Наш путь начинается с мысли. Она гонит нас вперёд, открывая всё новые миры фэнтазийной реальности. А теперь присмотрись! Неужели это всё просто фантазия?
Хати хмуро смотрел Рене прямо в глаза. Холодные блики так и сверкали в глубине небесной синевы. Лицо не выражало никаких эмоций. Он не моргал и, казалось, даже не дышал. В палате ощутимо похолодало, и девушка поёжилась. Такемичи из-за появившегося напряжения залез на койку и закутался в одеяло, чтобы не замёрзнуть. В голове старшего Ханагаки эхом звучали слова врача. В нём не было ни злости, ни страха. Просто ничего. Отчего-то появилась всепоглощающая пустота, а почти зажившие раны ощутимо заболели. Перед глазами, словно видение, встало замёрзшее озеро, снег и кровь. Очень много крови. Это видение как появилось, так внезапно и исчезло, оставляя после себя тревогу и гулко бьющееся сердце. Что это было, Хати не знал. Но отчего-то картина казалась ему до скрежета зубов знакомой. Словно очнувшись ото сна, старший из братьев сделал серию прерывистых вздохов. Лёгкие болели из-за долгого отсутствия поступления кислорода. Парень поочерёдно поморгал глазами и осмотрел помещение: знакомые стены и мебель, Рене и Такемичи, сидящий под одеялом. Он в палате. Ни озера, ни льда… Только холод. Как внутри, так и снаружи. Осознав, что молчание слишком затянулось, Хати поспешно, но очень тупо ответил: — А да? Ну ладно… — И это всё?! — удивлённо вскрикнула девушка, вскакивая со стула и распахивая широко глаза. Парень ошарашено на неё посмотрел, на уровне условных рефлексов прикрывая собой Такемичи. — А что я ещё должен сказать? Ну, вау, круто, — обескураженно ответил старший Ханагаки, ощущая, как ребёнок в его руках понемногу вылезал из своего кокона. Ну да, ему явно не хватало кислорода. Старший слишком сильно его схватил. Ослабив свою хватку, Хати позволил младшему брату вынырнуть из-под одеяла. Растрёпанная голова показалась на поверхности. Покрасневшие от духоты щёки ярко алели. Такемичи откинулся на грудь старшего, жадно хватая воздух ртом и позволяя мягко себя приобнять. Мальчик что-то пробурчал себе под нос недовольным тоном, но что — парню так и не удалось понять. — Не знаю… что боишься? Но явно не такого железобетонного спокойствия. Хати, сам подумай, этот человек всё ещё на свободе, и он в любой момент может снова попытаться тебя убить! Неужели тебе совсем не страшно? — обеспокоенно сказала Рене, вплотную подходя к парню и хватая его за плечи. Старший Ханагаки, находясь в лежачей позиции, почувствовал себя максимально беззащитно. Его зрачки непроизвольно сузились. Такемичи быстро сполз вниз по телу брата, чтобы не попасть под раздачу. Врач-кардиолог тяжело дышала. Её обеспокоенный взгляд метался по лицу Хати, после чего зацепился за глаза. Девушка отпрянула. — Что з… — Удачи ему в этом деле, — спокойным тоном перебил её парень, аккуратно поднимаясь чуть выше по подушке. — Тем более и со мной покончить будет не так просто, как хотелось бы. Сейчас я знаю, что моя жизнь на прицеле, а значит, смогу дать отпор. — Хати, не будь таким самоуверенным! Что может противопоставить ребёнок с такими травмами взрослому человеку? Да ты даже убежать не сможешь! — в отчаянии вскрикнула Рене, закрывая лицо ладонями и оседая на свой стул. Старший Ханагаки прикрыл глаза для обдумывания ситуации. Он прекрасно понимал, что девушка права. Даже при всём своём остроумии ему не удастся побороть противника в таком состоянии. В голову не лезло ничего. Нет, он был не из тех, кто просто так храбрится. Ему тревожна сама мысль, что в эту канитель будет втянут кто-то из его близких. Хати не мог так рисковать, а потому лучший вариант сделать вид, что всё нормально. Успокоить их, а самому быть наготове. Чтобы даже муха без ведома по помещению не летала. Из тяжких мыслей его вырвали всхлипы. Сначала Хати подумал, что с младшим что-то случилось, но обескураженное лицо Такемичи говорило об обратном. Это Рене не смогла справиться с накатившими эмоциями и расплакалась. Черты лица старшего Ханагаки значительно смягчились. В воздухе завитал успокаивающий аромат полевых цветов. — Иди сюда, не плачь, — ласково сказал парень, принимая в свои объятия девушку. Старший из братьев был не лучшим утешителем, но он старался подбирать слова, воркуя над своими подопечными. Рене так и уснула вместе с Такемичи, обнимая Хати с двух сторон. Он же тоскливо перебирал их волосы, наблюдая, как очередной день близился к закату. Завтра вернётся Акира. Им о многом нужно будет поговорить. Да и что-то подсказывало, что следующая неделя будет полна на эмоциональные потрясения.***
Акира уже битый час пытался найти необходимую ему информацию о собственном месте работы. К его удивлению, те, кто мог рассказать о нём, либо мертвы, либо в тюрьме, либо пропали без вести. Конечно, мужчина понимал, что дело пахнет жареным. Напрягало лишь то, что все эти годы он просто не замечал этих махинаций. Не сказать, что Акира слепо верил своей жене, нет. Такого никогда не было. Но из жалости к этой женщине Ханагаки закрывал глаза на её странности, и, видимо, зря. То, что он нашёл, поистине ужасало, но осознание, что это лишь вершина айсберга, пугало ещё сильнее. К его отчаянию, необходимого звонка всё так же не наблюдалось. — Видимо, дело и правда палёное, раз даже ты не можешь найти нужную информацию… — с усмешкой проговорил Акира. Раздался звонок домофона. Врач замер. Кьёко должна прийти только через полтора часа. Доставку и товарищей он не ждал. Гости. Быстрым жестом он погасил свет и запаролил компьютер. Они не должны были его вычислить, ведь он скрыл свой след ещё до подключения к сети. Где-то прокололся? Незваные гости всё не унимались. Тихо спустившись вниз по лестнице, Ханагаки вытащил из кармана уже такой знакомый с детства складной нож. Позолоченная гравировка на лезвии сверкала до боли родными инициалами. Мужчина на автомате погладил буквы пальцем. В обычное время это действие успокаивало нервы. За входной дверью слышалось дыхание. Тот, кто там находился, ждал ответа хозяина дома. Нажав нужную комбинацию цифр, Акира разблокировал доступ к системе и вывел на дисплей вид с камеры. На пороге стояло трое мужчин в чёрных строгих костюмах. На верхнем нагрудном кармане пиджака у всех была нашита знакомая эмблема. Ханагаки облегчённо выдохнул и включил связь: — Приветствую, господа, что вам понадобилось от меня в столь поздний час? — вежливо поинтересовался хозяин дома, всё ещё держа нож наготове. — Волчий вой слышен всё чаще, ноль три прислали вам, — до боли привычно ответил мужчина, стоящий ближе всех. Врач, смекнув в чём суть, открыл дверь и протянул руку. Пришедший оценивающе осмотрел и вложил в раскрытую ладонь карту памяти. Как по щелчку трое гостей развернулись на сто восемьдесят градусов и медленно покинули участок Ханагаки. — Да осветит Луна ваш путь, — сказал Акира уходящим, в почтении склонив голову. — Во славу великому Солнцу! — с ухмылкой ответил один из троицы, прежде чем сесть в чёрный автомобиль. Хозяин дома хмуро проследил за уезжающим авто, после чего проверил местность на наличие жучков. Его выражение лица сменилось на раздражённое. — Вот же чёрт прилизанных, чтоб тебе лик Солнца в пути померещился. Столько лет прошло, а уважению к старшим так и не научился, — буркнул Ханагаки и вернулся в дом. Уже сидя за компьютером мужчина начал загружать файлы с карты памяти. Папок было пять и все обозначены цифрами. Открыв первую, врач увидел вордовский документ, который долго не хотел открываться. Это было письмо. — Хах, он до сих пор помнит наш шифр, хоть память не отбило на старость лет. Это уже радует, — посмеялся Акира. Ханагаки с улыбкой начал читать письмо. По мере того, как его глаза пробегали по строкам, уголки губ опускались, а брови хмурились. У врача не укладывалось в голове, как такое возможно, но он знал одно: ему нужно спешить.***
Хати с трудом открыл глаза и не сразу сообразил, что происходит. Знакомая палата… Нет, не она. Или всё же? Он жмурился, всё ещё пребывая в шоковом состоянии от увиденного. Полный хаос предстал перед ним. Разломанная аппаратура, мебель. Под ногами громко скрипело выбитое из окон стекло. Жалюзи с корнем вырваны и брошены в угол помещения, где когда-то была раковина. А вот и она сама: разломанная на две части лежит под койкой. Толстый слой пыли и грязи на том, что когда-то было тумбой. Ханагаки нахмурился. Осознанный сон. По спине пронёсся табун мурашек. Сейчас его волновал только один вопрос: где выход? Парень развернулся на пятках, услышав, как осколки стекла хрустят под ногами, и вышел из помещения. Он не сразу заметил дверь, лежащую на полу, и запнулся об неё. Размахивая руками, ему всё же удалось удержать равновесие. — Блять, — сматерился Хати, слушая, как эхо от его голоса пронеслось по тёмному коридору. Парень на мгновение замер. Ответа на этот звук не последовало. Он был здесь один. Стало совсем зябко и одиноко. Где-то так же громко капала вода. Пройдя шаткой поступью вперёд, он увидел хол здания во всей красе. Всего пять этажей. Со своего второго Хати увидел зияющую дыру в потолке. Именно через это отверстие капала вода. Архитектура помещения была таковой, что создавала идеальный колодец. Каждый этаж соединяла лестница. Было светло — это Луна струила свои лучи сквозь разрушенную крышу здания. Осмотрев по мере возможностей второй этаж, Хати увидел лестницу, ведущую в холл, а там уже и до выхода не далеко. Старший из братьев побрёл вдоль перил навстречу своему спасению. Глаза то и дело цепляли разрушенные палаты с вырванными вместе с петлями дверьми. Кое-где краска слезла со стен, на кафельной плите под ногами виднелись слои раскрошившейся штукатурки. Пройдя немного дальше, Ханагаки чуть было не ударился головой о свисающую с потолка лампу, держащуюся на одном жалком проводе. Горе тому путнику, на кого свалится эта бандура. Послышался крысиный писк. Хати замер и насторожённо осмотрел коридор в поисках источника звука. Перебирание маленьких лапок, шлёпающих по кафелю, стремительно приближалось. Источник этих звуков не заставил себя долго ждать, и мимо старшего из братьев пронеслась здоровенная крыса, скрываясь в очередной чёрной дыре палаты. Парень поёжился. Продолжил свой путь он с мыслью, что лучше бы ему уже сейчас проснуться, потому что сознание одолевало какое-то нехорошее предчувствие. Вскоре Хати понял, что послужило ему фундаментом. Лестница, к которой так резво пробирался старший Ханагаки, была разрушена. Парень был далеко не дурак, но и оставаться на одном этаже с крысами, ему не хотелось. Старшему из братьев ничего не оставалось, кроме как разбежаться и прыгнуть, испытав свою удачу на максимум. И он рискнул. Его тело, не сумев приземлиться на первую целую ступень, кубарем покатилось вниз, отбив все конечности и органы. Хати закашлялся. Боль стянула грудную клетку, заставляя скрутиться в позу эмбриона. — Больно… — прохрипел парень, обхватив свои плечи руками и поджав колени как можно плотнее к себе. Сквозь сужение, Ханагаки ощущал, как в воздухе завитал знакомый запах крови, но на этот раз какой-то более противный. В голове резко пропали все сравнения и мысли в целом. Пришлось через силу подняться и осмотреть себя. Нет, на нём были только мелкие ссадины и царапины. Переломов и растяжений не наблюдалось. Откуда тогда запах? Парень, пошатываясь, встал на ноги и отряхнулся от скопившейся на полу пыли. Его взгляд зацепился за приёмную стойку. Документы были разбросаны вокруг неё, ящик для ключей так же прибывал в хаосе. Стеклянная автоматическая дверь, находящаяся напротив стойки, была разбита. Шальной ветер ворвался в здание, взъерошив волосы Хати. На улице было темно. Даже в соседних домах не было признаков жизни. Он и правда здесь совсем один. Позади послышался треск. Хати затаился. Казалось, он забыл, как дышать. Медленно старший из братьев повернулся на звук, о чём тут же пожалел. Прямо вплотную к его лицу появились два огромных красных глаза. Гулкий рык этого нечто заставил завибрировать внутренние органы. Смрадное дыхание обдало лицо парня. Громкий писк крысы привёл парня в чувства. Он со всем адреналином сорвался с места и побежал к выходу из здания, ощутив, как заныли полученные до этого травмы. Оглушающий рёв раздался позади него. Поворот, ещё один, уклонился и… Падение. С дикими глазами Ханагаки повернулся, чтобы посмотреть на то, чего он так испугался. В паре шагов от него стояло… О Господи, что это? Странное, лохматое, волкоподобное существо с непропорционально большими алыми глазами смотрело прямо ему в душу. Хати опустил вниз по лапам на мгновение изучающий взгляд. В животе скрутился узел ужаса. Вместо привычных собачьих лап его встретили… Человеческие ладони с удлинёнными пальцами и острыми когтями. Появился рвотный рефлекс. Старший из братьев дрожал от ужаса. Вокруг витал запах тухлой крови, вызывая сильное головокружение. Тварь сделала шаг к нему. Парень испуганно осмотрел помещение в поисках того, чем можно обороняться, но, к своему ужасу, обнаружил лишь источник вони. Недалеко от него кучей лежали полуразложившиеся тела незнакомых ему людей. Снова рвотный позыв. Взгляд метнулся на обидчика. Хати, уже мало что понимая, развернулся спиной к чудовищу, из пасти которого капала слюна, и попытался подняться. Раздался озлобленный рёв, и на Ханагаки навалилась тяжёлая туша. Парень лишь чудом успел прикрыть рукой шею. Ему казалось, что он оглох. Старший Ханагаки был способен только испуганно смотреть, как это нечто отрывает кусок плоти от его руки. Он не почувствовал боли, лишь слёзы ручьями струились по щекам. В воздухе витало отчаяние. Вспышка солнечного света озарила разрушенное помещение, лишив Хати зрения. Он слышал, как от боли взвыло то существо, и победоносно ухмыльнулся. Ему не суждено умереть от лап этой твари. Свет погас, однако глаза ни в какую не желали привыкать к окружающей темноте. Со стороны входа в здание послышались спешные шаги. Старший из братьев вслепую попытался отодвинуться от источника звука, но резкая боль, пронзившая руку, не позволила ему уползти с места. — Ш-ш-ш, не бойся, Хати, это я, — прозвучал голос парня, что приходил к Ханагаки в прошлом сне. Широкие ладони обхватили руку Хати, после чего боль в конечности стихла. Пытаясь проморгаться, старший из братьев вслепую нащупал своего спасителя. — Всё хорошо, он ушёл. Прости, но я смог залечить твою рану лишь частично. Объясню всё тебе чуть позже. Здесь оставаться опасно, это его владения. Нам нужно перенестись в другое место, — обеспокоенно сказал беловолосый, обводя взглядом здание. — Куда? — всё, что смог выдавить из себя Хати, когда его зрение более-менее восстановилось. — Мне нужна твоя помощь. Так как это твой сон, только ты можешь им управлять в полной мере. Поэтому, Хати, тебе необходимо перенести нас домой, — ответил с тёплой улыбкой спаситель, помогая старшему из братьев подняться на ноги. — Но как? Я понимаю, что нахожусь в осознанном сне, но разве могу поменять локацию? — в смятении ответил Ханагаки. Ему было куда спокойнее в присутствии этого парня. Однако Хати видел, как тот напряжён. — Я тебе помогу. Закрой глаза, — дождавшись, когда старший из братьев выполнит просьбу, беловолосый продолжил: — Представь себе то место, где мы с тобой встретились в первый раз. Я точно знаю, что ты его запомнил. Вот, молодец. А теперь представь, как мы стоим там. Ханагаки внимательно вслушивался в голос беловолосого и выполнял его поручения. Когда перед глазами всплыл образ того самого леса и их, стоящих на открытом участке, ощущение твёрдой поверхности под ногами на время пропало. Зазвучало стрекотание кузнечиков и пение птиц. Хати позволил себе открыть глаза, и, о чудо, они оказались на том самом месте. Спаситель стоял рядом и радостно ему улыбался. — Ты большой молодец. Я знал, что у тебя получится! — воодушевлённо сказал беловолосый. — Пойдём, я знаю, где здесь можно присесть, разговор нас ждёт долгий и тяжёлый. Хати на пару минут словил мух и тупо пялился в спину удаляющемуся парню. Сильный порыв ветра заставил его отмереть и рвануть вслед за знакомым. Тот шёл быстро, и казалось, что даже деревья и кусты убирают свои ветви, чтобы пропустить его. Ханагаки же, наоборот, постоянно получал по лицу веткой. На пятый удар у него даже нервный тик начался. Вскоре лес стал прореживаться, пока полностью не превратился в открытый участок земли. К великой неожиданности беловолосый резко остановился, из-за чего Хати с силой влетел в его спину. — Мы пришли, — сказал парень, практически беззвучно опускаясь на траву. Спустя пару мгновений Хати повторил за ним, неуклюже плюхнувшись рядом. Только сейчас он позволил себе осмотреться. Они находились на сопке. Открытый участок земли покрывали цветы и высокая трава, а заканчивался он обрывом. Старший из братьев нервно сглотнул. Даже при всём желании ему бы не удалось заметить такую подставу. Он бы точно сорвался и кубарем полетел вниз по склону. Только сейчас старший брат заметил, что в низменности находилось то самое озеро из его сна. Оно всё так же сияло, словно отражая лунный свет. — Итак, с чего бы ты хотел начать? — задал неожиданный вопрос беловолосый. — Для начала скажи мне, кто ты? — серьёзно спросил старший Ханагаки, нахмурив брови. Парень от такой острой реакции заметно стушевался и нервно осмотрел собеседника. — Меня зовут Сколль, большего я, к сожалению, тебе сказать сейчас не могу. Ты должен всё вспомнить сам. Мне позволено лишь направлять тебя, — нервно с нотками грусти ответил беловолосый. Хати задумался. Это имя было ему очень знакомо. По крайней мере, он знает скандинавскую мифологию и в честь кого назвали этого парня. Ханагаки пробило на смех. Вот и встретились два мифологических одиночества. — Я тебя понял. Тогда давай перейдём к следующему вопросу. Что это была за тварь, и почему она на меня кинулась? Хотя последнее звучит тупо, забудь, — смущённо пробурчал Хати, нервно почёсывая щёку. — Это был подчинённый Одина — Гери. Ни за что бы не подумал, что этот верховный ублюдок решит таким образом до тебя добраться, — в гневе прорычал Сколль. — Хати, в следующий раз, когда тебе приснится подобный сон, — беги, не задумываясь. Первый признак присутствия Гери — это полное разрушение привычных образов. — А что будет, если я не смогу убежать? — взволнованно спросил Ханагаки, пытаясь уложить в своей голове всю информацию, которую он только что получил. — Он тебя убьёт, — сказал беловолосый холодным тоном, от которого у старшего брата пробежались мурашки. Взгляд Сколля после этих слов стал какой-то мрачный, а глаза словно посерели. Старшего Ханагаки передёрнуло, было такое ощущение, будто он только что мертвеца узрел. — Т… Так, значит, ему нужна моя голова… Но ведь это просто сон, — промямлил старший из братьев, от напряжения начав заикаться. — Дело в том, что это осознанный сон. Ещё и непростой. Твоя душа переносится туда, откуда она пришла. Часть её Гери уже оторвал, когда кинулся на тебя. Я сумел лишь поправить твоё духовное поле, но то, что было утрачено, — вернуть не смогу. В дальнейшей жизни ты, возможно, поймёшь, что конкретно этот ублюдок забрал у тебя сегодня, — с тоской в голосе ответил беловолосый, взяв руку Хати и поглаживая место, которое пострадало от острых клыков. У старшего Ханагаки резко защемило сердце. Стало как-то совсем неуютно. Пусть прикосновения Сколля и были приятными, но спокойствия они не добавляли. Хати била мелкая дрожь. — Не бойся. Я чувствую твой страх. Сейчас ты не один и больше никогда не будешь. Я не позволю повториться тому, что произошло ранее. Старший растерянно посмотрел на Сколля. Ранее? Что же такое могло произойти? Поток вопросов прервал странный, но приятный звук, похожий на перелив колокольчиков. Отчего-то сердце пустилось в пляс, а щёки и уши заалели. — Хах, почувствовал-таки. Зов крови в тебе и правда остался, — посмеялся беловолосый, получив вопросительный взгляд. — Ты позже всё поймёшь сам. — Ладно, но всё же, что это за звук? — Это древо Иггдрасиль шумит, — с ухмылкой ответил Сколль. — Скорее всего, там опять белке неймётся. — Иггдра… Что? — недоумевая, переспросил Хати. — Иггдрасиль является центром мира человеческого. Этот звук оно издаёт, когда кто-то причиняет ему боль. На его ветвях так же расположены остальные девять миров. Кстати, из-за людишек оно плачет куда чаще… — недовольно пробурчал последние слова себе под нос Сколль. — А… — хотел было Ханагаки задать следующий вопрос, как за его спиной зазвучали шаги. После последних событий его нервные клетки были расшатаны, а потому к подобным казусам он просто не мог отнестись спокойно. Старший резко подскочил и отбежал ближе к Сколлю. Как оказалось, к ним пришла уже знакомая девушка из снов. — Здравствуй, Луна, какими судьбами тебя к нам занесло? — в язвительной манере спросил беловолосый. Девушка закатила глаза под лоб. — Не переживай, я за тобой. Нас вызывают, — в тон своему собеседнику ответила Луна и перевела взгляд на Ханагаки. Её щеки тут же покрылись румянцем, а на губах расцвела улыбка. — Прости, Хати, но вам придётся разойтись пораньше. Старший Ханагаки не успел и пары слов связать, как девушка прикоснулась к его лбу своими холодными, но мягкими губами. В тот же момент он погрузился в темноту.***
С трудом разомкнув веки, Хати осмотрелся. Он в больнице, там же, где и засыпал. С обеих сторон его обнимают Рене и Такемичи, мило посапывая. Младший Ханагаки закинул на старшего ногу и двумя руками обхватил его руку. Хати и дальше бы мог разглядывать эту милейшую картину, но зов затёкших конечностей оказался сильнее. В попытке сменить положение старший Ханагаки чуть было не спихнул с койки девушку. Он в панике схватил её за талию, притягивая обратно. Его травмы тут же постучали по макушке, говоря, что это было самой тупой затеей в жизни. Поморщившись, он принял сидячее положение, тут же вспоминая разгневанное лицо Акиры и пискозвуки Райги. Непроизвольно старший из братьев состроил смешную гримасу и вернулся в лежачее положение, не желая выслушивать сектор «бред» на барабане. Вслед за Хати проснулась Рене. И нифига не от того, что буквально пару минут назад она могла оказаться на полу. Просто Такемичи слишком громко чихнул во сне, чем до усрачки напугал старшего. Тот даже задумался о возможности чиха в пребывании в мире грёз. Поняв, что он не о том думает, старший Ханагаки обратил свой взор на девушку, что покрылась румянцем от смущения и вскочила на ноги. Она что-то быстро пролепетала и выскочила из палаты, оставив ошарашенного Хати втыкать в дверь. — И тебе доброе утро… — растерянно произнёс парень, принимая более удачное положения тела. Онемевшая нога тут же начала покалывать. — Ай, шайтан… Этого мне ещё для счастья не хватало.***
Аято шёл по коридору, намереваясь разбудить последнего спавшего пациента. Крёстный сын его шефа был в отдалённой от остальных палате. Каждый раз практикант шёл туда как на войну. Вот уж точно минное поле. Стоит ему только пересечь порог, как в него тут же упирается холодный тяжёлый взгляд. С его точки зрения, старший Ханагаки был очень злопамятным. Хотя отчасти Аято сам виноват в произошедшей между ними ситуации, признавать ему этого совсем не хотелось. От мыслей его отвлекла девушка, бегущая ему навстречу как раз из палаты братьев. Аято даже завис на некоторое время, настолько эта встреча была для него неожиданной. Вскоре он узнал в девушке врача из кардиологического отделения. Но что она делала здесь в такое время? По спине побежали мурашки — неужели с пациентом что-то случилось?! Парень поспешил в палату. К своему облегчению, прибежав туда, он обнаружил вполне себе живого, но очень недовольного Хати. Тот безразлично осмотрел его и начал ласково будить своего младшего. Аято даже на мгновение позавидовал мальчишке, ведь старший из братьев к нему относился очень жестко. Медбрат помог мальчишкам привести себя в порядок и поспешил покинуть это место, ведь скоро должен был прийти Акира-сан. Практиканту срочно нужно было ему кое-что доложить.***
На утренний обход пришёл Акира. И заявился он с максимально дурным настроением. Мужчина хмуро смотрел на своего крестника, тот же пилил его прищуренным взглядом. Такемичи, чувствуя ощущение напряжения, старался слиться с окружающей средой. — Нам надо поговорить, — хором произнесли Хати и Акира. Старший кивнул в знак того, что уступает право первенства врачу, и приготовился слушать. — Для начала я принёс вам кое-что, — хмуро проговорил крёстный, отдавая пакет пациенту. Там оказались: блокнот, цветные и простой карандаш, альбом для рисования, плеер с наушниками и телефон-раскладушка. Хати нахмурился. — Акира-сан, я вам очень благодарен, но телефон и плеер я принять не могу. Слишком дорогие предметы, — сказал старший Ханагаки, отдавая альбом и цветные карандаши младшему брату. — Всё нормально, бери. Плеер изначально был твоим, а телефон я купил тебе вчера. В нём вбит только мой номер, и тебе это очень понадобится. Постой, не задавай пока вопросов и слушай внимательно. Во время операции, когда у тебя была остановка сердца… Как же объяснить… — замялся мужчина. — Мне прекрасно известно, что то была попытка меня убить. — Откуда ты… — Связи, дядя, связи. Неужто вы думаете, что я в этой больнице только болты пинаю, — с лукавой усмешкой сказал Хати. — Раз ты всё знаешь, позволь спросить: что собираешься с этим делать? — скрестив руки на груди, поинтересовался Акира. — Напал раз — нападёт и во второй. Дождусь злоумышленника. — А дальше что? — Закричу или, пока буду разбираться с обидчиком, отправлю к своим людям Такемичи. — Да что ты сможешь сделать, будучи прикованным к постели?! — рявкнул на крестника Акира, на что получил коварный взгляд и жуткую ухмылку. В палате похолодало. — Вы даже не представляете, на что способен зверь, которого загнали в угол… — Акира-сан, а как происходит замыкание в мозгу? — неожиданно серьёзно спросил Такемичи, разрушая угрожающую обстановку. Акира обескураженно уставился на Хати, который уже в открытую хохотал над вопросом младшего. По себя мужчина удивился, что парень так быстро переключился. Такемичи залез к нему на руки, показывая свой рисунок — бабочку. — Замыкание мозга — это когда у тебя резко мысли перестают складываться в единую картину, — отсмеявшись, объяснил старший Ханагаки. — Не переживай, вреда для здоровья не несёт. — М-да, и чему ты только тут брата учишь? — смеясь, проговорил мужчина. — Всему самому плохому, — гордо ответил Хати.***
Хати задумчиво выводил иероглифы на бумаге, напевая про себя уже до боли знакомую мелодию, которая помогала младшему Ханагаки засыпать без кошмаров. В холодном свете бледной Луны, К удивлению, старшему на первую строчку песни в голове сразу стали всплывать образы из его снов. Скрываясь в танце льда и огня, Видения проносились с сумасшедшей скоростью. Вот, он, словно наяву, увидел Сколля. Почувствовал его запах. Сердце пустилось в пляс. Я закрою глаза и уйду туда, В памяти всплывали совсем странные образы. Кровавый след на снегу и суперлуние. Где никто не найдёт меня… Дописав эту строчку, Хати осознал, что задыхается. Его перехватил кашель. Такемичи испуганно подбежал к нему и со слезами посмотрел в глаза. Старший ответил ему не менее испуганным взглядом. Что это было?Мне в сказки верить не дано. Холодным воздухом прошито Сердце алое моё, Слезами, кровью всё омыто. Дыханье смерти за тобой Всё отчётливее слышу. Сожми мою своей рукой, Ведь я уж ничего не вижу.