боли своего друга. — Я никогда не буду винить себя за любовь к тебе. Это непросто, вот и всё, — ответил Мо Жань, поднося ладонь возлюбленного к лицу и оставляя лёгкий поцелуй на запястье. Чу Ваньнин молча сел на колени Мо Жаня, обнимая его за шею, чуть поглаживая. Ничего пошлого или намекающего на продолжение, лишь желание успокоить. Мо Жань прижался носом к шее Ваньнина, вдыхая аромат, без которого заснуть теперь невозможно. Руки уже привычно легли на талию. — Поехали домой, — прошептал профайлер. — Да.