Метод Чу

I've got no soul to sell У меня нет души, которую можно было бы продать. (Nine inch nails - Closer) Вот уже третий день Чу Ваньнин в командировке. Сказать, что всё время его отсутствия Мо Жань ходил раздражённый и злой — это ничего не сказать. Весь период их брака обходился без ссор и скандалов, но когда его муж, которого он едва не потерял, заявил, что ему надо уехать по работе... "Я едва не потерял тебя! Едва не потерял свою семью! Ты хоть иногда, хоть немного об этом думаешь?! Думаешь о том, что я чувствую сейчас?" Боже, ему до сих пор стыдно. Не стоило на него голос повышать. Но Мо Жань всего лишь волновался за возлюбленного. Прошло всего три месяца после похищения, а что, если Хуа Бинань до сих пор крутится где-то рядом? Ваньнину стоило просто сидеть дома, но Мо Жань понимал, насколько невозможно и эгоистично это звучит. Жизнь не остановилась после похищения. Нужно продолжать как-то существовать. Выполнять свою работу. Ваньнин будет несчастен, если его запереть. Это последнее, чего Мо Жань хотел. Поэтому надо успокоиться. Они с Чу договорились жить как раньше. Но, конечно, свою роль в поведении Мо Жаня сыграла... неудовлетворённость. С тех пор, как Ваньнина нашли, Вэйюй так и не прикоснулся к нему. Не потому, что не хотел, нет. Очень хотел, но после всего это казалось неправильным. Боже, они ведь это уже проходили. Надо поговорить, когда Ваньнин вернётся. Наверняка их мысли одинаковы. Оба думали, что пока вокруг творится такое, лезть с сексом как-то аморально. Но разве это плохо, что супруги не потеряли страсть даже после всех бед? Три месяца... Мо Жань уже почти все фотографии Чу, которые имелись у него на телефоне, умудрился опорочить. И не всегда это были фотографии с сексуальным подтекстом. Просто он Ваньнина очень любил. Мо Жань громко хлопнул дверью, скрываясь в своём кабинете, заставляя вздрогнуть всех сотрудников, которые все эти дни ходили по струнке, боясь попасть под горячую руку. Как бы он хотел, чтобы Ваньнин был здесь сейчас. Был с ним. Но он вернётся только через два дня. Конечно, несмотря на ссору, супруги переписывались и созванивались, но это совсем не то. Ваньнин, очевидно, обиделся. Отвечал коротко и по делу. Мо Жань чувствовал, что сказал лишнего, и хотел извиниться, глядя в глаза, обнять, поцеловать, заласкать тело любимого мужа. *** Сердце пропустило удар, когда Мо Жань, зайдя домой, увидел в прихожей пальто супруга. Если вернулся раньше, то почему не позвонил? Неужели настолько обиделся? Мо Жань тяжело выдохнул. Он должен извиниться, и тогда всё будет как раньше. — Ваньнин, почему ты не сказал, что вернулся? — проговорил громко Мо Жань куда-то в пустоту дома. Альфа стянул пиджак, ботинки и отправился на поиски мужа. — Я знаю, я сболтнул лишнего. Мне не надо было это говорить,— заходя в их спальню, сразу произнёс Мо Жань. — Мне следовало... Мысли и душа покинули тело Вэйюя. Ваньнин сидел на постели в его рубашке и... А больше ничего на нём и не было. Слова застряли в горле, боясь спугнуть это наваждение. Ваньнин смотрел на него этим своим взглядом, от которого у Мо Жаня всё в штанах твердело. Интересно, как долго Ваньнин ходил по дому в таком виде? — А мне не следовало обижаться, — ответил Чу, подходя к замершему на пороге мужу. — Я так соскучился, — прошептал Мо Жань, касаясь своим лбом лба Ваньнина. — Я знаю, — ответил Ваньнин, нежно улыбаясь. Омега злился сам на себя за то, что по-детски обижался на супруга. Мо Жань так сильно любит его, так сильно беспокоится, злиться на него за это... так глупо. И Ваньнин тоже скучал. Такие глупые. Они относились к тому типу пар, у которых все проблемы и недопонимания можно решить сексом, но они этим не пользовались. — Мх... — простонал омега, заткнутый жарким поцелуем возлюбленного. Боже, как ему этого не хватало. Казалось, их последний поцелуй был целую вечность назад, и оттого слегка грубое прикосновение губ ощущалось таким долгожданным. Мо Жань — это всё, что ему нужно. Когда он рядом, все проблемы кажутся такими неважными. Вэйюй, решив не тянуть время, положил руки на задницу супруга. Ладонями он отчётливо чувствовал, что на Ваньнине нет нижнего белья. Его муж сведёт его в могилу. Мужчина планировал сделать всё медленно и нежно, но, ощутив, как Ваньнин нетерпеливо покусывает его губы, планы изменил. Хотелось быстро, страстно и прямо сейчас. Мо Жань подхватил Ваньнина на руки, заставив омегу обхватить ногами свою талию. Оба уже возбуждены до предела, и ждать нет ни смысла, ни терпения. Вэйюй уложил возлюбленного на кровать, задирая рубашку на нём. Вид открылся просто восхитительный. Ваньнин такой открытый, податливый, нежный, до одури возбуждённый. — Я люблю тебя, — произнёс преподаватель, целуя мужа в щёку. Они уже больше года в браке, но каждый раз, когда его муж говорил эти слова, внутри всё загоралось счастьем. Мо Жань скучал, даже когда Ваньнин просто находился в соседней комнате, не говоря уже о более длинной разлуке. Все говорили, что это пройдёт, просто они ещё не прошли стадию молодожёнов, но и Мо Жань, и Ваньнин знали: это никогда не закончится. — Я знаю, — ответил Вэйюй, утягивая любимого в глубокий, влажный поцелуй. Ваньнин, не прекращая поцелуй, нащупал его галстук и стянул его, принимаясь расстёгивать рубашку. Приятно. Наконец-то чувствовать его вот так. Раздевать. Наконец-то оба обнажены и могут коснуться друг друга. — Мххха... — простонал Ваньнин, ощутив губы на своей шее. Мужчина запрокинул голову, призывая подарить больше ласки. Чу почти подкинуло на кровати от ощущения влажного, горячего языка за ушком. Преподаватель зарылся пальцами в волосы супруга, прижимая к себе. Всегда так невыносимо, сладко и хорошо. Только с ним так. Больше никого не надо. — Если бы ты только знал, как я скучал по тебе, — одаривая поцелуем любимую родинку за ушком, шептал Мо Жань. — Думал, ещё немного и сорвусь к тебе. Я так хотел к тебе, хотел тебя. С ума сходил, — продолжил Вэйюй, прижавшись к обнажённому телу супруга. Ваньнин положил руку на макушку Мо Жаня, поглаживая. Он прекрасно понимал его чувства. Удивительно, насколько они привязаны друг к другу, и это замечательно. — Я сделал всё, чтобы закончить пораньше. Хотел прийти к тебе на работу, но подумал, вдруг ты ещё злишься... — Я никогда не смогу на тебя злиться! — перебил Мо Жань, отстраняясь, но только для того, чтобы взглянуть в глаза Ваньнина. Чу почти видел прижатые к голове щенячьи ушки. Такой милый. Его муж самый милый. Ваньнин приподнялся, чтобы поцеловать Мо Жаня в уголок губ. Но альфа, вновь не сдержавшись, повернул голову, втягивая в глубокий, страстный поцелуй. Не то чтобы Ваньнин был против. Мо Жань дорожкой поцелуев двинулся вниз, выцеловывая низ живота и плавно переходя к внутренней стороне бёдер. Мо Жань улыбнулся, услышав разочарованный вздох возлюбленного, ведь самое главное место он обделил лаской. Не всё так быстро. Вэйюй закинул на плечи обожаемые стройные ножки Ваньнина, целуя его колено. — Мх... Ах... — простонал омега, ощутив пальцы супруга в себе. Резко и неожиданно вспышка удовольствия и желания обожгла мужчину, расходясь по разнеженному ласками телу. Так долго. Они не занимались любовью так долго, что тело с ума сходило, отвыкнув от подобного внимания. Пальцы внутри двигались по-издевательски нежно и осторожно. — Пожалуйста, Мо Жань. Ну хватит уже, — умолял Ваньнин, сминая простыни под их телами. — Всё такой же нетерпеливый, — улыбнувшись, ответил Мо Жань. У самого терпение было на нуле, но ему слишком нравилось, когда муж, потеряв себя в удовольствии, буквально требовал, чтобы его трахнули. Впрочем, кто он такой, чтобы отказывать своему золотцу? — Ещё... Сильнее, — продолжал умолять Ваньнин, подаваясь назад, стараясь почувствовать ещё больше. "Блять" — последнее осмысленное слово в голове Мо Жаня. *** — Ваньнин... Ах, — позвал Вэйюй, прежде чем устало поцеловать супруга в лоб. Оба тяжело дышали, и в голове до сих пор витал послеоргазменный туман. Пара лениво целовалась, крепко прижимаясь друг к другу, желая разделить этот момент, наполненный нежным удовольствием. — И как вы тут без меня? — спросил Чу Ваньнин, утыкаясь Мо Жаню куда-то за ухо, вдыхая его аромат. Движение вышло ленивым и усталым, но расслабленным. — Юйхен без тебя плохо спал, всю ночь по дому носился. На работе всё хорошо, — ответил Мо Жань, оставляя поцелуй на обнажённом плече мужа. — А как у тебя дела? Раз ты раньше вернулся, значит, всё хорошо. — Да... Всё было замечательно, — улыбаясь, произнёс Ваньнин, нависая над альфой. Мо Жань вздрогнул, он уже знаком с этой улыбкой. Так Ваньнин улыбался, принося дичь с охоты. *** Три дня назад. Дороги небольшого города были слегка присыпаны снегом, делая картину пригорода ещё более живописной, и в эту идеальную картину, которая словно являлась иллюстрацией к зимней сказке, не вписывался один мазок. Труп женщины. Кровь бедняжки впитывалась в снег. Её тело будто глубокая рана на лице городка. Такой жестокости простые жители тихого, негустонаселённого городка понять не могли. — Эта уже четвёртая, — произнёс полицейский, стоящий за спиной Ваньнина. Молодой парень, очевидно, не сталкивался с таким раньше. — Почему раньше не вызвали? — спросил Ваньнин, отмечая, что труп сюда принесли: крови вокруг тела для такого количества ран слишком мало. — Так думали сначала, что сами справимся. Городок маленький, приезжих по пальцам пересчитать. Думали, дело нехитрое. Арестовали их всех. — Но убийства не прекратились, — перебил Ваньнин, — он местный. Отпустите бедолаг, которых арестовали. Полицейский хотел было возмутиться, но стоило вновь взглянуть на тело бедняжки, припылённое сверху снегом, как возмущение покинуло его мысли. *** — Вы уверены, что это местный? — вновь спросил глава местной полиции. — Вы из большого города, должно быть, не до конца понимаете менталитет местных. Здесь почти все семейные, никто вот на это не способен. — В том то и дело. Вы чужаков за милю видите, девушки бы с незнакомцем не ушли, а значит, убийцу пусть косвенно, но знали, — слегка повысив голос, ответил Ваньнин. Он терял терпение, объясняя очевидные вещи. Да, местных служителей закона можно понять, они мыслили максимально просто, их умы не были закалены интеллектуальными играми с серийными убийцами, но они теряли время. Ваньнина редко приглашали в командировки, но этот случай особенный. Криво вырезанная бабочка и вполне детальное описание убийств — вот, что нашли в небольшой библиотеке. В письме, будто предвещая сомнения полицейских по поводу его оригинальности, упоминались вещи, которые мог знать только преступник. Ваньнин знал: убийца уже выбрал следующую жертву. Ещё и с Мо Жанем перед отъездом повздорили... Сам бы сейчас кого-нибудь убил. Полицейский стушевался под холодным хищным взглядом. Признать в Чу омегу сейчас казалось невозможно. Говорят, он замужем. Что же за человек его муж, раз способен находить общий язык с... таким омегой? Выйдя из полицейского участка, Ваньнин полной грудью вдохнул морозный воздух. Будто пытаясь учуять свою цель. Красиво здесь, тихо и спокойно. "Им" здесь тоже нравится. Замкнутость таких городков, особенности жизни и воспитания. Многие не понимают, что порой это отнюдь не положительно влияет на психику. Местный, мужчина, семьянин, старше тридцати, жена, очевидно, не знает о пристрастиях супруга, скорее всего, имеет работу, для которой поздние возвращения — норма, полицейский, охранник. И тот, кто имеет постоянный доступ в библиотеку. Это будет проще, чем Ваньнин думал изначально. *** — Честно говоря, всю жизнь здесь живу, но с таким впервые сталкиваюсь, — дружелюбно произнёс охранник, наливая кипяток в чашку для Ваньнина. — Зачем вы здесь? За окном небольшого здания буря. Её холод ощущался на коже даже внутри хорошо отапливаемого читального зала. Сюда редко кто-то заходил. Кроме заядлых любителей бумажных книг и старичков, которым негде было скоротать время. — Я уверен, что, возможно, вы с ним пересекались. Сюда, как я вижу, особенно зимой редко кто-то заходит, — приветливо улыбнувшись в ответ, произнёс Чу Ваньнин. — Вижу камеры, на них ничего? — Что вы, это муляжи. На настоящие камеры денег уже давно нет, — ставя чашку перед преподавателем, ответил мужчина. — Думаю, увидь я человека, способного на такое, запомнил бы. Не нравилось ему всё это. Ваньнин напряжён и расслаблен одновременно, будто старается себя не выдать перед нападением. — Как это удобно, правда? Охранник, стараясь сдержать дрожь, задал встречный вопрос: — О чём вы? — Отсутствие камер здесь. Для преступника это удобно. Все в городе об этом знают? — Некоторые да, — выдавил из себя охранник. Ему всё больше не нравилась сложившаяся ситуация. — Почему вы так напряжены? Я вам не нравлюсь? — продолжил давить омега, не отрываясь глядя на убийцу. — Просто из ваших слов можно подумать, будто вы меня подозреваете, — хихикнув, сказал мужчина. — Оу, вам не о чем беспокоиться. Наш убийца импотент, а вы же не импотент. Вон какой крепкий парень, — буднично и легко ответил Чу Ваньнин, отпивая чай и сжимая складной нож в кармане. Гадость. И у этой гадости всё на лице написано. Нет ничего более очевидного, чем поведение насильника с ущемлённой гордостью. *** Наши дни. — Нам нужно поговорить, — начал Ли Фенг, едва переступив порог дома Мо Жаня и Чу Ваньнина. — И не делай вид, будто не знаешь, о чём я. Мо Жаня дома нет? — Нет. Будет дома через два часа, — спокойно ответил омега, пропуская начальника в дом. — Отлично. Не хочу, чтобы он об этом узнал, это... — Ты мне угрожаешь? — перебил Чу, глядя стеклянным взглядом на Фенга. — Нет. Слушай, давай с тобой спокойно поговорим, присядем, — попросил Ли, садясь за стол на кухне. — Пожалуйста, объясни мне: зачем? Чу также сел напротив старого друга. — Я пришёл к нему в библиотеку. Задал пару очень неприятных вопросов, чтобы оценить реакцию, он не выдержал, напал на меня, — сложив руки на столе, начал Ваньнин. — Я защищался, вот и всё. — Ваньнин... — Это всё, — ставя точку, продолжил Ваньнин. — Я же не убил его, верно? К чему столько эмоций? Ли Фенг знал: раны на преступнике не для обороны. — Я и ты знаем, что он — один из людей Бинаня. Именно поэтому я и послал тебя туда. Твоя ненависть понятна, но... — Я просто защищался. Два ножевых ранения — не тридцать два, — чуть повысив тон, вновь перебил омега. — С каких пор ты так печёшься о насильниках? — Я волнуюсь о тебе. Пойми, ты раньше рыдал, когда приходилось кого-то ранить даже при самообороне, — подойдя ближе к другу, спокойно начал Ли Фенг. — Будь у меня возможность, я бы первым убивал таких, как он, но чем бы мы тогда отличались от них же? — Знаешь, я тоже так думал. Но сначала мою сестру сделали инвалидом, потом я едва не потерял мужа, потом я потерял своего ребёнка, и всё это произошло, пока я, прикрываясь моралью, боялся выстрелить в человека, до дрожи боялся причинить боль, сорваться. Я был слаб, — прошипел Ваньнин, наклоняясь к Ли Фенгу. — Нет. Ты не был слабым... — Нет, был. Лита меня больше не слушает, потому что я отличаюсь. Больше никто не слушает. Тогда я потерял не только ребёнка. Я потерял кое-что ещё, — Ваньнин придвинулся ещё ближе, чтобы сказать на ухо. — Чувство безопасности. Его нет. И знаешь, это хорошо. Я заставлю слушать. *** Лита сверкала, будто драгоценный камень, в шёлковом платье-комбинации, сшитом на заказ. Разрез сбоку на грани дозволенного при ходьбе игриво оголял чуть больше, становясь почти пошлым. Лакированные туфли на высокой шпильке с агрессивно красной подошвой дополняли лаконичный образ. — Госпожа, вы сегодня ослепительны, — слегка запинаясь, произнёс один из работников клуба. Мужчина уже представлял, как к концу вечера подошвы этих чудесных брендовых туфель оставят синяки на его коже. — Сегодня у меня замечательное настроение. Наш ежегодный приём должен пройти безукоризненно. Я хочу, чтобы все остались довольны, — поправляя контур красной помады, ответила Лита. — Один взгляд на вас уже дарит наслаждение. Выше любимое кольцо, — подавая зеленоглазую змейку, ответил мужчина. — Не нужно. Хочу что-нибудь новое.