Спать с тобой

      После нового года, с наступлением настоящей зимы, с приходом реальных холодов, отнекиваться от предложения Чонгука сходить на общественный открытый каток было просто невозможно. Не то чтобы Тэхен прям таки отнекивался, нет. Он просто находил причину не пойти. То сегодня он неважно себя чувствует, и Чонгук соглашается с тем, что идти не стоит, то сегодня очень сильный ветер и лучше вообще не гулять, то нужно доделать домашку, и Чонгук говорит, что учеба очень важна, особенно в выпускном классе, то нужно помочь папе с покупками, и Чонгук говорит, что может пойти с ними. Тэхен не отказывал, и они все вместе ходили по продуктовому магазину, дурачась и катая друг друга в продуктовых тележках, под немного осуждающий взгляд других покупателей и понимающий папы. Ему только в радость видеть искреннее счастье сына. В общем, отмазывался Тэхен как мог, ровно до того момента, пока Чонгук, получив очередной невнятный отказ, не припер его к стенке (фигурально, конечно, но мысленно Тэхен был готов признать, что совсем не против, чтобы это было «не фигурально») внезапным вопросом, сидя в их любимой закусочной: — Тэ, ты стесняешься меня? — спрашивает Чонгук, перегибаясь через стол и прищуривая глаза. Но совсем не игриво, как он иногда делает, а так, как будто хотел разузнать правду, вглядываясь в глаза Кима. — Поэтому не хочешь идти со мной на каток, где я смогу взять тебя за руку или что-то подобное? Тебе стыдно из-за этого? У Тэхена чуть милк-шейк через нос не выплеснулся оттого, насколько неожиданны были слова омеги. Он нервно проглатывает жидкость, поднимая на Чонгука ошалело испуганные глаза, и глупо моргая пару раз. Их лица были очень близко к друг другу, поэтому Тэхен мог очень внимательно проследить за тем, как брови Чона медленно сдвинусь, образуя между ними складку, а губы трогательно поджались. Сиюминутно у Тэхена появилось желание сперва разгладить эту складку, а потом чмокнуть Чонгука в лоб. И губы его хотелось поцеловать, жарко и пылко, так, чтобы и собственные губы закололо. Но в груди как-то неприятно заныло. Как Чонгук только мог о таком подумать? Это же такая нелепица! Как Чонгук вообще мог подумать так о Тэхене? Подумать, как об омеге, который пренебрежительно относится к чужим чувствам, стыдясь их. — Н-нет! — восклицает Ким, отставляя на стол стакан с напитком. — Я никогда не стеснялся тебя или того, что чувствую к тебе, просто ты ведь знаешь, что я не всегда могу побороть смущение, особенно когда ты, такой идеальный и прекрасный, рядом со мной. Чонгук не выглядел убежденным. Он тяжело смотрел на Тэхена, заставляя его ежиться. Ким всем сердцем желал, чтобы Чонгук сейчас рассмеялся и вернул привычную и любимую нежную улыбку на лицо. Засветился, как полуденное солнце, заискрился жизнерадостностью и расплескал по душе Тэхена позитив. — Тогда в чем дело? — тихо, почти шепча, говорит Чон, прикрывая глаза и протяжно выдыхая. — Почему ты не хочешь? Тэхен поджимает губы, не зная как объясниться. Чонгук выглядит огорченным, с тлеющим угольком надежды в груди, рассматривает стол. От Чонгука омега ничего не скрывает, напротив, только и ждет удобного случая, чтобы чем-то поделиться. Ведь ему так повезло обрести в лице Чонгука любимого человека, друга, защитника и советчика. Ким испытывает легкую тоску от понимания, что Чонгук так сильно хочет проводить с ним время где угодно, а Тэхен его постоянно обламывает. Омега думает, как бы правильнее донести до Чонгука свои мысли, чтобы он не придумывал себе лишнего. Ведь Тэхен действительно никогда не стеснялся Чонгука или того, что он может сделать, и тем более не стыдился своих чувств. Правда ведь в том, что Тэхену совсем не хочется быть посмешищем на фоне Гука, который, кажется, умеет все на свете и во всем он идеален. Тэхен всеми силами пытается ему соответствовать, ради него выходит из своей зоны комфорта (хоть Чонгук совсем этого и не требует). Он старается быть лучше для Чонгука: быть более интересным собеседником, борется со своей стеснительностью, но Чон настолько нереальный, яркий, смелый, что Тэхену кажется, будто все его попытки быть таким же, как Чонгук, быть достойным его, выглядят как попытки прыгнуть выше своей головы. Ким думает, что он даже на грамм не обладает той смелостью, что присуще Чонгуку. Он не такой энергичный, не такой общительный, очень кроткий и тихий. И что только Чонгук смог в нем найти?.. Но сколько бы Тэхен не думал, правда льется из его рта быстрее, чем он успевает подумать, как сформировать предложение: — Я не умею кататься, Гуки… Чонгук в ответ на его слова выразительно поднимает одну бровь, как бы переспрашивая «Серьезно?». Тэхен застенчиво кивает пару раз и опускает голову настолько низко, что еще чуть-чуть и коснется подбородком горловины свитера, готовясь услышать то, какой он балбес. Но, серьезно, он вообще не умеет кататься. Даже стоит на коньках с трудом, а проедет хоть метр — тут же грохнется на лед. Омеге становиться не по себе от пристального взгляда Чонгука, который он ощущает макушкой. Появляется легкая нервозность, Тэхен кусает губы, силясь ее унять. А Чонгук будто бы пытается понять, не пошутил ли Тэхен, не пытается ли он отмазаться в очередной раз. Но спустя пару секунд, Чону стало понятно, что Тэхен говорит чистую правду. Как именно он это понял, Чонгук и сам ответить затруднится. Наверное, шестое чувство, а может, он уже слишком хорошо знает Тэхена. Как бы то ни было, Чонгук привык доверять своим чувствам (и Тэхену тоже), и если они говорят, что Тэхен не врет, значит — это правда. И поэтому Чонгук тут же расплывается в улыбке, которую Тэхен не сразу замечает, а потом начинает тихо, но очень обворожительно смеяться. Тэхен услышав смех омеги, поднимает на него взгляд и видит широкую улыбку самого прекрасного парня на свете, глазки-щелочки, и маленькие мимические морщинки во внешнем уголке глаза, появившиеся, наверное, от того, что Чонгук много улыбается. На душе у Тэхена теплеет. Смотря на Чонгука, тоже захотелось улыбнуться, погладить его по щекам, соприкоснуться с его носом своим. Тэхена начинает переполнять счастье, нервозность улетучивается, стоит только сфокусировать взгляд на омеге перед ним. Чонгук, продолжая улыбаться, поднимается со своего места, и поправив на себе толстовку, обходит стол. Он садиться рядом с Тэхеном и сразу же заключает его в самые теплые, нежные и желанные на свете объятья. Чонгук ничего не говорит, лишь обнимает,придерживая одной рукой за талию, а другой поглаживая спину, утыкается носом в шею Кима, вдыхая его природный аромат пряностей. Чон нюхает и не может насытиться, насколько это запах кружит голову — невозможно объяснить словами. — Чонгук, мне не стыдно за тебя, — тихо повторяет Тэхен, так же вдыхая его запах. Чонгук снова пахнет краской из баллончика. Кажется, Гук рассказывал по пути в закусочную, что сегодня был с Чимином дома у его парня и разрисовывал с ним одну из стен в подвале. Тэхен не считает своего парня вандалом, даже когда он рисует на улице, на остановках или на асфальте. Чонгук же не пишет на стенах всякие гадости и не рисует репродуктивные органы. Чонгук вкладывает в свои рисунки душу, хочет сделать неприметную кирпичную стену или старую автобусную остановку красивее. Тэхен, в какой-то степени, гордиться омегой, его нестандартным видением. — Мне стыдно за себя, потому что я как корова на льду, я буду тебе мешать кататься и буду тебя позорить… Чонгук неожиданно после слов Тэхена разрывает объятья и смотрит ему в глаза очень грозно. — Никогда так не говори, Тэ, — предупреждает Чонгук, поправляя челку Кима. — Мы возьмем напрокат ходунки, ты будешь за них крепко держаться, а я буду держаться за тебя и мы будем как Джек и Роза из «Титаника», — Чон придерживает омегу за щеки, смотрит ему в глаза и пару раз кивает. — Давай как в «Титанике», Тэ? — Не надо как в «Титанике», — протестует Тэхена, слегка мотая головой в разные стороны. Потом он находит теплые и нежные ладони Чонгука на своих щеках, и цепляется за них. — Там плохой финал, ты же знаешь. Джек умер в ледяной воде, и Роза потеряла своего любимого… Я не хочу, чтобы тебе было холодно… Чонгук вдруг снова начинает смеяться, приближается к лицу Тэхена и оставляет на нем несколько невесомых, но таких приятных поцелуев. На лбу, меж бровей, на переносице и носу, на подбородке и скулах. — Не забывай, что мы — омеги, и нас бы первыми посадили в спасательные шлюпки, а значит, мы бы спаслись, — утверждает Чонгук, оставляя на щеке Тэхена теплый поцелуй. Тэхен ему верит. Да, вполне логично, что будь они на Титанике, они бы обязательно спаслись, потому что первыми в шлюпки сажали омег и детей. А Розе и Джеку просто не повезло так сильно влюбиться и потерпеть крушение на самом красивом круизном лайнере. Возможно, не будь Джек альфой, то история могла бы кончиться не трагично. Об этом Тэхен думает в тот момент, когда они с Чонгуком возвращаются домой. Перед домом Тэхена они договариваются пойти на каток завтра днем, и Тэхен засыпает абсолютно счастливым, вспоминая то, как Чонгук пытался передать звук поцелуя с помощью букв, желая доброй ночи.       На следующий день Тэхен просыпает очень рано, предвкушая поход на каток. Первое, что он делает — проверяет телефон на наличие новый сообщений от Чонгука. Там пожелание доброго утра и уютное селфи заспанного, с растрепавшимися от сна волосами, омеги. Тэхен, конечно, и раньше бывал на катке с родителями, но потерпев несколько сокрушительных поражений в сражении со льдом, смиренно принял тот факт, что это совсем не его стихия.Но сегодня все для Тэхена будто бы впервые. Тэхен даже смело готов набить несколько синяков на коленях. Сегодняшний день заставлял Тэхена думать только о хорошем. Он получит новый опыт и проведет время в компании своего невероятно красивого и самого милого парня-омеги. Улыбка не стиралась с лица все утро, за завтраком, в тот момент, когда Тэхен собирался на улицу, по совету папы положив в карманы куртки запасные варежки, на случай, если первые промокнут от снега. Парни условились встретиться на остановке, откуда они вместе поедут на открытый каток. Тэхен улыбался, когда шел к той самой остановке, мысленно представляя приветственные объятья с Гуком. На улице было слегка морозно, но не было ветра и светило солнце. Идеальная погода для похода на каток. Тэхен, собранный как на северный полюс, чуть не поседел, когда не увидел на Чонгуке ни шапки, ни шарфа, переминающегося с ноги на ногу под козырьком автобусной остановки. А когда Чонгук подлетел к Тэхену, чтобы привычно повиснуть у него на шее, обнимая, Тэхена пробила дрожь — щеки и нос у Чонгука были ледяные. — Ты, что, спятил? Нельзя же на каток без шапки и шарфа! Простынешь! — пораженно выдал Тэхен вместо приветствия, наблюдая за паром, вылетевшем из его рта. Тэхен поправил рукой в теплой варежке шапку, что спадала на лоб, и продолжил рассматривать Чонгука. Омега беззаботно пожал плечами, потом улыбнулся, заправил прядь черных волнистых волос за ухо и игрива сказал: — Да, я спятил от любви к тебе. Тэхен его шутку не оценил, но щеки его покраснели совсем не от холода. Автобус приехал быстро, и парни сели в самый конец у окна. Чонгук, как только устроился рядом с Тэхеном, достал из кармана короткой дутой куртки телефон и проводные наушники. Один наушник он предложил Тэхену, и тот, сняв варежки, сунул его в ухо. Чонгук последовал его примеру. Он улыбался, когда пролистывал песни в плейлисте, а Ким, засматривался на эту прекрасную омегу, и плавился от любви. Наверное, он тоже спятил от любви к Чонгуку, по-другому он просто не мог объяснить то, что прямо сейчас едет с ним по доброй воле набивать себе синяки. Когда раздались первые аккорды в песне, которую выбрал Гук, Тэхен не нашел в себе сил, чтобы отвести взгляд от омеги, закачавшего головой в такт барабанам. Солист-мужчина пел на незнаком Тэхену языке. Это точно был не английский, и не немецкий. Но уже после припева Ким точно знал, что эта песня ему нравится, хоть он и не знает о чем она. Эта песня будет напоминать ему об этом дне, о Чонгуке, который аккуратно взял его за руку, и смотря в глаза, беззвучно проговаривал текст песни, которую Тэхен не понимал. — О чем эта песня? — спрашивает Тэхен, чуть наклоняясь к лицу Чона. А тот вместо ответа, придвинулся к уху Тэхена, которое не было занято наушником, и начал шептать слова припева песни, в то время как голос солиста звучал из наушника. Для Тэхена было загадкой то, как Чонгуку удавалось одновременно слушать песню на другом языке, петь ее на корейском Тэхену и не сбиваться. Наверное, он много тренировался, чтобы провернуть этот ужасно романтичный трюк. — Плакали, плакали батареи и трубы, — шепчет Чон и по его голосу Тэхену сразу становиться понятно, что он улыбается. — Я целую, целую твои нежные губы. И мало ли, мало ли, что подумают люди, я такого, такого никогда не забуду… Тэхен засматривается на Чонгука, слушает его голос, красивый и нежный. Совсем не такой как у солиста. Голос Чонгука, его холодные бархатные руки, эта песня, этот момент и этот день отпечатываются в памяти Тэхена так ярко, что, кажется, он никогда не сможет это забыть. Он будет помнить этот день так долго, как только сможет. Когда автобус останавливается на нужной остановке, Чонгук выводит Тэхена на улицу за руку, и тянет к кассе катка. В прокат они берут две пары фигурных коньков и ходунки для Тэхена. Киму было жутко неловко, когда пожилой альфа вручал ему эту большую железную штуковину, в то время как Чонгук держал их коньки (потому что Тэхен испугался порезаться о лезвие и попросил Чонгука их нести). В тот момент, когда они начали переобуваться, Тэхен понял, что совсем не знает как правильно нужно шнуровать коньки. Когда он был на льду в последний раз, за него это делал папа. Ему тогда было лет шесть, и даже обычные кроссовки он шнуровать не умел. Тэхен как-то по секрету рассказал Чонгуку, что до девяти лет носил кроссовки на липучках. По этой причине Тэхена просто сидел на скамейке напротив Чонгука, и внимательно следил за его руками, умело завязывающими шнурки. Стоило только Чону закончить, разогнуться и хлопнуть себя по коленям, Тэхен тут же приступил к делу. Нечего тянуть, в этом ведь нет ничего сложного. Не сложнее чем завязать шнурки на кроссовках. Но на деле получилось гораздо сложнее. Шнурки постоянно путались в руках, не хотели цепляться за какие-то непонятные крючки. Зашнуровать коньки у Тэхена получилось кое-как и очень слабенько. А Чонгук, наблюдавший за его потугами со стороны, лишь умилялся непонятно чему. Смотрел так пристально и так влюблено, и когда понял, что Тэхен совсем не справляется, но отказывается это признавать, присел перед ним на корточки и аккуратно убрал его руки от коньков и сам принялся их шнуровать. Тэхен смотрел на него сверху вниз и испытывал какие-то непонятные чувства. Неловкость от всего происходящего и радость оттого, что Чонгук понял, что ему нужна помощь без слов. Чонгук справился со шнурками быстро. Настолько быстро, что Тэхен подумал, будто Чон делает это постоянно — шнурует фигурные коньки. Он делал это настолько мастерски, что единственное, что оставалось Тэхену — завидовать белой завистью и восхищаться этой прекрасной омегой. Когда настало время выходить на лед, Тэхен уверенно поднялся со скамейки. Но через секунду его уверенность пошатнулась. Даже стоять на коньках было очень сложно. Колени дрожали, а чтобы балансировать на тонком лезвии конька, пришлось раскинуть руки в стороны. Чонгук одной рукой взял железные ходунки, а другую предложил Тэхену. Тот не раздумывая за нее ухватился и стал неуклюже шагать по резиновому коврику к выходу. На улице, кажется, немного похолодало за то время, пока парни переобувались. Чонгук крепко держал руку Тэхена в своей, подбадривал приятными словами, и никуда не торопил. Резиновая дорожка вскоре кончилась. Дальше был только лед, на котором катались множество людей всех возрастов. Первым на лед выехал Чонгук, оставив на пару секунд Тэхена без поддержки, но только для того, чтобы выкатить ходунки. Потом Чонгук помог Киму сделать первый шаг на лед и ухватиться покрепче за резиновую накладку на ходунках. Даже когда у Тэхена была устойчивая поддержка в виде железной конструкции, его ноги все равно разъезжались в разные стороны, скользили по льду. Чонгук, как и обещал, пристроился сзади, так, как Джек придерживал Розу, когда та стояла на носу величавого лайнера,и уместив руки на талии Кима, слегка подтолкнул вперед. — Шагай по льду, не бойся, я тебя держу, — мягко советовал Чонгук. Тэхен ему верил. Чонгук не даст ему упасть. Тэхен повернул голову назад, чтобы взглянуть на Чонгука. Его улыбчивое и счастливое лицо было так близко, что омега был не в силах не поддаться соблазну. Он быстро клюнул Чона в губы, тут же отвернулся, а потом зашагал по льду. Наверное, со стороны это выглядело странно и смешно. То, как Тэхен изо всех сил старался держать ноги ровно и делал маленькие семенящие шажки по льду. Он слышал, как Чонгук позади напевал мотив той песни, которую они слушали в автобусе, слышал, как коньки Чонгука соприкасаются со льдом, когда тот от него отталкивается. Вскоре Тэхен стал увереннее шагать по льду. Иногда у него даже получалось плавно скользить, не делая при этом лишних движений. Чонгук его хвалил, быстро целовал в щеку, не торопил и учил самым простым вещам, вроде того, как поворачиваться. Тэхену это даже начало нравиться. И почему он раньше не соглашался пойти с Чонгуком на каток? Это ведь оказалось таким крутым занятием, плюсы которому накидывали объятья Чонгука. С Чонгуком было легко и совсем не страшно. С Чонгуком было безопасно. Но в какой-то момент, Тэхен не ощутил рук Чона на своей талии, а потом послышался какой-то непонятный звук. Ким жутко испугался, сердце бешено заколотилось, и он спешно обернулся. Совсем не так, как его учил Чонгука, а как смог: поворачивая сперва ходунки, а потом делая маленькие шаги вокруг себя.Повернувшись, он увидел Чонгука, лежащего на спине в пере метров от него. Он не двигался, лежал, раскинув руки и ноги в разные стороны. Тэхен с перепуга ринулся к нему, а когда подъехал достаточно близко, отпустил ходунки и упал на колени рядом с Чонгуком. Паре синякам быть. — Сильно ударился? — первое, что спрашивает Тэхена. Голос сильно дрожит, руками в рукавицах он упирает в лед, и взволнованно смотрит на омегу. Спустя секунду, Гук поднимает голову и начинает улыбаться криво. И Тэхену сразу становиться понятно, что, да, Чонгуку больно, но он не хочет, чтобы Тэ переживал. — Слегка жопой приложился, сейчас полежу немного, и пройдет, — отвечает Чон, едва сдерживая смех. А вот Тэхену совсем не смешно. Мало того, что Чонгук пришел на открытый каток без шапки и теплого шарфа, так он еще и на холодном льду разлегся. Совсем себя не жалеет! — Чонгук, вставай, замерзнешь же, — жалобно просит Тэхен, чуть дергая парня за куртку и склоняясь над ним. Тэхену самому немного холодно. И непонятно от того, что он сидит на льду или от того, что смотрит на омегу, слишком легко одетого и лежащего на льду. — Я не чувствую холода, когда ты со мной, — упрямо заявляет Чонгук, и приподнимается на локтях, оставляя на губах Тэхена короткий поцелуй прохладными губами. А потом, соприкоснувшись носами, Чонгук тянется за еще одним, уже совсем не коротким. Гук мягко двигает губами, дожидаясь от омеги ответного движения, шага на встречу и разрешения. Тэхен жутко краснеет, но отвечает на поцелуй, проводит по холодной щеке Чонгука рукой в рукавице в тот момент, когда Чон углубляет поцелуй. Время будто бы останавливается, секунды перестают бежать, а Чонгук все целует, целует нежные губы Тэхена. И Тэхен тоже целует, ему совсем плевать на то, как они выглядят со стороны и что о них подумаю люди. Он так сильно любит, что просто не может остановиться. Его щеки все больше затапливает румянец. От поцелуя и присутствия нереально прекрасного, яркого, как солнце в небе, нежного Чонгука, Тэхен больше не чувствует холода. И лед вдруг кажется теплым.