Со мной твоя жизнь не заканчивается

      Макс стоял, прижавшись поясницей к раковине и, опустив голову, пялился в кафельную плитку пола. Он слышал, как Дэн медленно, вымеряя шаги, подходит к нему так близко, что в поле зрения Макса попадают белые носки его черных кед. Макс ждал, пока Дэн сделает что-нибудь. Говоря откровенно, он ожидал удара или, на совсем уж крайний случай, пощечины. Он ждал и боялся, что Дэн впервые в жизни поднимет на него руку, но также прекрасно понимал, что заслужил это.       Но Дэн не бил его. Ни за что в жизни, даже зная, что его предали, Дэн не поднял бы на Макса руку. Потому, что это был его Макс. Сколько бы он не ошибался, сколько бы не закрывался в себе, превращаясь в огромную колючку, он все равно оставался его Максом.       Максом, с которым они встречали Рождество, сидя перед телевизором, транслировавшим какую-то рождественскую комедию, и, завернувшись в пушистые пледы с принтом из мультяшных укуренных оленей, пили глинтвейн. Это был Макс, которого Дэн учил кататься на горных лыжах, держа за руки, помогая найти равновесие, и все равно в результате оказываясь вместе с ним в ближайшем сугробе. Тот самый Макс, который после первой крупной ссоры с отцом из-за его ориентации пришел к Дэну и ревел, сжавшись в комочек на его диване, цеплялся пальцами за плечи Дэна, не позволяя ему отойти даже для того, чтобы принести воды. Макс, с которым они вместе пекли печенье, параллельно кидаясь мукой друг в друга, а после вместе отмывали кухню от всего того безобразия, что устроили ранее. Это был Макс — Макси — которого Дэн любил всем сердцем, и которому прощал все его косяки, потому что знал, что его парень тоже любит его. Любит, потому что кормил Дэна, когда он простыл прошлой зимой, супом, который сам же и приготовил, потому что согласился провести праздники с родителями Риккардо, хотя изначально они планировали все десять дней проваляться вдвоем в кровати. Макс готовил Дэну завтраки после его ночных смен в клубе, брал на себя некоторые домашние обязательства, когда Дэн хотел отоспаться после особенно утомившей работы и постоянно вытаскивал Дэна из дома, чтобы тот «не закис в четырех стенах и не покрылся плесенью». И сейчас, прокручивая в голове все эти моменты, Дэн пытался найти ответ на вопрос: Почему же Макс все-таки изменил ему?       Пальцами Дэн осторожно зацепил подбородок Макса, вынуждая его поднять голову. Макс плакал. На щеках блестели следы от дорожек слез и рваными пятнами проступил румянец. Светлые ресницы слиплись стрелочками, а глаза покраснели. На Дэна Макс смотреть не мог — отводил взгляд куда-то за плечо Риккардо, цеплялся за едва заметные пылинки и складочки на чужой рубашке. Ему было стыдно, мерзко от самого себя, от той ситуации, в которую он угодил, потому что не думал своей пустой головой.       Макс понял бы, если бы Дэн возненавидел его с этой самой секунды, ударил бы его или накричал, закатил бы крупную ссору в туалете клуба, где его парень по доброй воли подставил зад чужому мужчине. Но Дэн молчал. Внимательно вглядывался в ставшее родным лицо Макса и просто молчал. Это молчание убивало.       Набравшись, наконец, смелости, Макс на долю секунды посмотрел Дэну в глаза, чтобы его моментально захлестнуло той болью, которую испытывал Дэн, вперемешку с безграничной нежностью, которую Риккардо, как ни старался, не мог прогнать. Он не мог заставить себя возненавидеть своего парня, несмотря на то, что Макс совершил. Для Макса это было слишком много.       Он отвернулся, пытаясь сморгнуть слезы, дрожаще выдохнул, всхлипнул и обнял себя руками, чувствуя, как его бьет крупная дрожь. Без злого умысла, по собственной дурости, он разрушил все, что так долго создавалось им и Дэном. — Макси, детка, — Макс вздрогул от этого прозвища, снова полузадушенно всхлипнул и судорожно покачал головой, словно бы прося, чтобы его не трогали. Дэн вздохнул, шагнул ближе, мягко, ненастойчиво привлекая Макса к себе, позволив ему уткнуться в плечо. Макса натурально трясло. — Дэнни, — сухо проскрипел он, нервно заламывая пальцы, стараясь успокоить нескончаемые слезы, продолжавшие течь по его лицу. Макс сейчас был отвратителен и жалок — он знал это, но сил, чтобы прекратить истерику или отстраниться от Дэна, спрятаться от его немого укора, не было.       Дэн вздохнул. Макс почувствовал, как приподнялась чужая грудная клетка, как смялась влажная ткань в том месте, куда он уткнулся мокрым от слез лицом. Макс ощущал тепло родного тела, слышал, как бьется сердце в груди Дэна, и боялся, что вот сейчас Дэн тяжело вздохнет, отстранится, а затем молча выйдет, оставив своего парня — теперь уже почти бывшего — в туалете клуба.       Но Дэн не отстранялся. Он осторожно положил руку Максу на затылок, перебрал пальцами короткие светлые прядки, и снова замер, оставив свою теплую ладонь соприкасаться с кожей Макса, которая тут же покрылась мурашками. Макс застыл, ощущая это осторожное прикосновение, а затем робко, словно опасаясь, что Дэн вдруг может ударить его прямо сейчас, положил руки ему на пояс, в несмелой попытке неловких объятий. Чего Макс никак не ожидал, так это того, что Дэн резко сгребет его, прижимая к себе так крепко, что кажется, у Макса ребра затрещали. — Как ты посмел, Макс, как ты посмел?! — выдержка Даниэля явно дала трещину и сейчас он говорил быстро, запинаясь и судорожно глотая звуки, обжигая своим дыханием ушную раковину Макса. Макс вздрогнул, пряча пылающее от стыда лицо в перекате плеча Дэна.       Не в силах связать и двух слов, Макс просто прижался ближе, словно желая вплавиться в Дэна, стать с ним неразрывным, единым целым, существовать чем-то огромным вне времени и чтобы ничто не смело их разделить. — Что с нами будет? — тихо спросил Макс, жутко боясь услышать ответ на свой вопрос, вместе с тем отлично понимая, что на него необходимо ответить прежде, чем двигаться дальше. Сам себе он уже ответил, что, во чтобы то ни стало, он постарается загладить свою вину перед Дэном — человеком, которого любит больше жизни.       Дэн ненадолго отстранился, но лишь для того, чтобы посмотреть в лицо Макса, осторожно стерев еще не успевшие высохнуть дорожки слез с его щек тыльной стороной ладони. — Я не знаю Макс, — Дэн пожал плечами, взъерошив собственные кудряшки, — но я думаю, нам стоит попробовать разобраться с этим. — Вместе? — одними губами уточнил Макс. — Вместе, — кивнул Дэн, ломано улыбнувшись уголком губ, и мягко поцеловал лоб Макса.