Meet Cute (these dorks)

— Мы получили послание из храма Тяньти, — спокойно сказал Юэ Цинъюань, кладя бумагу на стол. «…Ци-гэ, никто не сможет это прочитать», — праздно подумал Шэнь Юань, зная, что Юэ Цинъюань на самом деле ни от кого этого и не ожидал. Хотя зрение практикующих довольно впечатляющее… Шэнь Юань перевел дыхание, когда его разум начал беспрерывно бормотать в панике. Успокойся, Шэнь Юань. Даже если Тяньти найдет его, Цанцюн его им не выдаст. …Но он также не может надеяться, что его исчезновение что-то волшебным образом исправит. Вернув свое внимание к главам пиков, Шэнь Юань обнаружил, что те уже заняты разговором. — Если они отправили письмо Цанцюн, то знают ли они, что Святая здесь? — спросил Цай Цинъюй, глава Звериного пика, недовольно нахмурив брови. Шэнь Юань не уверен, почему глава пика Цай так к нему привязался, но он не жалуется. В конце концов, ему удалось увидеть всех вылупившихся птенцов огненной черепахи. — Возможно нет. Наши контакты в Хуаньхуа, Тяньи и Чжаохуа сообщили, что они тоже получили такое же письмо, как и некоторые малые школы, — ответил Юэ Цинъюань. Напряжение в комнате уменьшилось. — Так что нам делать? Игнорировать? Противостоять? — спросил Вэй Цинвэй. — И как у нас обстоят дела с обвинениями в адрес храма Тяньти по поводу их клятв? — спросила Ци Цинци. — Э-э, кхм, у нас уже есть ответы от трех других крупных школ и нескольких малых. Хуаньхуа уже хочет провести суд, — фыркнул Шан Цинхуа, закатывая глаза. — Но все остальные, по крайней мере, выжидают. В любом случае, они обеспокоены. — Что ж, тогда это хорошо, — удовлетворенно откинулась на спинку стула Ци Цинци. — Однако это немного загадочно, — сказал Шэнь Цинцю. — Хм? Шисюн имеет в виду письмо? — Шан Цинхуа вытянул шею, чтобы посмотреть. — Действительно. Они повторили, что очень обеспокоены местонахождением их Святой, но зачем тогда упоминать про эту женщину — Цинь Цзюйди? — Шэнь Цинцю постучал веером по письму. Шэнь Юань потребовалось мгновение, чтобы понять, что сказал Шэнь Цинцю, но когда он понял, кончики его пальцев вдруг стали как лед. Цинь Цзюйди? Почему… почему они упомянули Цинь-нигу? — В нем говорится, что она виновата в исчезновении, — сказал Шэнь Цинцю, а затем усмехнулся: — Но Тяньти никогда не раскрывают информацию об их внутреннем устройстве, так что в этом должно быть что-то. Шэнь Юань не смог удержаться и присоединился к другим главам пиков за столом. Он просматривал письмо, пока не нашел имя Цинь-нигу. «Мы обнаружили, что Цинь Цзюйди была причастна к исчезновению нашей Святой. Если мы не сможем найти Святую, то она последует за Кань Луши, Жун Фэй, Пэй Ланьци, Ван Сюэмань, Си Сяолин и У Хайчунь, и мы поприветствуем нового прорицателя в наших рядах». Шэнь Юаню стало трудно дышать. — Кто эти другие имена? — спросила Ци Цинци, наклоняясь, чтобы рассмотреть поближе. Шэнь Юань тяжело сглотнул, когда его глаза проследили список из семи женщин. Кань Луши. Жун Фэй. Пэй Ланьци. Ван Сюэмань. Си Сяолин. У Хайчунь. Его рука дрожала. Он знал эти имена. Это были цзецзе, которые нарушали правила, разговаривая с ним в Тяньти, приносили ему книги или угощения или выслушивали его, когда он пытался предупредить их о «клятве», которую они дали. …Она последует за Кань Луши, Жун Фэй, Пэй Ланьци, Ван Сюэмань, Си Сяолин и У Хайчунь, и мы поприветствуем нового прорицателя в наших рядах». Они не… они не могли… —…Почему Пэй Ланьци в этом списке? — услышал он слова Ци Цинци, и сердце Шэнь Юаня сжалось, как будто оно пыталось уменьшится и спрятаться. — А-Юань? Голос Шэнь Цинцю прорвался сквозь дымку, и Шэнь Юань моргнул, глубоко вздохнул и попытался собраться с мыслями. — Цинь-нигу — это женщина, которая вырастила меня и помогла сбежать, — сказал он, стараясь сохранять спокойствие. — Это письмо… это письмо — угроза. — Он сглотнул. — Мне. — Угроза? — нахмурился Шэнь Цинцю, склонившись над письмом, словно пытаясь найти в нем объяснения. Шэнь Юань подавил дрожь, пробежавшую по его телу. — Цинь-нигу может гаданием определить местонахождение Святой. Но если она умрет… тогда прорицателем Тяньти станет кто-то другой. —…Что? — спросил Шэнь Цинцю с суровым лицом, затем продолжил: — Значит, эти имена… Шэнь Юань услышал мягкое «Нет…» от Ци Цинци, и ему пришлось крепко сжать кулаки, чтобы не развалиться на части. — Это… монахини, которые… были ко мне добры. Хотя это косвенно, я думаю, что они… Только Пэй Ланьци и У Хайчунь поняли, что он мужчина. Остальные знали его, а затем исчезли, прежде чем Шэнь Юань слишком раскрылся. Все они исчезли из его жизни. Все они… исчезли. Шэнь Юань считал… хотел верить, что их просто переселили в другое место в храме и держали под строгим надзором, чтобы они больше никогда не смогли его увидеть. — Как такое возможно? Передать чью-то способность? — А-аа… это, понимаешь, Огу… Шэнь Юань сказал мне об этом, но монахини Тяньти приносят не клятву Небесам, а Небесный Договор. —…Зачем им… Шэнь Юань почувствовал, туман в голове. Он мог слышать разговор других глав пиков, но не мог понять, кто говорит. Ха-ха-ха, его внутренний голос недоверчиво засмеялся. Комната полная глав пиков, и они обсуждают глупый сюжет Самолета о включении бессмысленных суперсил в роман о самосовершенствовании, хахаха, что его жизнь вообще… хахаха… Он не заметил, как его внутренний голос стал безумным, немного истеричным, когда он изо всех сил старался не диссоциировать от текущей ситуации. Пытаясь сосредоточиться, Шэнь Юань быстро моргнул и немного покачал головой. Да, они говорили о том, как храм Тяньти обманом заставляет своих учеников заключать Небесные Договора, делая вид, что это особые клятвы, дающие силы. Хотя они должны были знать, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Получение таинственных способностей от Небес, при этом Небеса ничего не ожидают взамен? Нелепо. Правильно… Шэнь Юань должен оставаться сосредоточенным. Если он просто позволит братцу Самолету говорить, они ничего не поймут — когда Шэнь Юань снова обратил внимание на глав пиков, окружавших стол, он увидел оцепенение Ци Цинци. Неверие. Горе. Нет. Нетнетнетнет. Нет. Шэнь Юань не может этого сделать. Он не может справиться с этим. Стены смыкались, воздух становился тяжелым, комната кружилась. Из его горла рвался крик. Шэнь Юань почувствовал легкое головокружение, как будто он вот-вот потеряет сознание. Ему… ему… ему нужно было выбраться отсюда. Уйти куда-нибудь. Куда угодно. Куда угодно, только быть не здесь. ** Лю Цингэ провел беспокойную ночь. Благодаря Лю Минъян, он пролежал без сна почти всю ночь, тупо глядя в потолок, и вроде как понимал, что чувствовал Шэнь Юань после того, как ворочался в ночи. Пытаться заснуть и потерпеть неудачу было хуже, чем просто не спать. Не то чтобы он чувствовал себя почти так же плохо, как Шэнь Юань. Хотя для него проблемой был… Шэнь Юань. Партнер по совершенствованию? Не то чтобы он раньше не думал об идее партнера по самосовершенствованию, но Лю Цингэ не был, ах, из тех, кто считает, что это необходимо. Откровенно говоря, Лю Цингэ любил сражаться. Если бы у него было время подумать о другом способе стать сильнее, он предпочел бы найти что-нибудь посложнее. Партнер по совершенствованию? У него о подобных вещах было лишь смутное представление. Неважно, насколько благосклонно он относился к Шэнь Юаню, стать его партнером по совершенствованию? Нет, он не смог бы думать о нем как о… …Нет, просто находить его привлекательным не значит, что он мог видеть его так… В конце концов, Шэнь Цинцю объективно привлекателен и к тому же похож на Шэнь Юаня, и Лю Цингэ скорее проткнет себя Чэнлуанем, чем даже подумает о том, чтобы рассматривать его как возможного возлюбленного. Так почему же эта мысль просто не оставит его в покое?! Когда он наконец заснул перед рассветом, то внезапно проснулся от сновидений о зеленых глазах, изящных руках и тонкой талии. …Что с ним сделала Минъянь? Когда он получил известие о собрании глав пиков, то обрадовался, что это отвлечет его. Лю Цингэ унесет с собой в могилу тот факт, что его шаг немного дрогнул, когда он увидел Шэнь Юаня в конференц-зале. Оказалось, что встреча была посвящена храму Тяньти, и Лю Цингэ отбросил все эти неловкие мысли, чтобы сосредоточиться на встрече. В конце концов, он был главой пика и не мог позволить личным чувствам мешать своим обязанностям. Не то чтобы у главы пика Байчжань много дел, когда они обсуждают мотивы, политику или все, что не является битвой. Лю Цингэ отошел от своего места за столом, когда более ученые главы пиков начинают собираться, чтобы изучить письмо из храма Тяньти, предпочитая стоять и спокойно наблюдать со стороны, скрестив руки. Возможно, поэтому он первым заметил уход Шэнь Юаня. Он прищурился. Что-то в Шэнь Юане привлекло его внимание. Впервые с тех пор, как он стал главой пика, независимо от того, сколько раз он думал об этом раньше, Лю Цингэ ушел со встречи и молча ускользнул вслед за ним. Он нашел его в саду во дворе Цюндина, немного дальше зала приветствий. Почему-то фигура Шэнь Юаня выглядела меньше, чем обычно. Хрупкой. Уязвимой. Необъяснимый страх охватил Лю Цингэ, и он поспешно шагнул вперед. — Шэнь Юань. Пораженный, Шэнь Юань поднял глаза и, увидев Лю Цингэ, попытался улыбнуться. Попытался. Подергивание его губ заставило Лю Цингэ почувствовать холод внутри. Шэнь Юань издал звук, который, возможно, был попыткой рассмеяться. — Они убили их. Лю Цингэ молчал, не зная, что сказать. — Я знал, что верхушка храма не обрадуется, что они вошли в контакт со мной, но… — Шэнь Юань беспомощно провел рукой по своему лицу, пытаясь не заплакать. Шэнь Юань громко сглотнул, а затем снова «улыбнулся». — Я не думал, что они убьют их, — сказал он «весело», с слышимой дрожью в голосе. — И они собираются убить Цинь-нигу. Хотя она изо всех сил старается их защитить. Просто потому, что она не скажет им, где я? Из-за меня? — Это неправда, — твердо сказал Лю Цингэ. — Что ты знаешь?! — внезапно закричал Шэнь Юань. — Все эти женщины, они все убиты из-за меня! Луши-цзе, Фэйфэй, Пэй-цзе, Ван-нигу, Лин-цзе, У-нигу… все они, потому что они, для меня…! Лю Цингэ не дрогнул, когда Шэнь Юань ударил кулаками по его груди. Он не остановил Шэнь Юаня, пока тот продолжал это делать, слезы текли по его лицу. — Что… что для них так важно, что они вынуждены убивать своих шицзе и шимей?! Почему? Потому что я не тот, кого они хотят? Потому что я не делаю то, что они говорят?! Потому что я все время пытался убедить старшую настоятельницу, что она ошибалась? Я не хотел этого — быть Святой! Это дурацкое благословение… какое благословение?! Это проклятие! Если бы я мог передать его, то сделал бы это! Но я не могу позволить им убить меня, и я не хочу умирать! Это поэтому? Это потому, что я такой эгоистичный?! Это то, что они думают о Цинь-нигу?! Неужели они думают, что она позволила мне сбежать просто ради удовольствия?! Что я просто хотел быть свободным?! Что они знают обо мне?! Что они знают о Цинь-нигу?! Почему… почему… почему… Кулак Шэнь Юаня в последний раз слабо ударил по груди Лю Цингэ, и казалось, он потерял свою силу, всхлипывая, беззвучно, за исключением нескольких удушающих вздохов, склонив голову и одной рукой вцепившись в мантию Лю Цингэ. В груди у Лю Цингэ что-то заболело, когда он смотрел, как Шэнь Юань разваливается на части. Вот что такое «разбитое сердце». Он не осознавал, что протянул руку, пока Шэнь Юань не оказался в его руках, крепко прижатый к груди. Как будто он мог каким-то образом защитить Шэнь Юаня от боли, если бы он мог полностью окутать его собой. Он почувствовал, как Шэнь Юань замер на секунду, прежде чем другая его рука также скользнула вниз, чтобы схватить одежду Лю Цингэ. А потом Шэнь Юань завыл, громко рыдая, цепляясь за Лю Цингэ, как будто тот был единственным, что удерживало его здесь, на ногах и здравом рассудке. И Лю Цингэ мог только стоять, прижимая его к груди, одной рукой крепко обхватив голову Шэнь Юаня, зажав ее у себя под подбородком, а другой крепко обхватив его за талию, как будто он хотел втянуть человека в себя. Лю Цингэ почувствовал, как его сердце разбивается.