Не особо принципиальный отдел

      Крис Мид ненавидел сам факт того, что его запрос на посещение архивов Ленинграда удовлетворили. Кто бы мог подумать, что это закрытое государство внезапно для всех (скорее всего и для самого себя) приоткроет занавес своего красного закулисья. Все в его амбициозной просьбе свидетельствовало о неизбежном отказе. Но вот, волей случая, за ручку с дядей послом, Крис Мид приземлился в Москве, а вчера вечером в целости и сохранности был доставлен в гостиницу «Европейская».       И таким все это странным казалось, что вместо радости от невероятной удачи покопаться в архивах Российской империи, он страстно мечтал о скорейшем своем возвращении на родину. К тому же, до Ленинграда его сопровождала противная старушенция, с отвратительно правильным произношением. Еще и программа визита казалась весьма подозрительной, в архивы ему предстояло попасть только через две недели, когда будет готов особый доступ. А пока, слоняться ему по музеям и выслушивать идеологизированный бред!       И вот, в унылое майское утро, накинув на плечи клетчатый пиджак, Крис спустился в холл. Здесь его должна была ожидать гид, которая, как сообщала программа, проведет его по особо значимым местам города-героя — по ленинским местам. Крис огляделся. Пустой зал, по которому эхом разносился смех мужчины лет сорока. Мужчину этого веселила высокая блондинка, которая подносила руку к губам, запрокидывала голову, а потом нюхала локоть. Странный ритуал сопровождался довольным хрюканьем со стороны сорокалетнего мужчины. Еще и сопровождение опаздывает: вот как Мида ценят в этом варварском государстве! Обозначать свое присутствие казалось чем-то унизительным, впрочем, симпатичная блондинка вовремя обратила внимание на неприкаянного американца:       — Я рассказываю мистеру Ройсу о том, как правильно пить водку! — объяснила она свой странный ритуал.       — В этой стране заставляют пить всех? — нахмурился Крис.       — Даже собак и детей! — доверительно понизила голос блондинка.       Крис вытянулся и замер, точно пытаясь понять, шутит эта серьезная красотка или нет.       — И как вам Ленинград? — подал голос мужчина лет сорока.       — Не имел удовольствия видеть, прибыл накануне… Впрочем, сомневаюсь, что меня может что-то удивить, когда сопровождение и шагу ступить не дает.       — А я вот влюблена в Северную Венецию! — девушка театрально взмахнула рукой.       — Не могу не согласиться, — кивнул мужчина, — если бы не знал, что здесь посадить могут даже за твист, наверняка бы переехал.       — Какой вы отважный! Говорить такое, при людях, сдающих отчеты! — девушка хлопнула по плечу своего первоначального собеседника. — К тому же, твист здесь вполне в моде…       — Не знаю, как можно хотеть жить там, где не дают даже фотографировать без особого разрешения. — фыркнул Крис.       — Не понимаю, о чем вы, я весьма вольно фотографирую! — Мистер Ройс потряс камерой. — Простите мою грубость, — опомнился мужчина лет сорока, — Дэвид Ройс, журналист. — он протянул руку.       — Кристиан Мид, историк. — сухо кивнул тот.       — Какая удача, мистер Мид! — всплеснула руками девушка. — Лара Ворон, ваш личный гид на ближайшие три месяца.       Крис недоверчиво смерил ее взглядом. Высокая, с отличной осанкой, в приятном, вполне модном платье, она бегло говорила по-английски немного с южным акцентом. Мисс Ворон не выглядела коммунисткой.       — Вы мое сопровождение? — недоверчиво поморщил нос Мид.       — А вы что же, огорчены?       — Мое сопровождение должно хорошо переводить старорусский язык.       Крис тяжело вздохнул. Ему нужна профессиональная помощь в расшифровке бумаг, а что может эта девчонка? Да, говорит она сносно, но специфический язык… Все устаревшие слова, едва ли она знает хоть что-то из лексики минувших веков.       — Мистер Мид, не хочу вас огорчать, но для чтения текстов прошлого столетия едва ли нужно разбираться в берестяных грамотах. — хихикнула она.       Крис не до конца понял, что он сказал не так. Но в разговор вмешался сорокалетний:       — Вижу вы знакомитесь, а мне пора, балерины, как знаете, сами свою репетицию не отснимут…       — А жаль… — вздохнула сопровождающая.       — В любом случае, мистер Мид, был рад знакомству, надеюсь, пропустить с вами коктейльчик как-нибудь… Лара, был рад снова вас встретить.       Девушка проводила журналиста взглядом, многозначительно вздохнула и снова обратила внимание на своего американца.       — Что ж, есть ли у вас предпочтения по визитам?       — Мне дали план. — Мид продемонстрировал бумажку.       — И вы хотите ему следовать? — приподняла бровь комсомолка.       — А можно не следовать? — удивился Крис, наслышанный про местную бюрократию.       — Вы же не в плену! — усмехнулась она, — что же, пойдемте выйдем на улицу, вы завтракали? Знаю отличное кафе, не то что бы там делали первоклассный кофе, но…       И девушка все говорила и говорила, словно была ему старой знакомой, точно гостя принимала по настоянию родителей. А Крис все мрачнел и мрачнел. В какой-то момент Лара не выдержала, резко остановилась и недовольно свела брови:       — Чем я вам не нравлюсь? Работать нам с вами долго, хочу знать, что со мной не так.       Она уселась на гранит набережной и испытующе уставилась на собеседника. Крис помедлил, попытался подобрать нужные слова, но решил не церемониться:       — Вы слишком красивы, явно не просто так… Пытаюсь понять, что вашему правительству от меня нужно!       — От вас? — изумилась девушка. — Простите, мистер Мид, но вы лишь пешка на пути к секретам вашего дяди…       Повисла пауза, Крис застыл и окончательно растерялся. Но Лара снова рассмеялась:       — Забавный вы, мистер Мид, у меня диплом подходящий, а то что красивая, ну простите, в Союзе вообще много красавиц… — потом она снова посерьезнела и доверительным шепотом добавила: — а так — да, я величайшая шпионка, пользуюсь своей красотой, чтобы вы потеряли бдительность и выложили мне все свои тайны!

***

      — Какая ж ты счастливая, Лариска! — сообщила подружке пышногрудая буфетчица и уточнила: — каждый день как за границей!       Лара медленно оторвалась от своих бумажек и скептично приподняла бровь. Буфетчица не унималась:       — У меня из всех знакомых ни у кого столько колготок нет! А твои духи с Парижу?       — А мои отчеты еженедельные? — передразнила Лара, отпивая чай.       Она могла заполнять бумажки где угодно, но предпочитала делать это в театральной столовой, дожидаясь брата.       — Все жду, когда тебя прынц какой увезет в Европу!       — А я бы многое отдала, лишь бы здесь остаться навсегда… — философски протянула она. — Есть что-то прекрасное в отчетах и… ну и хотя бы в твоем буфете!       — Тоже мне! Еще скажи, что ради моей стряпни в Ленинграде прозябаешь. Чего в Москву не поедешь? Там же жизня вся… Ты б там устроилась, опять-таки в свой интурист!       Женщина мечтательно подняла глаза к облупившемуся потолку:       — Опять же, Магомаев там твой, неженатый ходит… Ты девка видная…       Лара хмыкнула и откинулась на стуле. Вся жизнь в Москве, но нужна ли ей такая жизнь?       — Я думала об этом как-то, но люблю я Петербург…       — Петербург! — передразнила буфетчица. — Вы, барышня, с какого столетия будете?       — Да все ты поняла!       Лара встала, облокотилась на буфетную стойку и с какой-то горечью заявила:       — Я бы лучше в школе работала, с детьми, а не с иностранцами бегала… Я вообще в деревню хочу!       Буфетчица честно сохраняла серьезное лицо, но не выдержала и прыснула со смеху:       — Ты — в деревне? И что, будешь коровам на английском своем декламировать о философии? И на этих своих цокалках на покос! — от хохота с белобрысой головы слетел чепец.       — Лара снова какие-то дикости рассказывает?       — Кирилл Константинович! Освободились? А я вам котлеток отложила. — захлопотала буфетчица.       — Я все в толк не возьму, почему ты, Маринка, со мной на «ты», а с ним на «вы»? — от недовольства Лара втянула щеки и скрестила руки на груди.       — Простите, Лариса Константиновна, но годы восхищений вами, увы, давно минули…       Он подмигнул сестре, та лишь отмахнулась, а что тут скажешь, действительно, он звезда, солист, а она по-английски иностранцев развлекает, как коров…