Метод Чу

"Самый страшный гнев – гнев бессилия." (Михаил Булгаков "Мастер и Маргарита") — Извините, но мы пускаем только родственников сейчас. Вы можете.... — Я его муж, — проревел Мо Жань, громко ударив паспортом по столу. Брак с Ваньнином — это лучшее решение всей его жизни, и ему это доказывали вновь и вновь. Он раненым зверем глядел на медсестру, испуганно бегающую по его паспорту глазами. Как же долго... Это просто невыносимо. — Прошу, проходите. Палата номер пятнадцать, — пролепетала работница, аккуратно подталкивая паспорт мужчине, будто боясь, что он оторвёт ей руку вместе ним. Стоило Мо Жаню услышать заветные цифры, его и след простыл. Мужчина буквально влетел в палату. Его сердце... Его душа.... Всё завыло, желая прижаться к хрупкому телу супруга, что так непривычно неподвижно лежало на больничной койке усеянное трубками. Сердце билось, качая кровь в такт пиканью аппарата. Три дня... Он не видел его три дня. Колени подкосились, заставив мужчину рухнуть возле больничной, противно пахнущей хлоркой кровати. Руки нащупали ладошку возлюбленного среди белоснежного белья и мягко сжали, боясь навредить. Мо Жань псом прижался к пахнущей лекарствами и яблоками коже. Вэйюй физически чувствовал, как внутри всё разжимается, но липкий страх не торопился покидать его тело. Ваньнин... Его Ваньнин. Губы нетерпеливо, жарко и голодно прижались к нежной коже на тыльной стороне ладони мужа. Тёплая, родная.... Мо Жань так и замер, стоя на коленях и прижимая к лицу руку Ваньнина, слушая, как тихо-тихо Ваньнин дышит. Он здесь с ним. Однако через пелену эйфории прокрадывалась реальность. *** — Вы не понимаете. Я должен им сказать, — чуть повысив голос, ответил доктор, глядя на Чу Лея снизу вверх. — Просто скажите мне. Я близкий родственник. Это убьёт их, — почти умолял альфа, хотя, конечно, понимал, что просит врача нарушить закон. Соврать собственному брату. — Прошу, скажите, что ребёнка не было, что тест просто ошибся. Это же возможно. Врач тоскливо посмотрел на мужчину. Без слёз на него сложно взглянуть. Неудивительно, с его братом случилась такая трагедия. — Фактически ребёнка действительно не было. Срок слишком мал, это только первые недели беременности, — попытался успокоить его доктор. — Я понимаю ваше желание попытаться уберечь брата от боли. Однако позвольте сказать... Чу медленно кивнул, глядя на мужчину средних лет, смотрящего на него с высоты своего опыта. — Я боюсь, это может причинить ещё больше боли. Беременности, возможно, действительно не было, к сожалению, сейчас этого не определить, но я обязан сообщить, чем именно навредили вашему брату. С какой целью это было сделано, он догадается и сам, он весьма неглуп, — мужчина вздохнул. — Однако, если я твёрдо скажу, что ничего не было, на мой взгляд, это отнимет у него надежду на счастье иметь детей в будущем. Не моё это дело. Но врать сейчас — не самый разумный выбор. Врач положил руку на плечо Лея, заставив вздрогнуть. — Сложная ситуация требует сложной правды, — продолжил он. — Ваш брат и так всё поймёт. *** Дверь скрипнула, но Мо Жань не шелохнулся, будто боясь отвести взгляд от возлюбленного хоть на секунду. — Как ты? — спросил Лей, медленно подойдя к Вэйюю. — Врач сказал, он скоро придёт в себя. — Хорошо. Что с ним... делали? Мо Жань боялся этого вопроса, но ему было просто необходимо узнать ответ. — Он не подвергался насилию, никаких внешних или внутренних повреждений, помимо следов от уколов, нет, но... Лей запнулся. Стоит ли говорить это сейчас или же подождать, когда его младший брат очнётся? В любом случае он должен. Стоило ему открыть рот, как в палату вошёл доктор. — Вы супруг господина Чу? — обратился он к Мо Жаню. Альфа слишком резко кивнул. Всё происходящее всё ещё давило. Станет легче, когда Ваньнин очнётся, и, будто услышав его молитвы: — Где... я? — раздался голос такой слабый, что услышали его только благодаря полной тишине. — Родной, ты в больнице, — почти так же тихо произнёс Мо Жань, поднявшись на ноги, но не отпустив руку мужа. — Как ты? Хочешь чего-нибудь? Вэйюй понимал, что пылкие объятия, в которые он хотел заключить супруга, сейчас могут и навредить, поэтому всепоглощающую радость выражали лишь улыбка и слёзы, что застыли в уголках глаз. — Можно воды? — Я принесу, — засуетился брат, почти выбегая из комнаты. — Что последнее вы помните? — задал вопрос врач, щёлкнув колпачком ручки. Омега гулко сглотнул слюну, мучаясь от сухости во рту. — Я помню, как пошёл в больницу, чтобы... — затуманенный лекарствами взгляд вмиг стал осознанным. — Ребёнок... Скажите, он в порядке? Ваньнин резко сел на постели, отчего острая боль пронзила его голову. Мо Жань тут же подлетел к мужу, пытаясь уложить его обратно, но один взгляд омеги дал понять, что это бесполезно. Боль, отчаяние, надежда. Вэйюй тоже хотел задать этот вопрос... но не смог, не осмелился в одиночку. Оба неглупы... Всё ясно и понятно как день, но пока никто не смог облечь это в слова, это казалось неправдой. Мо Жань не знал, что сказать... существуют ли подходящие к таким ситуациям слова? Вернувшись, по гулкой, тяжёлой, вязкой тишине Лей сразу понял, о чём шла беседа. Конечно, его брата только одна вещь могла волновать столь сильно после пробуждения... Впервые в своей жизни ему захотелось сбежать. Эти несколько слов разобьют их. Их обоих. Но произнести их надо. — Я боюсь, что... В вашем организме были обнаружены следы препарата "Мифепристон". По сути, вам провели химический аборт, — врач замолчал на несколько секунд, но, взглянув в остекленевшие глаза омеги, добавил: — Но ваша репродуктивная функция в норме, вы не потеряли способность иметь детей. Срок был очень мал, сейчас даже наверняка не определить, были ли вы беременны. Мне очень жаль. Рот омеги чуть приоткрылся, будто Ваньнин собирался что-то сказать, но не нашёл слов. Вышел лишь задушенный вздох. Грудь тяжело поднималась и опускалась, будто Чу было нечем дышать. Он выглядел словно рыба, выкинутая штормом на берег и теперь ожидающая неминуемой смерти. Рука Ваньнина сжала больничную пижаму в районе живота. Врач, не проронив ни слова, вышел из палаты. Лей, понимая, что надо оставить их одних, вышел следом. Мо Жаню больно. Больно от осознания потери их чада, пусть даже это были лишь первые дни беременности. Он был счастлив всего несколько секунд, но их хватило, чтобы успеть представить, как он гуляет с крохотной копией обожаемого мужа. Больно смотреть на возлюбленного, что так и не смог выдавить из себя ни звука. Крик отчаяния будто застрял в горле. Омега беззвучно рыдал, прижимая колени к груди, не найдя в себе сил даже взглянуть на супруга. Вэйюй сперва застыл, будто потерял возможность двигаться. Будто всё это — сонный паралич, кошмар. И он бы всё отдал, чтобы это было так. Мужчина не осознал, что сам вот уже несколько минут плачет. — Посмотри на меня, — сперва очень тихо сказал Мо Жань, потом уже громче повторил. Его голос непривычно дрожал, — Прошу, посмотри на меня. Ваньнин, золотце, посмотри на меня. — Я не... Я не могу, — задыхаясь, произнёс Ваньнин. — Его нет. Эти слова уничтожали. — Посмотри на меня, — продолжал упрашивать Мо Жань, хотя сам начал задыхаться. На сей раз муж его послушал. Их наполненные слезами и болью взгляды пересеклись. Они будто разделили еë. Чу Ваньнин доверчиво, будто ребёнок, протянул руки к мужу. Мо Жань нырнул в его объятия, потому что нуждался в них ничуть не меньше. — Его нет... Я... — Тише. Всё будет хорошо, — шёпотом перебил Мо Жань. Чу Ваньнин сильнее прижался к мужу, судорожно вдыхая его аромат. Мо Жань в ответ уткнулся в макушку и дышал. *** — Ты хоть понимаешь, что творишь!? — прокричал Бинань, давая брату пощëчину с оттяжкой. — Ты... Что ударило тебе в голову? Ши Мэй опустился на пол, прижимая руку к обожжëнной ударом щеке. Он верил, искренне верил в бредовые идеи брата. Это было легко. Ши Мэй видел людей, которые слепо подчинялись ему, которые отслеживали каждый его взгляд, слово. И Ши Мэя, как брата их лидера, уважали. Видя такую власть и силу, сложно не поверить в то, что Бинань прав. Да и Хуа умел убеждать. Но, увидев возлюбленного, спящего нездорово глубоким сном из-за снотворного, Ши Мэй будто сбросил с глаз пелену. Ваньнин бы никогда не забеременел от человека, которого не любил. Он бы даже такой возможности не допустил. Значит, брат врал. Он говорил, что Ваньнин сам к ним придëт, что всë это маска и прикрытие, что омега пока сам не осознаëт своих чувств, потому что не помнит, что с ним случилось в детстве. Но вся проблема как раз в том, что он помнил. И помнил слишком хорошо. Что бы ни думали все остальные сейчас, Ши Мэй любил. Любил так сильно, что впервые поднял руку на брата. Всë как в тумане. Хуа Бинань отшатнулся от кровати, на которой спал омега. Ударившая рука непривычно болела. "Боже, что я наделал", — последняя мысль альфы, перед тем как брат, не жалея силы, ударил в ответ. У Ши Миндзина потемнело в глазах. — Чего ты хотел добиться? Спасти ублюдка этого пса? — кричал Бинань, сжав волосы брата в кулаке. — Он этого не хотел. Не хотел рожать от него, так просто вышло. Мы сделали благое дело. Избавили Ваньнина от этого сорняка! Он не смог помочь. Слишком слаб против собственного брата. И эта слабость стоила его любимому долгожданной беременности. Если бы он только был смелее... — Это неправильно... То, что мы сделали, — прошептал альфа, содрогаясь от очередного удара Бинаня. — Конечно, правильно. Он должен носить наших детей, и так и будет. Как это будет прекрасно, — очаровательно улыбаясь, ответил Хуа. Ши Мэй правда хотел этого. Мечтал об этом, но эти мечты — не более, чем мираж в пустыне, что видит уставший путник. Ваньнин никогда не будет с ним, никогда не подарит детей ни ему, ни его брату. Это больно, но это правда, с которой надо смириться. Чем быстрее, тем лучше. — Ши Мэй, ты что... Хочешь пойти против меня? Рука Бинаня в кармане пиджака сжала скальпель. *** В их доме было тихо. Каждый из супругов будто ходил по тонкому льду, пытаясь прийти в себя после пережитого и в то же время как-то вернуть в норму отношения со второй половинкой. Не сойти с ума и не утянуть любимого с собой. Сложная задача. Мо Жань теперь всегда спал, крепко прижимаясь к Ваньнину, боясь, что проснётся без него. Ваньнин часто просыпался из-за того, что Вэйюй сжимал его слишком сильно, но будить его не смел, только слегка менял позу, чтобы дышать стало легче. Юйхен, будто понимая состояние хозяев, всегда спал рядом, согревая своим маленьким тельцем. Порой Ваньнин не спал всю ночь, глядя на погружëнного в беспокойный сон возлюбленного, еле ощутимо поглаживая щëку Мо Жаня. Страшно подумать, что он пережил и продолжает переживать. Ваньнин вспоминал, как его съедало заживо ожидание новостей из больницы, когда Мо Жань лежал с пробитой пулей грудью. Они два раза чуть не потеряли друг друга. И нет никаких гарантий, что этот раз был последним. *** Мо Жань опять проснулся посреди ночи. Он не знал из-за чего. Вроде бы ему что-то снилось, но мужчина не помнил. Ваньнин болезненно простонал что-то во сне. Вэйюй только спустя несколько минут осознал, что практически придавил мужа своим телом. Мо Жань не мог заснуть, не ощущая мужа всем телом, и, увы, в этом не было интимного смысла. Не чувствуя его дыхания, Мо впадал в панику. Но так не могло продолжаться. Нужно как-то вернуть их жизнь. Мо Жань видел, как пагубно всё происходящее влияет на них. Мужчина аккуратно встал с постели и, погладив Ваньнина по волосам, ушёл на кухню. Через окно помещение освещал свет месяца. Мо Жань громко вдохнул морозный воздух ночи, открыв окно. — Ты простудишься. — Прости, я разбудил тебя, — взглянув на возлюбленного, ответил Мо Жань, возвращая взгляд к луне. — Я тоже плохо сплю. Оба замолчали, глядя в окно. Сказать нужно было так много, но никто не мог подобрать нужных слов. — Мо Жань, я... — Я, наверное, был бы ужасным отцом, — резко перебил альфа, наконец-то решаясь рассказать то, что терзало его душу. Ваньнин раскрыл рот, чтобы выразить свои мысли по поводу сказанного бреда, но вовремя одёрнул себя. — Когда мне рассказали, что ты пропал... Знаешь, я сразу подумал, что это из-за... твоего положения, — слово "беременность" застряло в горле, так и не слетев с губ. Никто из супругов не решался даже заикаться, лишь болезненными взглядами из окна провожали детей, идущих из школы домой. Мо Жаня разрывало. Сколько радости сперва принесла долгожданная новость, и какой ад она за собой принесла. Для себя он уже давно решил, что для него важнее. — Я подумал тогда, что лучше бы ничего не было. Лучше бы у нас так и не получилось, — слова давались с трудом, но осанка Мо Жаня оставалась идеальной. — Без тебя... Это всё не имеет смысла. Я хотел детей не просто от тебя, я хотел их с тобой. Я так хотел, чтобы всё закончилось, чтобы ты вернулся домой, — плечи Вэйюя начали подрагивать, но Ваньнин, сдерживая желание обнять, просто подошёл чуть ближе. Чу понимал, насколько этот разговор важен. — Я хотел, чтобы стало как раньше. Даже если это значило... Я ужасный отец, раз так говорю, да? — закончил Мо Жань, поставив вопрос с оттенком истерики перед своим мужем. Мужчина повернулся к своему супругу, позволив увидеть слёзы в уголках глаз. Ваньнин молча взял Мо Жаня за руку, переплетая их пальцы. — Никто не должен делать такой выбор. Никогда, — удивительно решительно произнёс омега. Его очередь быть сильным. Однажды благодаря Вэйюю он сам прошёл один из самых сложных и болезненных этапов в жизни, теперь Ваньнин должен то же самое. — Я знаю, как сильно ты любишь меня, и я знаю, как сильно ты бы любил нашего ребёнка. Никто не должен делать такой выбор, — Ваньнин положил руку на пылающую щёку мужа. — Ты и я, мы не виноваты. С хорошими людьми происходят плохие вещи, и в этом нет их вины. Мо Жань положил ладонь поверх руки любимого, прижатой к его щеке, и прикрыл глаза. Ваньнин почти видел, как стало легче. Его не отпустило, такое быстро не проходит, но чёрная дыра в душе немного начала затягиваться. — Помнишь, однажды ты сказал мне, что счастлив со мной и так будет, даже если мы останемся только вдвоём? — Мо Жань медленно кивнул, открыв глаза. — Я тогда ответил, что чувствую то же самое, и это не изменилось. Я не хочу, чтобы произошедшее изменило это. Я не хочу, чтобы мы постоянно об этом думали. Мо Жань понимающе кивнул, он хотел того же, но как отпустить? — Я не знаю, помнишь ли ты, но врач сказал, что сейчас даже не узнать, действительно ли я был в... положении. Давай... — слова душили, всё внутри противилось тому, чтобы их произнести, — давай просто будем считать, что ничего не было. Мо Жань, широко открыв глаза, смотрел на мужа, в глазах которого собрались маленькие, едва заметные слезинки, но в свете луны они ярко сверкали. После года попыток, после десятка обследований просто свести всё на нет. Всё ради их будущего, чтобы горе не утянуло на дно, чтобы призрак несбывшегося счастья не преследовал их. Чтобы они снова могли быть счастливы... только вдвоём. Мо Жань утянул в нежные объятия своего Ваньнина, положив сильную ладонь на затылок. — Я люблю тебя, — прошептал мужчина в волосы. — Я знаю, — грустно улыбнувшись, ответил Чу. *** Когда Мо Жань заснул спокойным сном, Ваньнин достал из тумбочки возле кровати все положительные тесты на беременность. Одного не хватало, в домашних штанах так же ничего. Чу быстро догадался, в чём дело, и аккуратно, чтобы не разбудить, достал из кармана шорт мужа последний тест. В груди потяжелело. Выйдя на улицу, Ваньнин выкинул их. Слёзы всё же обожгли щёки. Так нужно.