Холода 1920 года

– Ну неужели дома… – Эд скинул с себя надоевшую до зубовного скрежета тёплую шапку и парку прямо к зимним сапогам и, прямо так, в форме, плюхнулся на диван, широко зевая. – Как мне всё это надоело… Ну на кой чёрт им понадобилось проводить смотр, а, Ал, скажи? Младший Элрик неопределённо пожал плечами и фыркнул в ответ, аккуратно расстёгивая пуговицы куртки. – Ты же слышал – запрос из министерства международных связей… – Идиотская причина, – отрезал Эдвард, закидывая ноги на подлокотник и подкладывая подушку под шею. – Маршировать по морозу? И почему только Мустанг это позволил? – Ну он же сказал… – Да что это, до весны хотя бы не терпело? – старший воздел руки к потолку. – Меня вот лично больше всего бесит, что я в этой форме выгляжу как идиот! – Скорее как пельмешек, – хмыкнул под нос Альфонс, опускаясь на корточки, чтобы расшнуровать берцы. – Что?! – Эй, не кидайся, я ж любя! – В любом случае, – пробурчал покрасневший Эдвард, поймав кинутую ему обратно младшим подушку, – тем более, если так – где это видано, чтобы военный был во время смотра похож на пельмешек, а не на машину для убийств! – Эд, ты не должен быть похож на машину для убийств, – младший трясся в беззвучном смехе. – И вообще, Мустанг же тебе сказал, что завтра тебе выдадут парку на размер меньше… – Мне нельзя на размер меньше, мне и эта в плечах жмёт! – Ну кто тебе виноват, что у тебя широкие плечи и узкая талия, братец? – Ал, клянусь Фламелем… – В конце концов, пойдём завтра в ателье и тебе ушьют её по твоей фигуре, ну что ты бурчишь! – Ал стянул один сапог и исподлобья посмотрел на брата. Тот закатил глаза. – Ну ладно куртка, но эти перчатки… А шапки! Кто вообще сейчас носит ушанки?! – Зато тепло! – Альфонс развёл руками. – Иначе мы бы отморозили уши! – Но это же издевательство! – Эд сел ровно и потянулся. – Короче, во всём этом зимнем обмундировании я вижу только один нормальный элемент – новые зимние берцы! Ал хотел было ему что-то сказать, но как раз в этот момент скинул второй сапог и встал на пол обеими ногами. И тут же подпрыгнул, схватившись за правую. – Вот же… – Ты что, Ал? – Эд в недоумении приподнял брови. Младший Элрик помотал головой, всё ещё прыгая на одной ноге. Это оказалось фатальным – видимо, неудачно опустившись на левую, он взвыл от боли и принялся прыгать теперь уже на правой, схватившись за ступню левой. – Твою ж мать! – Нашу… – по привычке машинально поправил Эд, в два шага оказываясь рядом с братом, и силком заставил его сесть на пол рядом с собой. – Ты чего, братик? Ал сердито шмыгнул носом и, насупившись, отвернулся. – Только один нормальный элемент, говоришь? Эдвард, кажется, начинал понимать. – То есть ты… – Да, этими хвалёными новыми берцами я натёр себе мозоли на обеих ногах! – Пресвятая Истина, Ал… – Эдвард уткнулся ему в плечо и негромко хохотнул. – Знаешь, я в каком-то смысле сейчас даже рад, что у меня одна нога стальная… Ай, за что? – Да просто потому что ты дурак! – Альфонс, только что отвесивший брату подзатыльник, не удержался и обнял его, всё ещё недовольно хмуря брови. – Я вообще-то имел в виду… Хотя не важно. Тебя донести до ванной? – старший обиженно потирал затылок. Всё-таки больновато прилетело. – Я сам дойду, – Ал передёрнул плечами, выпуская брата из объятий. – А точно? – Эд встал и, примирительно улыбаясь, протянул младшему руку. – Цитирую тебя: ты что меня, за инвалида принимаешь? – Альфонс снова фыркнул, с благодарностью ухватываясь за металлическую ладонь Эда и вставая на ноги. Он умудрился прохромать пару шагов в сторону лестницы, когда вдруг снова зашипел и едва не упал. В этот раз последствия были бы хуже – во всяком случае, Ал мог бы разбить себе нос об ступеньки, – если бы его крайне вовремя и удачно не поймал Эдвард. – Ну так что, господин инвалид? – перехватив младшего поудобнее, участливо до ехидного поинтересовался Эд. Ал надулся, скрещивая руки на груди. Впрочем, оба Элрика понимали, что это он так, для виду. – Ну хорошо, заботься обо мне, братец, так уж и быть!