***
Миссис Хадсон оказывается чудесной женщиной. Она болтает с какой-то невероятной скоростью и умудряется узнать о Джоне такие вещи, которые он обычно не рассказывает о себе при первом знакомстве. Ощущая смутную тревогу, Джон спрашивает, так ли это очевидно, на что она со звонким смехом отвечает: — О, дорогой, я наблюдатель, для меня это все как на ладони. Не то, чтобы это успокаивает Джона, но по крайней мере, объясняет происходящее. Она незаметно вытянула из него его любимую книгу, как он пьёт чай, как зовут его сестру и как звали родителей (и как давно они умерли тоже); для наблюдателей такие штуки — как раз плюнуть, и Джон думает, может ли Шерлок быть наблюдателем тоже. Однако потом думает, что все же, наверное, нет: Холмс препарировал его одним взглядом, тогда как миссис Хадсон буквально выменяла у него информацию в обмен на свою, искренность за искренность. Шерлок у него ничего не спрашивал и не задавал наводящих вопросов, а как будто бы сразу знал о нём все, будто бы почитал его, как книгу. Но как не существует чтения мыслей, так нельзя узнать прошлое человека с помощью магии; это фундаментальные законы магии. Она просто так не работает. Миссис Хадсон за пять минут понимает, что, несмотря на то, что он не ищет квартиру, Джон все равно не прочь ее сменить на что-нибудь другое. Хуже уже не будет, да и близость к метро ему безусловно нравится. Ещё бы работу найти, вот было бы чудно. Она называет какую-то смешную цену за аренду (даже собачья конура в этом районе должна стоить дороже за месяц), Джон подозревает, что без будущего соседа тут не обошлось. Однако, судя по высокомерному взгляду, Холмс, даже если это его рук дело, не хочет, чтобы Джон так думал. — Вы сказали, что знаете, как помочь. Он стоит перед Холмсом в его гостиной; от набитых книгами полок фонит магией настолько, что даже он чувствует это. Хотя с его потенциалом чувствительность к магии попросту не могла быть высокой. Холмс садится в огромное кожаное кресло, жестом указывает на соседнее, но Джон чувствует себя не в своей тарелке, и нога болит, так что если он сядет, выбраться из кресла он уже не сможет. — Так вы берёте квартиру? — спрашивает Шерлок, пригвождая его взглядом (Джон заставляет себя не вздрагивать от интенсивности этого взгляда). — Подождите... — Джон, вам здесь очевидно нравится, мне не помешал бы сосед, чтобы разделить аренду, а миссис Хадсон от вас без ума, так что это было бы мудрым решением. Кроме того, здесь действительно тихо, я лично ставил Барьеры, а вам не помешали бы несколько ночей спокойного сна. Джон открывает рот чтобы возразить, но не успевает. — Помилуйте, — закатывает глаза Шерлок. — круги под вашими глазами больше, чем сигилы под моим ковром. Он взмахивает рукой, отворачивая угол ковра, противоположный от того, на котором стоит Джон; под ним — добротный деревянный пол со следами мела и угля. Дуга, виднеющаяся там, принадлежит сигилу диаметром не меньше полутора метров. — Я не... — Джон сбивается с мысли, но усилием воли заставляет себя договорить. — Моя пенсия весьма скромная, и я не знаю, смогу ли оплатить ваши услуги. Шерлок взлетает из кресла и оказывается тревожаще близко к Джону. — Я не врач. Не целитель, не мозгоправ, не оказываю помощь и не предлагаю "услуг", — последнее слово он выплевывает, скривившись, будто это оскорбление. — Тогда что я здесь делаю? — рявкает на него Джон, забывшись, и потом устыдившись прикусывает язык. Шерлок усмехается. — Я консультирующий детектив, я расследую преступления. — Я не труп и не убийца, которого нужно найти, — перебивает его Джон. Шерлок не выглядит раздражённым. — Вы магическая загадка, доктор Уотсон, — возражает Шерлок. — Я всю жизнь посвятил магии и достиг в этом высот, поэтому знаю, как вам помочь — или, по крайней мере, представляю. — Сколько это будет стоить? — упрямо давит на него Джон. — Нисколько. — Мне не нужна ваша жалость, — начинает Джон, но Шерлок раздраженно шикает на него. — Это будет стоить вам времени. Достаточно. Будете моим помощником на время, пока я решаю вашу проблему. Джон замирает, оценивая предложение, взвешивая риски и возможности. — Сколько это займёт? — Сколько вы готовы предложить? Джону хочется расхохотаться, слишком уж это напоминает типичный контракт с народом Фейри, о котором ещё в детстве предупреждают всех детей, наказывая никогда не соглашаться. Шерлок действительно похож на сида, с его бледной кожей и буйными чёрными кудрями, светлыми пронзительными глазами. Ничего никогда не проси и не соглашайся на предложение, человеку нечего им предложить взамен, кроме крови и боли. — Год? — спрашивает Джон, чувствуя, как сгущается вокруг них воздух; магия подбирается к ним ближе, как невидимый хищник, все ближе. Шерлок смотрит на него не моргая. — По рукам. Джон опять чувствует всплеск адреналина, как будто он снова в песках Афганистана, под палящим солнцем и шквальным огнём, головокружительно живой и потрясающе свободный. Он согласился неизвестно на что с неизвестно кем, выторговал возможность (пока только призрачный шанс) вернуть магию, обменяв ее на год своей жизни. Злой голосок в голове Джона подсказывает, что он продал душу дьяволу. Миссис Хадсон вплывает в гостиную с подносом чая, смиренно летящим за ней. Чашки и заварочный чайник стоят как приклеенные, и Джон мимолётно поражается ее мастерству телекинеза. — А, вы остаётесь? — радостно щебечет она, и Джон кивает ей, смутно ощущая, что, возможно, народ Холмов покинул свои жилища и переселился в Лондон. По крайней мере эти двое так точно.***
Джон покидает Бейкер-стрит за неимением лучших дел; собрать вещи, поговорить с хозяином квартиры, эмм... Там ему больше нечего делать, и Джон смутно ощущает, что это решение перевернёт его жизнь. В детстве он всегда думал, что станет великим волшебником, как Мерлин. Каждый ребёнок в Англии в детстве мечтал быть Мерлином, так что в этом не было ничего удивительного. Джон мечтал, что будет магистром магии, станет советником королевы, придумает новые заклинания и возьмёт учеников, которые будут слушать его, затаив дыхание. Ха. Будущее, которое перед ним лежало, не могло быть ещё дальше от этих фантазий. Джон без сожаления и без радости отмечает, что вещей у него совсем немного. Почти столько же, сколько было, когда он служил: пара футболок, несколько пар носков, скромное и видавшее виды нижнее бельё, джинсы, пара рубашек и свитеров, один из которых, латанный-перелатанный, дышал на ладан, но все ещё грел, как раньше. С собой он забрал ещё кружку с символикой королевской армии, ноутбук и пистолет из ящика письменного стола, единственные вещи, не являющиеся одеждой. Окинув взглядом комнату, которая не выглядит особенно опустевшей, Джон разворачивается к двери. Он чувствует себя бродягой, пока едет в метро до Бейкер-стрит. Чего Джон не мог понять, так это с какого перепуга такому существу, как Холмс, вообще могли понадобиться услуги врача-инвалида. Байка о бессмертии волшебников, не передавших ученикам свои открытия, была всего лишь байкой, да и не выглядит Шерлок умудрённым опытом старцем. У него острый как бритва ум, это ясно, но вот Джон на подмастерье волшебника не больно тянет. Староват уже. Миссис Хадсон впускает его вновь, полутемные коридоры квартир кажутся ему теперь норами под холмом, но пробивающиеся золотистые лучи уходящего солнца расцвечивают пространство мягкими тонами и они кажутся скорее укромными и уютными, чем чужими. Она вручает ему ключ (пленникам Холмов такое положено?). Джон усмехается своим мыслям. Маленькая спальня под крышей выглядит так, будто он жил здесь всегда; Джон засовывает сумку с вещами в шкаф, несколько секунд вертит в руках пистолет, привычными движениями проверяя патроны, размышляя, стоит ли носить его с собой, или все же незаконное оружие скорее навлечет на него неприятности со Стражей. Джон спускается в гостиную без пистолета, чувствуя себя голым. — К исполнению обязанностей готов, — автоматически выдаёт Джон, не успев задуматься; Шерлок смотрит на него нечитаемым взглядом и протягивает руку: — Трость, — повелевает он (Джон сначала думает, что ослышался). Тон его голоса настолько уверенный, что Джону на несколько секунд кажется, что тот произнёс это на Речи. Джон шагает вперёд и подаёт ему трость, вкладывая ручку в протянутую ладонь. Шерлок складывает свободной рукой несколько жестов, явно концентрирующих, судя по их графичности, и молча подвешивает трость в воздухе перед собой, изучая. Джон опирается на здоровую ногу, чувствуя себя неустойчиво, пока Шерлок совершенно точно не спешит. Он приманивает мел из-под вороха бумаг, лежащих около кресла, вычерчивает на деревянной части трости формулы, в которых Джон быстро перестаёт что-либо понимать, и иногда загадочно хмыкает. Он не будет спрашивать, как долго ему ждать, даже если его здоровая нога начинает болеть от напряжения. — Сядьте, Джон, — бросает, не оглядываясь, Шерлок. — Ваша нога начинает вас беспокоить. Джон выдерживает паузу, а потом неохотно подчиняется, неизящно падая в кресло (которое оказывается преступно удобным). Шерлок колдует над тростью минут десять, трость покрывается узором меловых росчерков, в которых Джон узнает руны пополам с Речью и геометрическими символами. Он точно видит заклинание тишины, убористым почерком выписанное aelejuu sinetei, "поглощаю звук", но продолжение формулы кажется незнакомым. Джон не уверен, но, кажется, аккузативный падеж дополнения говорит о пространственных определениях. Вроде бы. Шерлок отбрасывает мел и, отступив на шаг, открывает формулу трансмутации. Его Речь звучит очень музыкально, гласные и сонанты переливаются оттенками тембра, когда он пропевает интонационную основу заклинания, артикулируя вербальную часть. Мел на дереве трости чернеет и проедает борозды в материале, увековечивая формулы и линии. Джон старается не пялиться, но это выглядит действительно потрясающе. Любой маг знаком с основами артефактного дела, простейший талисман или оберег способен сделать любой, даже единицы, самые слабые по потенциалу маги. Им доступны все бытовые незатратные по энергии заклинания, но более сложные чары требуют большей точности. Шерлок завершает трансмутацию и открывает иллюзию, прячет рисунки под серебристую металлическую поверхность. Выглядит неброско и довольно стильно, с этим Джон не поспорит. — Готово, — почти сразу после завершения формулы говорит Шерлок, в его голосе слышны отголоски Силы. Он подаёт трость Джону и молча ждет. — Потрясающе, — брякает, не подумав, тот, прежде, чем успевает закусить губу. Джон берёт трость в руки, как дикого зверя. Ее вес такой же, рукоять так же ложится в руку, как и раньше. Джон встает, опираясь на нее, и делает несколько шагов, не сразу замечая, что она больше не стучит о пол, но и... — Шаги? Она заглушает шаги? — Меня раздражает грохот, — отвечает Шерлок, отворачиваясь обратно к зеркалу над камином. Джон не понимает эмоцию в его голосе. — Спасибо, — искренне благодарит Джон, и чувствует, как эмоция мерцает в районе его груди магическим импульсом. Шерлок ничего не отвечает.***
Остаток дня проходит как-то сумбурно, Джон пытается выяснить, чего от него хочет Шерлок, а тот или игнорирует его вопросы, или отвечает невпопад, так что Джон решает оставить его в покое. Он спускается к миссис Хадсон, пугая ее своим бесшумным появлением, пробует разговорить ее насчёт того, чем занимается Шерлок и брал ли он когда-то учеников или подмастерий. — Шерлок раскрывает преступления, — охотно отвечает домовладелица. — Он одарен от бога, причём то, что он делает, никак не связано с магией! Это талант. Ничего путевого из нее вытащить больше не получается (зато она вытаскивает из него его любимые печенья и сорт яблок, узнает его день рождения и знак зодиака, и авторитетно заявляет, что он не курит, что правда). Помощь ей не нужна, так что Джон, оказавшись предоставленным самому себе, чувствует себя обманутым. Как будто что-то должно было случиться, но срок прошёл, а обещанного так и не произошло, хотя откровенно говоря, ничего конкретного ему не обещали. Он поднимается в спальню, заметив, что трость заглушила скрипящую ступеньку, открывает ноутбук и пытается написать пост в блог так, чтобы это не звучало как бред сумасшедшего. Джон упоминает встречу с Майком, знакомство с Шерлоком Холмсом, но ничего не говорит о заключенном договоре и народе Фейри. Промучившись с постом больше часа, он чувствует себя вымотанным и ложится спать, хотя ещё слишком рано.***
Первое задание Шерлок даёт ему только через два дня. Эти двое суток Джон спускался в гостиную в девять утра, завтракал, отмечая, что еда в холодильнике не прибавляется, но и не исчезает, что усиливает его подозрения насчет расовой принадлежности Шерлока (хотя ни одного задокументированного случая встречи с Народом не известно, так что существуют ли они — это вопрос), а затем терпеливо гипнотизировал Шерлока в ожидании указаний, не решаясь лезть на рожон и просить заданий. Джон смотрит на Шерлока, Шерлок смотрит в ответ, и Джон ни разу не выиграл ни одного раунда в гляделки. Ему всегда тяжело давалось смотреть людям в глаза. Шерлок большей частью молчит. Берет скрипку, чтобы сыграть что-то стремительное и резкое (это была середина ночи, и Джон спросонья брякнулся на пол, занимая оборонительную позицию). Холмс творит какую-то магию над колбами на кухонном столе, который явно выполняет функцию лабораторного, развешивает в воздухе по всей гостиной бумаги, исчезает на несколько часов, шагнув в портал, так же внезапно появляясь из воздуха прямо над диваном. Джон помнил легенды, да и в целом всегда был весьма терпелив. Главное правило в общении с нечистью — ничего не просить и не раздражать. С последним, кажется, он справляется из рук вон плохо. Под конец третьего дня Шерлок смотрит в зеркало над камином, которое отражает переполненную улицу Лондона, Джон никогда не видел такого заклинания. — Вау, это... — говорит он, не подумав, едва зайдя в гостиную, когда знакомые шаги зазвучали с нижнего этажа. — Прошу прощения. — Нет-нет, продолжай. — Голос Шерлока звучит безэмоционально. — Я, эээ... — Джон проклинает своё красноречие. — Просто хотел... Это потрясающе. Никогда не видел такой магии. — Хм, — неопределенно отвечает тот. Джон вдруг чувствует, что с него хватит. — Послушай, прости, но... Я не понимаю, что мне делать. Мне нужны четкие инструкции и обязанности, что я могу и не могу делать, что вообще проис... — То, что ты делаешь, нормально, — отзывается Шерлок. — Я ничего не делаю! — взрывается Джон, забыв о зароке не гневить соседа. — Что происходит? Что ты делаешь? Что я тут делаю? Шерлок поворачивается к нему, и Джон на секунду пугается, думая, что сид сейчас устроит ему взбучку, но тот впервые смотрит на него с интересом, будто только этого вопроса и ждал. — Ты злишься? Почему? Джон смотрит на него, как на упавшего с луны. — Почему я не должен? Ты сказал, что можешь помочь, заставил заключить контракт вслепую и переехать сюда, а потом молчишь трое суток, как я должен это понимать? В этот момент раздаётся звонок в дверь, и Шерлок забывает о нем, почуяв добычу. — Дело. Миссис Хадсон, причитая, идёт открывать дверь, Шерлок в три взмаха руки отправляет в полёт книги, заметки, подушки с дивана, создавая живой движущийся хаос и добиваясь какого-то впечатления. Джон недоуменно замирает на месте, не зная, куда себя деть. — Сядь, — командует Шерлок, Джон уворачивается от пролетающей мимо ручки и садится в то самое слишком удобное кресло. На лестнице звучат шаги, и в момент, когда дверь открывается, все вещи аккуратно и нежно приземляются на свои места. Джон смотрит на посетителя и первым делом замечает, что он не вооружён, вторым — что это офицер при исполнении. Чего он не замечает, так это внимательного взгляда Шерлока на себе. — Лестрейд, — приветствует его Шерлок, не отрывая взгляда от Джона. Уотсон смотрит на Шерлока, будто спрашивая разрешения. Тот ничего не показывает, так что Джон решает, что можно следовать обычным процедурам вежливости. — Добрый вечер, — говорит Джон. Лестрейд смотрит на него недоверчиво, в потом обращается к Шерлоку: — Нам нужна твоя помощь. — Нет, не нужна, — ехидно отзывается тот, изучая собственные ногти. Офицер поджимает губы и раздражённо вздыхает. — Ладно, хорошо, ты прав, мы идиоты, бла-бла-бла, доказательства были очевидны; теперь ты нам поможешь? Джон напряжённо слушает обмен репликами, размышляя, может ли Шерлок принадлежать к сидам, или это он навоображал ерунды. Или это Лестрейд не в курсе, что играет с огнём. — Что за дело? — То, которое ты считал серийным убийцей. — А, — без интереса отвечает Шерлок, после чего повисает гнетущая тишина. — Шерлок, — напоминает о себе Лестрейд, глянув на часы. — Следы остывают, было новое убийство, поехали. — У меня есть несколько условий. Лестрейд закатывает глаза, но без огонька, видимо, уже привык. — Валяй. — Не пускай Андерсона на место, он бездарно работает. — Если не поторопишься, мы не успеем и он заберет все твои улики, — у Джона стойкое ощущение что подобный разговор происходит не в первый раз. — И самое важное, — Шерлок делает очень выразительную паузу. Джон слушает внимательно, пытаясь сделать вид, что не присутствует при разговоре, который его не касается. — Шерлок, давай быстрее, — торопит тот. — Покукарекай и изобрази балерину. Джон едва удерживает выражение лица, у него чувство, что сюрреализм момента только что достиг предела. — Шерлок! — рявкает Лестрейд. — Ты в своём уме? — Тик-так, часики тикают, убийца уходит, — пропевает Шерлок с любезной улыбкой. — Ты маленький ублюдок, — рычит Лестрейд и изображает балерину. — Ку-ка-ре-ку, ты доволен? — Исполнение бледноватое, но для детектива-инспектора недурное. — Шерлок улыбается как кот. — Езжайте, встретимся на месте. — Студенческий городок Лондонского Университета. — Лестрейд, продолжая кипятиться, уходит, захлопывая дверь взмахом руки, Джон переводит взгляд на Шерлока. Они начинают хохотать одновременно. Джон утирает выступившие слёзы, переводя дух; Шерлок выглядит удивительно человечно, когда улыбается так. — Вы ведь военный врач, верно? — говорит он. Джон подтягивается и кивает. — Видели много насильственных смертей. — Более чем. — Не хотите увидеть ещё одну? — О боже, да. Шерлок взлетает из кресла, мир вокруг опять приходит в движение. Джон вскакивает на ноги с предчувствием чего-то хорошего, пытается одёрнуть себя, но не может сочувствовать чьему-то горю, когда наконец-то что-то происходит. Раньше, когда у него была магия, вокруг него вращался весь мир, но не теперь. Он набрасывает на плечи куртку и собирается следовать за Шерлоком на улицу, но тот останавливается перед дверным проёмом и открывает портал — уже более привычным Джону способом. Шерлок начинает формулу с простого, laamenuu selaheo, "открываю дорогу", затем называет адрес на английском, явно добавляя привязку к портальной площадке; проводя рукой по дверному косяку, он напитывает его Силой, и отголоски этих флуктуаций Джон ощущает, как ветер, бьющий в лицо. В дверном проёме натягивается голубоватая плазма портала, и как только Шерлок завершает формулу, отсекая последние нити заклинания, он шагает внутрь. Джон следует за ним, не колеблясь.