Часть 4
28 декабря 2021 г. в 22:52
Серёжа прижимает к груди букет розовых и белых хризантем, а в груди разрушительный шторм поднимается. Уголок записки выглядывает из-за головки самой пышной хризантемы, но Разумовский и без подсказок догадался, кто прислал ему цветы. Он был одинок, если не считать парочку друзей, с которыми познакомился в офисе. С тех пор, как Игорь уехал бог знает куда, Серёжа даже не встречался ни с кем. Был один парень в университете, старше Разумовского на два года, который долго и красиво за ним ухаживал, но Серёжа не стал мучить его ложными надеждами. Мирно разошлись по разные стороны баррикад и время от времени списывались в Инстаграме. Только Гром мог прислать Серёжины любимые хризантемы. Больше некому.
В груди Разумовского сладко ноет от густого запаха хризантем, а на глаза почему-то наворачиваются слёзы. Прошло восемь лет, а Игорь не забыл. Серёжины любимые цветы, его запах одеколона, марку сигарет, которой тот не изменял годами. Как будто ничего и не изменилось. Помимо того, что они волком друг на друга глядели и боялись заговорить. Они выросли, и пропасть между ними разрослась космической дырой.
— У тебя появился поклонник? — Волков повисает у Серёжи на плече, жадно вдохнув запах хризантем. Откуда он только появился? Наверное, Разумовский снова завис, не замечая никого вокруг, чем и привлёк внимание друга. — И почему я до сих пор ничего не знаю?
Разумовский с остервенением бросает букет на стойку, и записка, согнутая конвертиком, летит ему под ноги. Он сам не в силах объяснить, что его так сильно разозлило. То, что Игорь без спроса лезет в его жизнь. Или то, что он притворяется галантным кавалером. Грома не было рядом мучительно долгие восемь лет, а у Серёжи по-прежнему не получается открыть ему дверь в свою жизнь.
Место для Игоря ещё теплое, хоть и сердце давно затянуто толстой коркой льда. Разумовский гордый, но не злопамятный. Ему важно быть нужным, а рядом с Громом удавалось чувствовать себя ещё и счастливым. Жизнь расставляет всё по своим местам.
А Серёжа… он сильно запутался.
— Просто старый знакомый, — отмахивается Разумовский, поглядывая на часы. Через десять минут начнётся обеденный перерыв, и Олег обязательно хвостом за ним увяжется до кафе. Засыплет непристойными вопросами, а потом ещё и под вечер нагрянет с тортом, чтобы посплетничать. Они с Серёжей лучшие друзья, но даже с ним Серёжа не готов обсуждать чувства к Игорю.
Его любовь больная и давняя, а сейчас всё нахлынуло с большей силой. У Разумовского не осталось сил сопротивляться, но снова прыгать с обрыва слишком рискованно. Новые раны принесут смерть.
— Старый знакомый зовёт тебя на обед, — Волков поднимает записку с пола, сдувая с бумаги пыль, и вкладывает в Серёжину ладонь. Тот едва сдерживает звериный рык, плотно стиснув зубы. Ему нужен Гром, который задушит его своей любовью. Ему нужен Гром, которого он любил всю жизнь. До неприличия смешной, бесстрашный и влюбленный в скорость. Таким Разумовский встретил его впервые много лет назад, и сердце ёкнуло от одного только взгляда.
«Старый знакомый» не подходит под определение человека, которого ждал восемь лет. Кто-то говорит, что со временем чувства стираются, но у Серёжи всё наоборот. Он верил, что одна (не)случайная встреча с Игорем изменит их жизни навсегда, и он не ошибся.
У него в ладони лежит записка, которая снова приведёт его к Грому. О чём им говорить? Что им теперь делать после того, как правда раскрылась? Они не чужие друг другу, но потеряли слишком много.
Слишком много, чтобы вернуться к началу.
— Мне нужно закончить перевод, — Серёжа лихорадочно запихивает записку в карман, и вдруг за стеклянной дверью появляется знакомый силуэт в черном пальто.
Грустный, задумчивый и серьёзный. Он смущенно машет Разумовскому, сжав в ладони телефон, и у того земля разверзается под ногами. Расходится сотнями трещин и борозд, открывая взору черную пасть прошлого. У Серёжи ноги подкашиваются, и он в последний момент хватается за край стойки.
— Ты в порядке? — Олег кладёт на спину тёплую ладонь, взволнованно заглядывая ему в глаза.
Серёжа и слова не может выдавить. Стоит истуканом возле стойки, впиваясь пальцами в холодный металл, и смотрит. Лицо Игоря расплывается за стеклянной дверью разводами дождевой воды, и Разумовский оттопыривает прилипшую к груди рубашку. Ему нечем дышать.
Волков нервно оглядывается по сторонам, не отходя от Серёжи ни на шаг, а тот будто в неведомую темноту проваливается.
— Почему ты спрашиваешь? — бормочет Разумовский, едва шевеля губами.
— Ты какой-то бледный, — Олег наливает ему стакан воды, но Серёжа бросается к выходу.
За дверью его ждёт Игорь, и пускай Разумовский ещё не разбирает, о чём с ним говорить, ему важно быть там. Его место рядом с Громом, и Серёжа не сможет сбежать, даже если захочет. Жизнь развела их, как в море корабли, но не позволила забыть. Разве это не тот самый знак свыше?
Разумовский поворачивается на носочках, виновато повесив голову, и его голос пробивается, как сквозь толщу воды. Олег только изумленно хлопает глазами, спустив на переносицу очки в черной оправе. И всё-таки они с Громом разные.
Серёжа долго искал сходства между ними. Может, пытался разглядеть то, что поможет ему снова влюбиться. Может, нащупывал корни дружбы, которая последние годы помогала ему оставаться человеком. Но он нашёл только одну ниточку. И Гром, и Олег делали его счастливым, несмотря ни на что. Неважно, что это было на разных этапах Серёжиной жизни. Благодаря им обоим Разумовский не похоронил себя заживо.
Он до сих пор верит, что с Игорем его жизнь станет лучше.
— Прости, я должен идти, — Серёжа выбегает в коридор, на ходу снимая с вешалки свою кожаную куртку.
Разумовский долго не решается подойти к Игорю, испытывая его пронзительным взглядом. Запоминает мужественные черты лица, его едва заметно подрагивающие пальцы и блеск начищенных ботинок. Сейчас в Грома ещё труднее не влюбиться, но Серёжа лучше других знает, что скрывается за пышным фасадом. Игоря выдают глаза, как и восемь лет назад.
Игорь не подходит слишком близко, и Разумовскому дышится легче. Он ловит в воздухе едва ощутимый запах хризантем, как будто им пропитался каждый сантиметр его кожи. Серёжа натягивает на плечи куртку, пытаясь унять дрожь, но в груди поднимается потоп.
Лёд на сердце плавится.
— Что всё это значит? — Разумовский больше глазами спрашивает, и шум в офисе едва перекрывает цепочку его сорванных вздохов.
— Я всего лишь хотел тебя увидеть, — Игорь с неловкой улыбкой переминается с ноги на ногу, и Серёжа едва сдерживает горький смешок. И снова перед ним Гром из прошлого, который только перед Серёжей сбрасывал броню и не скрывал волнения. Он не был слабым, но Разумовский так сильно его любил, что просто не оставил ему шансов.
Или вместе навсегда, или пошёл прочь.
В какой момент Серёжа позволил Игорь усомниться в том, что не уйдёт в трудный момент? Что не вытащит его из помойной ямы? Что не будет рядом до конца, поставив на кон всё, что у него есть, и даже больше? Они были друг для друга всем, или Разумовскому так только казалось…
— Ты не можешь приходить ко мне на работу, когда тебе вздумается, — Серёжа резко шагает вперёд, сдерживая порыв вцепиться Игорю в горло, и останавливается в шаге от него. Его глаза напоминают два раскалённых уголька, но Гром не боится обжечься. Это будет лишь сотая часть той боли, которую они с Серёжей пережили за восемь лет. — Не хочу, чтобы в офисе распускали сплетни обо мне.
Игорь отворачивается, как от хлёсткой пощечины, но не отступает. У Разумовского никогда не получалось долго на него злиться. Даже сейчас, после восьми лет, проведённых в неведенье, тянет обнять его крепко-крепко. Уткнуться носом в шею и втянуть его запах. Какой он сейчас? Такой же остро-сладкий?
Серёжа подносит ладонь к его плечу, не решаясь коснуться.
— Я пытаюсь исправить то, что натворил, — протягивает Игорь шёпотом, мазнув мизинцем по его запястью. Юлька из финансового отдела едва не сбивает Грома с ног, и только Серёжина рука помогает устоять на ногах.
Разумовскому кажется, будто все сотрудники смотрят только на них. Этого он и боялся больше всего. Стать объектом дурных слухов.
— Я тебя восемь лет ждал, — бросает Серёжа, направляясь к своему кабинету. — Дай мне хоть немного времени.
Ему нужно время, чтобы научиться любить Игоря без привычной боли.