Как любят покойники

      Просыпаться с Петей под боком быстро вошло обратно в привычку.       Впрочем, были и минусы, о которых за эти два года скучающий Игорь забыл. Например, привычку Пети перетягивать одеяло, пинаться, раскидывать руки и ложиться прямо по диагонали.       Навыки борьбы с этими явлениями пока не восстановились в достаточной мере, и сон у Грома был пока чутким, а варианта выгнать Хазина обратно на диван как-то даже не возникало в голове.       До сигнала будильника оставалось еще почти двадцать минут, когда Игорь проснулся, замёрзнув и, едва сумев разлепить глаза, уставился на мирно спящего Петю, который буквально завернулся в одеяло.       А ведь когда-то давно они специально купили в Икее самое огромное, которое нашли. До этого просто спали каждый под своим одеялом, но Пете вожжа под хвост попала, и он решил, что это совсем не по-людски, и если уж отношения у них серьёзные, то и спать надо под одним одеялом.       Игорь после этого проклял и Хазина, и тараканов в его голове, пока не привык, не просыпаясь, перетягивать одеяло на себя обратно. – Горбатого могила, блять, исправит, – хриплым со сна голосом проворчал Гром и перевернулся на другой бок, лицом к Пете, начав разматывать одеяльный кокон. – А вот тебя не исправила нихуя…       Ему совершенно не улыбалось вставать на двадцать минут раньше. Эти законные двадцать минут он собирался провести под тёплым одеялом, если оно, конечно, тёплое после этой хладнокровной полудохлой рептилии.       Забравшись обратно под одеяло, Игорь перекинул руку через грудь Хазина, приобнимая его. Петя тут же завозился рядом, перевернулся, утыкаясь прохладным носом в грудь.       И не только носом, как оказалось.       Встрепенувшись спросонья, Гром взялся за плечо Хазина, мягко его встряхивая. – Петя! Петь, вставай, проснись! – Чё тебе надо, еблан, будильник даже не орал, – поморщился Петя, не открывая глаз, и попытался спрятать свой шикарный нос между двух подушек. – Так у тебя… ну… Петя, у тебя стоит, – шёпотом сообщил Игорь.       Только теперь Хазин соизволил открыть один глаз, глянув на Грома. Даже во взгляде белых глаз с чёрным зрачком плескалось столько язвительности, что расскажешь кому – не поверят, что в мёртвых глазах может быть столько эмоций. – Игорёш, когда мальчики достигают возраста полового созревания…       Игорь только раздражённо фыркнул. – Да я знаю, бля! У тебя откуда? Ты же, блин… ну… у тебя даже сердце не бьётся. – А я ебу? – зевнув, ответил Хазин и перевернулся на спину, потягиваясь. – Врач в Центре что-то там затирал про то, что препарат возбуждает нейроны, и что это чисто реакция мозга, а не тела, и как-то там оно всё-таки срабатывает. В душе не ебу, короче. Работает – и ладно. А тебя это больше удивляет или радует?       Последняя фраза была произнесена с настолько хитрой, коварной и многообещающей улыбкой, что Игорь сразу же засобирался вставать, чтобы смыться отсюда поскорее. От греха подальше.       Потому что к некоторым вопросам и новым аспектам в их близости, которые наверняка всплывут в процессе, он не слишком-то был готов. – Ханжа, – рассмеялся Петя, заворачиваясь в одеяло обратно, пока Гром, сев на кровати, начал искать носки. – Ну должно же было у меня хоть что-то из радостей живых остаться. Жрать не могу, пить не могу, так хоть поебаться можно. – А что, ты, ну, и кончить можешь тоже? – помявшись, всё же задал интересующий его вопрос Игорь и тихо чертыхнулся, поняв, что не свои носки натягивает, а Петины, которые ему малы.       И вообще они белые, а он носит только чёрные.       Вот что значит встал не с той ноги. – Ну, как кончить… Могу. Только без спермы. Видимо, она у меня по факту уже не вырабатывается. – Пиздец утро началось, – тяжело вздохнул Гром, грустно глядя на дырку на носке. – Я первый в душ. Что-то нет желания пялиться на стояк трупа.       В спину тут же прилетела подушка, но смех у Пети был очень даже довольный. – Короче, блять, – не выдержал Игорь, отодвинув от себя пустую тарелку. – Какого чёрта тебе вообще звонил Горюнов? Как он нашёл твой номер? Что ему от тебя нужно? – Я сам дал ему номер, – пожал плечами Петя и поднял взгляд на Грома. – А нашёл он меня обычно – в соцсетях. – В смысле? Зачем ты ему номер-то дал?! – Он очень просил, – спокойно ответил Хазин и поднёс к лицу чашку кофе.       Набирать его в рот он больше не рисковал, а вот от соблазна понюхать отказаться не мог. Потому и варил теперь кофе сам, со всякими добавками вроде гвоздики и корицы, отчего Игорь плевался, ругался, но, что те ёжики с кактусами, продолжал спокойно хлебать такой кофе. – Так. Я ровным счётом нихуя не понимаю, – поморщился Гром, которому совершенно не нравилось, что Горюнов, убивший Петю, вышел с ним на связь, и что Петя на это не реагирует абсолютно никак, будто ничего не произошло. – Ты сам слышал окончание нашего разговора, – сказал Хазин. – Он продолжает винить меня в его загубленной жизни. Мол, мало того, что я его на семь лет посадил, так его ещё и из-за моей смерти замочили менты. Не, ты понял, да? Я виноват, понимаешь, что умер тогда на Трёхгорке! Ну не пиздец ли? Короче, как видишь, я его нахуй послал. Расслабь булки, Гром, он – в Москве, я – в Питере.       Игорю всё равно весь этот движ был не по душе. От него прямо-таки веяло чем-то нездоровым, и больше всего напрягало спокойствие Хазина. С ним буквально вчера говорил по телефону его убийца, а ему – хоть бы хны.       Гром и то больше напрягался по этому поводу. – И тебя вот это реально не парит? – с сомнением спросил Игорь. – А должно? – с усмешкой парировал Хазин и вскинул бровь, бросив на Игоря взгляд тёмных глаз – уже успел надеть цветные линзы. – Игорёш, я взрослый человек, майор наркоконтроля. Я не диснеевская принцесса. К тому же, самое страшное уже случилось: меня уже убили, я уже мёртв. Веришь или нет – мне буквально похуй. – Сегодня же пойдём выбивать тебе табельное оружие, – пробурчал Гром и глотнул кофе, морщась. – Почему у него такой вкус? – Это имбирь и кардамон, – ответил Петя, листая ленту в инстаграме и улыбаясь каким-то встреченным там мемам. – У меня такое было?.. – У нас, Игорёш, у нас, – устало вздохнул Хазин. – И нет, не было. Я купил. Разве не вкусно? – Да нет, вкусно. Просто я люблю обычный чёрный кофе, – вздохнул Игорь. – Увы, зай, придётся слегка менять вкусы, – улыбнулся Петя, поднимаясь из-за стола. – Кое-что как раньше уже не будет.       Оставив лёгкий поцелуй на щеке Грома, Хазин пошёл собираться на работу. А у Игоря было такое ощущение, что говорил Петька совсем не про кофе.       Несмотря на то, что Петя был мёртв, долгое сидение в позе офисной креветки не давалось ему теперь легко. Никаких, увы, полезных плюшек, как у Эдварда Каллена, со смертью он не получил.       Откинувшись на спинку стула и потянувшись до хруста, Хазин крутанулся на стуле, подъезжая к столу Игоря. – Мне всё ещё обязательно ехать с тобой на обыск? – спросил Петя, поставив локоть на стол Грома и подперев кулаком подбородок. – Да. Обязательно. Ты же мой стажёр, – кивнул Игорь, не отрываясь от изучения своего блокнота. – Скукотень какая, – наморщил нос Хазин, состроив ужасно недовольную мордашку. – Вдруг от тебя какая-нибудь особая польза будет, – таким же ровным тоном продолжил Гром, не поднимая глаз. – Ты же у нас всё нюхать полюбил, вдруг ты теперь полезнее собаки-ищейки? Сразу нам и оружие вынюхаешь, и наркоту, и другую запрещёнку. Мало ли, какие у тебя супер-способности открылись. – Ой, иди нахуй, Игорёш, – вздохнул Петя и поднялся. – Кофе будешь?       Получив утвердительный кивок, Хазин направился в сторону зоны отдыха, чтобы хотя бы немного размяться. С самого утра сидеть, зарывшись в бумажки – ад, но что поделать. Можно сказать, у Пети и так был двухгодичный отпуск от бюрократии, и теперь нужно было снова возвращаться в строй.       Хорошо ещё, что голова работала так же, как и раньше.       Иначе и впрямь пришлось бы напрягаться и думать, куда податься, учитывая, что Петя хорошо умеет только в ментовке работать…       Уже на подходе к кофейному автомату путь преградил какой-то капитан из убойного, и погружённый в свои мысли Хазин чуть не врезался в него. Удивлённый такой наглостью, Петя поднял вопросительный взгляд на капитана.       Лицо у него было незнакомое: видимо, пришёл в управление уже после Петиной смерти, ну или просто никогда до этого не сталкивались. Память на лица, благодаря профессии, у Пети была очень хорошая. – Охуел, чертила? – лаконично поинтересовался Хазин. – Чё встал? Дай к автомату пройти.       Капитан смерил его взглядом с головы до ног и усмехнулся: – А нахуя тебе, неразумный? Заблюёшь нам тут ещё потом весь туалет. – Какая трогательная забота, – улыбнулся – хотя, вернее сказать, оскалился – Петя. – А теперь съеби, реально. Со старшим по званию не шути.       Обойти капитана не удалось – он сразу же сделал шаг в ту же сторону, снова вставая на пути. Петя завёлся буквально с пол-оборота, и сдерживало его только то, что они находятся посреди управления, и вокруг слишком много любопытных глаз. – Старший по званию? – издевательски фыркнул капитан, ещё раз доказывая, что он точно не имел ни малейшего понятия, кто такой Хазин, с кем он тут повязан и вообще, кто его отец. – Да ты же стажёр обычный… И с каких пор сюда стали всяких мёртвых ублюдков брать?.. – Савушкин, я бы на твоём месте завалил и убрался бы куда подальше, – вставил свои пять копеек проходящий мимо Цветков, гружёный папками – видимо, направлялся в архив. – Са-а-авушки, бля, – заржал Петя. – Чё, сметанка да творожок в трусишках жить мешают? Так ты к врачу сходи, а не на людей кидайся! – Да какой ты человек вообще… – начал, было, капитан Савушкин, ещё и вперёд попёр, явно не желая больше тратить время на словесную перепалку, но, глянув куда-то над макушкой Хазина, осёкся. – Проблемы, капитан? – тихо, с угрозой в голосе поинтересовался Гром.       Петя, буквально чувствуя спиной его поддержку и злость, приосанился, самодовольно ухмыльнулся и скрестил руки на груди.       Хорошо, что Цветков уже умотал в архив, а то бы непременно сравнил их с какими-нибудь там Шерханом и шакалом Табаки.       И если первое для Игоря будет лестно, тигр всё-таки, то вот Петя как-то подпёздывающим шакалом быть не слишком хотел. – Никак нет, товарищ майор, – как-то незаметно сдувшись, пробурчал Савушкин.       Хазину стоило огромного труда не начать теперь самому выёбываться.       Он бы и без Грома справился, конечно. Реакция была в норме, а отпиздить зарвавшегося капитана… Не так уж и сложно.       Но с Игорем Петя всяко увереннее себя чувствовал. Да и шанс драки снизился почти до нуля, а значит, и шанс увольнения Пети тоже. – Ну так и съеби по своим делам, чего встал? – спросил Гром.       И, как только капитана и след простыл, Игорь положил ладонь на плечо Пети, разворачивая его к себе лицом. – Ты без приключений не можешь, да? – Не могу, – улыбнулся Хазин с очень честным видом. – Так чего, кофейку-то купить тебе? – Кофеёк откладывается, – покачал головой Гром. – Группа готова, выдвигаемся на обыск. – А чего ищем-то? – запоздало спросил Петя. – Оружие, наркотики, трупы, – пожал плечами Игорь с очень обыденным видом.       Хоть мерс и простоял два года в гараже, но всё ещё был как новенький, и Петя чуть не пищал от восторга, снова и снова садясь за руль своей любимой машины.       Игорь не соврал: действительно о тачке заботился, даже в сервисе удивились, что столько времени машина простояла без дела, а всё равно почти в идеальном для неё и её пробега состоянии. Хотя чего уж, у Прокопенко такой гараж, что там и самому жить можно, если уж совсем припечёт. – Куда мчим? – спросил Петя, как только Игорь устроился рядом и пристегнул ремень. – На Можайку, – отозвался Гром и сам потянулся к телефону в держателе, вбивая адрес. – Быстро прошерстим там одну коммуналку и свободны. – Мне готовиться к тому, что это будет очень скучно? – Скорее всего, да, – вздохнул Игорь и открыл бардачок, доставая оттуда бутылку воды и пачку сигарет.       Бутылка теперь валялась там только для него, как и питательные батончики. Петя же хранил там, чисто на всякий случай, контейнер с запасными линзами, тональник – и сколько литров тональника у него теперь было заныкано повсюду? – и несколько ампул с лекарством. Тоже – на всякий случай. – Этот мудак докопался до тебя, потому что ты восставший? – Ага. Типа, такие как я не имеют права работать в управлении, – фыркнул Хазин и протянул руку за сигаретой, параллельно выезжая с парковки.       Указания навигатора, в целом, были и не нужны, можно было просто ехать следом за фургоном с логотипом Питерской полиции, в которой ехали остальные ребятки маски-шоу. Главным среди них будет Гром, как следователь, остальные на подхвате, ну а Петя...       Видимо, в качестве «стажёра» и личного талисманчика Игоря. – Хочешь, я с ним поговорю? – спросил Гром и передал подкуренную сигарету, вкладывая её фильтром в Петины пальцы. – А смысл? Он явно не один такой. Просто самый тупой, поэтому решил наезжать на меня открыто, – пожал плечами Хазин и затянулся сигаретой, лавируя в потоке машин. – А хотя знаешь… Поговори. Блатной я, в конце концов, или нет? Генеральский сынок, содержанка майора. – Горбатого могила исправит, – проворчал Игорь, а Петя только заржал. – Нихера она не исправила!       Припарковав машину у тротуара рядом с нужным домом, Хазин отцепил ремень безопасности и вышел из тачки, окидывая громаду дома взглядом. Обшарпанная пятиэтажка угрожающе нависала высокими узкими окнами, кирпичной облицовкой с потёками, которые оставили десятилетия, залепленными объявлениями и листовками окнами первого этажа…       Пластиковые окна можно было пересчитать буквально по пальцам, и это наводило на не очень хорошие подозрения, что Гром притащил его в какой-то клоповник.       Не то чтобы Хазин и сам не бывал в подобного рода клоповниках, но в Москве как-то… по-другому. В Петербурге у всего была своя, неповторимая атмосфера.       Игорь её наверняка даже не замечал, прожив тут всю свою жизнь, а вот для Пети всё это было в новинку.       Помимо него и Грома было ещё пятеро парней в полном обмундировании, шлемах, балаклавах и с оружием. В таком составе они должны были очень быстро обшмонать всю коммуналку, пока Игорь бы занимался составлением протокола и описью.       Пете выделили самую важную роль – видеосъёмку происходящего.       И как бы Хазин не морщил нос, Гром был неумолим.       А у Пети хотя бы хватало мозгов не устраивать капризы прямо перед оперативной группой.       Дома отыграется. – Открывайте. Полиция, – громко сказал Игорь и несколько раз ударил кулаком в деревянную дверь, которая, судя по рассохшемуся внешнему виду, застала ещё Булгаковские времена.       Хазин, поняв, что держит камеру слишком низко, залипая через объектив на эффектно обтянутую джинсами задницу Грома, поднял телефон выше.       Как раз вовремя: Игорь, кивнув оперативникам, жестом приказал дверь выламывать.       Внутри коммуналка была почти «сестрой-близняшкой» квартиры Игоря, но Петя почти сразу взял слова о том, что Игорь живёт в разрухе, обратно. Его квартира была ещё очень даже приличной, прибранной и уютной, по сравнению с этой многокомнатной.       Высокие потолки, лепнина, обилие какого-то исторического хлама, возмущённые крики немногочисленных жильцов, снующие туда-сюда оперативники…       Комнаты тоже были похожими. Захламлённые, ремонта не видели, небось, со времён оттепели, если судить по узору давным-давно выцветших обоев.       В одной комнате Петя задержался, снимая три стены, полностью завешанные различными плакатами старых фильмов, групп и чего-то, что с первого раза идентифицировать было сложно. В этой комнате явно жил восставший. На тумбочке у кровати лежал инъекторный пистолет и открытая пачка с ампулами – у Пети были такие же.       Хазин крутился тут и там, стараясь всё заснять, пока Гром, вооружившись планшетом и ручкой, составлял протокол, стоя посреди коридора. – А ты чего не сядешь куда-нибудь? – спросил Петя, вернувшись к Игорю.       Гром, не отвлекаясь, указал ручкой на стену напротив себя.       Хазин, отведя взгляд от экрана телефона, подошёл ближе и попытался рассмотреть, на что показывал Игорь. – Бля, фу, это чё такое?! – Это клопы, – спокойно ответил Игорь.       Петя тут же испуганно отшатнулся от чёртовой стены и прижался к боку Игоря. – Ну чё ты ссышь? – усмехнулся Гром. – Они же кровь сосут. Ну какая у тебя кровь? Просрочка сплошная. – Сам ты, бля, просрочка, – пробурчал Петя, передёрнув плечами от омерзения. – Тут и тараканы есть? – А как же. На кухне был? – Нет. И хуй теперь пойду туда.       Обсуждение местных домашних питомцев прервал какой-то шум и очередные крики в дальней от них комнате – коридор был длинный, и сперва не было даже понятно, что случилось и что происходит.       Но, когда раздались глухие выстрелы – явно пистолет вроде Макарова, – а в коридор из комнаты почти что вывалился какой-то худой долговязый парень, целясь в них, Хазин, не раздумывая, развернулся и встал прямо перед Игорем.       Всё произошло очень быстро. Два выстрела – и стрелявшего парня скрутили, повалив на пол. Петю же, поймавшего обе пули, откинуло назад, прямо в руки Грома.       И, похоже, Хазина на несколько минут вырубило, потому что очнулся он уже на полу, под головой было что-то мягкое, вроде свёрнутой куртки, а прямо над ним было лицо Игоря – крайне испуганное и белое как мел. – Чё, пересрал? – хрипло спросил Петя и поморщился, прикрыв глаза. – Фу, подними меня, тут же антисанитария…       Над ухом раздался вздох, полный облегчения. – В тебя дважды выстрелили и дважды попали в грудь, а тебя волнует грязь на полу?! – покачал головой Игорь, но всё же помог Хазину подняться, придерживая его за талию так, словно он был хрупкой вазой. – И клопы с тараканами, – кивнув, подтвердил Петя и ощупал себя одной рукой. – Ну ёбаный насрал, это же были новые шмотки!..       Под правой ключицей и чуть левее солнечного сплетения явно были дырки. Пули были внутри, неприятно поскрипывали обломки повреждённых костей, но, в целом, боли не было. – Мы едем в больницу, – уверенно сказал Игорь и поискал глазами одного из оперативников. – Щукин, закончи тут всё. Всех тут, вообще, в автозак и в СИЗО, потом разбираться будем. – Да нахера спешить-то? Ну чего со мной случится? – фыркнул Петя и потёр бок. – Чё я, умру, что ли?       Засмеявшись, Хазин всё-таки осёкся, посмотрев на зверское выражение лица Игоря, и вздохнул, кивнув.       В больницу так в больницу.       За рулём в этот раз был Гром, хоть Петя и спорил, и долго мандел, дескать, он в полнейшем порядке, и вполне может вести машину, но Игорь был абсолютно неумолим. Главным его доводом в споре было то, что в Хазине сейчас находятся две пули, и с пулевыми ранениями за руль, якобы, нельзя.       Даже если ты умер, и второй раз от такой ерунды точно не откинешься.       Пете оставалось только обиженно надуться и сесть на пассажирское сидение. – Вот какого хуя вообще? – тяжело вздохнул Хазин, с грустью рассматривая дырки на испорченном пальто и на кашемировом свитере. – И ведь даже в ателье не отдашь. На мусорку теперь только. – Не на тех вещах ты концентрируешься, – тихо сказал Игорь, так нервно рванув с места, что Пете пришлось вцепиться пальцами в сидение. – А на каких надо? Что эти орлы прошляпили психа со стволом? – проворчал Хазин, теребя край пальто. – Хотя там такой крысятник, я их даже не виню за такой проёб. Там по углам ещё с десяток таких шнырей могло сидеть…       Гром только выдохнул, сжимая руками руль до побелевших костяшек, и сосредоточился на дороге. Говорить о том, что Петя буквально жизнь ему спас, Игорь не был готов совершенно и где-то глубоко в душе был ему благодарен, что именно эту тему они благополучно обходят стороной.       В больнице проторчали почти час, прежде чем Хазина увели в кабинет, чтобы достать пули. Так уж получилось, что у него буквально не было ничего, угрожающего жизни, поэтому пришлось идти в кабинет дежурного хирурга по живой очереди.       Он ещё и веселился, шутя, что ему в «живой» очереди делать совершенно нечего. Гром его веселья не разделял, слишком погружённый в свои мысли. Вся эта ситуация всколыхнула не слишком приятные ассоциации, которые Игорь, как он сам думал, давно пережил, отболел, отстрадал и, по идее, шёл дальше с гордо поднятой головой…       Но нет.       Внезапно на его пороге появился Петя, абсолютно такой же, как и раньше, пусть и с некоторыми… особенностями.       И оказалось, что ничего Игорь не пережил, а просто спрятал поглубже в себя самого. И, наверное, так бы и жил себе, если бы Хазин не решил, что не лежится ему спокойно в гробу.       Хазин не возвращался долго. Гром уже через пятнадцать минут перестал находить себе место, и мерил шагами больничный коридор, нервно поглядывая на наручные часы.       Все звонки он игнорировал, и даже не сразу ответил на входящий от Прокопенко, за что, конечно, услышал о себе пару-тройку ласковых и обещание получить по шее ещё и в управлении.       Чёртов обыск, конечно, пошёл совершенно не по плану.       Петя вышел из процедурного кабинета только через минут сорок, выглядел он так себе: явно жутко недовольный, потирающий ладонью шею – видимо, получил инъекцию препарата вне очереди, чтобы повреждения хотя бы как-то могли регенерировать. – Ты как? – тут же спросил Игорь, подходя к нему. – Хреново, – проворчал Хазин. – Со мной, видимо, можно не церемониться, и хирурги явно ловили кайф. Но хотя бы байки травили смешные, пока вскрывали меня на живую. Руку дай.       Гром, нахмурившись, протянул руку, в ладонь которой Петя вложил две деформированные пули. – На память, – усмехнулся он. – Ну и для расследования инцидента. Хотя и так всё понятно, я ж всё снял.       Потерев ноющий бок – под действием лекарств всё начало медленно, но верно стягиваться и сращиваться обратно, – Хазин поднял взгляд на Игоря. – Поедем домой? – тихо спросил Петя. – Поехали, конечно, – также тихо ответил ему Гром и легко потрепал по плечу.       Увы, в коридоре больницы большего он себе позволить не мог.       По возвращении домой у Хазина поднялась температура. Точнее, он стал просто чуть теплее, чем окружающее пространство.       Игорь не успел забить тревогу: Петя сказал, что так оно и должно быть, что врачи об этом эффекте его предупредили, и после лишней дозы лекарств, которые ему дали в больнице, это совершенно обычный эффект. Мол, в теле ограниченно запустились какие-то процессы, из-за которых и поднялась температура.       Гром смотрел на это всё подозрительно, но сделать ничего всё равно не мог. Петьке же даже таблетку жаропонижающего не дашь. Смысл, если она не усвоится даже минимально?       Да и чувствовал себя Хазин, кажется, более-менее. Сразу переоделся в домашнее и завалился на диван. – Я сегодня болезный. Хочу выходной. – А тебе, разве, больничный не полагается? – с сомнением спросил Игорь, садясь на диван рядом, чуть потеснив Петины ноги. – В тебя, всё-таки, стреляли. Дважды. – Полагается. Но, вроде, меньше, чем обычным людям, – усмехнулся Хазин. – Как видишь, мне пробили лёгкое, а я валяюсь дома.       Поправив подушку под головой, Петя вытянулся на диване, закидывая ноги на колени к Игорю.       Гром задумчиво погладил его по колену. Пижамные штаны еле доставали до середины голени, а шерстяные носки и вовсе сползли на щиколотки. Петя давно привык носить дома Игоревы носки, которые были ему на пару размеров больше, чем нужно.       И если закрыть глаза, то, чувствуя под руками едва ощутимое тепло, можно было представить, что Петя по-настоящему жив, и что всё совершенно как раньше, без череды очень, очень плохих периодов жизни.       Мысленно Гром дал себе пощёчину: ну вот зачем он представляет всё это, к чему? И так ведь давно понял, что вёл себя как мудак, когда так в штыки отнёсся к возвращению Хазина.       А всё только потому, что слишком боялся снова столкнуться со своей болью и страхами. – Петь. – Что? – Спасибо. – За что? – удивлённо вскинул бровь Петя, отвлёкшись от телефона.       Пока Гром снова предавался рефлексии, Хазин просматривал видео с обыска, но его интересовали плакаты в одной из комнат, в которой обитал его «собрат по недугу». Точнее, парочка: что-то там было с лозунгом и с эмблемой руки, сомкнутой в кулак, которая возвышалась явно над могилой.       Чуйка подсказывала, что это может быть зацепкой. – За то, что ты мне жизнь спас, – просто ответил Игорь и провёл ладонью по ноге Пети, поправив ему носки. – Ой, да хорош, Игорь, это ж ерунда, – отмахнулся Хазин и заблокировал телефон, убирая его под подушку – потом прочекает, что там за лозунг, эмблема или логотип, и к чему это всё может его привести, если хорошенько порыскать в интернете. – Нет, это никакая не ерунда. Ты же это сделал явно не задумываясь о том, что тебе пули не навредят… Да и вообще, он мог попасть тебе в голову, а такое даже ты не переживёшь! – Ёпт, ну естественно я сделал это не задумываясь, – вздохнув, Петя приподнялся, садясь, чтобы быть с Игорем на одном уровне. – Я ж тебя люблю, вообще-то. Как только могу, так и люблю. Нахера мне сдалась бы жизнь после смерти, где тебя какой-то уёбок застрелил? Не, нихуя, я на такое посмертие не подписывался.       Игорь, выдохнув, отвёл глаза, не выдерживая прямого и такого спокойного Петиного взгляда. Для него это и впрямь было совершенно обыденным делом.       Должно быть, такого Петю знал только он. Для остальных Хазин был кем угодно, но только не человеком, который способен пожертвовать собой ради других людей.       Хотя, нет. Ради других он бы собой жертвовать не стал. А вот ради одного-единственного человека – да. – Тогда прости меня ещё и за то, что был таким мудаком, – тяжело вздохнул Гром, подняв взгляд на Петю.       Петька тут же ехидно улыбнулся. – О да, ты вёл себя совершенно по-мудацки. С табельным он меня встречал, видите ли! Может, ты до сих пор его под подушкой держишь? А то, мало ли, вдруг я посреди ночи внезапно проголодаюсь? Не, Игорёш, я тебя простил, конечно, но только потому что я знаю, какой ты бываешь ебучий валенок. Вбил себе, небось, в голову что-то такое про восставших… Хрен тебя знает, короче, но я тебя всё равно доёбывать этим буду ещё долго, так и знай!..       Заткнулся Петя внезапно и самым приятным образом из всех – Игорь его просто обнял, уткнув лицом в своё плечо, и, кажется, это был чуть ли не первый раз, когда Игорь сам проявил инициативу к близости.       В принципе, Хазин, выжидающий, дождался этого момента. – Я слишком долго безуспешно пытался научиться жить без тебя, Петь. А тогда, когда это, вроде бы, начало получаться, на пороге появился ты… Наверное, я просто испугался и обиделся, – тихо сказал Гром, прижавшись щекой к Петиному виску, тому, на котором был шрам. – Обиделся на что? – спросил Петя, мягко пытаясь отстраниться, чтобы не перепачкать своим «гримом» Игорю всю футболку. – На то, что придётся заново переживать весь тот пиздец, который был, когда ты умер. Гром ослабил объятия, позволив Хазину просто устроить подбородок на его плече.       Сейчас как никогда сильно хотелось его поцеловать, но Игорь понимал, что либо он выскажется сейчас, избавившись от того, что копилось все два года, либо очередного нужного момента может не представиться ещё очень и очень долго. – А сегодня, когда я увидел, как в тебя стреляют, это было… Не знаю. Я думал, я там же рядом с тобой лягу, только точно умру, чтобы хотя бы один труп был. Я так испугался за тебя, а ещё стало так больно и плохо, что тогда ещё я не поехал с тобой в Москву, не был рядом, когда ты умирал. Ты ведь уехал всего на пару недель, я ждал тебя, а увидел уже в гробу.       Игорь невольно сжал кулаки, заново переживая те моменты. Никаких слов не хватало, чтобы описать, что он тогда чувствовал, но притихший в его руках Петя слушал очень внимательно, и это было именно то, что нужно. – Единственное, что я боюсь теперь больше всего – это снова потерять тебя, – совсем тихо сказал Гром. – И только попробуй сейчас сказать что-то, что испортит момент – я тебе нос сломаю. – Да ну тебя, – улыбнулся Петя, ласково поглаживая Игоря по спине. – Я, знаешь, никуда исчезать и теряться не собираюсь точно, можешь не переживать. Куда я от тебя денусь-то?       Гром только усмехнулся и чуть отстранился, чтобы посмотреть на Петю. На такого любимого, родного, привычного уже. А что выглядит теперь по-другому… Так это только детали. И к бледной коже, и к отсутствию тёмной радужки в глазах Игорь уже привык.       Но люди ведь меняются.       Хоть бы и просто внешне.       У Игоря и у самого прибавилось чутка седых волос за эти два года, и ничего.       Игорь слишком хорошо знал Петю, и видел сейчас в его глазах немой вопрос «целовать-то будешь?».       И, не дожидаясь, пока этот вопрос прозвучит вслух – это явно будет очень язвительный вопрос, как раз в духе Хазина, – Гром подался вперёд, сокращая расстояние между ними, и, наконец, прижался к чужим губам своими.       Романтичного и лёгкого поцелуя ничерта не вышло. Едва Игорь почувствовал давно забытый вкус Петиных губ, и крышу у него сорвало напрочь: выпустив Петю из объятий, Игорь взял в ладони его лицо, оглаживая большими пальцами всё те же любимые выразительные скулы, целуя с таким жаром, отчаянием и нетерпением, что очень скоро воздуха почти не стало хватать.       По крайней мере, Грому.       Петя вцепился в него в ответ и запустил прохладные пальцы под футболку, не теряя времени во время поцелуя, легко прикусывая настойчивый язык Игоря, буквально вылизывающий его рот, словно он хотел за один-единственный поцелуй нагнать всё пропущенное не по их вине время разлуки.       Какое-то время сидели молча, в тишине, пока Гром пытался отдышаться. Из крепких объятий он Петю так и не выпустил, снова обвив его руками, и только две пули, которые сегодня словил Петя, останавливали его от того, чтобы сжать в объятиях ещё крепче. – Легче стало? – тихо спросил Хазин и провёл носом по уху Игоря, взъерошив его волосы. – Угу. – Я скучал по этому, – признался Петя. – Я скучал всё равно больше, – проворчал Игорь и выпрямился, неохотно убирая руки. – Сгоняй в душ, что ли. Чего мне теперь, тонну твоих тоналок есть, что ли? – Да хуй тебе! Ты хоть знаешь, сколько они стоят? – Знаю. Мне приходили все смски о том, сколько денег и в каком магазине ты оставил, – фыркнул Гром и с нажимом провёл пальцем по щеке Пети, стирая, хоть и тонкий, но всё же слой тонального крема. – Может, ну его в пизду? – Буду некрасивый и жуткий, – с усмешкой отозвался Хазин и поднялся с дивана, потягиваясь – в душ, наверное, и впрямь стоило сходить. – Я с таким тобой каждое утро просыпаюсь вот уже неделю. Как видишь, не ору каждый раз и не поседел окончательно, значит, и остальные выдержат. – Ну ты и джентльмен дохуя, Игорь! – рассмеялся Петя и стянул футболку.       Гром, глядя на ещё пару свежих швов, не испытал буквально ничего: ни жалости, ни брезгливости… Только желание снова коснуться этой бледной кожи и снова поцеловать.       Да, со своим интервью Юля слишком поспешила.