«Этот мир лишь кривая проекция утраченных воспоминаний. Здесь не властна смерть для тех, кто остаётся призраком. Просто помни — то, что мертво, во второй раз умереть не сможет».
Акира стоял рядом с машиной, в неё же несколькими минутами ранее посадили Такемичи. Он ждал главу клана, который дал ему понять, что желает ему что-то сказать. Сам Арон почти сразу пошёл попрощаться с Широ. Хотя попрощаться — это слабо сказано. У старика всё же вышло выторговать Лиама у начальства, и теперь парень вынужден отправиться прямо в резиденцию семьи Ханагаки. Акира искренне сочувствовал этому пацану, который в одночасье утратил способность распоряжаться своей жизнью. Лиам, понурив голову, подошёл к автомобилю клана Ханагаки, сел на заднее сидение, так и не сказав ни слова. За ним пришёл Арон в явно приподнятом настроении. Хотя Акира прекрасно понимал: то, что радость для его главы, — горе для окружающих. Старик остановился прямо около главного врача больницы. — Что вы хотели? — спросил Акира, не желая находиться с этим человеком слишком долго на одной территории. — А ты уже успел забыть? Не помнишь свой звонок посреди ночи? — издеваясь, спросил Арон, по-птичьи наклоняя голову к плечу. — Помню. Но с каких пор великий глава клана стал лично доставлять документы подчинённым? — не удержался и съязвил в ответ главный врач. Арон предостерегающе посмотрел на оппонента и всучил ему тонкую папку с необходимыми бумагами. Акира растерянно посмотрел на размер заказа, после чего с вопросом поднял глаза на главу. — Это всё, что удалось нарыть на твой запрос. Акира, я надеюсь, ты понимаешь, что это значит? — с нажимом скорее утвердил, чем спросил, Арон. — Да. Мужчина одобрительно кивнул и сел в салон автомобиля. Акира хотел уж было облегчённо выдохнуть, как затонированное стекло опустилось. — Ты же не забыл, что за всё нужно платить, тем более за такого рода услуги? — с намёком спросил старик. — Ближе к делу. — За оказанную мной услугу ты обязан вновь вступить в отряд Лунных стражей. По коже Акиры пробежались табуны мурашек. Ком в мгновение ока образовался в горле. Мужчина, конечно, осознавал, что ему придётся заплатить большую цену за подобный заказ, но чтобы настолько. Видимо, необходимая ему информация была связана с большими рисками для клана. — Я вас понял, — неохотно оповестил Акира, сжимая края своего больничного халата пальцами. Старик на это ничего не сказал. Он молча поднял стекло, и автомобиль тронулся. Акира ещё какое-то время молча стоял и смотрел в след уезжающей машине, а потом вернулся в больницу. Ему необходимо проверить состояние крестника.***
В палате он наткнулся на Райгу, который тихо швыркая носом, смотрел на бессознательное тело Хати. Мужчина прошёл в помещение и тут же направился к старшему из братьев. — Вы считаете, что поступили правильно? — внезапно задал вопрос Райга, сверля пытливым взглядом своего начальника. — О чём ты? — Акира сделал вид, что ничего не понимает, продолжая осматривать переломы Хати. К своему удивлению, он обнаружил, что рёбра его крестника перестали ходить ходуном. — Я говорю про Такемичи. — У меня не оставалось выбора. Арон Ханагаки — родной дедушка Такемичи и Хати. Кто, как не он, способен защитить и позаботиться о младшем? — спокойно спросил Акира, набирая в шприц препарат. — Но ведь даже слепому было понятно, что сам Такемичи не хотел ехать с ним! Значит, на то была весомая причина! — не унимался Райга, от злости сжимая кулаки. Его сущность в бешенстве. Впервые в жизни Райга настолько зол. Появилось острое ощущение, что кто-то посмел поднять руку на то, что сам парень считал своим сокровищем. А тут ещё и Акира отдаёт сопротивляющегося брата Хати человеку, который не внушал абсолютно никакого доверия окружающим. — Райга, послушай меня внимательно. Думаешь, я хотел, чтобы всё так обернулось? То, что произошло с Хати, — вопиющий случай. Скажи спасибо, что сюда не налетела вся районная полиция вместе с органами опеки. Тогда Такемичи вообще загремел бы в детский дом. Глава клана Ханагаки — единственный человек, который сможет сдерживать такой натиск, — раздражённо ответил Акира, пропуская препарат по капельнице. Райга разочарованно поджал губы. Тревога за пострадавшего товарища всё никак не унималась. Пусть Хати просто спит, но факт того, что что-то не позволяет ему проснуться, спокойствия не прибавлял. Раздался стук в дверь, прерывая напряжённое молчание. В палату зашла Рене, явно намереваясь высказать всё, что думает о своём коллеге. Акира горестно вздохнул и задумался о смысле жизни. В голове проскочила идея, что помереть от рук разгневанного главы — было бы в разы спокойнее и быстрее. И это ещё Кьеко ему промывание мозгов не устраивала. Но ещё не вечер… Как и ожидалось, Рене высказала ему всё своё негодование. Таких бранных слов бедный Райга не слышал ни разу за всю свою жизнь. Из палаты он вышел с глазами-блюдцами и осознанием, что женщины — страшная сила. После вымещения злости Рене устроила допрос с пристрастием. Акира и правда был не против, чтобы его собаки растерзали. Лучше уж так, чем получать пиздюля от этой дамочки. Ханагаки смог выдохнуть только, когда все покинули помещение, да и то шарахался от каждого проходящего мимо палаты человека. Страх лютый. Все показатели пациента оставались стабильны, но это не объясняло, почему Хати так и не пришёл в себя. Акира переживал. Да, Сай его за это по голове на том свете не погладит. Умудрился пробакланить своего крестника, которого ему же и доверили. Перед глазами встала картина двухлетней давности.Воспоминания Акиры
— Сай, о чём ты хотел со мной поговорить? — спросил запыхавшийся брюнет у своего товарища. Акира не понимал, с какого перепугу его названному брату приспичило на ночь глядя покинуть территорию клана и забраться на этот дурацкий пригорок. И ладно бы будущий глава клана делал это в одиночку, так ему же кровь из носу нужно было тащить уже спящего товарища с собой. Временами врач не понимал намерений стоящего перед ним человека. Вот же чёрт патлатый, стоял и смотрел на Акиру так пытливо, словно взвешивал все за и против. Врачу прекрасно известно, что означал этот взгляд. — Акира, я хочу поговорить с тобой о кое-чём важном. Так что, будь добр, не перебивай своими тупыми шутками, — предостерёг Сай, зарывшись в чёрную копну волос своими длинными бледными пальцами. Врач всегда задавался вопросом: почему братец не играет ни на каком музыкальном инструменте с его-то данными. Что ж, сейчас было не до этого. Будущий глава клана ясно дал понять, что ему нужен он со всем своим здравым смыслом. — Ты прекрасно знаешь, что послезавтра пройдёт моя церемония. На этот счёт у меня не самые позитивные мысли. Мы оба понимаем, что как раньше уже не будет… — Воу-воу-воу, братан, давай полегче. Поверить не могу, что ты разбудил меня из-за того, что так распереживался. Я польщён, — не удержался и отшутился Акира, за что ему тут же прилетела затрещина. — Ай, да за что… — Я же просил! — Ладно-ладно, мистер серьёзность… — недовольно пробубнил Акира. — Так вот. У меня плохое предчувствие. Мы оба знаем, что чутьё членов клана Ханагаки никогда не подводит. А потому нам есть о чём переживать. Я пока не понял, что точно должно произойти. Это меня и пугает, ещё и нестабильная ситуация с другими кланами… Акира, прошу тебя, если со мной и Наён что-то случится, позаботься о моих сыновьях. За Хати я не переживаю, он у меня смышлёный малый, а вот Такемичи совсем юн. Ему тяжко придётся. Жаль, что я не смог привить своим сыновьям любовь друг к другу, но это не беда. Я верю, что ты сможешь защитить их. И… Прошу тебя, держи моих сыновей подальше от отца. Он не признаёт мальчиков и всё время срывается. Понимаю, что кладу на твои плечи тяжёлую ношу, но попросить об этом мне больше некого… — Я… Это честь для меня, — ответил Акира, вставая на одно колено перед Саем.Настоящее время
— А ведь и правда… Твоё чутьё тебя не подвело, — хрипло проговорил Акира, жмуря глаза, после чего с силой хлопнул себя по щекам. — Так, хватит сырость разводить! Самое время разобрать документы и… Чёрт, нужно унести эту папку, не дай бог, её кто-нибудь стащит. После сегодняшнего уже ничему не удивлюсь.***
Такемичи сразу после прибытия в родовое поместье семьи Ханагаки тут же был отправлен в ванную. Там его долго отмывали вехотками. Волосы поласкали маслами, сделанными по древним техникам. Лишь после полного комплекса водных процедур мальчика оставили в покое. Мичи сидел в глубоком бассейне с тёплой водой. Он поджал ноги к себе поближе и обнял руками колени. — Вот я и… дома. По стенам огромной богато обставленной ванной комнаты стали прокатываться тихие детские всхлипы. Маленький мальчик сидел в помещении и оплакивал брата в гордом одиночестве. Он был дома. Перед взором встали образы того злополучного дня, когда он, его родители и брат поехали в район Рапонги.Воспоминания Такемичи
Мичи радостно болтал ногами, когда отец пристёгивал его к детскому сиденью. Мама, напевая какую-то весёлую мелодию, укладывала все необходимые документы в свой кейс. — Ну вот и всё. Не туго? — спросил заботливый отец и потрепал радостного сына по волосам. — Нормально, давай, поехали уже, — недовольно пробурчал ребёнок, подталкивая отца сесть за руль. — Куда ты так спешишь, родной, твоя крёстная от тебя никуда не денется, — ласково угомонила Мичи мать. Собравшись, семья выдвинулась в путь. Мичи энергично вертел головой, стараясь рассмотреть проезжающие мимо машины, то и дело косясь на старшего брата. Хати холодной глыбой застыл у окна и смотрел на пейзаж за окном. Делал вид, что младшего не существует, заткнув уши наушниками. Вскоре мальчика начало клонить в сон, и он задремал. Мичи до сих пор помнит, что ему снилось в тот момент. Огромный белый волк, что словно облако медленно бежал по ночному небу, оставляя сияющие голубым следы. Такемичи и рад бы досмотреть такой необычный сон, как вдруг зазвучал свист колёс. Громкий вскрик матери и ругань отца. Последнее, что удалось запомнить Мичи, это то, как Хати прикрывает его собой. На этом моменте мальчик теряет сознание от шока.Конец воспоминаний.
***
Хати недолго посидел под деревом около обрыва, пытаясь успокоиться. Грудь словно тиски сжимали. Так больно ему не было никогда. Перед глазами то и дело всплывал образ беловолосого парня, что так отважно вступил в смертельный бой, спасая Ханагаки. Слёзы уже кончились, оставляя после себя неприятное покалывание в глазах. Хати решил не оставаться на одном месте надолго, а потому медленно, стараясь не слететь кубарем, он спускался к озеру. Почему именно туда? Старший из братьев не знал, но туда тянуло. Сильно. Когда он наконец вышел из леса к водоёму, уже начинало темнеть. Хати вновь не заметил детали смены локации. Судя по всему, сейчас позднее лето. То время, когда некоторые растения начинают отцветать и вянуть, но ночи всё ещё тёплые. Несмотря на погоду, в душе парня был холод. После того, как он почувствовал разрыв… Словно оборвалась нить, что связывала его и Сколля, всё вокруг стало чужим и агрессивным. Старший Ханагаки подошёл к воде. Вспомнился тот случай с чёрным волком. Парень прислушался. Тишина проносилась по полю и вдоль лесного массива. На этот раз его притопить не получится. Он оказался на другой стороне водоёма. На это намекал песчаный берег, который уходил вглубь озера. — Интересное явление… С одной стороны — крутой обрыв, а с другой — словно на пляже… — пробурчал себе под нос Хати, присаживаясь на песок. — Что же мне делать? Это всё уже не похоже на сон. Я бы уже давно проснулся. Видимо, умер от того яда. Либо в кому впал. Неужели мне остаётся только блуждать по этому странному видению в одиночестве? Ответа не последовало. Всё оставалось немым, и лишь сверчки начинали стрекотать, запевая свои песни. Водоём начал сиять активнее. Хати прикрыл глаза, стараясь не думать о том, что произошло с ним ранее, иначе так и крышей поехать можно. А у Хати она не без колёс. В груди появилось странное и неприятное чувство. Хати нахмурил брови и положил руку на тревожащее его место. Сердце билось так, словно парень пробежал марафон. — Неужели инсульт или инфаркт, или как там это всё называется?! — растерянно спросил сам себя Хати. Холодный воздух ударил в лицо. Под рукой, которой старший из братьев опирался о землю, появился снег, неприятно обжигая конечность. — Ну нет, только не снова, — недовольно протянул Хати, собираясь подняться на ноги, чтобы не отморозить себе филейную часть. Он так и не смог встать. Его заставил с ужасом замереть на месте выстрел. Хати затих, изучая весь открытый участок, но быстро понял, что смотрел не туда. Это было где-то в лесу… Парень замер в ожидании того, в кого сейчас стреляли, и молился, чтобы его не заметили. Получить пулю в лоб ему совсем не хотелось. Долго ждать не пришлось. Из леса выскочил уже знакомый ему белый волк и рванул в сторону озера. На шерсти зверя виднелись какие-то бурые пятна, которые было трудно рассмотреть в сумерках. Зверь проскочил мимо, так и не заметив Ханагаки. За волком из леса выскочило чёрное нечто, похожее на Гери, то самое чудище, которое Хати собственными руками прикончил. Стало страшно. Старший из братьев Ханагаки прекрасно понял, чего стоило ему та встреча. Слова Сколля стразу всплыли у парня в голове. Нужно было срочно сматывать удочки отсюда, но тело по какой-то неведомой причине ни в какую не желало двигаться. Он словно заворожённый смотрел на разворачивающуюся у него на глазах трагедию. К шоку парня, волчья фигура стала человеческой. Хотелось протереть глаза, не веря в происходящее. Видимо, мозг Хати реально стал от яда плавиться, раз настолько жуткие картины стоят перед ним. Человек, хромая, двинулся в сторону леса, на противоположной стороне озера, прямиком по льду. Хати с сомнением посмотрел на замёрзшую поверхность воды и с ужасом понял, что она совсем тонкая. Не факт, что с такой толщиной у берега, вода вообще промёрзла на середине. Чудище же вскоре тоже вышло к краю озера. Оно было совсем близко к Хати. Тот замер и старался не дышать. Стало противно от самого себя. Он вёл себя как добыча перед хищником. К ещё большему шоку, эта тварь тоже обратилась в человека. Перед старшим из братьев предстал парень. Широкоплечий брюнет с яркими алыми глазами вытащил из-за пазухи пистолет и стрельнул в убегающего. Не с первого раза, но попал. Хати с ужасом наблюдал, как перед ним совершается убийство. Послышался треск льда. Это волк ушёл под воду. Хотелось рвануть на выручку, но стоило Луне выползти из-за облаков и озарить всё своим белым светом, образы парня-чудовища и утопленника резко растворились. Он снова сидел на берегу в гордом одиночестве, и всё вокруг благоухало, а тёплая ночь окутывала его, успевшего продрогнуть до мозга костей, в свои нежные объятия. Всё происходящее пугало до усрачки. Хати отчаянно пытался взять себя в руки. Успокоиться. Получалось хреново, ведь на него столько всего навалилось. Ему нужно было время, чтобы переварить всё происходящее, но, к сожалению, этого самого времени совсем не оставалось. Хати сидел, уткнувшись лицом в колени, и тяжело дышал. Обняв себя руками, парень пытался подавить засевшее где-то глубоко внутри острое чувство одиночества, которое давно смешалось в одно целое с отчаянием. Прикосновение чей-то тёплой руки заставило старшего из братьев вздрогнуть и покрыться мурашками. Он был словно натянутая струна. Все органы чувств тут же обострились. В нос ударил запах, который он учуял, когда был в разгромленном доме. Парень недоверчиво поднял голову и посмотрел на человека перед собой. Это была женщина с огненно-рыжими волосами и крепким телосложением. Казалось, что её небесного цвета глаза смотрят Хати прямо в душу. Стало не по себе. От одного взгляда на эту женщину повеяло горечью и болью. Она, словно не замечая его состояния, продолжала ласково перебирать пряди чёрных, словно ночное небо, волос. От её прикосновений становилось спокойнее, но отчего-то Хати больше не хотел этого «спокойнее». Он чётко понимал, что во всём происходящем есть какой-то подвох. Парня это пугало. Женщина запела ту самую песню, которую Хати слышал во сне, которую написал, из-за которой чуть не сбросился с обрыва и из-за которой погиб Сколль. Парню хотелось заставить незнакомку замолчать, перестать разрывать ему сердце, и без того пропитанное трауром. — Не плачь, мой малыш. Скоро всё встанет на свои места, а твоя боль утихнет. Мне жаль, что нам пришлось так рано оставить тебя одного, но даже так мы будем направлять тебя. Ты не один, — сказала женщина, и её образ стал растворяться в воздухе. Хати испуганно попытался схватить её. Не дать уйти, но руки прошли сквозь силуэт, который совсем исчез из поля зрения. Песня тоже затихла, оставляя после себя пугающую тишину. — Постой! Мама! — закричал Хати, вскакивая на ноги. Он замер, понимая, что его никто не услышит, а слова, что он прокричал, вызвали табун мурашек. — Мама… Так вот, что я хотел тогда сказать… — Хати, — прозвучал мелодичный голос позади него. Парень быстро обернулся и увидел Луну. Она печально смотрела на старшего из братьев, после чего подошла и прижала к себе. — Ты встретился с ней, да? — Мама… — единственное, что смог выдавить из себя старший Ханагаки. Парень не отвечал на объятия девушки. Не хотел или не мог. От всего произошедшего за столь короткий срок голова шла кругом, и парень не знал, как ему оправиться ото всех событий. Все казалось таким сломанным, чтобы это можно было восстановить. Хотелось плакать, кричать и рвать на себе волосы от несправедливости всего происходящего в его жизни. За что ему всё это? Чем он провинился? — Хати, Луна моего сердца, прошу тебя, не опускай руки. Ты единственный, кто может остановить все эти события и направить их в нужное русло. Прошу тебя, не останавливайся в самом начале. Да, я понимаю, что тебе трудно, но мой Хати никогда бы не сдался на полпути. А потому, спаси нас всех, волчонок, — ласково мурлыкала ему на ухо девушка. Ей хотелось верить, хотелось подняться, но парень не знал, чего конкретно от него хотят. Вся происходящая неопределённость его уже порядком задолбала. Почему именно он должен вспомнить? Да и каким образом, если ему не напоминают? На ровном месте воспоминания не возвращаются. — Не переживай, скоро все утраченные воспоминания к тебе вернутся. Жаль, что мы помочь тебе не можем. Но ты не подумай, не из-за вредности или чьего-то приказа, просто твоё сознание не выдержит настолько большого потока информации. Тебе придётся, как пазл, собирать все осколки прошлого, что были отняты у тебя, — говорила девушка, оседая вместе с Хати обратно на песчаный берег. — Волчонок, скажи мне, пожалуйста, ты так и не выяснил, что забрал у тебя в прошлой битве Гери? Старший из братьев на мгновение завис. А ведь он совсем забыл, что Сколль говорил ему тогда. Но что мог забрать этот монстр у него? — Не знаю. Вроде всё осталось неизменным, — неуверенно ответил Хати, обдумывая все сцены своей жизни. — Это очень странно… — задумчиво сказала девушка. — Хорошо, со временем мы сумеем это выяснить. А сейчас давай перейдём на более важную для нас тему. Времени остаётся не так уж и много. Хати, Сколль отдал тебе письмо? — Да, перед тем как… — запнулся на слове старший из братьев, отстраняясь от девушки. — В общем, он сказал, что ты всё мне расскажешь. Хати достал из кармана смятый конверт и отдал его Луне. Та распрямила бумагу, достала содержимое и вновь протянула всё Ханагаки. Тот взял записку и лист. Хати нахмурился, понимая, что абсолютно не знает языка, на котором были написаны эти… письма? Да, скорее всего, это именно письмо. И написано оно очень давно, а вот второй лист был добавлен в конверт совсем недавно, так как бумага оставалась свежей. А нет, он поспешил с выводами. На новом рядом с иероглифами через тире написаны японские аналоги. Неужели тайный язык? — Это письмо от твоей матери. Лист, который ты сейчас взял, тот, что поновее, его написал Сколль, чтобы ты смог расшифровать письмо. Твоя мать не решилась писать на Асгардском языке, всё написано с помощью Небесного шифра. Его, кроме вас, волков, не знает никто, а потому с переводом я помочь тебе не смогу. Но не думаю, что у тебя возникнут какие-то проблемы, — пояснила Луна. — Подожди, но как я смогу перевести это письмо, если скоро приду в себя, — спросил обеспокоенно Хати. — Так ты всё же заметил, что начал приходить в себя? Это хорошо, значит, твоя душа постепенно сливается с телом в единое целое, — довольно сказала девушка. — Это письмо перенесётся с тобой из мира разбитых воспоминаний в твой. Знаешь, пока у нас ещё есть время, я бы хотела с тобой побеседовать. — Я не против, — ответил старший Ханагаки, с интересом смотря на Луну. Та нежно улыбнулась ему в ответ. Её ласковый взгляд прошёлся по лицу парня, заставляя того смущённо отвести глаза. — Скажу честно, сегодня я была готова забрать тебя с собой, чтобы мы, как и раньше, продолжили свой путь вместе, но… Сколль не позволил мне этого, — грустно прошептала дева, словно и не хотела, чтобы Хати услышал её слова. Старший из братьев растерянно на неё взглянул, пытаясь переварить всё сказанное. Неужели он жнец или шинигами? — Сколль сказал, что твоё время ещё не пришло. Хах, он всегда защищал тебя, даже от смерти. В итоге, что тогда, что сейчас ушёл первый… Иронично, не правда ли? — задала риторический вопрос Луна и, наклонив голову, отвела взгляд от парня. — Куда ты хотела меня забрать? — проглотив вязкую слюну, спросил Хати, не веря в услышанное. — К себе, в мир Звёзд, — как ни в чём не бывало ответила девушка. — Прости, я пугаю тебя тем, что говорю, но… мне там одной одиноко. После твоего ухода там совсем опустело. Вот я и… А в прочем, не важно. Всё равно ждать мне недолго. Вся человеческая жизнь для меня, как мгновение. А потому, я обещаю, что ты сможешь всё вспомнить и вновь пойдёшь со мной бок о бок, так как это было всегда. Я подожду, — серьёзно сказала, будто самой себе, Луна, после чего поднялась на ноги. Хати удивлённо пронаблюдал за её действиями, а потом и сам встал. Белокурая девушка взяла его руки в свои, поглаживая сбитые в кровь костяшки. А ведь и точно. Он долго лупил землю, когда только получил контроль над своим телом. И как только Сколлю удалось им управлять… — Что ж, нам пора прощаться, милый. Не переживай, скоро мы вновь увидимся, — сказала девушка и, поднявшись на носочки, прильнула к губам парня. Хати остолбенел. Его глаза расширились от шока. Что же эта девушка творит?! И кем она была для него в прошлом?! После того, как Луна отстранилась, перед глазами Ханагаки вновь всё закружилось и вскоре его сознание погрузилось в тёмный омут.***
Старший Ханагаки нехотя открыл глаза. Его встретила уже знакомая палата. В ней было тихо. Осознание этого заставило Хати резко принять сидячее положение. Жестокая ошибка. Искры так и хлынули из глаз. Сквозь весьма неприятные ощущения парень осмотрел комнату. Такемичи рядом не было. Холодный пот тут же прошиб старшего из братьев. — Такемичи… — напугано прошептал Ханагаки. Появился шум в ушах. Чьи-то руки обхватили и попытались уложить его обратно на койку. Сквозь возникший шум старший Ханагаки не сразу услышал знакомый голос. — Тише, Хати, не пугайся, всё хорошо, — пыталась успокоить его Рене. — С Такемичи всё хорошо, не бойся. Все живы и никто, кроме тебя, не пострадал. Услышанное позволило старшему брату успокоиться и с облегчением откинуться на подушку. Он даже за себя так никогда не пугался, как за Такемичи в тот момент, когда понял, что его нет рядом. Было странно, что мальчика нет в палате, но старший Ханагаки верил Рене, а потому позволил себе минуту слабости. — Хати, как ты? — спросила с тревогой в голосе Рене, поглаживая своего названного брата по макушке. — Я молод и ясен… Как хуй дяди Васин, — смеясь, ответил Хати. Ну не мог он не подколоть девушку. Тем более в такой напряжённый момент. Так забавно было наблюдать, как в глазах Рене пробуждается искра гнева и она престаёт себя сдерживать. — Ах ты, придурок малолетний! Я тут, значит, из-за него сутки не сплю, переживаю, пытаюсь в себя его привести, а он ржёт надо мной. Ты… А-а-а, да как с тобой вообще можно общаться нормально?! — разразилась гневной тирадой Рене. — Если бы ты не был в таком убитом состоянии, я б тебе такую затрещину влепила, мало бы не показалось! — Ну, чего ругаться. Недаром же есть такая поговорка: «Мужики — это случайно выжившие мальчики», — продолжал подтрунивать над ней Хати. Что ж, хоть что-то смогло поднять его убитое настроение. Незаметно для девушки Хати сжал письмо в руке, пряча его под одеялом. Луна сказала правду: оно перенеслось вместе с ним, а значит, скоро многое встанет на свои места.Я виноват И знаю это. Так что прошу тебя — Молчи. С другой встречаю я рассветы И растворяюсь в тьме ночи. Романтикой здесь и не пахнет. Признаний нежности напев К тебе из раза в раз взывает, А ты кричишь мне: — Молю, нет!