***
Он не боялся крови, не боялся убийств. Он бывший наёмник, с чего бы ему? Убийства были его бытовой деятельностью, они уже не вызывают той бурной реакции, что в юности. Марк боялся того, что не помнил, как он это сделал. Он осознавал, что это определённо его рук дело, свой почерк он узнает из любого: прямолинейно, чётко, быстро. Но страх вызывало то, что он убил скорее всего ни в чем неповинного человека, который даже не был его заданием, и банально не помнит происходившего. Ему казалось, ему это снится, что это очередной кошмар, и он сейчас проснётся. Он ведь решил покончить с этим. С убийствами невинных и кровавым следом, тянущимся за его фигурой с юности. Решил оставить и двигаться дальше, начать вторую жизнь. Но, кажется, первая зажала его в тиски и всё не хотела отпускать. Лампа над ним раздражительно мигала; свет был тусклый, вокруг четыре ветхие серые стены, словно сужавшиеся с каждым ударом сердца, пропускающего кровь; стул, стол и наручники, приковывавшие его к этому самому столу. Он уже попробовал освободить от них свои руки, но неудачно. Мысленно Марк похвалил полицейских: не экономят на спецсредствах. Но сейчас лучше бы сэкономили. Кисти еле заметно багровели, хотя боли он совсем не испытывал от попыток вырваться. Если честно, то Марк не понимал, хочет ли он заснуть или наоборот проснуться. Он был очень измотан, глаза закрывались сами собой, голова опускалась, а мозг так и твердил: "поспи, поспи!". Но где-то в другой части сознания совсем другой голос, более уверенный и убедительный, спорил с предыдущим, уверяя, что если Марк уснёт, то он почему-то больше никогда не проснётся, а Спектору всё сильнее с каждой минутой казалось, что он банально сходит с ума, надо же, выбирать между мнениями двух голосов в твоей голове! Но он всё же так или иначе раздумывал над их идеями, других опций не предоставлялось, в комнату до сих пор никто не заходил. Больше он верил второму голосу, ему на протяжении всего его бодрствования кажется, что он ещё спит, вот-вот прозвенит будильник, и он наконец проснётся, встанет с кровати, поздоровается с Френчи и вернётся к обыденной рутине. А заснуть во сне — перспектива в теории не очень, он не пробовал и не хочет: боялся, что не проснётся. Ведь сколько бы он искрометно не шутил про то, как же ему хочется умереть, жить Марку всё-таки хотелось намного больше. Он не хотел снова возвращаться к убийству мыслями. Но о чём бы Спектор не пытался раздумывать, всё так или иначе возвращало его обратно. Перед глазами стояла одна и та же немая картина: руки в крови, около ног бездыханное тело, вокруг шокированные прохожие. Он моргал, мотал головой, пробовал всё, чтобы просто избавиться от мыслей, но они настигали его снова и снова. Марк всегда был равнодушен к одиночеству, свои мысли его никогда не пугали, но сейчас он молил, чтобы кто-то зашёл в комнату, молил, чтобы его отвлекли от гнетущей атмосферы, от сужающихся стен, от голосов, от... Петли пронзительно скрипят, и в комнату для допросов входят два детектива (так предполагает Марк). Возможно, где-то там, наверху, действительно кто-то есть, и он услышал мольбы. Первый немного полноват, с заметной залысиной, одет в белую выглаженную рубашку, второй же надел голубую, но оба оказались без галстуков. Первый сел на стул с колёсиками рядом с Марком, второй расположился за столом, поставив на него два стакана с водой, и заговорил: — Привет, Марк. Меня зовут Ник, а это Джон, — он указал на детектива в белой рубашке, — мы проведём допрос. Он записывается на камеру, поэтому провернуть что-то не получится. Будешь воды? — Ник махнул головой на стаканчик перед Спектором, тот недоверительно взял его и сделал глоток. Стало относительно лучше, разум будто начал проясняться, но много пить он не стал, думал оставить на потом. — Что произошло по твоему мнению? — начал уже Джон. Он выглядел старше второго детектива, полтинник ему точно был, глаза серые и явно уставшие, с первого взгляда это было почти незаметно, но, как только они установили зрительный контакт, сложно было проглядеть эту черту. — Я не знаю. — прямо ответил Марк; врать он не собирался, смысла в этом не было, ведь он не виновен. А если и виновен, то его в любом случае посадят за решетку, с этим он смирился. — Последнее, что помню, я ложился спать у себя в поместье. Закрыл глаза, и вот я посреди дороги, а на руках блестит кровь. — отчеканил он. Марк говорил размеренно, спокойно, а голос отдавал хрипотцой. Однако, кажется, полицейские подумали, что уверенность Спектора — это просто умелая и наглая ложь. — У тебя проявлялись признаки амнезии раньше? — Ник отпил своей воды и внимательно смотрел на подозреваемого: пытался разглядеть что-то, наверное, их этому учили в академии. Марк собирался ответить, но его прервал второй следователь: — Господи, да он пиздит как дышит! Ты разве не слышишь?! — Джон повышал голос и яростно жестикулировал — хотел вызвать агрессию у Спектора, но тот лишь нахмурил брови и злобно зыркнул в ответ. Зачем было включать злого копа? Но стоит признать, что его крики всё-таки жутко действовали на и без того расшатанные нервы. Марку хотелось признаться во всех содеянных и несодеянных преступлениях, лишь бы он заткнулся. — Нет, амнезии не было, — он продолжает беседу с Ником, руки были сжаты в кулаки, но тон не выдавал его напряженности, — и головой не ударялся. — Я же говорю! Он хочет нас вокруг пальца обвести! — грубо продолжал "злой коп", казалось, ещё чуть-чуть и он ударит подозреваемого, но Марк знал, что он не может, служитель правопорядка, все дела, поэтому оставался спокоен в лице, — Говорит, что не помнит нихуя, а потом сам себе противоречит! Запутался в показаниях! — У меня нет амнезии, по крайней мере, я о ней не осведомлен, да и это не исключает сотни других причин, почему я могу не помнить. — сквозь зубы пришлось опровергать слова Джона, ведь второй следователь инициативу на этот раз не подхватил. — Да?! И каких же таких причин?! — коп уже чуть ли не нависал над Марком, но тот оставался непоколебим. Словно все сомнения, все лишние мысли ушли с приходом этих двух, и он снова пришёл в себя. Снова холоден, расчетлив, не даёт вырваться злости наружу. Честно, если бы один из них не орал на Спектора прямо сейчас, может он был бы искренне рад детективам сейчас. — Мм... — замешкался Марк. Он продолжал хмуриться и смотреть в уставшие глаза Джона; надеялся, что его психологическая игра окажется сильнее заученных полицейскими шаблонов. Всё-таки он тоже на многое был способен, видел достаточно манипуляций и пыток. Пусть сам никогда и не выбивал информацию, он понимал, как работает эта система. Главное — не реагировать на провокацию, иногда подыгрывать, и тебя отпустят с миром. На теории звучало отлично, на практике нервная система подводила. — Других.. причин. — Ты посмотри, он даже сформулировать причины нормально не может! — всплеснул Джон руками, — слушай, я правда пытаюсь понять в чём дело. — "Нет, ты пытаешься вывести меня из себя". — Но ты просто сложи у себя картинку в голове. Попробуй. — Следователь пытается быть мягким. Он прищуривает глаза, кладёт одну ладонь на другую и снова садится перед Спектором, подъезжая на стуле ближе. — Тебя видят на перекрёстке несколько десятков человек, они видят, как ты наносишь удары невинному человеку, который даже сообразить не успевает, что происходит, как падает на землю, и его дыхание останавливается. Все свидетели указывают на тебя, что это ты убил того человека. Да что уж говорить, ты сам нам сдался! Или этого ты тоже не помнишь, м? И ведь не придерешься. Не станешь отрицать. Были свидетели, да и само убийство было. Говорить сейчас что-то — только усугублять ситуацию. Марк бегал взглядом по комнате, глядел то на одного следователя, то на другого, сохранять умиротворенный вид было сложно, мысли вернулись к моменту убийства. У того человека наверняка была семья. Жена (или муж), ребенок, который никогда больше не увидит отца снова. Обычно, Спектор никогда не задумывался о таком: не было времени или причины, а может он просто оправдывал свои деяния. А сейчас, неожиданно для себя, ему стала важна жизнь уже мёртвого человека. Чувство осознания всё больше овладевало им. Он внезапно понял, что рвано дышит, и отпил оставленной ранее воды. Мерцающий свет раздражал ещё больше, голова раскалывалась из-за недостатка сна, глаза отказывались работать, он чувствовал себя разбитым и готовым признать свою вину в любой момент. Он не помнит, когда в последний раз чувствовал себя так отвратительно. Так обеспокоенно и тревожно. Спектор не считал, что глуп и легко сдастся, но становилось ясно, что допрос нужно прекращать. — Всё хорошо? — интересуется Ник с волнением в голосе. Думает, что подозреваемому нужна медицинская помощь или что-то вроде того, ведь лишних трупов им не надо. — Мне нужен адвокат. — заявляет Марк без лишних слов. Голос всё ещё уверен и груб, но внутри творится полный беспорядок. — Наймите мне Мэттью Мёрдока. Передайте, в чем состоит дело и что ему хорошо заплатят. — он посчитал, что финансовая часть — один из ключевых факторов взятия дела на рассмотрение. — Отлично, — в сторону прошипел Джон, — этого идиота нам здесь не хватало. Конечно, Мэтт Мёрдок был своего рода знаменитостью Нью-Йорка, а особенно Адской Кухни, без этого никак. Успешный адвокат, убедительный и до последнего борющийся за данное ему дело. А ещё он слепой. Непохожие на привилегированных всегда привлекали внимание зевак, таков есть мир. Чудесным образом он практически всегда выигрывал свои дела, а Марк знал про эту его особенность, поэтому он надеялся, что хотя бы адвокат его выслушает, поможет понять и разобраться в этом убийстве. Лично они не были знакомы, но Спектор знал, что доверять Мёрдоку можно, во-первых, он не выглядел как человек, занимающийся правозащитой исключительно ради денег, а во-вторых, именно он посадил Бушмена, который до тех пор всегда был способен выкрутиться. Поэтому, номер Мёрдока и его правозащитной организации всегда лежал где-то под рукой. На тот случай, если власти другой страны, где наёмничество было запрещено, решат посадить Спектора далеко и надолго. Конечно, можно сказать, что ему нужно было нанять себе личного адвоката, причем ещё давно, но прошлые двое скончались: один от приступа, второй от пневмонии, а Марк, будучи суеверным человеком, посчитал, что эту должность прокляли или около того, ведь особенно в оккультизме не разбирался. Он не решался брать кого-то ещё, ведь в их смертях он косвенно винил себя. Детективы переглянулись, затем снова посмотрели на Марка и, вставши со своих стульев, вышли из комнаты допросов, больше не донимая Спектора. Дверь хлопнула, и всё снова стало таким тихим, серым и давящим на психику. Он был в наручниках уже несколько часов, не ел со вчерашнего дня, и недомогание брало верх. Марк начал сдаваться и закрывать глаза, всё больше отстраняясь от реальности. Его сила воли была слабее физиологических потребностей, и он, не имея возможности совладать, кивал головой, норовя провалиться в сон.***
Марк проснулся от скрипа двери и шагов?.. Нет, больше похоже на постукивания и шарканье о пол. Дверь хлопнула и закрылась, но Спектор так и остался лежать на столе с закрытыми глазами: лишь осторожно прислушивался и отходил ото сна, ведь мыслями он был ещё там. О стол... нет, чуть дальше. О стену стукнулся какой-то предмет, его поставил вошедший. Затем тот подошёл ближе к столу и ладонью задел плечо Марка: — Доброе утро, — подозреваемый лениво поднял голову и свой прищуренный взгляд наверх. Куда-то в сторону направив свой пустой взор, у стола выжидающе стоял Мэттью Мёрдок. — Уже утро? — вполголоса прохрипел заспанным голосом Марк. Он протянул руку, чтобы поздороваться, но, увидев как адвокат, не реагируя, усаживается на стул напротив, Спектор убрал ладонь обратно. — Да, здравствуйте. — Сколько они вас здесь продержали? — с открытой неприязнью к полицейским прошипел Мэтт, но вопрос скорее был риторическим. — Смотря какой сегодня день и сколько времени. — Марк вытянул руки вперед, насколько мог, сжал кулаки и зажмурился, чтобы хоть как-то размяться. Вокруг кистей уже образовались красно-фиолетовые отметины от наручников, и было удивительно, что они не болели. — Вы можете принести мне еды, пожалуйста? — спросил Спектор. Он толком не знал, какие обязанности у адвоката перед его клиентом, ведь до преступления никогда прежде не доходило, но, судя по тому, что никто из сотрудников полиции еды ему не предоставил, то это должен был сделать правозащитник. — Они вас ещё и не покормили? — пробурчал Мэттью и нахмурил брови, поднявшись со стула, — Сейчас буду. — Он схватил свою трость и хлопнул дверью, оставив Марка отходить ото сна. Он щурится и наклоняется к столу, чтобы протереть глаза рукой, пока звенит цепь наручников. Сон остался в памяти смутно, лишь обрывками. Он помнит, что точно шёл по Бродвею в неизвестном направлении, шёл, а все вокруг пристально смотрели, не моргая. Он на них не оборачивался, но чувствовал каждый взор грузом на спине, однако продолжал идти и идти... Марк смотрит в никуда, расфокусировав свой взгляд, он рефлекторно покачивался, правда, можно сказать, что он спал с открытыми глазами. В голове пока не было ни единой мысли, словно Спектор и не был в сознании, а пребывал где-то в прострации, вне всего мира. Внезапно он подумал, что, наверное, со стороны это выглядит чересчур странно, и мотнул головой, чтобы взбодриться. Снова проморгался, пусть толком это и не помогало, и глянул в верхний уголок комнаты, прямиком в камеру. Ему хотелось заставить сидящего за монитором чувствовать себя неудобно, как они заставили его, лишив комфорта. Осталось лишь дождаться возвращения адвоката, и половина успеха делу обеспечена. Хотя Марк практически не осознал появления Мэттью рядом. Он смутно успел рассмотреть его лицо, и одна из главных черт, сразу привлекающая взор, — солнечные очки, надетые, чтобы не смущать окружающих слепотой. К удивлению Марка, голос адвоката не оказался писклявым и высоким, как почему-то предполагал Спектор. Наоборот, его бархатный тембр был приятен уху, но странно, что это оказалось одной из первых мыслей Марка после пробуждения. Он мотнул головой и начал пересчитывать уже в третий раз серые кирпичики, из которых была выстроена комната, чтобы убить время. В прошлый раз он насчитал 2269, но ему показалось, что он в какой-то момент сбился, поэтому нужно было удостовериться. А ещё это неплохо помогает справиться с сумасшествием, снова охватывавшим разум.***
Мэттью вернулся, когда Спектор был уже на 475 кирпиче, и тот тут же обратил свой взгляд на адвоката. В его руках были сэндвичи в упаковке и кофе из "Питера Пэна", видимо кондитерская находилась где-то поблизости участка. — Вот, держите, — Мёрдок поставил еду на стол, а сам уселся на стул напротив, — я надеюсь, что вы такое любите. Выбирал на свой вкус. Марк, вопреки огромному желанию резко схватить еду и напиток и живо начать жевать, чтобы как можно скорее покончить с надоедливым голодом, решил вести себя более сдержанно и произвести неплохое первое впечатление на адвоката. Не хотелось, чтобы тот сразу возымел неприязнь к клиенту. Он придвинул кофе и сэндвичи к себе, открыл упаковку и достал один из бутербродов. Марк быстро, но достаточно аккуратно прожевывал каждый кусок, забвенно смотря на еду, даже позабыв, что в комнате он не один. Мэтт же терпеливо ждал, когда его подопечный закончит. Он был погружен в собственные думы, и его взгляд казался ещё более неживым, чем обычно; только редкое моргание и едва заметные движения грудной клетки давали понять, что он вообще ещё не в мире ином. В стаканчике оказался латте, к которому Спектор был более равнодушен, чем к остальным видам кофе, которые терпеть не мог. Латте же был достаточно сладким, и для того чтобы быстро прийти в себя, он подходил идеально. Поэтому Марк мысленно поблагодарил Мёрдока за то, что тот ему не принёс отраву в виде капучино или эспрессо. Сэндвичи тоже пришлись по вкусу, а главное утолили свербящий голод, пусть и минимально, но этого вполне хватало. — Спасибо. — Марк наклонился к столу, чтобы рукой вытереть рот от соуса, оставшегося на щетине. Мэтт кивнул и, сделав глубокий вдох, заговорил: — Мистер Спектор, я не представился, пусть я и уверен, что вы меня знаете. Адвокат Мэттью Мёрдок, — он протянул ладонь через стол, и на этот раз они пожали руки, — к вашим услугам. — Очень приятно... Марк. — не зная как лучше ответить, проговорил подозреваемый. Мэтт улыбнулся и поправил очки: — Да, я знаю, — он выдержал небольшую паузу и продолжил, — так, Мистер Спектор, детективы ввели меня в краткий курс дела, но не могли бы вы мне рассказать о произошедшем со своей точки зрения? — Эм.. Да, конечно. — задумался Марк. Следователи наверняка выставили его идиотом с амнезией, даже не знающем о своём недуге. — Позавчера... Кажется, позавчера я лёг спать у себя дома. Затем проснулся стоящим посреди улицы с трупом у ног. — он замолчал, но затем добавил, — было бы лучше, если бы я преувеличивал, но это не так. Мёрдок знал, что подозреваемый говорит правду. По равнодушному и холодному голосу трудно было это распознать, но пульс выдавал Спектора: сбитый ритм и попытки его выровнять, которые не заканчиваются успехом. Но это никак не вязалось с реальностью и показаниями свидетелей. Первой мыслью, конечно, была банальная амнезия и ничего больше, но Марк её всячески отрицал (это нехотя передали детективы), значит нужно попробовать рассмотреть другие варианты. — А.. вы испытывали подобное ранее? — Дело приобретало интересный ход, и, пусть Мэттью всегда утверждал, что единственный его интерес в делах — законная помощь людям, каждый раз заинтересованность брала над ним верх. Тем более он уже знал наверняка, что его клиент был невиновен, а восстановление справедливости кипело у Мэтта в крови с рождения, он был готов буквально на всё, чтобы оправдать своего клиента. Быстрая привязанность к подзащитным иногда творила ужасные вещи. Марк задумался и затем себе под нос отрапортовал: — Только во снах. В ответ Мэттью хмыкнул, а Спектор поспешил продолжить: — Правда, не совсем во снах. В них иногда происходят странные вещи, и всё ощущается чересчур реально, — он сделал паузу, — извините, мистер Мёрдок, я не уверен, что я говорю с вами наяву, или это ещё сон. Мэтт ухмыльнулся: — Мне вас ущипнуть или... — но уловив такое же ровное дыхание напротив, как и прежде, он сразу переключился на другую тему, — простите. Вы не наблюдались у психотерапевта ранее? — Хотите выпнуть меня в психушку? — огрызнулся Спектор. Раздраженный, он всё-таки винил себя, что срывается на человека, пытающегося ему помочь. Он списывал свою злость на усталость, от которой совсем не избавился, поспав, но вины от этого меньше не ощущалось. Его голова жутко раскалывалась, в глазах мутнело, и он еле фокусировался. — У меня расстройство сна, — заключил он и замолчал, приложив руку ко лбу. — То есть, вы лунатик? Ходите во сне? — Мэтта в свою очередь злила манера подозреваемого отвечать кратко, не продолжая диалог, ведь это невероятно усложняло допрос, но он лишь чуть сжимал ладони в кулаки, профессионально сдерживая эмоции. Бесконечные задаваемые им вопросы утомляли его, хотя, по идее, они наоборот должны вызывать усталось у подозреваемого. Он уже жалел, что не прихватил с собой Фогги, которого хлебом не корми, только дай поговорить с людьми, он в этом специалист, каких в мире немного. — Да, да... — Вопросы адвоката казались такими далёкими, раздаваясь эхом в голове. Глаза Марка предательски слипались, учитывая, что он поспал достаточно долгое для себя время. Словно пробежавши марафон, его ноги становились ватными (наверное, от сидения в одной позе), шея сама опускалась, а Спектор совсем не мог сопротивляться, пусть и пытался изо всех сил. — Может, вы станете отвечать не однослож... — Мёрдок остановился и повёл головой: пульс Марка замедлялся, пока совсем не остановился. Мэтт подскочил к Спектору и начал трясти его за одежду, пытаясь привести в чувства. — Марк? Марк! Господи! — но пульс снова забился, с ещё большей частотой. Подозреваемый резко подорвался с места, но тут же упал обратно на стул, наручники действительно были крепкими. Мэттью отскочил в сторону, не до конца понимая, что вообще происходит, поэтому он оборонительно поставил руки перед собой и затем начал медленно подходить к сидящему, чтобы успокоить. Тот рвано напуганно дышал, оглядываясь по сторонам, словно оказался в неизвестном ему пугающем месте. — Марк? — аккуратно начал адвокат, подходя всё ближе, но всё ещё выставив ладони в защите. — Нет... Нет, Стивен. — сидящий неуверенно глянул на незнакомого мужчину рядом, перевёл взгляд на наручники, и зарылся пальцами в кудрявые волосы, — Господи, что я натворил? Мёрдок вскинул брови и ошарашенно молчал, осознавая произошедшее. Он слышал неровное дыхание и чувствовал, что на него выпытывающе смотрит подопечный, но подобрать слов он был не в состоянии. Что это вообще было? Его клиент только что умер, и в него вселился какой-то сторонний дух? К счастью, Мэтт был больше склонен к здравой религии, а не к оккультизму, поэтому, пришедши в себя и не строя никакие теории, он спросил напрямую: — Что сейчас произошло? — Я думал, мне объясните вы, мистер...? — Мёрдок. — Мистер Мёрдок. — Стивен нервно постукивал по столу костяшками пальцев, он догадывался, что произошло, но решил удостовериться. — Вы... — Мэтт задумался о том, что его собеседник представился как Стивен и говорил с отчетливым британским акцентом, но адвокат толковал до этого с Марком, поэтому ему показалось верным разграничить их обоих, как отдельных личностей, пусть это и было для него необычно. — Я говорил с Марком Спектором. Задавал вопросы об убийстве, что он по показаниям совершил. Он мне отвечал, что ничего не помнит, но теперь я кажется понимаю почему. — Убийство? Господи... — Стив накрыл лицо руками и с дрожью тяжело выдохнул, прежде чем продолжить разговор, — Я.. Слушайте, у меня расстройство личности, — виновато пробубнил он, — наверное, вы уже догадались, да? Сложно не догадаться... Меня зовут Стивен Грант, в моём теле живут ещё Марк Спектор и Джейк Локли, точнее, я знаю только про них, мне поставили диагноз совсем недавно, — на одном выдохе истерично протараторил Стивен, всё сильнее зарываясь в свои ладони и чувствуя всепоглощающую вину, пусть он и не мог контролировать действия, совершенные без сознания. Мэтт прикусил губу и опустил ладонь на плечо Гранту, надеясь, что этот жест его хоть сколько-нибудь успокоит: — Не беспокойтесь. Я уверен, что вас оправдают. Я ручаюсь. Вы не ответственны за действия своих личностей, поэтому можете не переживать. — Он отступил и направился к двери, прихватывая трость. — Я скоро буду. И, скорее всего, не один. Не дожидаясь ответа вслух, Мэттью вышел и аккуратно прикрыл скрипящую дверь, чтобы не хлопала. Произошедшее казалось чем-то сюрреалистичным. Расстройство личности в его голове больше укладывалось как легенда, чтобы оправдать убийство, будто оно совершено не преступником, а странным голосом в голове. Но встретившись с этим наяву, Мэтт, лишь прокручивая у себя в голове произошедшее, осознавал реальность заболевания. Реальность того, что Марк не актёр из погорелого театра, а в его голове царит самый настоящий хаос, и он должен сидеть не в комнате допросов, а на приёме у психотерапевта. Мэтт поправил очки на переносице и отправился к выходу из участка, собираясь найти Фогги, который обязательно выслушает. Тот не смог прийти из-за другого дела, связанного с каким-то мелким мошенником. После возвращения половины Земли из праха, дел у них заметно прибавилось, чем было до щелчка. Период в пять лет Мёрдок пропустил: к сожалению, тоже стал пылью. Он ускоряет свой темп, еле касаясь тростью тротуара: этот маршрут он знает почти наизусть. Ему нужно поторпиться, ведь разбирательство в суде становится всё ближе, и каждая минута уже на счету. Сам Стивен показался Мэтту чересчур тревожным и эмоциональным. Не хотелось его оставлять одного в скромной комнатке без еды, воды и коммуникаций (хотя, он не знал, могут ли разговаривать между собой личности), тем более атмосфера там, внутри, была отвратная, Мёрдоку никогда там не нравилось, чересчур некомфортно. И он, как очень хороший адвокат, спешил привести поддержку в виде Нельсона.***
— О, уже вернулся! — Закрывавшаяся дверь хлопнула за спиной Мэтта, когда он вошёл в офис. Похоже, сейчас здесь был только Фогги, ведь Карен он поблизости не слышал. — То дело. — кратко начал Мёрдок, даже не поздоровавшись. — Тот человек — не преступник, как мы думали. Точнее, не совсем преступник. — Он чуть отклонился вбок, опираясь на трость и выжидающе наблюдая за реакцией друга. — В смысле "не совсем"? Мэттью Майкл Мёрдок, прекрати меня интриговать, — с наигранным тоном злой мамы, отчитывающей за что-то своего ребёнка, проговорил он и ухмыльнулся, поставив руки в боки. Мэтт широко улыбнулся, как было свойственно ему, и продолжил: — Помнишь про существование такой штуки как диссоциативное расстройство личности? — О, то, чем множество убийц оправдали свои преступления? Конечно. — Большинство адвокатов, были наслышаны об историях вроде Билли Миллигана, в университете они то и дело обсуждались между студентами, иногда даже преподаватели поднимали эту тему. Но все, естественно, обращались к таким людям, как к патологическим лжецам, и не воспринимали всерьёз, ведь убийство есть убийство. — У нашего клиента есть такое, — Мэтт качнулся и пожал плечами, — по крайней мере, мне так кажется. — Подожди, с чего ты это взял? — Фогги хотел скептически отнестись к заявлению друга, но он просто не мог ставить под сомнение его слова, ведь всецело ему доверял. Он думал, что перестанет после случая с Сорвиголовой, но у него так и не получилось, он всё ещё верил Мэтту, какую бы чушь тот не нёс. — Стив сам мне сказал, — произнёс Мёрдок, как что-то очевидное. — Стив? Но я думал... — Да, клиента зовут Марк, а Стивен — одна из его личностей. — Он чуть сощурился, задумавшись, — Или наоборот, я толком не успел понять. — Короче, всё интересное достаётся, как всегда, тебе. А мне — идиоты, которые даже конфеты нормально украсть не могут, — Фогги поднялся со стула, прихватил свой пиджак и, взглянув на улыбающегося друга, держащего руки в карманах, протянул ему свою ладонь, — Пошли проведаем этого Стива-Марка. — Ещё Джейка. — Мэтт сложил трость и взял Нельсона под руку, открывая дверь из офиса. — Ещё и Джейка?! — воскликнул Фогги, вскинув брови и проходя вслед за Мёрдоком, — Не много ли людей для одной головы?!