Meet Cute (these dorks)

Лю Цингэ это не понравилось. Ему не нравилось, как Шэнь Юань дрожал и смотрел на него, будто был готов к тому, что Лю Цингэ отвергнет его и скажет, что он должен вернуться в храм Тяньти. Лю Цингэ это не нравилось, потому что означало, что сколько бы времени Шэнь Юань ни провел в храме Тяньти, это звучало, словно он прожил там практически всю свою жизнь и теперь думал, что никто никогда ему не поверит. У него никогда не было никого, кто был бы на его стороне. Лю Цингэ был зол. Он уже из принципа ненавидел политику храма. Подумать только, высокий и величественный храм Тяньти скрывал за своими стенами такие черные дела. И это звучало так, будто большая часть храма даже не знала об этом. — В последнее время ритуалы Святой были уже не такими эффективными, — услышал Лю Цингэ слова Шэнь Юаня и снова переключил на него внимание. — На самом деле, их эффективность стала уменьшаться через несколько поколений Святых, но стало так заметно только в последнее время.. — Разве это не потому, что они сажают Святых в тюрьму против их воли? — проворчал Лю Цингэ, а Шэнь Юань только согласно улыбнулся ему. Даже люди вне храма могли понять нечто столь простое. Лю Цингэ не хотел знать, что за «промывание мозгов» происходит в храме. — Они так не думают, — сказал Шэнь Юань, — и, ну, я совершил ошибку. Одна из монахинь ближайшего окружения узнала, что я мужчина. Нетрудно понять, что они подумали, что все идет не так, потому что Святой стал мужчина. — Итак, ты сбежал. Потому что они узнали. При словах Лю Цингэ Шэнь Юань вздрогнул. Лю Цингэ не мог не сжать эти тонкие руки крепче. Он чувствовал, что, если он не удержит Шэнь Юаня, этот человек может исчезнуть. Или отключиться. Он не очень хотел видеть, что из этого произойдет. Шэнь Юань некоторое время молчал, прежде чем, наконец, сказал голосом, который был чуть громче шепота: — Одна из немногих вещей, известных всем монахиням в Тяньти — это то, что роль Святой можно передать после ее смерти.. У Лю Цингэ побелело перед глазами. Он не осознавал, что сильно сжимает руки Шэнь Юаня, пока тот не охнул от боли. Лю Цингэ быстро ослабил хватку, посылая ци в руки Шэнь Юаня в надежде уберечь их от синяков. Он нахмурил брови, лениво распределяя ци через руки Шэнь Юаня. — Но есть клятва. Тяньти должны защищать Святую под присягой Небесам. — Это проблема. Я говорил тебе, они забыли, что храм Тяньти был создан для защиты Святой. После стольких столетий дезинформации они неизбежно поверили, что неправильная Святая подвергает опасности их храм и их клятву. — Выражение лица Шэнь Юаня исказилось от разочарования, когда он пробормотал себе под нос: — Не то чтобы я хотел быть Святой. Конечно, Лю Цингэ услышал это, даже если Шэнь Юань не хотел, чтобы он это делал. В конце концов, он был совершенствующимся. — …Но это правда, что, если они причинят вред Святой, они вызовут гнев Небес, не так ли? — Лю Цингэ с трудом понимал, как кто-то может неверно истолковать «защищать Святую» как «убить Святую». — Даже если бы я сказал им это, они бы мне не поверили. Настоятельницы манипулировали учениями школы, чтобы обеспечить лояльность Тяньти на протяжении многих веков, а я неправильная Святая. — Выражение лица Шэнь Юаня стало жестким. — Но для Небес не имеет значения, что они думают о своих клятвах. Если они нарушат их, то вызовут гнев Небес. Лю Цингэ не мог не сделать резкий вдох. Есть причина, по которой большинство практикующих избегают клятвы Небесам. Потому что гнев Небес может разрушить, уничтожить и полностью изменить поверхность земли. Гнев Небес был намного хуже, чем Небесные Бедствия, но остановить его было практически невозможно. Кто захочет рискнуть кармой разрушения после того, как вызовет гнев Небес? Но на самом деле это было бы проблемой только в том случае, если твоя душа после всего останется неповрежденной, полагал он. — Но… нет никакого способа, чтобы их окружение не было охвачено гневом Небес. Город, даже окружающие его города, будут разрушены, — сказал Лю Цингэ, все еще пытаясь осмыслить обстоятельства. — Да. — Шэнь Юань опустил взгляд в землю. — Вот почему я убежал. Он... этот человек. Шэнь Юань сбежал из Тяньти не потому, что боялся быть убитым, хотя, конечно, он боялся смерти. Кто бы не боялся? Но нет, главная причина побега Шэнь Юаня заключалась в том, чтобы не дать монахиням Тяньти совершить ошибку, которая могла бы убить тысячи ничего не подозревающих людей. Лю Цингэ сжал челюсти. — Мы должны пойти в Цанцюн. Он должен сообщить об этом как можно скорее. Лю Цингэ отпустил руки Шэнь Юаня, торопясь запихнуть упакованные части ложного дракона в свой мешочек-цянькунь и привести в порядок лагерь. Шэнь Юань сначала остановился в удивлении, затем медленно поднял свой гуцинь и ткань, которой он привязал его к спине. Однако, прежде чем сделать это, он замешкался. — Цанцюн… они не скажут, что это внутренние проблемы другой школы? — тихо спросил он. На самом деле он спрашивал, не вернет ли Цанцюн Шэнь Юаня обратно храму Тяньти, чтобы избежать дипломатических проблем. — Нарушение клятвы, данной Небесам, и побуждение других принять ее — серьезное преступление среди практикующих. Цанцюн — не единственная школа, у которой будут проблемы с этим, — убежденно сказал Лю Цингэ. Затем, почти как после размышлений, он сказал: — И никто не сможет заставить тебя пойти туда, куда ты не хочешь. Он не сказал, что я не позволю им, но агрессивно тронул рукоять своего меча и уставился на Шэнь Юаня глазами, полными решимости. Шэнь Юань просто стоял там. Похоже, в его глазах стояли слезы. — Это не проблема, с которой тебе нужно справляться в одиночку, — сказал Лю Цингэ, надеясь утешить его. Шэнь Юань резко вдохнул и отвернулся от него. Он плакал? Лю Цингэ попытался подойти к нему, но Шэнь Юань хрипло крикнул: — Я-я в порядке! Я просто... мне нужна минутка! Итак, Лю Цингэ ждал. Отводя взгляд от слегка дрожащих плеч Шэнь Юаня. И, когда Шэнь Юань обернулся, он не упомянул о покрасневших глазах. — Пойдем, — вместо этого сказал Лю Цингэ, вытаскивая меч и делая знак Шэнь Юаню подойти. — Ой, мы летим на мече? — сказал Шэнь Юань, также притворившись, что совсем не плакал. Он более пристально посмотрел на меч Лю Цингэ, явно более любопытный теперь, когда он знал, что это был Чэнлуань. — …Подожди, на нем могут лететь два человека? Тогда почему мы не… …Первоначально Лю Цингэ собирался отвезти Шэнь Юаня в другой город и ждать там послания, но затем по пути он решил привести его к Цанцюн, но намеревался не спешить, дождаться письма и посмотреть, что Цанцюн скажет ему насчет того, что делать с Тяньти, затем случилась гонка, а затем… …Он забыл, ладно? Многое произошло внезапно. Не то чтобы Лю Цингэ собирался в этом признаваться. — Я должен был убедиться в твоем характере, прежде чем отвезти тебя к Цанцюн. Для совместного полета на мече также требуется, чтобы два человека находились очень близко друг к другу. Я не был уверен, что тебе это понравится, — сказал он. Ни Шэнь Юань, ни Лю Цингэ не упомянули тот факт, что Лю Цингэ почти сразу же пригласил Шэнь Юаня в Цанцюн. Ни один из них не упомянул, что Шэнь Юань практически спал на коленях у Лю Цингэ последние четыре дня. Вместо этого Шэнь Юань просто послушно кивнул и подошел. — Итак… как мне это сделать? Я просто… держусь сзади? Лю Цингэ на мгновение задумался. Он легко мог представить, как Шэнь Юань отвлекается и ослабляет хватку. Если бы Шэнь Юань был за его спиной, Лю Цингэ, возможно, не смог бы вовремя среагировать. Если что-то пойдет не так. — Сними свой гуцинь и держи его перед собой. Я буду держать тебя сзади. Шэнь Юань немного покраснел, но сделал, как ему сказали, не двигаясь, когда Лю Цингэ обхватил его рукой. Лю Цингэ, возможно, привык к тому, что Шэнь Юань спит на нем, но раньше он не держал его. Талия Шэнь Юаня была настолько тонкой, что Лю Цингэ мог практически обхватить ее одной рукой. Когда он подумал о том, каким стройным, почти тощим был Шэнь Юань и как много он тащил на себе, Лю Цингэ почувствовал боль в груди, которую он не совсем понял. Сочувствие? Жалость? — …Лю-сяньшэн? Уши Шэнь Юаня были красными. — …Пойдем, — сказал Лю Цингэ, посылая ци в Чэнлуань и устремившись в сторону гор. Они были достаточно близко к Цанцюн, чтобы добраться до нее всего за час на мече. Шэнь Юань возбужденно вытянул шею, с почти детским восторгом наблюдая, как мир проносится мимо них. И, когда они наконец увидели Цанцюн вблизи, Шэнь Юань не смог удержаться от удивленного восклицания. Лю Цингэ не мог сдержать прилив гордости, когда Шэнь Юань восхищался видом двенадцати пиков, возвышающихся высоко над остальными горами, покрытых деревьями и водопадами, между которыми плыли слабые туманы духовной энергии, а радужные мосты блестели, как будто состояли из брызг воды. — Это чертовски круто, — выдохнул Шэнь Юань. — Я читал о… я имею в виду, слышал о пиках раньше, но увидеть их — это совсем другое. — Он крепче сжал свой гуцинь. Прошло много времени с тех пор, как Лю Цингэ видел Цанцюн в первый раз, и он давно привык к этому виду. Но теперь он смотрел на горы, которые стали его домом, с некоторой долей признательности, когда Шэнь Юань ошеломленно охал от этого зрелища. Вид был потрясающим. Лучше, чем равнины и унылые леса дворца Хуаньхуа, это точно. Лю Цингэ направился прямо на пик Цюндин, не обращая внимания на учеников внизу, когда он пролетел мимо обычного места для приземления, и опустился прямо у арок главного здания Цюндина, Зала приветствий. — …Мне нужно достать меч, — сказал Шэнь Юань, когда Лю Цингэ поставил его на землю. — Сначала ты должен научиться пользоваться им, — ответил Лю Цингэ, угол его рта дернулся, когда Шэнь Юань закатил глаза. — Да, но Лю-сяньшэн обещал научить меня, так что все в порядке, — парировал Шэнь Юань, следуя за Лю Цингэ ко входу, и Лю Цингэ знал, что он чувствует себя лучше. Менее напряженно. Менее напуганно. Их прервали, когда к ним подошел внутренний ученик Цюндин. — Лю-шишу, шицзунь и другие главы пиков ждали вашего прибытия. Лю Цингэ остановился на середине шага. — Они меня ждали? — спросил он, нахмурив брови. Как они узнали, что он вернется в это время? — Мы получили сообщения о том, что ложного дракона вывели из спячки, но прежде, чем шицзунь успел послать кого-нибудь для расследования, в указанной области произошел беспорядок, и появился свет меча Лю-шишу. Ах… когда он уничтожил духовой орган ложного дракона. Лю Цингэ полагал, что его боевые братья и сестры могли догадаться, что это был он, и что он был рядом. Лю Цингэ кивнул ученику, взял Шэнь Юаня за руку и быстро пошел к залу для собраний, не обращая внимания на шокированные и любопытные взгляды. Эта неожиданная встреча глав пиков была удобной. Ему придется многое обсудить с ними. Шэнь Юань нервно схватился за свой гуцинь, но позволил провести себя по коридору к павильону, где находился конференц-зал. Оглядываясь назад, Лю Цингэ слегка скривил губы, когда увидел, как Шэнь Юань бессознательно приподнял свой гуцинь немного выше, чтобы спрятать большую часть своего лица — в конце концов, этого человека легко смутить — но в то же время его брови дрогнули от того, через что Шэнь Юаню предстоит пройти. Лю Цингэ искренне уважал всех своих боевых братьев и сестер, даже если некоторые из них ему не обязательно нравились, но это одни из самых любопытных сплетников, которых он когда-либо встречал.