Туше...

2

— Проходи! — Земо жестом пропустил Барнса вперед. Баки хмурясь, вошел в просторный зал на последнем этаже. Тот весь был заставлен какой-то, на первый взгляд, рухлядью. Огромные стеллажи с, пожелтевшими от времени, книгами в бархатном переплете. Какие-то статуэтки, скульптуры, рыцарские доспехи, ремни, ножны, кинжалы в расшитых чехлах. Лошадиная упряжь, седла, собачьи поводки и ошейники…. По стенам висели огромные картины, с изображением каких-то людей, древние ружья, мушкеты под стеклом, маленькие копии дорогостоящих марок машин, раритетных и сверхсовременных гоночных и пр. Баки остановился напротив портрета мальчугана лет десяти, в костюме тройке, с аккуратно уложенными, светло-каштановыми волосами, с которыми контрастировали довольно темные, почти черные, четко выраженные брови. Большие, темные глаза парнишки, показались Барнсу подозрительно знакомыми, как и легкая улыбка, даже скорее ухмылка, на тонких губах. Он выглядел как маленький взрослый. С этим серьезно-задумчивым, умным взглядом, и не по-детски самоуверенным видом, который как-то сам собой напрочь отшибал желание сюсюкаться с таким ребенком, а скорее внушал мысль держаться с ним на равных. — Твой сын? — небрежно махнул в сторону картины Барнс, прекрасно зная, что барону вряд ли приятны любые разговоры на эту тему. В глубине души, Баки все еще хотелось чем-то цапануть Земо, задеть его, уколоть, разбередить рану, но все же он не мог себе позволить опуститься до такого, чтобы глумиться над чужим горем. Поэтому он не стал делать никаких комментариев по поводу ребенка. Хотя сам барон, не раз делал нечто подобное с ним самим, — касался болезненных тем, рылся в неприятных воспоминаниях. Земо подошел ближе глядя на портрет, а потом, хмыкнув слегка улыбнулся, оборачиваясь к Баки. — Нет, это я. Мы хотели написать и его портрет, чтобы повесить в фамильную галерею, но он считал все это «унылым дерьмом и скучищей» и напрочь отказывался позировать. И мы решили подождать совершеннолетия… — Земо смолк и опустил глаза. Лицо его стало мрачным, губы поджались. Баки некоторое время смотрел на него, прекрасно все понимая, и решив больше не усугублять неприятную тему. Развернувшись, он медленно прошелся по выцветшему протертому паласу вдоль стены, разглядывая раритетное оружие. — И зачем мы здесь? — произнес он, остановившись напротив висящего на стене герба. — Хочу показать тебе кое-что… — встрепенувшись, и обернувшись к нему, загадочно произнес Земо. Баки с подозрением покосился на него, и, сделав небрежный шаг, остановился напротив меча, лежащего на специальной подставке. — Что именно? — произнес он, положив руку на рукоять и стряхивая пыль. У Баки все еще оставался неприятный осадок, после их последнего «разговора», а вернее потасовки, которую устроил Земо. И во время которой, Баки снова не удалось одержать верх над ним, там, где он априори должен был побеждать. И хотя Баки считал, что тот действовал грязно и нечестно, и в равной борьбе один на один в полную силу, у Земо не было бы шансов, все-таки, осадочек оставался. Баки прекрасно знал, что Земо нельзя доверять и можно ожидать от него любой подлости, но почему-то время от времени эта аксиома, как-то стиралась в его мозгу, затуманивалась и гасла. Особенно когда Земо глядел ему в глаза с невинным и печальным видом, и произносил вкрадчивым голосом очередную хрень, в которую Баки зачем-то верил. — Тебе понравится… — загадочно ухмыльнулся барон. Баки приподнял бровь, развернулся в его сторону и слегка сощурился. Земо тихо рассмеялся, видя этот напряженный и подозрительный взгляд. Баки раздраженно скрипнул зубами. Обернулся обратно к мечу, и, взяв лежащий рядом кинжал, вдруг резко метнул его от себя. Кинжал пролетел в сантиметре от уха барона и воткнулся в стену позади него, уйдя в нее по самую рукоять. Земо вздрогнув, замер на месте, самодовольная улыбка, наконец, покинула его лицо. — Ух ты, острый! — небрежно хмыкнул Баки, опираясь задницей на стол, и складывая руки на груди. — А я думал, насквозь проржавел, как и все тут… Земо чуть повернувшись, глянул на кинжал, и еле заметно выдохнул. — Не надо портить стены, Джеймс! — произнес он деланно спокойным тоном, разворачиваясь обратно к Баки и прожигая его взглядом. Баки лишь пренебрежительно фыркнул. Земо сжал свои тонкие губы и, опустив задумчивый взгляд, многозначительно покачал головой. — На счет Карли… — произнес он вдруг. Баки даже удивился, столь резкой смене темы. — Как я уже говорил… Иногда правильное решение может быть очень болезненным. У него могут быть последствия. За него придется отвечать. Не каждый готов взять на себя такую ответственность, не у каждого хватит духа на это, — произнес Барон, небрежно прохаживаясь вдоль витрины с мушкетами. Он поднял глаза и взглянул на Баки: — Особенно у так называемых «героев». Смерть Нагеля, была правильным решением. Согласись! Болезненным, отчасти жестоким, но правильным. Такой человек не должен оставаться в живых, он мог привести человечество снова на порог гибели. Уж тебе ли этого не знать. Ведь ты уже встречался с безумными учеными… — Можно было обойтись без убийства, — выдавил Баки. — О, прошу тебя! — усмехнулся барон, снимая со стены шпагу и разглядывая инкрустированный камнями эфес. — Ты ведь так не думаешь! К чему это ханжество и лицемерие, Джеймс? Ты прекрасно знаешь, что я прав! И ты не единожды, убивал таких людей, не колеблясь. Да, я знаю, что не по своей воле. Но убивал. И отчасти, Гидра была права в этом. Отчасти! Даже если закрыть такого человека в самом секретном бункере, самой тайной и охраняемой правительственной организации, где гарантии, что правительство само не решит поставить его себе на службу? Наштампуют новых суперсолдат, которые выйдут из-под контроля по какой-либо причине, решат никому не подчиняться как «Мстители» или «Флагодробители» и начнут вершить собственный суд? Кто остановит армию суперсолдат? И сколько невинных людей погибнет перед этим? Не проще ли, просто не допустить развития такого сценария? — Слишком много слов! — проворчал недовольно Баки. — К чему ты клонишь? — Знаешь, почему злодеи всегда привлекают больше чем герои? — усмехнулся Земо, проверяя кончик шпаги на остроту. — Герои скучны и предсказуемы. Как Стив Роджерс. Или как Сэм Уилсон — теперь. Они изначально ставят себя в довольно узкие рамки, за границы которых они никогда не выйдут. Они боятся совершать поступки, которые уронят их в глазах общества. Боятся замарать себя. Они скованы по рукам и ногам обязательствами, принципами, законами, моралью. Он шагнул к Барнсу и, направив на него острие шпаги, слегка коснулся груди. — Вот ты — не совсем герой. Как и я — не совсем уж злодей. Мы встретились посередине, — я шел со светлой стороны на темную, а ты наоборот. И мы оба, так и остались где-то посреди. — Опять эта псевдо философская хуйня! Нельзя ли обойтись без этого? — раздраженно фыркнул Баки, и попытался отпихнуть от себя шпагу вибраниумной рукой. Но Земо довольно проворно, отдернул клинок, и Баки схватил пустоту. — Я сделал за вас всю грязную работу, — произнес Земо внимательно глядя на Барнса. — Убрал создателя, уничтожил сыворотку, снял с вас всю ответственность за свой побег из тюрьмы. От вас требуется лишь одно — уничтожить всех оставшихся суперсолдат. Они не должны существовать и ты тоже это понимаешь. Понимаешь, как никто другой. — Я больше не убийца! — раздраженно выдохнул Баки, делая шаг к барону. — Я не собираюсь больше никого убивать, тем более по твоей указке! Земо резко взмахнул шпагой, со свистом разрезая воздух, и уткнул ее ему в металлическое плечо, от чего лезвие изогнулось дугой. — Туше! — хмыкнул Земо, сверля Барнса пристальным взглядом. Баки резко вскинул руку, опять пытаясь схватить острие, но барон вновь оказался проворнее, отдергивая шпагу и изящным, каким-то танцевальным движением, отступая назад. — Никого?.. — усмехнулся он. — Для тебя сделаю исключение! — прорычал Баки, и резко пошел на Земо. Тот отставил и приподнял вверх одну руку, и несколько раз взмахнул шпагой в воздухе, отступил назад, и в сторону, и тут же сделал выпад вперед, слегка царапнув Барнса по плечу. Баки охнул и схватился за то место, где только что было лезвие. Убрав ладонь, он раздраженно глянул на разрез на рукаве и слегка выступившую там кровь. Барон провернулся на месте, сделал шаг в сторону и, пользуясь этой заминкой, снова сделал выпад вперед. Лезвие плашмя, хлестко шлепнуло Барнса по ягодице, тот аж подскочил, хватаясь за пострадавшее место и потирая его. Земо рассмеялся. Баки, зарычав, быстро двинулся на него, низко опуская голову. Земо пятился, выставив перед собой шпагу, но Баки настиг его, и резко схватил лезвие бионической рукой. Барон уперся спиной в стену, Баки дернул шпагу на себя, но Земо не выпустил ее из руки. Тогда Баки шагнул впритык и обхватив его кисть вывернул ее в сторону. Пальцы Земо нехотя разжались и Барнс, выдернув шпагу, швырнул ее куда-то в угол. Баки пристально уставился в глаза Земо. Тот также смотрел в его глаза. И Баки опять не видел в них никакого страха, что его жутко злило. Хотелось взять Земо за шкирку и шарахнуть лбом об стену. Двинуть коленом под дых, и когда тот согнется, добить ударом руки по шее. Схватить за горло, приподнять над полом и швырнуть через весь зал в груду какого-нибудь музейного мусора. Разбить им витрину с раритетной рухлядью или вообще выкинуть в окно… Но Барнс подозревал, что даже после этого, барон будет смотреть на него все также без страха, все с той же улыбочкой на лице и таинственным блеском в темных глазах. Словно все идет по его плану, как он и задумывал, даже если это совершенно не так. Баки не представлял, как еще можно сбить его с толку, ошарашить, выбить из колеи, заставить вытаращиться от ужаса или побледнеть от страха. Земо внимательно наблюдал за ним, и его темные глаза, из-за полумрака, были совершенно нечитаемы. Зрачок сливался с радужкой, и было непонятно — куда он смотрит? Смотрит ли вообще? Может опять задумался о своем печальном прошлом и игнорирует все потуги Барнса вывести его из равновесия. Баки подался ближе, глядя ему в глаза, и вдруг схватив его за шею, толкнул к стене и следом прижался к губам. Барон охнул, его затылок звонко впечатался в стену, а грудь Барнса прижала его собственную грудь, словно бетонная плита, которую невозможно сдвинуть. Баки поздно сообразил, что все опять идет куда-то не туда, и поразить барона таким способом, вряд ли хорошая идея, когда губы Земо неловко обхватили его нижнюю губу. Баки снова толкнулся вперед, напористо наступая, выбивая из груди барона остатки воздуха, тот опять охнул и, схватив одной рукой Барнса за волосы на затылке, сильно сжал зубы, прокусив ему нижнюю губу. Баки зашипел, и внезапно вспомнил о том, что лучше всегда следить за руками барона. Нащупав его кисти, он грубо пришпилил их к стене, над головой Земо и резко отпрянул. Металлический привкус крови, внезапно отрезвил, и Баки растерянно моргнул, глядя в упор на Земо. Тот распахнул глаза и потянулся к нему окровавленным ртом, Баки отпрянул и барон «куснул воздух». Баки глядел на него, прижимая его руки к стене, и думая, про себя, — «какого черта на него внезапно нашло, и на хера он это сделал?» Барон молча глядел на него в ответ, пытаясь что-то прочитать по глазам. Наконец, он чуть дернул руками, не для того, чтобы вырваться, а просто потому что, они уже начали неметь от пережатого кровотока. И Баки резко отпустил его и отпрянув попятился. Барон опустил и поочередно потер оба запястья и сделал шаг к Барнсу. Тот снова попятился, и уперся спиной в шкаф с книгами. Земо слегка раскачиваясь и глядя в глаза, медленно надвинулся на него и, шагнув впритык замер. Некоторое время они опять молча пялились друг на друга в упор. Затем Земо коснулся его щеки и, подавшись вперед, также прижался к губам. Баки отрывисто куснул его в ответ, и резко отпихнул от себя. Земо шумно вдохнул, пошатнувшись от толчка, и делая быстрые переступы ногами, для удержания равновесия. Медленно провел пальцем по губам и глянул на оставшуюся там кровь. Хмыкнул еще раз, насмешливо глянув на Барнса, и развернулся на месте, подходя к какому-то шкафу. — У меня кое-что есть для тебя…— произнес он, открывая пыльную створку и вынимая оттуда вешалку с чехлом. Обернувшись, он вновь медленно и бесшумно приблизился к Баки, протягивая эту вещь ему. — И что это? — настороженно произнес Баки, слизывая вновь выступившую кровь на губе. — Сейчас увидишь! — улыбнулся Барон и всучил ему вешалку. — Держи! Баки нехотя взялся за крючок вибраниумной рукой, а Земо расстегнул молнию и скинул чехол на пол. Глаза Барнса слегка округлились, дыхание сбилось, он уставился на вещь в его руке одновременно с удивлением и неприязнью. Перед ним была его синяя куртка, в которой он недолго воевал в составе «Ревущей команды». Та самая синяя куртка, в которой он был, когда отправился на свое последнее задание вместе со Стивом, перед самым своим падением… Она была мятой и потрепанной, синий цвет слегка поблек и местами выцвел. Левый рукав был оторван, оставшиеся клочья ткани и подкладки свисали неопрятными ссохшимися клочьями, часть их были пропитаны чем-то темным, чем-то подозрительно похожим на кровь… — Что это?.. — выдохнул Баки, проглотив комок в горле, мешающий говорить. — Ты разве не узнаёшь? Может, не помнишь, после стольких лет? — хмыкнул Барон. — Я вижу по глазам, что вполне себе помнишь и узнаёшь. — Где ты это взял?! — прошептал Баки, держа куртку на вытянутой руке, словно боясь, что она сейчас кинется на него. — У меня есть связи! — развел ладони и слегка наклонил голову барон. Он шагнул к Барнсу и сложил руки в замок перед собой. — Я хочу, чтобы ты примерил ее. — Нет. — Выдохнул Барнс переводя на него яростный взгляд, и швырнул куртку в него. Земо поймал ее и уставился суровым взглядом в ответ. — Я хочу, чтобы ты ее надел! — повторил он четко и размерено. — Нет! — выдохнул ему в лицо Баки и попятился. — Иди к черту гребаный ублюдок! — Джеймс! — сурово выдохнул Земо и шагнул к нему. — Надень это! — Я сказал нет! — рявкнул Баки. — Ты что, не слышишь? Я не хочу! Земо шагнул впритык и прижал куртку к его груди. — Ты наденешь это сейчас же, — процедил он. — Это приказ. Джеймс, не порть все! Остался всего один день! Надевай! Баки уставился в его глаза с ненавистью. Некоторое время смотрел, потом резко выдернул из его руки куртку, вынул и отшвырнул прочь вешалку и, небрежным нервным движением, надел ее на себя. Земо удовлетворённо улыбнулся, и, подойдя, принялся поправлять ее и застёгивать. — Все еще в пору! — усмехнулся он, глядя на нелепо торчащую бионическую руку, в прорези отсутствующего рукава. Баки жег его уничтожающим взглядом в упор, но Земо, как всегда, игнорировал это. Расправив и застегнув куртку, он отошел назад, и еще раз довольно оглядел Барнса. — Отлично! Теперь, ложись! — барон указал на пол, возле своих ног. Баки не шевелился, буравя его ненавидящим взглядом. — Джеймс, ты испытываешь мое терпение! — запрокинув голову, вздохнул Земо. — Не заставляй меня опять переходить к жестким мерам. Ложись! Баки не двигался. Барон терпеливо ждал, все также указывая пальцем на пол. Наконец, Баки шевельнулся, сделал пару шагов и небрежно лег на пол. Земо удовлетворенно глядя, присел рядом. — Тут не очень чисто, но я думаю, ты это переживешь, — произнес он. Баки немигающим взглядом смотрел в потолок, крепко сжав зубы. — А теперь, Джеймс, я хочу, чтобы ты вспомнил, что ты ощущал тогда, когда лежал вот также, на снегу, в ущелье рядом с железной дорогой… Баки резко повернул лицо в его сторону и прожег полыхнувшей ненавистью в глазах. — Пошел ты на хуй! — прошипел он еле слышно и резко приподнялся. — Лежать! — рявкнул Земо, кладя руку ему на грудь. Но Баки тут же отшвырнул ее от себя. — Я сказал, - лежать! — прорычал Земо, глядя ему в глаза немигающим взглядом, абсолютно черных из-за расширившихся зрачков, глаз. Баки замер на месте, словно его внезапно парализовало. Земо глянул на старинные часы, висящие на стене. — Ровно через час, мне должны позвонить мои люди. В твоих интересах, чтобы я вовремя ответил на звонок, — процедил сквозь зубы барон. Баки не шевелился, сдавив губы так, что они побелели и, глядя стеклянными глазами перед собой. — Приказ был лежать! — очень тихо произнес Земо и слегка надавил Барнсу на грудь. Тот чуть помедлив, поддался и Земо повалил его обратно на ковер. — Вот так. Теперь, расскажи мне, что ты чувствовал? — вновь повторил небрежным тоном барон. — Иди к черту, гребаный ублюдок! — прошептал Баки. — Что ты ощущал? Холод? Страх? Боль? — словно не слыша его, продолжил деловитым тоном барон. — Иди к черту, гребаный ублюдок! — яростно повторил Баки. — Отвали от меня! — Я жду твой рассказ, — не обращая внимания, спокойно произнес Земо. Баки нервно рассмеялся и накрыл лицо руками. — Зачем ты это делаешь?! Что тебе нужно?! Зачем ты это делаешь?! — пробормотал он. — Джеймс, что ты чувствовал тогда? Я жду ответ на свой вопрос, — все также спокойно произнес Земо. Баки убрал руки и, взглянув на него снова нервно рассмеялся. — Я не хочу говорить об этом! — выдохнул он. — Не хочу вспоминать! Оставь меня в покое, урод! Гребаный ублюдок, ебанутый мудак! Иди к черту!!! — Джеймс, отвечай на мой вопрос! — снова спокойно повторил Барон, пристально глядя на него. Баки зажмурился и застонал, вновь накрывая лицо ладонями, а потом резко успокоился, убрал руки и уставился перед собой. Он молчал и не двигался больше пяти минут, но Земо спокойно ждал все это время. Наконец губы Барнса чуть шевельнулись. — Я чувствовал холод… — произнес он еле слышно. — Сожаление… Тоску… Одиночество… — Ты боялся умереть? — осторожно произнес Земо. — Нет, — выдохнул Баки. — Мы были на войне… Там умирают… Это нормально там… Любой мог умереть, в любую минуту… — О чем ты сожалел? — вновь тихо произнес Земо, внимательно глядя на него. — О том, что все так глупо закончилось… Так глупо и нелепо… О том, что я не смогу помочь Стиву… Не смогу… его уберечь в нужный момент… Не пройду этот путь вместе с ним… Не смогу больше идти с ним рука об руку до конца… — Баки смолк и сглотнув ком в горле, облизал пересохшие губы. — Что ты еще чувствовал? — вкрадчиво произнес Земо. Баки молчал. — Джеймс, — все не унимался барон. — Ты хотел, кого-нибудь увидеть? Что-нибудь кому-нибудь сказать? — Я ждал… — еле слышно выдавил Баки и снова сглотнул слюну в пересохшем горле. Земо внимательно ловил каждое слово. — Я ждал… — вновь повторил Баки, и лицо его скривилось, губы задрожали, глаза лихорадочно заблестели. — Чего?.. Или кого?.. — очень тихо и осторожно, произнес барон. — Ждал… что Стив вернется за мной… — еле слышно выдавил Барнс. — Думал, он скоро придет… Он или наша команда, кто-нибудь… Он пошлет за мной или придет сам… Я ждал! Я запретил себе умирать до этого момента. Я ждал его! Я не закрывал глаза! Я даже боялся моргать! Думал, если закрою хоть на секунду — уже не открою… Мне так хотелось уснуть… Потерять сознание… Мне так хотелось, чтобы он поскорее пришел за мной! Я не мог больше выносить эту боль… Я так устал терпеть ее…. Я так хотел закрыть глаза и уснуть… Но я запретил себе это! Я ждал его! Я ждал Стива! Ждал, что он придет за мной! Я так его ждал… Я так его ждал… — Но он не пришел… — тихо закончил за него Земо. Баки смолк и поджал дрожащие губы, в глазах его блестели блики отражающегося света. — Он не пришел, — повторил Земо и медленно поднявшись, отряхнул колени и протянул руку. Баки никак не реагировал на нее, и Земо отдернув кисть, мягко произнес: — Поднимайся, Джеймс. Баки лежал еще полторы минуты, потом очень медленно тяжело и грузно, приподнялся и сел. Затем поднялся и встал чуть боком к Земо. Тот приблизившись осторожно взял его за локоть и отвел к небольшому диванчику в углу. Посадил туда и сел рядом, внимательно глядя в его лицо. Баки по-прежнему не смотрел в его сторону, уставившись застывшим, остекленелым взглядом куда-то в пространство. — Он не вернулся за тобой, — вновь тихо произнес Земо. — Знаешь, почему? Потому что у него было незаконченное дело. Он выполнял задание, и не мог все бросить, даже ради лучшего друга. Потому что у него была цель, задача, и он собирался ее выполнить. И ничто не должно было ему помешать в этом. Он не мог себе позволить, отвлекаться на сентиментальные чувства, когда на кону стояла судьба всего человечества. Ведь он был Капитаном Америкой, непогрешимым символом нации, символом патриотизма доблести и чести. А ты был простым солдатом. Просто одним из его солдат. Пешки часто гибнут, ради того, чтобы гроссмейстер мог выиграть партию. Он не вернулся за тобой, не свернул операцию, ради того, чтобы прочесать место падения и найти тебя или твое тело. Потому что ты для него был не на первом месте! На первом месте для него были его принципы и служба его родине. После того, как он получил сыворотку, он перестал быть просто «Стивом Роджерсом». Он перестал быть твоим другом. Он перестал принадлежать себе. Ты был ему другом до конца, а он тебе нет. Он значил для тебя больше, чем ты для него. Он бросил тебя там, словно принес в жертву этому миру. Доказал ему, что он отрекается от всего, ради служения своим идеалам, что мир для него важнее личного! Даже важнее лучшего друга. А потом он снова бросил тебя, уже годы спустя. Бросил и ушел к женщине, передумав и решив, что личное для него все же важнее, чем весь этот мир. Но другое «личное», снова не ты… И ты снова остался за бортом. Он предал тебя дважды, а ты все еще в него веришь. Все еще боготворишь его в душе и оправдываешь все его подлые и низкие поступки по отношению к тебе. Ты все еще его защищаешь и любишь… Баки все также сидел на диване отрешенно глядя перед собой, и по щекам его медленно текли слезы. Земо чуть помолчал, глядя на это и вновь осторожно продолжил: — Память о нем, верность ему, твоя любовь — это все тяжкий груз, который тянет тебя на дно, не давая дышать, не давая всплыть. Баки судорожно сглотнул слюну и чуть шевельнул губами: — У меня… больше ничего нет… — еле слышно произнёс он. — Ничего и не будет, пока все так! — произнес Земо и, вынув из кармана платок, потянулся к его лицу. — Не прикасайся ко мне! — резко прошептал Баки, не поворачивая головы и не меняя выражения лица. Земо застыл с протянутой рукой, потом кивнул сам себе, опустив глаза, и вновь убрал платок обратно. — Скоро все закончится, Джеймс, — произнес он мягко. — Обещаю! Еще немного и все закончится. Он осторожно положил руку ему на грудь и мягко надавив, привалил к спинке дивана. Баки нехотя поддался, все также глядя перед собой. — Закрой глаза, — подавшись вперед, почти прошептал Земо. — Все хорошо, Джеймс! Еще немного и я оставлю тебя в покое, клянусь! Баки медленно и устало опустил веки, замерев на диване. Он чувствовал уже знакомую, тупую, ноющую боль где-то в глубине груди, разбитость и опустошение. Ему неожиданно стало совершенно плевать на все. Ему было абсолютно безразлично все, что происходит и что говорит ему барон. — Спасибо! — благодарно прошептал Земо и бесшумно вынул откуда-то из-за спины длинный тонкий кинжал. — Еще чуть-чуть, — вновь прошептал он, придвинувшись ближе. — И все закончится… Потерпи! С этими словами он резко размахнулся и всадил кинжал Барнсу в грудь, справа, чуть ниже ключицы. Баки резко и шумно вдохнув, подался вперед, распахивая ошарашенные глаза и рефлекторно отпихнул от себя Земо. Тот слетел с дивана от толчка и, рухнув на пол, тут же громко выкрикнул приказным тоном: — Нет! Не трогай! Баки, который со стоном склонившись вперед, вцепился в рукоять кинжала, намереваясь его выдернуть, замер. — Не трогай его! — быстро подскакивая на ноги, повторил Земо. Баки поднял на него бешеные от ненависти, злости, ярости и непонимания глаза. — Лезвие продезинфицировано, — произнес Земо. — Оно тонкое и узкое и не сильно повредит окружающие ткани. В этом месте нет ни жизненно важных органов, ни артерий, твой организм суперсолдата с легкостью залечит это повреждение. Не трогай его. Убери руку! Баки все еще держался за рукоять, прожигая барона уничтожающим взглядом и стискивая до скрипа зубы. Под курткой его, уже медленно струилась кровь, скользя противной теплой змейкой по груди и животу. Земо чуть приподняв вверх ладони, медленно приблизился к дивану и снова сел рядом. — Убери руку, Джеймс, — повторил он очень тихо, но твердо. Баки еще помедлил, но потом все же опустил вибраниумную кисть, и еле слышно застонал. Закрыл глаза и, закусив губу, привалился к спинке дивана. — Это — твоя любовь к Стиву, — тихо произнес барон. — Твои дружеские чувства, твоя солдатская верность и преданность ему. Твое прошлое, твои воспоминания, твоя жизнь из сороковых. Баки открыл глаза, глядя в потолок с мученическим видом на слегка побледневшем лице. — Ты можешь продолжать жить вот так, — вкрадчиво вещал Земо. — Медленно истекая кровью, терпя бесконечную ноющую боль в груди. Можешь срастись с этим кинжалом, чтобы он стал частью тебя, как твоя левая рука…. Но так рана никогда не заживет. Она всегда будет там. Всегда будет с тобой. Вечно. Ты будешь вечно чувствовать эту боль! Баки поморщившись, устало моргнул. — И никто не сможет к тебе приблизиться, потому что каждый раз, когда он будет делать шаг к тебе… — Земо осторожно коснулся рукоятки, — Он будет натыкаться на это! — И он резко толкнул рукоять, загоняя стилет еще глубже. Баки громко вскрикнул и резко развернувшись, схватил барона за горло. Тот уставился в его глаза совершенно спокойным взглядом. Даже не поднял руки, хотя хватка вибраниумных пальцев на шее, без сомнения была ощутима и болезненна. Баки некоторое время яростно смотрел в эти спокойные, темные глаза, в которых опять не было никакого страха. А потом также резко отпустил и убрал руку. Земо закашлялся и потёр покрасневшее горло, со следами от металлических пальцев на нем. — Теперь решай сам, — произнес он хрипло, и снова кашлянул. — Оставлять все так, или выдернуть, наконец, из своей груди эту занозу. Решай, Джеймс! Баки сжав губы, молча смотрел вперед, яростно раздувая ноздри. Земо смотрел на него, сидя рядом. Баки протянул руку, не глядя взялся за кинжал и, резко выдернув его, тут же приставил окровавленное острие к горлу Земо. Тот чуть отпрянул и замер. Баки, тяжело дыша, смотрел на него полными ненависти, потемневшими от боли глазами, а потом резким броском, швырнул кинжал в сторону. Стилет пролетел весь зал, и воткнулся прямо в середину груди мальчика на картине. Земо проследил за ним глазами, поджал губы и, взглянув на Барнса слегка улыбнулся. — Правильный выбор, — произнес он тихо и, пододвинувшись ближе, протянул руку собираясь расстегнуть пуговицу на куртке Барнса. — Не прикасайся ко мне! — прорычал Баки, не глядя в его сторону. Земо замер на месте, потом покачал головой. — Нужно обработать рану. Не хочу, чтобы ты залил весь дом своей кровью. Он снова протянул руку и почти коснулся пуговицы, но Баки вновь вцепился в его кисть и, развернувшись, прорычал, угрожающе глядя в глаза: — Не прикасайся, или я тебе ее сломаю! — Джеймс, позволь мне… — ласково произнес барон. Баки молчал и не шевелился, крепко стиснув зубы. — Мы теряем время, — напомнил Земо. — Прошу… Они оба долго молчали, Земо смотрел в глаза Барнса, Баки смотрел на него в ответ. Потом Баки медленно разжал пальцы и выпустил его кисть. Земо встряхнул ею и, отклоняясь назад, вынул откуда-то из-за дивана заранее заготовленную аптечку. Деловито распахнул ее, и вновь протянув руку, принялся, как ни в чем не бывало расстегивать пуговицы на куртке Барнса. Баки больше ничего не говорил и не делал, лишь смотрел перед собой пустым взглядом, сильно стискивая челюсти. Земо стащил с него куртку и толстовку, быстро обработал рану и, заклеив ее пластырем, убрал все медикаменты обратно. Потом покосился на оголенный торс Барнса, и осторожно накинув на него толстовку, завязал рукава у него на шее. — Я тебя ненавижу, — произнес еле слышно Баки и, обернувшись, снова уставился ледяным взглядом в его глаза. Земо мрачно хмыкнул глядя на него в ответ. — Я понимаю твои чувства, Джеймс… — начал он. — Ни хера ты не понимаешь! — перебил его Баки. — Только думаешь, что все знаешь обо всех! Земо некоторое время задумчиво смотрел на него, поджав губы и вскинув вверх подбородок, потом хмыкнул и отвернулся в сторону. — Я понимаю больше, чем ты предполагаешь, — произнес он негромко. — Даже больше, чем ты сам. Я многое испытал на собственной шкуре… Баки пренебрежительно фыркнул, и было видно, как это задело барона. В глубине его глаз, что-то блеснуло. — Ты думаешь, я не знаю каково это, — остаться ни с чем? Одному? С пустотой в душе! С кровоточащей раной вместо сердца! В одночасье потерять все, что любил, все, что было дорого! Все, чем жил! Не понимать для чего ты живешь? Для чего ты существуешь? Для чего ты вообще есть?! Земо поднял к лицу обе руки, и, развернув их ладонями, уставился на них, яростным взглядом. — Вот этими руками я разгребал обломки моего дома в Зоковии… Два дня. Почти без перерыва. Совсем один. Отключался на пару минут ночью, прямо там на руинах, а потом снова греб, слушая стоны и крики, которые становились все тише, и тише, пока наконец не смолкли совсем… Я содрал всю кожу до костей, вырвал почти все ногти… В моей душе горела надежда, что я успею! Что я найду! Спасу… Баки медленно повернул голову в его сторону и замер, уставившись в лицо. Земо все также смотрел на свои ладони, покрытые еле заметными тонкими, бледными шрамами, похожими на множество ломаных «линий жизни». — Этими же руками, — произнес барон и судорожно сглотнул комок в горле. — Я заворачивал тела членов моей семьи в саван… Он еле слышно хмыкнул и перевернул руки тыльной стороной, все также задумчиво их разглядывая. — Отца завернул в штору из нашей гостиной… Жену, в шелковую простыню с нашей кровати. А сына… в его любимый плед… с Капитаном Америкой… Баки напряженно смотрел в лицо Земо, и ярость в его глазах слегка поутихла. Барон мрачно хмыкнул и, не видя ничего перед собой улыбнулся. — Она просто ненавидела этот плед! Называла его — «ужасной безвкусицей» и грозилась сжечь во дворе однажды. А я сказал — да пусть! Он перерастет это… Барон опустил, наконец, руки и нервно погладил себя по коленям. — Зоковия была почти полностью разрушена. Спасатели не могли разорваться на всех, они и сами понесли потери и частично также были уничтожены разрушением. «Мстители» таким не занимаются… Разрушение-это по их части, а вот разборы завалов… Мы жили тогда на окраине, за городом, и к нам спасательные службы добрались лишь через четыре дня. Две ночи я спал на обломках, рядом со своей мертвой семьей… Я не мог их оставить там одних… Боялся, что бездомные собаки обглодают им лица… Я сорвал голос, бесконечно зовя на помощь пока разгребал завалы, надеясь, что хоть кто-то меня услышит и придет помочь… Земо снова хмыкнул и, подняв глаза, посмотрел на Барнса с болезненной улыбкой на лице. — Полгода потом не мог разговаривать. Открывал рот и не мог ничего сказать, только хрипел… Общался с Эзником эсэмэсками, стоя лицом к лицу… Баки смотрел на него мрачным сочувствующим взглядом, и барон отвернулся не в силах выдержать его. — Наш семейный склеп был разрушен, как и все остальное… Место разрушения затопила подземная река… Погибших было слишком много, их не хоронили, а сжигали в крематории в соседней стране, предложившей такую вот «гуманитарную помощь» всем нам… Я сутки отстоял в общей очереди, прежде чем мне выдали три одинаковые урны с именами и датами. Все, что осталось от моей семьи… Я не знал, что дальше с ними делать… Таскал их с собой, возил в машине на заднем сиденье…- Барон нервно рассмеялся, но глаза его блестели зыбким, влажным блеском. — Выжившие заковийцы собирали деньги на мемориал… Я вложил больше половины нужной суммы. И когда его, наконец, соорудили на месте моей бывшей страны… Я развеял их прах там… Земо внезапно смолк, и некоторое время молчал, вновь погрузившись всем собой, в свое болезненное прошлое. — Я пообещал им, что отомщу… — произнес он минуту спустя. — Это все, что я мог для них сделать. Больше ничего. Ничего… Земо снова смолк, и лицо его стало мрачным, взгляд полностью потонул в черной печали и боли. — Я вынул из-под обломков три тела, — произнес он очень тихо. — Но похоронил в тот день четверых… Он медленно поднял голову, глянул на Баки и тут же отвел глаза, и криво улыбнулся. Решительно встал, и резко выдохнув, обхватил его за локоть. — Поднимайся, Джеймс. Пойдем отсюда. --- Земо привел его в спальню, развязал и снял с плеч толстовку и, стащив с постели плед, указал на нее пальцем. — Ложись, тебе надо отдохнуть. Баки недовольно забрался на кровать и еле заметно кривясь, лег с непроницаемым видом, на отрешенном лице. Земо накрыл его пледом и сев рядом, достал из комода шкатулку со шприцами и жгутом внутри. Барнс, повернув голову, пораженно уставился сперва на нее, а потом на Земо. — Ты издеваешься? — произнес он, не веря своим глазам. — Я сделал все, что ты от меня требовал! Все, что ты хотел! Ты меня наизнанку сегодня вывернул, и тебе все мало?! Земо мягко улыбнулся, положив шкатулку перед собой. — Я ведь, кажется, просил тебя не портить стены! — произнес он укоризненно с ухмылкой на лице, и, вытянув из-под пледа руку Барнса развернул ее ладонью вверх. Баки некоторое время возмущенно смотрел на него, потом отвернулся, покачал головой и тяжко вздохнул. — Хоть ты и будешь, как обычно, возражать, но между нами много общего… — произнес барон, затягивая жгут. — Можно сказать, мы оба пострадали из-за одного и того же человека. Разница лишь в том, что ты любил его всем своим сердцем, а я… всей душой ненавидел. Он еще некоторое время смотрел на Баки, но тот больше не поворачивался к нему и барон почему-то медлил. — Стив Роджерс струсил, — рука Барнса в его руке дернулась, но Земо удержал ее на месте. — Да, наверное, впервые в своей жизни он струсил и сбежал! Баки скрипнул зубами, все также, не поворачиваясь к нему и раздраженно сопя. — Бросил тебя здесь и вернулся к своей Пегги! — твердым голосом продолжил Земо, сжимая его кисть. — Но… он столько раз видел твою смерть… Столько раз терял тебя… Сперва в сороковых, когда ты упал в пропасть. Потом, когда встретил тебя Зимним Солдатом, но ты опять исчез в неизвестном направлении. Потом он вновь нашел тебя, спустя два года, благодаря мне. И Старк снова чуть не убил тебя у него на глазах. Потом в Ваканде ты решил уйти в «крио-сон», а потом он снова лицезрел твою смерть от щелчка Таноса… Он просто устал тебя терять. И он боялся, снова пережить нечто подобное. Он до смерти боялся этого. А о Пегги, он знал, что она доживет до преклонных лет и с ней ничего не случится. Он знал ее судьбу. Он сбежал к ней. Но он сбежал не потому, что любил ее больше чем тебя… Думаю, я достаточно хорошо изучил его, чтобы утверждать это. Он сбежал в безопасную гавань, от призрачного шторма на горизонте. Он боялся новой боли. Боялся, что не выдержит этого еще раз. Да, это было трусливое бегство, но я думаю, можно простить ему это… Баки медленно повернул голову в сторону Земо, и лицо его было несчастным и одновременно полным какой-то надежды. Он словно боялся, поверить во все сказанное, и все ожидал очередного подвоха от Земо. Он искал это в его лице, в его глазах, в его жестах, и не находил. Земо смотрел на него с печальной улыбкой, совершенно открыто и спокойно, все еще сжимая его кисть в своей руке. — Он хотел для тебя мирной жизни, поэтому и не отдал щит, — усмехнувшись, произнес он, наконец, а затем быстро ввел препарат, сдернул жгут и, убрав все обратно в шкатулку, отставил ее на комод. Некоторое время молча сидел на кровати рядом с Баки, потом протянул руку, и бережно обхватив его подбородок, развернул к себе лицом глядя в остекленевшие, чуть прикрытые, пустые глаза. Некоторое время грустно смотрел в них. Потом осторожно, чтобы не задеть раненое плечо, укутал его пледом, и нежно погладил по щеке. — Mein armer gebrochener Soldat…