Молекулярный дизайн

      Совершенно необходимо выдать максимально щенячий взгляд. Норт сосредоточился. Медленно привстал и посмотрел на отца так, чтобы передать всю боль. Генрих, чудится, почувствовал обман и глянул разгромно.       — Мя…       — Да ладно, не выделывайся. Лежи, я открою.       «Спасибо, пап, спасибо, о, огромное спасибо», благословлял его Норт. Из многих возможных активностей меньше всего его прельщало открывать дверь. Конечно, он понимал, что пора бы вставать и начинать приходить в себя, но так не хотелось! Весь вчерашний день он просто провалялся на диване. Даже сил на то, чтобы поесть, не хватало. Крайне поганое состояние. Сегодня он уже перемещался от зала до кухни, но одолеть лестницу не смог. Хотя, вроде как, пора бы.       Дверь дважды хлопнула. Норт не стал оценивать, кто это там пришел, и просто с силой оттолкнулся от подушек. «Встаем, подъем», жарко уговаривал он себя. Негоже встречать гостей такой лужей все-таки.       Но сама персона заставила его почувствовать ступор. А еще заставила сердце опять разогнаться и докачать кровь аж даже до щек.       — Смотри, кого я привел, — довольно улыбнулся реакции Генрих.       — Алекс?       — Привет. Как ты?       Почему-то стало странно неуютно. Норт почувствовал себя гостем в собственном доме.       — Привет. Что ты тут?..       — Ангелы, Норт, кончай! Алекс пришел тебя проведать, ты его напугал. Будешь чай?       — Нет, спасибо, — покачал Алекс головой.       Он все еще стоял в дверях, не заходя в комнату, и явно чувствовал себя неуютно. Норт опять потерял связь с эмпатией и полагался пока только на свои умозаключения. Но тут все было очевиднее некуда, так что он собрался с силами и помахал.       — Может, все-таки чай? Или, — Норту в голову залетела обалденная мысль, — морковный сок. С базиликом. Или с брокколи! М-м-м!       — Очень много овощей, — безрадостно отозвался Алекс и сделал-таки неуверенный шаг в пределы зала. — Как ты?       — Я тебя напугал?       — Изрядно, да. Температурой. Я… — он осекся, — не ожидал, что все так серьезно.       Норт взглядом спросил, не хочет ли Алекс присесть.       — Прости, что так получилось. Знаешь, — Норт невесело усмехнулся и притянул к себе коленку, давая Алексу возможность расположиться на диване, как ему удобно, — у каждого вмешательства есть период отходняка. Ну, как гарантия на прибор. И вот, это был последний день, когда могло что-то пойти не так. И оно пошло. Ты хорошо добрался до дома?       — С утра на работу. Но поспал хорошо. Это у вас всегда так тихо и темно? Как дома.       Норт усмехнулся.       — Это заклинание для сна специальное. Я рад, что ты хорошо поспал.       — Ты сейчас в порядке?       На самом деле, по виду Алекса Норт бы не отнес его к чутким молодым людям. Опять темное и опять мешки под глазами, хоть и не такие большие, как в памятный день. А еще Норт предполагал, что краска для волос наслаивается, поэтому Алекс выглядит темнее, чем в воспоминаниях. Но внешность — дело обманчивое, это Норт уяснил в самом начале купола.       — Да, мне получше. Ох, я опять падаю в обмороки, ты опять меня спасаешь. Прости, Алекс, мне так стыдно!       Генрих подкрался незаметно, но по залу прошествовал, как король по красной дорожке.       — Поболтаете без меня? — скрывая улыбку, спросил он. — Если ты сегодня не поужинаешь, я в тебя еду впихну. Я не шучу, ты знаешь.       «Но я не хочу!» конечно же не прокатит. Сегодня днем прокатило и вот, смотрите, тут же аукнулось. Но он и правда не хочет! Он вполне добротно себя чувствует, и от еды вряд ли станет лучше. Дело тут не в еде, а в огромном синяке от норреналина с бешеным активатором. Ему бы спокойную ауру, а не вареный чернослив.       — Можно тогда морковку? И шпинат. Может, что-то огуречное? Я же могу, — Норт сбавил обороты, — понаглеть и попросить так?       На его удивление, Генрих задумался. Даже постучал пальцами по локтю.       — Морковка? — удостоверился он.       Норт, представив рыжую жижу, довольно кивнул.       — Ним? — спросил Генрих отрешенно. Алекс кинул на Норта удивленный взгляд, и тот объяснил про телепатию, которую мама и папа иногда практиковали. — Это же витамин К, да? Угу-м. Нортушка, диагностирую у тебя дефицит витамина К. Инъекцию или морковку?       Никакого удивления.       — О, ты даешь мне выбор? Ладно, ладно, пап, я знаю, это было обязательно. Да, да, я противный, прости. Давай… наверное… укол?       В подтверждение правильности выбора Норт сладко зевнул. Он ни разу не сомневался, что К — не единственный витамин, которого ему не хватает.       — Что это за ужас? — спросил Алекс, как только Генрих вышел за дверь.       Надо признать, синяк на полруки впечатлял. Норт его не прятал, дома было не за чем, но сами по себе сине-желтые переливы выглядели хорошо.       — Это от норреналина. Это лекарство — расширитель ауры экстренного действия. Он такой… достаточно жесткий, сразу на рецепторы действует. К тому же, судя по размаху, — Норт покрутил рукой, — активатор тоже был мощный. Норреналин можно разными растворами активировать, и он по-разному вести себя будет. Я так предполагаю, папа меня от него хотел спасти, но не вышло. И пришлось еще активировать экстренно вдобавок. Может, торазином? Поэтому такой масштаб. Фу-х, как будто целую лекцию тебе прочитал.       Алекс задумчиво приподнял брови.       — Ты так хорошо в этом разбираешься?       — Ну я же фармацевт, не разбирайся я в реанимации, была б вообще стыдоба.       Норт зевнул снова и уже окончательно поддался слипающимся векам.       — Ты пришел сюда сам? — срочно надо было возвращаться в реальность.       — Да, — кивнул Алекс почти спокойно, но Норт бы сказал, что его это волнует. — Было не так сложно. Только вместо деда в лавке торговала какая-то мадам.       — Ты такой крутой, Алекс! Ты просто потрясающий.       Зря наверняка Норт это сказал, но мысль перебил вернувшийся в комнату Генрих. В руках он держал ампулу и запечатанный шприц.       Алекс тут же вскочил с дивана. Норт хотел было сказать, что необязательно, но передумал. Пусть, если хочет.       — О, не стоило, — откликнулся папа тоже. — Давай сюда.       Норт протянул руку, ту, на которой еще осталось живое место. Генрих совершенно без зазрения совести похрустел упаковкой и поводил ватой по коже. «Когда-нибудь, — подумал Норт, — я перестану воспринимать это как данность», и проводил иглу шприца взглядом.       — Пап, как думаешь, я на следующей неделе окажусь в колледже?       — Хм, — призадумался Генрих, — посмотрим. А что ты хочешь?       — Сдать зачет по маганатомии… — как бы между прочим пожал плечами Норт.       Генрих переменился в лице. Норт знал, что какой-то такой реакции и стоит ждать, потому улыбнулся как мог чарующе.       — Ты мне еще скажи, что ты опять ничего не выучил!       — Да я учу, честно! Но что я могу сделать, если это не мое?!       Генрих хрустнул шприцом, прежде чем положить его на столик. От такой угрозы у Норта даже в глазах потемнело. Но свое право на тупизм он собирался отстаивать до смерти.       — Как это может быть не твое? Это всего лишь двести сорок магических точек, а ты их уже полтора курса выучить не можешь!       — Ты преувеличиваешь, — пробурчал Норт. На самом деле, всего-то с предыдущего семестра он его тянет, явно не полтора года. — И вообще, ты меня утомил. Можно я на тебе поваляюсь?       Все еще клокочущий от злости отец сдержал себя, чтобы не высказать дальше. Стрельнул взглядом в стоящего рядом Алекса.       — На нем не полежишь, он меня опасается, — зевнул Норт.       — Это неправда! — подпрыгнул от неожиданности Алекс.       Норт решил это даже не комментировать. Опять по-щенячьи посмотрел на отца и всем видом показал, что будет рад провести с ним время.       — Эх, ладно. Но только при условии, что ты потом мне не скажешь, что я нарушил воссоединение семьи.       — Не, воссоединение нарушаю только я. Алекс, разреши, я чуть-чуть полежу? Я все равно буду весь твой.       Либо эмпатия возвращалась, либо заминка оказалась слишком очевидной, но Норт определенно осознал растерянность.       — Да, конечно, разумеется, — опомнился Алекс после секундной паузы.       — Благо-дарю!       И Норт в полном восторге свалился на колени к отцу. Иногда он рефлексировал обо всем этом, насколько вообще правильно просить такие знаки внимания, но не сейчас. У него не было сил на загоны, он просто удобно развалился на диване и прикрыл глаза.       — Ты ужинал? — кинул он вопрос в Алекса, как только подумал о времени.       — М-м-м…       Норт приоткрыл глаз. Алекса не наблюдалось, так что пришлось повертеться, прежде чем найти его на диване.       — Ты что, ходишь голодный? Тогда поужинаешь с нами. Чуть-чуть попозже.       — Во-первых, я не голодный, — почему-то откликнулся Алекс назидательно, — во-вторых, ты что, мать мне?       — Да у кого-то проблемы с принятием заботы! — хмыкнул Норт и тут же сладко зевнул.       — Вот уж кто бы говорил, — закончил этот разговор Генрих.       Когда он погладил Норта по голове, все мысли тут же ретировались. Временно Норт почувствовал, что его в этом мире мало что волнует, и растекся лужей по дивану заново. Мало кому, точнее, вообще никому, он не разрешал так к себе прикасаться, тем приятнее оказывались эти простые движения. Туда-сюда вдоль по волосам и иногда за ухом. Мурашки пробежали по телу, и вместо слов он ответил довольным вздохом.       — Хочу поболтать с тобой, Алекс, щас, прям через минуточку…       «Это вранье, откровеннейшее», сказал он сам себе тут же. Конечно, надо уделить внимание брату, а не вот так вот… Он ужасный.       — Ага, — весело отозвался Алекс.       — Я бы на твоем месте не рассчитывал, — вставил папа.       — Да я и не рассчитываю.       — Но мы будем рады, если ты с нами поужинаешь.       — Спасибо, я подумаю, — замялся Алекс.        Образовавшуюся паузу заполнить должен был Норт. Он напрягся и подумал о новой теме для разговора. Тут же мелькнули родители, но при Генрихе спрашивать Норт посчитал неэтичным, потому стал перебирать дальше.       — Вы, вообще-то, вроде, очень здорово ладите.       Задумчивость смешалась со скрываемым интересом в голосе Алекса.       — Так было не всегда, но сейчас да, мы пришли к равновесию. Да?       — Угу-м, — промурчал Норт. — Наверное, Алекс хочет спросить, как так вышло, да?       В ответ он получил долгое молчание. Приоткрыл глаз, но опять не нашел брата в поле обозрения.       — Если я не прав, можем поболтать о чем-то другом.       — Вроде как нельзя задавать такие вопросы, я не прав? — почти уверенно спросил Алекс после паузы.       — Зависит от того, кому ты их задаешь, — равнодушно ответил Генрих.       Поглаживание усилилось. Норт промурлыкал еще раз. Ему было до ужаса приятно, даже с условием, что теплоту тела он все еще не чувствовал из-за латексных перчаток.       — Па-а-а-а-а-а-а-п?       — Да?       — Ты не хочешь ответить на вопросы Алекса? А я тебе помогу, если хочешь.       Рука на секунду остановилась, прежде чем сделать очередное перебирание волос.       — Разрешаешь мне поговорить с твоим братом?       «А-ах, ну вот опять!» Уже года два прошло с тех пор, когда он неосмотрительно назвал основу своим домом, а Генрих до сих пор помнит! Это просто невыносимо. Как Норт не повесился тут от необходимости фильтровать каждое слово, он не знал.       — Агрх, ну отстань! К тому же, я же знаю, что ты не прочь бы поконтролировать предыдущих владельцев тачки.       — Тц.       — То есть ты эти четыре года даже сам мне не расскажешь?!       Норт глубоко вздохнул и разлепил веки. Гостиная плыла перед глазами, но он стоически приподнялся и покрутил головой. Алекс сидел рядом на диване, скрестив ноги. Смотреть на него было жуть как неудобно, но Норт сосредоточился и поймал взгляд.       — Нет, если хочешь, я расскажу сам.       Удостоверившись, что слова дошли до адресата, он вернулся головой на коленки.       — Но тогда придется подождать. Ох, ангелы, я отвратительный брат. Прости меня.       — Кроме того, что ты меня на четыре года кинул, все нормально. Нет, — Алекс резко остыл, — на самом деле, все нормально. Хорошо, что тебе стало лучше.       — Я бы не назвал это «кинул». Не думаю, мистер Финн, что вы бы говорили так, имей вы дело с маньяками.       Даже Норта пробрало. И дело было вовсе не в фантомном Милорде.       — Я совершенно не это имел в виду, — стоически спокойно ответил Алекс. Врал, что не задело, очевидно.       — Ты можешь рассказать ему все, пап, — подкладывая-таки под голову подушку, сказал Норт.       — Все? — Генрих очень удивился.       — Ну да, обо всем.       — Какой ты добрый, радость моя.       — Доверие порождает доверие, — назидательно промямлил Норт. — К тому же, рассказы помогают принятию, ты ж помнишь.