Комната Харуки.
Похоже, как ни хотела Харука Нанами зажить спокойной жизнью, и что бы она только ради этого ни сделала - всё оборачивалось против неё. Судьба, увидев в ней свою потенциальную жертву, уже просто не могла оставить её в покое. Какой-то частью своего существа девушка отчаянно надеялась, что выбрав Рена, она остановит тот поток сваливающихся на неё испытаний и чувств, что преследовал её. Напрасно. Ей хотелось покоя, умиротворённых мелодий, но раз за разом на скомканном нотном листе были хаотичные и резкие звуки. И если музыка отражала состояние души, в чём сама Харука нисколько не сомневалась, то покой, которого она так жаждала, ей только снился. Лицо Токии в то злосчастное воскресенье преследовало её ночами. Она часто пыталась себе представить, что было бы, сумей она пройти сквозь ту толпу, миновав Рена. Они с Токией стали бы на один шаг ближе друг к другу, преодолевая ту пропасть, которая была между с самого начала, когда Токия был легендарным певцом, а она - поступающей в академию Шайнинга Саотомэ. Но Рен, выросший с самого начала перед ней, не дал этому случиться, и сделал эту пропасть ещё глубже, изменив причины её появления. Она стала девушкой Рена, а Токия остался простым певцом из группы. Но... Харука обречённо вздохнула. Если бы она тогда знала, что её любит Токия, повела ли бы она себя иначе? Да. Конечно, да. Потому что она всегда испытывала к Ичиносе то чувство необыкновенной духовной привязанности, которое на все старания в ней не смог взрастить Рен. А подкреплённое ответными чувствами Токии, воскресенье наверняка бы переросло в нечто несомненно большее... А потому, мысль, что это может произойти сейчас, была волнующей и пугающей... Сама же композитор удивлялась, как легко она смогла поверить в чувства Токии. Её не удивляло, что он не признался. Наоборот, это даже казалось бесспорно логичным и правильным, ведь Ичиносе привык всё делать и переживать сам. Это было так в его характере. Композитор сидела за столом, обхватив руками голову. Рыжие пряди её волос почти касались нотного листа, которому сегодня, видимо, было не дано увидеть на своём расчерченном полотне нот. За окном уныло барабанил дождь. И ещё унылее становилось на душе у Харуки, знавшей, что время никак не повернуть вспять, и что она просто не имеет права на то, что когда-то поменяла на Рена.Комната "Перламутра".
- А у мальца явно талант, - усмехнулся Камус, усаживаясь в своё кресло, - его Суперзвезда не выходит из моей головы. Как считаешь, Ранмару? Куросаки, уже занявший своё место поближе к окну, и отрешённо в него смотрящий, с ответом не торопился, и потому неохотно ответил через треть минуты: - Я спел бы лучше. - А мне кажется, что никто из нас не спел бы. - мечтательно промолвил Сесиль, также смотрящий в окно, - Он пел о себе. Эта история - его история. Нельзя рассказать о человеке лучше, чем он сам. - Он самонадеян. Ты слышал его? "You are a winner". - процитировал Ранмару на английском. После недолгого молчания ответ пришёл от сидевшего очень тихо Аи. - Если учесть всё то, что он сказал о тебе, то скорее всего, он всего добивался сам. - Как-то не сходится фраза "всего добился сам" с тем, что его дядя владеет всем музыкальным бизнесом Франции. - не без иронии ответил Куросаки. - А если бы ты не разбил мой ноутбук, - ехидно прибавил Микадзе, - то мы бы уже это установили наверняка. - Наверно, у него с дядей не очень хорошие отношения. Между ними по воздуху проходили электрические разряды. И Лукас не излучал добродушия. Эти двое явно не любят друг друга. - В любом случае, - обратился Аи к Ранмару, - может ты отдашь альбом мне, пока окончательно не смял его? В рассеянности Куросаки опустил взгляд на упомянутый альбом, который до этого он крепко сжимал в руках, не отдавая себе отчёта. Ему не было очень интересно смотреть на фотографии, какими бы они не были, поэтому он перевернул пару альбомных страниц не задерживаясь ни на одной из них, после чего небрежно передал его Аи. Остальных членов Квартета Ночи эта находка заинтересовала куда больше, включая обычно равнодушного ко всему Камуса. Он и Сесиль подсели поближе, смотря на порядочно старые фотографии восхождения группы в начале карьеры. - Посмотрите же, это мы вернулись в Токио после первого Европейского тура! В аэропорту Ханеда! - А я и забыл, что нас вышла встречать такая толпа фанатов. - Наверно, вы уже тогда были очень популярны, Ай? Парень кивнул и на пару мгновений оторвал взгляд от фотографий. - Помню, как сейчас - мы около часа раздавали автографы. - Тебя кстати чуть не затолкали фанаты, - удивительно по-доброму усмехнулся Камус, - ты был ещё меньше, чем сейчас. Ай засмеялся - тоже весьма не похожее на него поведение. - Ну сколько мне тогда было? Кажется, одиннадцать. - Двенадцать. - поправил его хранивший молчание до этого Ранмару. - Так ты тоже всё помнишь, Ран-Ран. Тот неопределённо пожал плечами и отстранился от окна, дождь за которым он так, казалось бы, заинтересованно созерцал. - Забыть такое сложно. - просто ответил он, бросая беглый взгляд на фотографии, - Например, я помню, как ты, Ай, всё время сторонился фанатов, и на выходе из самолёта пытался проскользнуть между мной и Камю так, чтобы тебя не заметили. Все засмеялись, и атмосфера в комнате стала немного разряженнее. - Ты же, Ран-Ран, до сих пор их сторонишься, - флегматично заметил Камус. - Я их не сторонюсь, они меня просто не интересуют. Ай кивнул. - Действительно. Фанаты - как обезьянки. Они будут с тобой, пока ты их будешь кормить. Им по факту даже не интересно, кто мы такие. Камус вернул на своё лицо высокомерное выражение и прибавил: - К тому же, они все на одно лицо. Посмотрите вот на эту девчушку, - он указал пальцем на одну из фанаток на фотографии, - она совершенно похожа на всех остальных. - Не считая того, что держит Ранмару под локоть, - сделал Сесиль дополнение и прищурился, разглядывая девушку, - Кажется, ты её знал? Между бровей Куросаки пролегла складка. Он поднялся со своего кресла и подошёл к сбившимся в кучу певцам, поверх их голов заглядывая в альбом. Да, он определённо её знал... - А вот опять она. Разговаривает с Ран-Раном. Он помнил её. Это была особенно назойливая из фанаток, умудрившаяся даже выловить его из толпы и отвести на приватный разговор. Кажется, именно она первая и назвала его "Ран-Ран", после чего это подхватили остальные. Но это было единственным воспоминанием. Ни её имени, ни цели этого разговора он не мог выудить из своей памяти. Возможно потому, что Ранмару никогда не запоминал людей, не сумевших произвести на него впечатление. - А этот парень на следующий день разбился в автокатастрофе, - рассказывал тем временем Ай, - я читал новости в Сети. - Как ты его запомнил? - изогнул бровь Камус, - По мне, так они все на одно лицо. Ранмару снова обратил свой взгляд на девчонку с фотографии. Лицо у неё было бледное, волосы чёрные и несколько всклоченные, а глаза, насколько можно было понять - серые. Банальная внешность, и как правильно сказал Камус - "совершенно похожа на всех остальных". По мере пролистывания альбома она довольно часто попадалась в кадре. Ранмару, скучающе разглядывая фотографии, прикидывал на глаз, мог ли это быть её альбом, или это не более совпадения. И если это было не совпадение - какова вероятность того, что его хозяйка сейчас тут? Сесиль, разглядывая тем временем отвлечённое лицо Куросаки, искал взаимосвязь между этим альбомом и самим Лукасом. Правда, зачем директору "SLNI" самолично вручать альбом какой-то фанатки одному из Квартета, а в частности, Ранмару? И уж точно не совпадение, что он знаком с девушкой на фотографии, даже если смутно помнит её. Но как это всё взаимосвязано? Пока что Айдзима не мог дать ответа.Магистрат северного крыла.
По обе стороны от дубового тёмного стола, друг на против друга в креслах расположились два человека. Один, с блестящими чёрными стёклами очков, являвшихся его постоянным атрибутом, и другой, тоже в очках, но немного пониже, и в костюме такого же коричневого цвета, но на пару тонов темнее. Разумеется, это были Саотомэ Шайнинг и Лукас Сорель. - Рад, что ты не сказал им моей настоящей даты прибытия, Лукас. Тот пожал плечами и опёрся локтями о стол, как обычно, любил это делать, и сложил руки в замок. - Я знаю, что ты обожаешь шпионить за своими подопечными. Признаться, я был крайне удивлён, увидев в составе "Блеска" Самаэля. Ты не предупреждал о нём. - Просто он оказался в нужное время в нужном месте, - засмеялся Саотомэ, - К тому же, я тоже знаю о его пагубном пристрастии. Брови за стёклами очков Лукаса приподнялись. - Он сам сказал? - Ты думаешь, он сказал бы? Нет. Просто я его вырастил. Лицо Лукаса стало недовольным и губы сжались в плоскую линию. - И ты видел, что ты выращивал? Позор семьи, порочащий призвание певца! - Это пройдёт. Подростковое явление обиженного ребёнка. - Саотомэ улыбнулся, но очки его остались матовыми, - Даже мстящего ребёнка. - Ладно. Я уже сделал всё, что в моих силах. Но как ты планируешь поступать со своими Принцами и Квартетом? Для чего они тут? - Дождусь, пока мисс Нанами придёт в себя, напишет для них песню, и сниму с твоего попечения. - А разве не каждая из четырёх групп должна писать свою? Прежде чем ответить, Саотомэ кивнул и весело засмеялся. Отнюдь не своим "звёздным" смехом, обычно демонстрируемый Принцам, а обычным, человеческим. В этот момент они с Лукасом были удивительно похожи. - Или силы притяжения между ними сильнее моих указов, или я просто не разбираюсь в людях.