Тепло для замёрзшего сердца

В третий раз, пока катастрофа ещё зрела, Наруто наведался к Итачи после зимних праздников. У него был заслуженный выходной, который он опять проводил вдали от семьи. Конечно, он мог иначе. Но не стал. Сослался на срочные дела по работе, «никак не получилось отложить, простите, Боруто, Хината». Сухо поцеловав обоих в щёку на прощание, он торопливо надел зимнюю куртку, для вида подхватил кожаный дипломат и спустился на улицу. Сел в машину и написал Итачи. В ответ прилетело: «Приезжай. Саске дома, он тебе откроет. Я подъеду через полчаса». Наруто сглотнул. Ладно. Не то чтобы он думал о Саске… Нет, не так. Не то чтобы у него было время думать о Саске, но на подкорке осталось что-то. Очень странное, непонятное, непрощупанное и крайне ядовитое. Сладкое тоже. Прикрыв глаза и глубоко вздохнув, Наруто завёл мотор и повёл машину в знакомом направлении. Интуиция шептала, что добром это не кончится, но какой у него остался выбор? Да и нужно-то было всего лишь дождаться Итачи. А Саске без того навряд ли захочет попадаться Наруто на глаза: наверняка запрётся в комнате и будет заниматься своими делами. Да, своими делами. Почему Наруто нервничал, как подросток перед первым свиданием? Сжав покрепче руль в пальцах, он свернул с главной дороги на нужную улицу и затормозил у подъезда элитной высотки. Дверь квартиры ему и правда открыл Саске. — А… Итачи нет дома, — сказал он с порога, не здороваясь. Наруто усмехнулся, кивнув: — Я знаю. Он просил подождать его. Сказал, что ты мне откроешь. Саске нахмурился, но не возмутился и молча позволил войти, шагнув в сторону. Наруто заклинал себя не смущать его и не смотреть изучающе, пристально, но взгляд тянуло к Саске, словно магнитом. Спустя столько дней разлуки, когда Наруто уже привык держать его обновленный образ в мыслях, реальность вдруг оказалась слишком… аппетитной. И наблюдать за Саске вблизи стало ещё приятней, а сердце пугающе живо забилось в груди, когда их глаза на миг пересеклись. Наруто с шестнадцати лет знал, что он бисексуален. А потом, как-то раз в студенчестве, под алкоголем, он впервые поцеловался с парнем; это был его лучший друг. Итачи. Конечно, в тот момент Наруто не ощутил никаких вспышек, не увидел искрящих фейерверков — в их поцелуе не было ничего особенного: лишь мокрая ласка в момент обоюдного возбуждения. Но двусмысленный эпизод с Итачи помог Наруто раскрепоститься: с тех пор он завяз на активных экспериментах со старшекурсниками. Его жизнь разом окунулась в хаос и секс, появилось много дыма, пива и смеха, много неловкости и удовольствия. Наруто умудрялся выцеплять девчонок, которые жили поодиночке, и развлекался с ними в чистеньких, пахнущих ванилью и ягодами спальнях. Он дрочил парням в грязных туалетах второсортных баров, брал в рот ради эксперимента, давился и кашлял, но сосал прилично. Наруто пробовал сверху, пробовал снизу — не гнушался, не стеснялся и кому-то даже косвенно помог принять свою ориентацию. Словом, вплоть до последнего курса он жил очень бурно, слишком бурно. Конец нездоровому безрассудству наступил, когда Наруто хватило мужества принять своё полное одиночество после смерти последнего родного человека — бабушки Цунадэ, — и когда он по собственной воле привязал себя к самой замечательной, приличной, образованной и скромной девушке, которую только смог найти — Хинате Хьюга. Наруто вступил с ней в серьёзные отношения так, будто что-то внутри настойчиво шептало начать разумно жить дальше и строить новую семью взамен прошлой, обретённой пусть не с рождения, но теперь уже навсегда утраченной. А дальше — время юности Наруто будто заморозилось. Он сам поклялся в непоколебимой верности своей новой девушке; он успокоился и перестал желать лихой свободы, которая мучительно жгла ему грудь. К Хинате у Наруто впервые проснулась истинная духовная жажда, к ней же возникла спокойная любовь и осталась безграничная благодарность за то, что она, приняв его, прошла с ним сквозь все невзгоды и неустанно подставляла плечо наравне с Итачи. Хината стала для Наруто открытием, откровением, глотком свежего воздуха в сумбурной, удушливой и отчасти трагичной реальности. Но теперь — увы — это больше ничего не значило; Наруто не хотелось Хинату понять: от неё хотелось грубо отвернуться, забыть её, вычеркнуть мысленно, и вместо старой привязанности к ней отдаться свежему увлечению с щепоткой адреналина. Чему-то тайному, запретному, безрассудному, как в юности, и… И нет. Наруто осёкся и жёстко заверил себя: пробуждённые эмоции рядом с Саске — обыкновенный бред. Глупость. Обман пережёванной в стрессе психики. Он должен был отнестись к ним небрежно, безразлично, потому что пройдут. Потому что он просто человек: мужчина, разочарованный в личной жизни, уставший от серости, скучающий по приключениям ранней молодости — по времени, когда всё было легко и любые двери казались открытыми. Он отчаянно хотел найти в себе смелость что-то изменить, а Саске жил теперь с Итачи, тянулся к самостоятельности, учился на первом курсе и ненавязчиво напоминал Наруто о сладости, неизбежности перемен. Ничего не делая, не говоря. Лишь существуя в мнимой зоне досягаемости. Лишь открывая ему двери и смущённо, но как-то раздражённо краснея под его внимательным взглядом. — Итачи сказал, когда вернётся? — низко спросил Саске, исподтишка наблюдая, как Наруто снимает куртку. Будто бы Наруто не замечал, что он смотрит, ловит жесты и движения. — Где-то через полчаса. А что? Боишься остаться со мной один? Наруто знал, что делает, но врал самому себе, будто не имеет понятия. Он флиртовал. Провоцировал реакцию, химию, и она не заставляла себя долго ждать: Саске краснел снова, снова. Так легко. — Ну. Я совсем не знаю вас, Наруто-сан. И Наруто застыл. Только сейчас до него дошло, как же мало он разговаривал с Саске — даже не успел заметить, что парень обращается к нему формально и использует уважительную лексику. — Саске… — он с улыбкой помотал головой. — Не нужно так официально. Просто Наруто. И на «ты». Я не настолько старый. Наруто боялся, что Саске будет трудно это понять и переключиться, но, к удивлению, он схватывал на лету: — Хн. Вы с братом, кажется, ровесники, так что ты старый. — Тридцать шесть — это для тебя старость? — Это… на семнадцать лет больше, чем мне. Так что да, вполне себе старость. Наруто искренне рассмеялся. И в то же время внутри противно шевельнулась досада. Будто ему была нужна памятка о том, какая пропасть простиралась между ними. Сколько правил они бы нарушили, сколько бы отношений испортили. — Что ж, справедливо, — отсмеявшись, выдохнул он. — В любом случае, я тебя не съем. Можешь дальше заниматься своими делами, я просто посижу в гостиной, пока Итачи не вернётся. — Мм, — неожиданно возразил Саске, складывая руки на груди. Наруто решил, что это его привычка. А может, он так невербально защищался, когда был взволнован. — Что брат скажет о моей гостеприимности? Может… кофе? Саске явно чувствовал неловкость в обществе Наруто, но то ли правда из вежливости, то ли по неясным личным причинам он хотел продлить их взаимодействие. Наруто чуял, что надо отшутиться и отказаться. Так было бы правильно. Было бы хорошо. Но с губ сорвалось: — Если только со сливками или молоком. Он улыбнулся, заканчивая снимать обувь. Саске кивнул: — Итачи тоже так пьёт. Они пошли на кухню вместе, и Наруто не знал, что он делает. Он не хотел кофе. Сев за барную стойку напротив кухонного уголка, он подпёр щёку кулаком и принялся безотчётно наблюдать за Саске сзади. Трудно было сказать, чувствует ли Саске его взгляд, но Наруто смотрел всё равно, не мог оторваться, пока парень колдовал над кофемашиной, наливая молоко, воду, засыпая зёрна. На нём были те же штаны, которые Наруто так запомнил в полупьяном дурмане, когда шёл чинить душ; упругие ягодицы дразнящими очертаниями проступали сквозь ткань каждый раз, когда Саске шевелился, чуть нагибаясь вперёд или поворачиваясь корпусом вбок. Наруто шумно вздохнул, проводя ладонью по лицу и напоследок потирая пальцами глаза. Это начинало выходить из-под контроля. Ему пора было всерьёз приструнить себя. — Плохое утро? — неожиданно спросил Саске. Наруто моргнул. — М? Плохое? Да нет, я бы не сказал. — Выглядишь… как будто не выспался, — поделился Саске и наконец обернулся, опираясь поясницей о кухонную тумбу. Кофемашина у него за спиной уже делала своё дело — медленно сливала капучино в подставленную большую кружку. Наруто усмехнулся, ложась обратно щекой на сжатый кулак. Странным образом общество Саске и волновало, и расслабляло его одновременно. — Если честно, я уже не помню, когда в последний раз нормально спал. — Почему? Работа? — вопросы Саске звучали стянуто; Наруто чувствовал его напускную непринуждённость и думал, почему же Саске никак не бросит разговор, если ему неуютно? Он ведь давал ему шанс. Специально. Он не планировал ставить Саске в неловкое положение, навязывать ему свою компанию. Но Саске будто не обращал внимания, игнорируя лазейки; казалось, сквозь смущение он всё равно хотел быть с Наруто рядом, в одном пространстве. — И работа, и… другое. — Другое? — Семья, — прямо обозначил Наруто. Саске сразу опустил глаза и прикусил губу. В его выражении проступила досада, или?.. Наруто хотелось так думать? — А что с семьёй? Наруто невесело посмеялся. — Ну, это долгая и скучная история, поверь. — У нас есть время?.. — утверждение Саске вышло вопросительно из-за нерешительности, но в его вновь поднятых глазах Наруто прочитал любопытство: настоящее, неподдельное. И он всё ещё не знал, что происходит. Неужели Саске было всерьёз интересно это? Да и готов ли был он сам делиться интимными подробностями личной жизни с парнем, который наверняка ещё и думать не желал о жене, детях, постоянной работе и вообще о какой-то стабильности? Даже если его намерения в учёбе были серьезны, он навряд ли… Впрочем, Наруто слишком плохо его знал. Редкие рассказы Итачи ограничивались лишь основными событиями жизни Саске: записался на курсы по джиуджитсу, выиграл региональные по плаванию, окончил школу с безупречным табелем, поступил в университет на экономиста. Всё, что Наруто слышал о нём, было как бы между прочим: точно так же, как сам Наруто делился новостями о сыне. Наруто не знал характер Саске, не знал его мыслей, его чувств, его… Ничего. Он не знал ничего. И его пугало, насколько сильно ему захотелось узнать. — Итачи вряд ли будет доволен, если я загружу тебя своими проблемами, — опять усмехнулся Наруто. Он не ожидал, что Саске вдруг так глубоко нахмурится и презрительно скривит рот. — Итачи всё равно. И это было уже чуть интересней. Наруто вскинул бровь. — Всё равно? Разве? Он постоянно о тебе печётся. — Ну конечно, — тон Саске был пропитан язвой. А кофемашина, тем временем, закончила заваривать напиток; от наполненной капучино кружки поднимался лёгкий свежий пар. Не дожидаясь ответа, Саске на секунду отвернулся и, аккуратно взяв посуду в руки, подошёл к Наруто, чтобы поставить на барную стойку. — Кофе. — Спасибо, — поблагодарил Наруто, внимательно следя за Саске: отойдёт он сейчас обратно, или?.. Или. Взяв второй высокий стул, он устроился по диагонали напротив Наруто, уставившись в стену кухни и открыв такой удобный обзор на свой точёный профиль. — Итачи не всё равно, — возобновил разговор Наруто, подвигая кружку ближе и осторожно отхлёбывая мягкую пену сверху. Попавший на язык напиток оказался удивительно приятным даже без сахара и сиропов. — Это он тебе сказал? — саркастично улыбнулся Саске, принявшись лениво ворочаться из стороны в сторону на подвижной седушке стула. — Ему необязательно говорить прямо. Я просто знаю. Я знаком с Итачи чуть ли не дольше, чем ты живёшь. Он не очень любит выражать свои чувства, но… — С каких пор мы стали говорить о моих семейных проблемах? — Саске резко повернулся, посмотрел на Наруто прямо, беззастенчиво, и что-то в его глазах опять заставило тело попасть под электричество. Наруто быстро взял себя в руки, перебивая новым глотком кофе желание облизнуть губы. — А это проблема? Ты и Итачи? Саске усмехнулся дерзко: — Нет. Или не скажу, пока ты не скажешь. — Ма, мы знаем друг друга всего-ничего, а ты уже ставишь условия? — беззлобно пожурил Наруто, склонив набок голову. Саске знакомо смутился, но от своего не отступил: — Ну, ты-то, видимо, знаешь меня давно. — В основном со слов Итачи. Саске пожал плечами, давая понять, что условие уже поставлено, и это лишь дело Наруто — захочет он его соблюсти или нет. — Ладно, только тогда давай честно. Ты правда хочешь знать? О моей семье? Саске даже не задумался: кивнул. Уверенно, безрассудно. И Наруто не осталось ничего, кроме как продолжить безумие — этот странный, возникший из обоюдной неловкости, слишком личный диалог. В конце концов, худшее, что здесь могло случиться — Саске, который молча посмеётся над его жалкой задницей или открыто начнёт зевать, поняв, что несущаяся под откос жизнь Наруто его ни капли не увлекает. — Ну тогда, эм… Пожалуй, начну издалека, — Наруто набрал побольше воздуха в лёгкие и сделал глоток кофе напоследок, промочив рот. — Когда я был на последнем курсе универа, я влюбился в девушку. Мы учились вместе на потоке, и она была лучшей студенткой среди моих однокурсников, а я — такой типичный раздолбай. Отсиживал пары ради галочки, маячил на глазах у преподов, чтобы не забывали моё лицо, кое-как перебивался с зачётами, хотя вместо учебы в голове был ветер. В общем, никто не думал, что у меня с ней что-то получится. Мы были две полные противоположности, но, видимо, не даром говорят — плюсы и минусы сходятся. Поэтому — да, я был настырным, но и она во мне что-то увидела, так что я её добился, смог. Был с ней потом очень счастлив. Думаю, она тоже, и мы… Уф. Сразу после выпуска мы поженились. Я, конечно, думал, что брак только укрепит нашу связь, мы были уверены друг в друге и в нашем совместном будущем. Нет, это правда. У нас всё было хорошо. Только потом она захотела ребёнка, и я её поддержал, это было логично, но тогда… После того как Боруто родился… — Наруто тихо посмеялся, всё ещё не понимая, какого чёрта он рассказывает это Саске. Из всех людей на свете — Саске. Но он рассказывал. И слишком поздно было останавливаться. — Я часто слышал, как после рождения ребёнка пары начинают отдаляться друг от друга, становится трудно сохранить прежнюю близость, бла-бла. Думал, это будет не про нас. А может, оно и не было про нас, но мне пришлось больше работать, чтобы обеспечить Боруто и Хинату. Как раз в то время у нас с твоим братом появились первые разработки по основанию юридической фирмы. У него уже была приличная клиентская база, у меня — своя. Но много вопросов оставались нерешёнными, мы оценивали риски, искали партнёров — в конце концов, я полностью погряз в нашем бизнесе, и Боруто остался на одной Хинате. Я работал и зарабатывал, но домой возвращался только ночевать, не видел свою семью, почти не был отцом, тем более не был мужем, и в какой-то момент… — Наруто с тяжёлым вздохом возвёл глаза к потолку. — Она изменила мне. Кофе уже не казался таким приятным на вкус; слова, сорвавшиеся с губ и оставшиеся на языке, сделали напиток особенно горьким. — Она изменила тебе? — Саске спросил тихо, но удивлённо, и Наруто пришлось перевести на него взгляд. Он боялся увидеть выражение скуки, равнодушия или даже смущения у него на лице, но… Глаза Саске были глубокими, неожиданно живыми и сквозили сочувствием. Наруто незаметно сглотнул. — Да. С тех пор прошло уже два года, но мы… — Почему ты не развёлся с ней? — он спросил с таким огнём, с таким непониманием, что Наруто немедленно вспомнил себя в юности; себя — потому что будь ему хотя бы двадцать пять, он сделал бы решительный шаг не задумываясь. Но когда Хината изменила, ему было уже тридцать четыре. И у них взрослел Боруто. Осталась общая квартира. Куча неделённого имущества. Вся их жизнь вращалась вокруг налаженной, совместной рутины. Они давно выучили вкусы, интересы, привычки друг друга. Они были привязаны, и привязало их именно время. Саске не понимал, потому что время ещё не успело сделать его своим узником. — Мне… трудно объяснить. Но в основном дело в Боруто. Мы оба не хотели, чтобы он переживал наш развод и рос в неполноценной семье. — Какой смысл в полноценной семье, если она всё равно уже развалилась? Наруто резануло прямо вдоль диафрагмы. И очень захотелось, чтобы в кружке было налито что-то крепче кофе. — А ты за словом в карман не лезешь, хах? — Просто… — Саске вздохнул, будто и сам понял, что слегка перегнул. — Я не вижу смысла жить с ней, если это причиняет столько боли. И Боруто… Думаешь, он счастлив, оттого что ты проводишь свои выходные у моего брата, вместо того чтобы… Не знаю. Что бы вы делали, если бы всё было нормально? Наруто нахмурился, и холодные мурашки пошли вниз по спине от проницательности Саске. Его гладкий голос говорил всё то же, что долгое время твердила ему самому в глубине совесть. То же, о чём он старался меньше думать, но всё равно не мог выкинуть из головы. То же, о чём заикался Итачи, но бросал на полпути, зная, что Наруто всё равно сделает по-своему, пусть даже в корне неправильно. — Я уже сказал. Мне трудно объяснить. А тебе, видимо, трудно понять, — Наруто тяжело отпил ещё глоток кофе, но тут же стянуто улыбнулся, чтобы не сгущать атмосферу: — Хотя я и не ожидал, что ты поймёшь. Не забивай этим голову, Саске. Все в какой-то момент жизни переживают кризис, и мой кризис сейчас. Но когда-нибудь это кончится. — Хн, — Саске явно не был доволен ответом, будто его напрягало, что взаимопонимания они не достигли. Будто он хотел, чтобы Наруто посчитал его мнение для себя достойным и значимым. Признал его. — Ну, так или иначе… Я рассказал, почему у меня бессонница. Теперь твоя очередь. Саске напряжённо уставился в стол. — Если не разболтаешь Итачи. «И откуда такое доверие?» — подумалось Наруто, но он решил не смотреть дарёному коню в зубы и отозвался твёрдо: — Не разболтаю. Саске прикусил губу. — М. Тогда, наверно, тебе это покажется глупым. На фоне остального. Просто, эм, ты сказал, что Итачи беспокоится обо мне, когда вообще-то… Никаких у нас нормальных братских отношений нет. Совсем. Никакой поддержки. Мы даже не разговариваем. Ясное дело, он редко дома, но если дома — ему не интересно, чем я занимаюсь, как мои успехи. Я для него просто… удобный сосед? Да, я не плачу за квартиру, но в конце концов, веду я себя тихо, иногда готовлю еду, хожу за покупками и всё такое. В детстве я… Нет, не только в детстве. Итачи всегда был для меня примером, даже когда жил от нас отдельно, но сейчас я понимаю, что ему на меня плевать, и это… это просто больно. Наруто ничего не смог поделать: губы сами расплылись в меланхоличной улыбке. Саске переживал так трогательно. Его волновало признание брата; он хотел чувствовать себя важным и нужным. Любимым. Но чувствовал лишь лёд. Потому что Итачи не был человеком, способным отдавать тепло, Наруто давно заметил это в нём. Как верного друга, как опору в делах Итачи ценили очень многие. На него всегда было можно положиться, он мог вытащить из любой передряги, дать дельный совет, найти корень проблемы, расплести холодным мнением со стороны горячий клубок из эмоций. Наруто не знал человека в жизни надёжнее и значимее Итачи. Но из-за своей вхарактерной стойкости, извечного спокойствия, граничащего с безразличием, в делах тонких и интимных он легко казался бездушным. Особенно для тех, кто с наивностью Саске ждал от него отдачи. — Я повторю то, что сказал раньше, — мотнул головой Наруто, дослушав Саске до конца. — Итачи не всё равно. Ему не плевать на тебя, тем более на тебя. Ему просто… бывает трудно выражать эмоции. Или скорее, он не видит в этом смысла. Он человек дела, а не слова. То есть, он пригласил тебя жить к себе, так? И он ничего не требует взамен. Итачи хочет, чтобы ты полностью сосредоточился на учёбе, не думал о лишнем. Чтобы ты искал себя, учился быть самостоятельным. Он заботится о тебе, как умеет, Саске. Может быть, ты пока этого не замечаешь. — Мне просто… — Саске втянул воздух сквозь зубы, зарываясь пятернёй в волосы и чуть оттягивая корни. — Жить с ним так… одиноко. Я не хотел… Я надеялся, что теперь всё будет иначе. А в итоге у меня постоянно мысли вернуться к родителям, но я не хочу делать шаг назад. Не теперь. — Я понимаю, — Наруто сглотнул. Вот оно. Нужное слово. «Одиноко». Всё вставало на свои места; пазл равномерно складывался, и резкое осознание заставило кожу Наруто под рукавами чёрной водолазки изойти мурашками. Ему тоже… Тоже было одиноко в собственном доме, откуда он пока не нашёл возможности сбежать. Одиноко, как и Саске — с Итачи. Выходило, они оба мучились, зябли от душевного холода, окружившего их, но не понимали, как им спрятаться. И может, в этом разговоре сегодня они невольно искали тепла. Вернее, Саске невольно, а Наруто… К несчастью, Наруто понял больше, чем стоило, и у него сразу закружилась голова. Он заранее ощутил неизбежность их сближения, но до дрожи испугался торопить события. Ещё остался шанс, что он во всём ошибся и откровения Саске ничего не значили. А то, что он открылся сам, было легко списать на минутную слабость. — Но ты не одинок, Саске, — поняв, что пауза затянулась, и меж ними повисли сотни несказанных фраз, Наруто нарушил молчание. Кофе уже плескался на самом дне его кружки, а Итачи до сих пор не вернулся домой. — Даже если тебе так не кажется, Итачи… он любит тебя. Настолько, насколько он вообще способен любить. Просто поверь мне: ты всегда можешь на него положиться, и он не отвернётся от тебя, что бы ты ни сделал. Саске упрямо выдохнул через нос, но Наруто показалось, что он пытается не прослезиться. — Если это правда, почему… почему он никогда мне об этом не скажет? Как… как ты? — его голос вздрогнул вместе с тем, как у Наруто что-то надломилось внутри. — Потому что он не я, — Наруто мягко пожал плечами, скрывая за непринуждённым жестом то, как разговор с Саске продолжал тащить его на дно преисподней. Ведь Наруто уже ощутил тонкую нить связи меж ними, почувствовал себя зависимым от переменчивых эмоций Саске. Он хотел их больше. Хотел видеть всё: впитывать, сохранять и тянуть изнутри наружу. Подставить ему своё плечо, заручиться его полным доверием. — Может, он считает все эти разговоры слабостью? Кто знает, что у Итачи в голове? Даже для меня это загадка. Но если судить по тому, как часто он делится со мной твоими успехами и как незаметно пытается тебя оберегать, всё вполне очевидно. Саске теперь уже откровенно сдерживал слёзы, заслонив лицо ладонью, и в груди Наруто заныло: там впервые разлилось такое яркое тепло, болезненно грея окоченевшее сердце. — Он никогда… — попытался Саске, но тут же подавился всхлипом. — Я знаю, — не выдержал Наруто и протянул руку, преодолевая ширину барной стойки, находя сжатые в кулак пальцы Саске. Его кожа была холодной, и Наруто почти обжёгся этим холодом, почти отстранил ладонь, но в последний момент передумал. И сделал непоправимое. Мягко, будто спрашивая, Наруто накрыл руку Саске своей, пытаясь передать ему чувство комфорта, успокоить. Без дурных намерений, без задних мыслей. Просто успокоить. — Всё будет в порядке. Ты молодец, Саске, — шёпотом произнёс он: отчего-то сейчас это показалось уместным. Но уместным до тех пор, пока Саске не убрал ладонь с лица и не взглянул на Наруто резко, испуганно. В его блестящих от не пролитых слёз глазах застыло изумление. И что-то ещё. Что-то, отчего Наруто мгновенно ощутил себя грязным и больным, но отчего ему захотелось похвалить Саске ещё сотни, тысячи раз. Дать ему то, чего он хочет. Чего заслуживает. — Ты… Правда? — выдохнул Саске и зачарованно моргнул, не сводя с Наруто глаз. Он даже не обращал теперь внимания на руку Наруто, которая от интенсивности момента напряглась и тесно обняла ему кулак. — Тебе никто этого не говорил? — спросил Наруто севшим голосом. Краем сознания он понял, что между ними происходит нечто из ряда вон, дикое, абсурдное. Но ни ему, ни Саске не хотелось это прекращать. Саске молча помотал головой, тяжело сглотнув ком в горле. Блеск слёз в его глазах начал тускнеть, сменяясь блеском новым: восторженным, лихорадочным. Жадным. Сердце Наруто тяжело споткнулось; пора было ставить момент на паузу, но он взял на себя ответственность. Проигнорировал. Решил взглянуть, что будет дальше, ещё дальше. — Даже родители? Друзья? Совсем никто? — Все считают… — голос Саске пропал, и он выпалил шёпотом, — что так и должно быть. Когда я чего-то добиваюсь или говорю что-то правильное. Так и должно быть. Это не повод для… похвалы. Наруто мотнул головой, расслабив руку и в разы нежнее погладив большим пальцем костяшки Саске, голубые вены, тянущиеся к кисти: — Ерунда. Ты заслуживаешь, чтобы тебя признали. За всё, что ты сделал, чего добился. Они должны гордиться тобой, Саске, — Наруто прохрипел последние слова, и огонь, который зажёгся в чёрных омутах в ответ испугал даже его самого. — Наруто… — Саске вдруг так напрягся, что Наруто показалось, будто он готовится к прыжку, к действию. Будто он вот-вот, сейчас… Но именно в тот момент — оглушительно щёлкнул замок в прихожей. Входная дверь открылась и через секунду захлопнулась снова, оповещая о приходе хозяина квартиры. Наруто отдёрнул руку, как обожжённый, и Саске отвернулся следом, ярко покраснев до кончиков ушей. Прежде чем Наруто успел что-то понять, он уже в панике спрыгнул со стула за барной стойкой и молча унёсся в глубину квартиры, в сторону жилых комнат. Наруто проводил его завороженным взглядом, и всё между ними успело растаять, как дым, когда на кухню наконец вошёл раздевшийся с улицы Итачи. — Привет. Что я пропустил? — почти весело поздоровался он, на ходу расстёгивая манжеты рубашки и подворачивая рукава до локтей. Наруто, всё ещё растерянный, уставился на дно тяжёлой кружки, где плавал кофейный осадок. — Ничего особенного. Мы… немного поболтали с Саске. — О, — Итачи замер, прежде чем включить воду и начать мыть руки. — Надо же. Надеюсь, он не слишком тебя утомил. — Вовсе нет, — от волнения просипел Наруто и тут же прочистил горло. — Нет, эм. Я сам к нему пристал. Спросил про учёбу, как он проводит каникулы. Он заварил мне кофе. — Наруто не любил врать и обычно во лжи его было легко обличить, но только не сейчас. Не сейчас, ведь эта ложь ему самому показалась в сотни раз правдивее, чем то, что произошло между ним и Саске меньше пяти минут назад. — Понятно, — вздохнул Итачи. — Я думал, он как обычно просто закроется в комнате. Что ж, в конце концов, ему полезно иногда выходить из зоны комфорта. Пусть больше социализируется. В ответ Наруто засмеялся, но смех прозвучал принуждённо. — Бедный Саске. Надеюсь, ты не заставляешь его заводить друзей в универе, как я раньше тебя заставлял? Итачи улыбнулся одними губами. — Я мог бы. Но пусть сам решает, нужно оно ему или нет. «Нужно, — про себя с горечью подумал Наруто, — ещё как нужно. Потому что он одинок, и у него нет никого, кроме тебя, Итачи. Как и у меня». Конечно, со своей стороны Наруто понимал, что его сын и жена никуда не делись и не денутся. Даже если он подаст на развод и пытка официально кончится, он всё ещё сможет их видеть и проводить время в их компании. А ещё Наруто понимал, что в этом городе живёт куча людей, которые нуждаются в нём: хорошие знакомые, коллеги, клиенты. Однако по-настоящему, в глубине… Он чувствовал схожее с Саске одиночество. Беспрерывный мороз. Итачи оставался единственным близким ему человеком, и теперь самая острая сторона внутреннего конфликта крылась в том, что Наруто не мог его предать. Не мог — вытворяя всякую чертовщину с его младшим братом. Развращая его, поощряя его неосознанную тягу. Наваждение, наваждение… — Надеюсь, у тебя ещё осталось в мини-баре что-нибудь покрепче кофе, — чуть громче, чем нужно, объявил Наруто, сразу переходя к сути. Видит бог, сейчас ему было это нужно. Итачи лишь злорадно усмехнулся. — Тебе не повезло. Всё кончилось ещё в тот раз. Придётся идти в магазин, но я отказываюсь бегать туда-сюда. Наруто размял шею и выпрямился на барном стуле. — Эх. Тогда отдай мне ключи, — он с готовностью слез со своего нагретого местечка. — Возьми в прихожей на тумбочке. Кивнув, Наруто пошёл одеваться. Проветрить голову в одиночестве ему не помешало тоже. А Саске за весь вечер так и не вышел из комнаты и на глаза Наруто больше не попадался.