***
– Стальной, в чём дело? Почему так долго? – недовольно нахмурился Мустанг, когда Эд, запыхавшись, влетел в кабинет и чуть не швырнул на стол папку с отчётами. – Дайте мне форму на прошение о больничном! – игнорируя все приличия и пользуясь негласными командными привилегиями, без всякого предисловия выпалил Эдвард, плюхнувшись со всего маху на единственный свободный стул. – О больничном? – изумлённо поднял брови фюрер. – Да, срочно, два листа… Или Флетчера позовите! И мне надо бежать, я… – Эд вдруг точно так же, как Альфонс пятнадцать минут назад, звонко чихнул в рукав плаща, который накинул вместо промокшего пальто. – Эдвард, ты заболел? – обеспокоенно повернулась к нему майор Мустанг. Правда, часто её по привычке звали по девичьей фамилии, несказанно раздражая этим Роя, хотя он и сам иногда оговаривался. Эд активно замотал головой, окатив её и фюрера брызгами – волосы у него тоже промокли насквозь под ливнем, в очередной раз обрушившимся на Централ. – Нет, не я! Это я просто… пыль у вас тут летает, вот что! – Какая пыль, я только что протёр всё! – возмутился от стеллажа с книгами Бреда. – Да ну неважно, что вы ко мне пристали! Мне домой надо срочно! Это не я болею, а Ал, у него ангина! Высокая температура, и горло обложило! Ну дайте я уже рапорт напишу и пойду, а?.. Мне ещё в аптеку! – У Альфонса температура? – Рой наклонился вперёд. Эд едва не взвыл. – Полковник, тьфу, то есть, фюрер, вам что, как боксёру, дважды повторять надо?! Мустанг хотел было возмутиться («что ты себе позволяешь?»), но вместо этого, неожиданно для себя, махнул рукой: – Марш отсюда! Я сам Флетчеру скажу, он всё заполнит! Потом за больничными листами придёшь! У тебя брат с ангиной лежит, а ты… Эду повторять дважды не надо было. Потом он скажет спасибо, а пока, не дослушав до конца гневную тираду, скрылся в коридоре, ещё раз громко чихнув. В ответ раздался густой бас Армстронга: – Будь здоров, Эдвард Элрик, расти большой… – Да идите вы все к чёрту, сами вы с горошину ростом и от земли не видно! Дружный смешок по всему этажу возвестил, что Эд по-прежнему обижался на шутки по поводу своего роста. Даже фюрер позволил себе ехидно хмыкнуть, уткнувшись в очередной законопроект. Но тут же хмуро поднял глаза. – Ещё не хватало, чтобы оба заболели. – Разрешите? – Риза встала перед ним навытяжку. – У вас сейчас будет совещание, я бы могла… Посоветовавшись с Флетчером, разумеется, – младший Трингам в штабе очень быстро стал авторитетом во врачебных делах благодаря своему невероятному трудолюбию, внимательности и феноменальному уму, позволявшему ему на лету схватывать премудрости врачебного дела. А кроме того… он был другом Ала. Больше того, как все «взрослые» негласно решили, лучшим другом. – Отпускать вас одну в такую погоду, майор? Чтобы ещё и вы заболели? – скептически поджал губы Мустанг. На работе они держались по-прежнему. – Но ведь надо же… Хавок! – Есть, сэр? – Когда закончишь с отчётом, отвезёшь в аптеку, в магазин и затем к Элрикам майора Хоукай… да чёрт бы вас всех побрал, майора Мустанг! – сердито и обиженно хлопнул он ладонью по столу. Риза изо всех сил сжимала губы, чтобы не расхохотаться. Фьюри и Фарман просто быстро ретировались из кабинета, давясь смехом. Бреда отвернулся к окну, Хавок попытался скрыть смешок за кашлем в кулак. – Что это с вами, старший лейтенант Хавок? – опасно сощурился Рой. – Неужели вы тоже заболеваете? Я не намерен устраивать здесь лазарет… – Никак нет, сэр! – бодро отрапортовал тот, щёлкнув форменными каблуками. – Просто капитан Бреда плохо вытер пыль! – Да чтоб вас всех, – тихо пробурчал под нос Хайманс.***
– Войдите! – крикнул Флетчер, не оборачиваясь, на деликатный стук в дверь. Он как раз заполнял последнюю прививочную карту и примеривался, как бы поаккуратнее поставить подпись, чтобы было видно тщательно расписанную реакцию. А вот Рассел, принесший брату образцы реактивов, занят не был – потому удивлённо вытаращился на вошедшую в кабинет майора Мустанг. – Вы что, госпожа Мустанг, нехорошо себя чувствуете? – с искренним беспокойством спросил он. Трингамы уже вполне привыкли к компании, но ещё немного «официалили» и робели. Риза тепло улыбнулась. – Вовсе нет, я себя прекрасно чувствую. И не нужно ко мне по фамилии, Рассел, вы же даже не в погонах. – Простите, – Рассел слегка покраснел и неловко пожал плечами. – Я по привычке… – Здравствуйте, госпожа Риза, – Флетчер, наконец, отложил карточку в сторону (это было важно – по просьбе своего непосредственного начальника доктора Нокса он всю последнюю неделю сам делал прививки и сам же следил за состоянием своих новых подопечных, с трепетной внимательностью и благоговением следуя пока ещё всем инструкциям, хотя и начиная мысленно ворчать на некоторые особо дурацкие из них), повернулся и приветливо улыбнулся. – Если вы здоровы – чему я очень рад, – то что тогда случилось? – Рада вас видеть, мальчики, – Риза развела руками, приветствуя их обоих. – Хоть я здесь не по очень приятному вопросу. Оба брата разом напряглись. Рассел нахмурился, Флетчер наклонился вперёд, сидя на стуле. – Ну так?.. – начал было Флетчер. Риза тяжело вздохнула: – Флетчер, оформи, пожалуйста, два больничных листа. – Для кого? – младший Трингам приподнял брови. – Для… – девушка поколебалась и грустно опустила глаза. – Для Эдварда и Альфонса. Вернее, наоборот – для Альфонса и Эдварда. Эффект это произвело незамедлительный и удивительно – для Ризы – эмоциональный. – Ал и Эд заболели?! – Флетчер подскочил на ноги, едва не запутавшись в своём халате, и в ужасе вытаращился на майора Мустанг. – Когда?! Чем?! – Мы можем чем-то помочь? – даже севшим от волнения голосом спросил Рассел. – Как они вообще?.. Майор прикусила губу, чтобы не заулыбаться. Тем более ситуация-то была серьёзная. – Эд буквально пять минут назад залетел в кабинет, промокший насквозь. Потребовал больничного для него и для Ала, пару раз чихнул – и убежал домой. У них ведь сегодня по-хорошему отгул, и он просто… Флетчер в нетерпении сделал жест рукой – дескать, знаем, продолжайте по существу. – … попутно он успел сказать только что у Ала высокая температура и обложило горло. Всё, – торопливо подытожила Риза, заложив руки за спину. Ненадолго повисла тишина. Флетчер, приложив палец к губам, тревожно озирался вокруг – в поисках предмета, который мог бы ему подсказать, что следует сделать. Рассел просто потерянно смотрел на майора исподлобья, ссутулившись и сунув руки в карманы халата. Майор Мустанг, выждав паузу, кашлянула: – Флетчер, так заполнишь им больничные листы?.. – Что?.. А, да, конечно! – младший Трингам с облегчением метнулся к полке с бланками, выхватил сразу стопку, швырнул их на стол так, словно они его лично чем-то оскорбили, и, усевшись на стул, яростно принялся писать, от волнения сбиваясь на пресловутый медицинский почерк. Правда, при этом он беспрестанно бурчал под нос что-то отдалённо напоминающее «балбес» и «да как же?..» – причём понять, говорит он о себе или об Альфонсе, было совершенно невозможно. – И всё же – мы можем чем-то реально помочь? – Рассел, наконец, собравшись с мыслями, скрестил руки на груди. Вид у него теперь был боевой, хотя и расстроенный. Риза кивнула, нерешительно поглядывая на агрессивно строчащего Флетчера. – Да… то есть как – вам отлучаться сейчас нельзя, но мне необходима консультация. Я сейчас поеду к ним. Младший Трингам выронил перо и озадаченно обернулся на неё. – Консультация?.. – Ну да, – та пожала плечами. – Всё-таки мне мало доводилось лечить простудные заболевания, больше перевязывала огнестрелы… поэтому да – не мог бы ты, Флетчер, как врач рассказать мне, что делать? И ты, Рассел, если знаешь. Флетчер откинулся на спинку своего стула и несмело покосился на своего старшего брата. – Я ведь не врач ещё, – нерешительно протянул он, – я только учусь, и… – Братец, хорош придуриваться! – Рассел неожиданно сердито цокнул языком. – У тебя друг заболел, а ты тут жеманничаешь, как девица на выданье! Младший замер на секунду, а потом, вдруг тряхнув головой, хмыкнул и кивнул озадаченной Мустанг: – Садитесь. Расскажу. Так Эд сказал, что обложило горло? После пятнадцатиминутной лекции, когда Риза уже знала всё о происхождении и методах лечения ангины, Флетчер, проводив её до двери кабинета, уже не профессионально спокойным, а обычным тихим голосом попросил майора: – Вы… позвоните, если что-то пойдёт не так. Мы с братом в Штабе сегодня допоздна – в лаборатории очень важный фармацевтический эксперимент, нужно оставить записи. Но, если только Ал… – голос у него дрогнул. Риза серьёзно кивнула ему: – Спасибо, Флетчер. Обязательно позвоним, – и скрылась за дверью. В повисшей тишине неестественно весело и громко прозвучали слова Рассела: – Молодец, Флетчер, – а говоришь, не врач! Впрочем, когда младший повернул к нему растерянный синий взгляд, он уже хмуро смотрел в окно, негромко бормоча: – Да как же они умудрились?***
– Ал, я вернулся, как ты? – скидывая на ходу как попало ботинки, громко объявил Эдвард. Ответом была тишина. – Альфонс? – предчувствуя неладное, Эд бросился в зал. Младшего действительно не было на диване, где он его оставил. Но не было и одеяла. Старший не успел даже толком испугаться, как из кухни донеслось сначала громкое возмущённое мяуканье, а затем его окликнул слабый и неуверенный голос: – Эд… – Альфонс! – Эдвард кинулся на кухню и перепуганно упал на колени перед братом, наполовину сидящим на полу, наполовину держащимся за столешницу, словно буквально только что осел. Хеймерик, сидящий под боком у Ала и как будто пытавшийся помочь ему встать, укоризненно взглянул на Эдварда исподлобья. Тот мог бы поклясться, что Альфонс Хейдерик посмотрел бы на него в такой ситуации ровно так же – но времени думать не было, и Эд только виновато наклонил голову, вновь переводя взгляд с Хейма на Ала. Вид у его младшего брата был более чем неважный: щёки горели, взгляд был потерянный, его заметно трясло. Когда старший опустился рядом с ним, он сконфуженно улыбнулся. – Ал, ты что, зачем ты встал? Я же сказал, что… – Эд болезненно прикусил губу, притягивая Альфонса к себе и усаживая его на свои колени. Кажется, за время его отсутствия температура ещё поднялась. – Прости, братик, – Ал поёжился, утыкаясь ему в плечо носом. – Мне просто… хотелось пить, а там воды не осталось… а тебя долго не было. И… мне стало немного нехорошо. Эд покосился на часы и мысленно нецензурно выругался. Действительно, он обещал ему, что вернётся через пятнадцать минут – а прошёл час. Конечно, вины Эдварда в том, что в половине аптек не было нужного лекарства, а в другой тянулись длинные очереди из тех, «кому очень нужно» (иначе говоря, из старушек, которые по десять раз пересчитывали мелочь, охали, просили отменить или заменить что-то, а в итоге уходили с маленьким пузырьком валерьянки), не было, но он всё равно чувствовал себя теперь по этой причине отвратительно. Ещё и Хеймерик, запрыгнувший на руки Ала, смотрит на него как на врага народа… Заслуженно, в общем-то. Мало ли что за время его отсутствия с младшим могло случиться? – Прости, Ал. Всё будет хорошо, – твёрдо произнёс Эд, поднимаясь на ноги и крепко держа брата на руках. – Эд… – Я сказал, что всё будет хорошо, – сердито возразил тот. Эд бережно отнёс Альфонса наверх в свою (поправка: в их) комнату, уложил его, уже задремавшего, на кровать и только тогда сообразил, что пора бы уже проверить температуру. Ал, видимо, совершенно забыл про градусник, потому что Эд обнаружил его у него под мышкой. Глаза у старшего полезли на лоб, когда он взглянул на ртутный столбик. А Хейм, свернувшись клубком на животе Альфонса, поблёскивал на него мерцающими глазами с выражением в духе «А я тебе что говорил?» – Вот же чёрт… Как раз в этот момент мысли Эда прервал настойчивый стук в дверь. Чертыхнувшись ещё раз, он слетел вниз. – Ну кто ещё… а, ой, простите, майор, лейтенант… – Эдвард смущённо пропустил внутрь Ризу и Хавока. Стряхивая снег с тёплого пальто, майор внимательно взглянула на Эда, всё ещё сжимавшего в руке градусник. – Насколько всё плохо, Эдвард? – Очень, – он опустил глаза.***
– Где он мог подхватить ангину? – тихо спросил Рой, сев на стул рядом с Эдом, менявшим Альфонсу компрессы. После короткого разговора со старшим Элриком Риза молча прошла к телефону и набрала сначала Флетчера, а затем и самого фюрера. Последний, получив подробные инструкции от младшего Трингама (старший в это время нервно мерил лабораторию шагами), не заставил себя ждать, оставив кабинет на Армстронга, Бреду и Фьюри. Его жена теперь чем-то гремела на кухне вместе с Фарманом и Хавоком под её командованием. Эдвард нервно нахмурился. – Если честно, я не знаю, Рой. Мне ещё утром не понравилось, что он морщился, когда пил чай, и вообще… но я не думал, что до такого дойдёт. Вчера всё было нормально… правда, мы бегом возвращались домой под дождём, но потом тут же был душ, горячий чай и даже молоко с мёдом, и не смотрите на меня так, я не мог отказаться, иначе Ал бы рассердился. Альфонс вдруг свернулся калачиком (Хеймерик вынужден был спрыгнуть на кровать и пошуршать простынями, чтобы вновь устроиться рядом с хозяином) и съёжился, натягивая одеяло чуть не до подбородка. – Холодно… холодно, Эд, убери, мне же и так холодно… – прошептал он потрескавшимися воспалёнными губами, не открывая глаз. Старший Элрик тяжело вздохнул, поправляя повязку. В комнате было жарко так, что даже Мустанг снял свой китель и остался в форменной рубашке. А воду Эд педантично держал комнатной температуры. – Я уже давал жаропонижающее. Я не знаю, что мне делать, – шёпотом признался он фюреру, встревоженно поджавшему губы.***
К вечеру жаропонижающее, очевидно, всё же подействовало, потому что температура у Альфонса упала и он наконец-то открыл глаза. Больше того, Ризе удалось накормить его бульоном и апельсинами, Эду – заставить прополоскать горло, а Рою – напоить горячим чаем с малиновым вареньем (которое оказалось очень кстати в холодильнике). Ну, и ещё Флетчеру, конечно, прочитать ему по телефону нотацию на тему «вообще-то как друг мог бы и рассказать мне, что у тебя слабое горло!» (и никакие попытки Ала убедить его, что горло у него не слабое, да и говорить с друзьями о болезнях как-то не очень комильфо, не действовали – «Я ПОЧТИ ВРАЧ, А ТЫ МОЛЧИШЬ!» – впрочем, они тут же помирились, когда Флетчер, устало вздохнув, извинился за излишнюю эмоциональность и посоветовал Альфонсу побольше отдыхать). К восьми часам Ал со смехом даже начал отбрыкиваться от попыток Эдварда чуть не каждые десять минут измерять ему температуру. Мустанги, Хавок и Фарман уехали, но Риза несколько раз напомнила старшему Элрику, чтобы он звонил в случае чего. С час дома царила почти идиллия – Ал лежал с Эдом в обнимку, гладил мурлыкающего и по прежнему не отходящего от него Хеймерика и объяснял, что за последние дни могло произойти такого, что он заболел. Игнорируя его протесты и возмущения, Эдвард даже набрал Винри и сердито отругал её, совершенно недоумевающую, за то, что вчера она с утра позвонила младшему и слёзно упросила его срочно сбегать забрать заказ в магазине и отправить ей по почте («Винри, это разве не могло подождать? Не могло? А что, железки важнее людей? Ты понимаешь, что он из-за этой беготни даже шарф не успел надеть, а теперь что?» – впрочем, что именно, он объяснять не стал, буркнув разволновавшейся девушке, что всё нормально, просто Ал «слегка» простудился – как потребовал сказать сам Альфонс). Правда, к тому же, он очень подозревал, что младшего протянуло вчера ближе к вечеру, когда ливень холодными струями затекал им за шиворот. А когда Эд из гостиной вернулся в спальню, его ждала совсем уж не радостная картина. – Прости, Эд, мне снова очень холодно, – виновато опустил глаза Альфонс, опять укутавшийся в тяжёлое пуховое одеяло. Эд молча потянулся за градусником, и без него уже зная по красным щекам и губам брата, что температура вновь поползла вверх. Между тем, за окном бушевал настоящий ураган.***
К полуночи Эдвард уже потерял счёт, сколько раз он остужал воду и превращал её в слабый раствор уксуса, чтобы поменять брату компресс. Тот уже даже не ёрзал и не жаловался на холод – до того, видимо, ему было плохо. Сам не свой от беспокойства, Эд заставил его выпить ещё жаропонижающего и, когда часы пробили двенадцать, осторожно сунул брату под мышку градусник. Почему-то щёки младшего горели теперь ещё более зловещим, кирпичным румянцем – или ему это только казалось? Сна не было ни в одном глазу. Наконец, спустя долгих десять минут Эдвард тихо вытянул градусник. И чуть не выронил его, как только взглянул на серый столбик. Чёрт. Плохо. Очень плохо. Он обречённо покосился на окно. Сквозь неплотно задвинутые шторы было видно, что дождь там стоит стеной – в Централе давно не было такого разгула стихии. Никакая скорая по этой погоде не доедет и даже не выедет. Оставалось только одно. Он поменял компресс, легонько сжал ладонь брата, будто извиняясь за своё будущее кратковременное отсутствие, зачем-то тревожно кивнул Хеймерику (тот негромко мяукнул в ответ) и сбежал по лестнице вниз к телефону. Секунда ушла на раздумья, и он решительно тряхнул головой. Флетчер и Рассел в Штабе, у них важный эксперимент. Значит, выбора не остаётся. Гудки эхом отдавались в ушах. – Никогда бы не подумал, что мне так захочется, чтобы Мустанг взял трубку, – нервозно хмыкнул себе под нос Эдвард. Ну где же… – Фюрер Рой Мустанг, слушаю, – сонно раздалось в трубке. – Полковник… а, чёрт, неважно… Рой, помогите! – Эдвард? – сна в голосе как не бывало. – Я тебя слушаю. – Рой, Алу хуже, нужен врач, но по такой буре звонить в скорую бессмысленно, а Флетчер наверняка занят и вообще… – Как именно хуже? – вместо голоса фюрера послышался напряжённый голос Ризы. Эд сглотнул. – Он… у него… у него температура 40,9, и у меня не получается её сбить… Шум в трубке возвестил о том, что на том конце провода что-то упало и кто-то приглушённо охнул. Потом снова быстро ответил Мустанг: – Я тебя понял, Эдвард. Выгадай нам пятнадцать минут. *** – А ну пустите меня! Эд, кыш отсюда! Эд, полностью сосредоточившийся на температуре Ала, вздрогнул от неожиданности и быстро обернулся, шумно с облегчением выдохнув. Впрочем, ему тут же пришлось потесниться – взъерошенный и деловитый Флетчер неожиданно бодро отпихнул его в сторону и склонился над Альфонсом. За спиной Флетчера, качая головой и нервно кусая губы, переминался с ноги на ногу Рассел. Оба Трингама были в накинутых поверх белоснежных халатов плащах – значит, прямиком из Штаба. А в дверях, потерянные и напряжённые, стояли оба Мустанга в пальто поверх пижамных костюмов. Не будь старший Элрик так безумно обеспокоен здоровьем и жизнью брата, он бы, может, и посмеялся или даже съехидничал, но только не в этот момент. – Флетчер!.. – только и сумел прошептать он, благоговейно сползая с кровати, чтобы уступить младшему Трингаму место, и попутно без слов крепко пожимая протянутую ему ладонь старшего. Флетчер неопределённо фыркнул, опуская медицинский тревожник на пол и скидывая туда же верхнюю одежду. – Температура? – 41 ровно вот уже пятнадцать минут… – Эд, поёжившись, беспомощно покосился на Рассела. Тот серьёзно кивнул ему – мол, понимаю. – Как ты верно заметил, в скорую звонить не было никакого смысла, штабный главврач живёт аж на окраине города, и я позвонил в Штаб… Нам повезло – я думал, все уже ушли, но кое-кто настолько увлёкся исследованием каких-то там палочек… – нервно пояснил Рой, меряя комнату шагами. – И вовсе не каких-то, а палочковидных бактерий семейства Энтеробактерии… – машинально поправил его Рассел, отошедший зачем-то в дальний угол и выглядывая в окно. Собственно, разглядеть ничего было нельзя – он просто пытался занять себя чем-то и не путаться у брата под ногами. Да уж, должны же они были когда-то поменяться местами… Кроме того, смотреть на Ала ему было почему-то неловко и даже жутковато, а смущать не находящего себе места Эда, глаза у которого были совершенно отчаянные, если не сказать до смерти перепуганные, ему не хотелось. – Да какая разница! – Мустанг махнул рукой. Риза, усевшаяся в кресло, тяжело вздохнула. – Спасибо, Флетчер, – Эд в конце концов присел в ногах у Ала, чтобы не мешать, и смотрел на младшего Трингама так, словно тот был как минимум Асклепием, как максимум – всеисцеляющим божеством. – Я… правда, не хотел вас отвлекать от эксперимента… Флетчер отмахнулся от него и снова склонился над Алом, взяв друга за запястье – видимо, считая пульс. – Потом. Да и не нужно, – коротко бросил он. – Давно не сбивается? – Да часов с десяти только растёт… – Так что ж ты раньше не позвонил?! – Так ведь говорят, что организм сам должен бороться… – Эд испуганно вжал голову в плечи. – Вот даже… собственно, я у главврача спрашивал… Казалось бы, упоминание непосредственного начальника должно было бы успокоить Флетчера, но тот – видимо, на нервах, – выкинул уж совсем неожиданную штуку. – К чёрту главврача! – ни с того ни с сего гневным шёпотом выпалил он, стукнув кулаком по кровати и едва не заехав по белоснежному пушистому хвосту кота Элриков, мирно дремавшего на животе Альфонса. Хеймерик вытаращился голубыми как сапфиры глазами на Флетчера и тихо в недоумении мяукнул. – Ой, прости, Хейм… – младший Трингам виновато покачал головой и продолжил по-прежнему ужасно сердито, но уже не размахивая руками: – Так я говорю – к чёрту главврача! Бороться – это до 38! После – нефиг над организмом издеваться! Всё, сбивать надо! – А когда я в больнице валялся, мне не давали сбивать, пока не стало бы 39… – совсем тихо, опустив глаза, прошептал Эд. – И что? Хорошо это закончилось?! – недовольно буркнул Флетчер, роясь в чемоданчике. Эд сглотнул. – Нет, плохо – комой… Повисла звенящая тишина. Мустанг замер посреди комнаты, Риза прикусила губу. Флетчер поднял голову и исподлобья смотрел на Эда виноватыми глазами. Ну чего он на старшего-то Элрика наехал?.. тот вон и так едва на ногах стоит от беспокойства за Ала… а тут он ещё о больном – совершенно забыл, дурак, об этой истории… Рассел резко обернулся от окна и поймал себя на мысли, что у него щемит сердце. И вовсе не потому, что он весь день простоял над микроскопом – а потому, что на Эдварде лица не было. Мало ему заболевшего брата – так и вся эта история… Старший Трингам поёжился. Когда Элрики рассказали им с братом – пусть и в общих чертах – что с ними было в начале этого года… он сам потом ночью пару раз от кошмаров просыпался. А Эда ему было до того жаль, что он сам неожиданно для себя вывел простую формулу «Всякого, кто тронет Эда или Ала, – убью». Насчёт Флетчера у него такая формула существовала давно – с того момента, как мама, смеясь, присела перед ним с маленьким свёртком на руках со словами: «Рассел, смотри, это твой младший братик Флетчер!» Защищать младшего брата всегда было чем-то очевидным, и Рассел был насчёт этой установки абсолютно спокоен – не предполагая, правда, что она может включить в себя ещё каких-то людей. Это за кого же он может так переживать?.. бред какой-то. А вот поди ж ты – не бред. И за Эда, без кровинки в лице сидящего на кровати в полутёмной комнате, и за Ала, почти без сознания лежащего на той же кровати, он уже готов был убивать. А ведь они дружат всего-то ничего… и вот так? Он опустил глаза, мысленно чертыхаясь на себя за то, что не решается подойти и как-то помочь Эду. Неловко. Вообще это всё надо было обдумать наедине с собой – но ведь… надо хоть что-то!.. Он решительно поднял глаза – и столкнулся взглядом с измученным, уставшим и просящим взглядом Эдварда. «Равноценный обмен,» – почему-то мелькнуло в голове старшего Трингама. Взгляд за взгляд. Он медленно кивнул и… – Прости, Эд, я не подумавши, – тихо извинился Флетчер, поднимаясь на ноги. – Это просто… прости. – Да ладно, всё в норме, – старший Элрик зажмурился, почему-то вжимая голову в плечи. – Это правда. И… ты прав. Надо больше доверять себе… и тебе. Он вдруг вздрогнул – на его плечо мягко легла чья-то ладонь. Эд поднял глаза – и недоверчиво, но неожиданно сам для себя светло и благодарно улыбнулся. Рассел вновь серьёзно наклонил голову – и Эдвард, поняв всё с одного взгляда, снова взглянул в лицо расстроенному Флетчеру – на этот раз почти весело и прямо. Риза молча кивнула Рою на мальчиков – и тот, проследив взглядом её жест, хмыкнул и возобновил хаотичное движение по комнате. Вот же… обормоты. Все четверо. Флетчер тихонько хмыкнул в ответ, но ничего не сказал. Рассел молодец. А говорит, что плохой. С детства – я такой, я сякой… а вот ведь. Кажется, здесь можно было не переживать и вернуться к проблемам более насущным – а именно к Альфонсу и его температуре. Младший Трингам, наконец, вытащил из пакетика шприц и достал из коробочки ампулу. – Потом поговорим о медицинских авторитетах – а пока придётся сделать укол… – он зачем-то опять наклонился над Алом и тронул его не занятой рукой за плечо. – Хей, Ал… потерпишь? Он болючий… Тот чуть-чуть приоткрыл веки. Эд даже выдохнул, Рассел дёрнул уголком губ. В сознании. А потому, разумеется, Альфонс не спал. Спать с такой температурой было невозможно, хотя и соображать тоже. – Можешь, Авиценна, хоть без наркоза меня резать – только побыстрее давай, – едва слышно пробормотал он. Эд поморщился как от боли, Рассел нахмурился. Фюрер бросил на Элриков свирепо-испуганный взгляд, а вот майор Мустанг и Флетчер неожиданно для всех улыбнулись. Если иронизирует, значит, всё будет хорошо. – Эд, не поможешь Алу? – младший Трингам отложил шприц и занялся ампулой. – А ты, Хейм, будь другом – сползи-ка на бок… Кот послушно юркнул Алу под мышку, а Эдвард растерянно тряхнул головой и смущённо заморгал. – А? Я? Да, разумеется… – переглянувшись с Расселом (тот уважительно отступил на пару шагов назад), он неловко хмыкнул и, с ногами взобравшись на кровать, пересел поближе к брату. Тому, впрочем, явно было не до смущения. Ал инстинктивно потянулся рукой к старшему. Эдвард осторожно приподнял его и практически уложил на себя, чтобы не дёргать лишний раз. Организму и так стрессов хватало. Рассел смотрел куда-то в сторону, Рой остановился у окна и сердито прижался лбом к холодному стеклу, Риза перевела взгляд на мужа, чтобы даже потенциально никого не вводить в краску, и Эд едва заметно дёрнул уголком губ. Флетчер как раз закончил набирать лекарство. – Ну-с… Эдвард немного приспустил домашние брюки и бельё брата и положил ладонь ему на макушку. Это оказалось очень кстати, потому что, хоть Альфонс и заявил, что ему, в принципе, всё равно, даже если его будут резать по живому, антибиотик действительно был очень и очень болючим, потому что Ал зашипел, прижимаясь лбом к груди Эда. – Ну всё, не шипи, рептилия нашлась, – Флетчер усмехнулся. Старший и младший Элрик синхронно облегчённо вздохнули. Эдвард поправил одежду Альфонса и уложил его обратно на подушку. Ал приоткрыл глаза чуть шире и, облизав сухие губы, умудрился всё же неловко улыбнуться: – Спасибо. – Да было бы за что… отдыхай уж. Скоро поправишься. Но если ты мне в следующий раз умолчишь о своих потенциальных болезнях… – Флетчер в шутку погрозил другу кулаком. Альфонс коротко рассмеялся, серьёзно кивнул, тепло посмотрел на Эдварда и закрыл глаза. Рассел и Мустанги, переглядываясь между друг другом, теперь тоже украдкой улыбались. В комнате установилась тишина, нарушаемая лишь время от времени усиливающимися порывами ветра и дождя за окном да тиканьем настенных часов. Альфонс заснул. Хеймерик, тоже успокоившийся, вновь взобрался на живот младшего Элрика и, свернувшись там калачиком, задремал. Эдвард не отводил взгляда от Ала и с облегчением отмечал, как младший перестаёт неистово кутаться в тёплые покрывала, а с его щёк сходит болезненная краснота. В какой-то момент Флетчер кивнул ему на градусник, и Эд торопливо и быстро принялся стряхивать его. Через десять минут уже все, кто находился здесь, кроме самого Альфонса, смогли окончательно выдохнуть и расслабиться. Температура уверенно падала, и уже была около 38,2. Эд провёл металлической ладонью по своему лбу и шёпотом предложил: – Может, чаю? И я постелю вам в гостиной и у Ала… Никто не отказался. Перспектива возвращаться по темноте и едва ли не тропическому ливню куда бы то ни было не внушала радости, а дом у Элриков был большой и уютный. После чашки горячего чая с печеньем Эдвард вернулся к Альфонсу, поблагодарив всех четверых. Особенно долго он тряс руку Флетчеру, клятвенно убеждая новоиспечённого Авиценну, что он его должник до гроба, и если только ему что-то будет надо… в конце концов, когда у младшего Трингама уже онемела рука, он шёпотом пригрозил Эдварду, что на всякий случай сделает укол и ему – и старшего Элрика как ветром сдуло под сдавленные смешки Рассела. Правда, Эд на прощание умудрился ещё дружески пихнуть старшего Трингама локтем и обменяться с ним парой язвительных комментариев и благодарных взглядов и пошутить-таки насчёт роскошной пижамы Мустанга («Вот бы вы так в Штаб ходили, нафига вам форма!») и очаровательной пижамы Ризы («Вам очень идёт, майор!»). Когда его шаги всё же стихли наверху, ворчащий разные ругательства Рой вздохнул, а майор Мустанг растроганно улыбнулась и подмигнула растерявшимся и покрасневшим Трингамам: – Вы оба умницы. Эду и Алу очень повезло с друзьями. Рассел, вспыхнув совсем уж до корней волос, отвернулся и забормотал что-то несуразное. А вот Флетчер, чудовищно уставший за этот день, но счастливый, что Ал в безопасности и что он смог по-настоящему – как взрослый и как врач! – помочь, развёл руками и совершенно серьёзно выдал: – Спасибо. Мы очень стараемся.***
Наутро Мустангов разбудил громкий чих из соседней комнаты – несмотря на все уговоры, Рассел и Флетчер наотрез отказались ночевать наверху, убедительно аргументировав свой настойчивость тем, что с Алом уже ничего не случится, а беременной госпоже Мустанг спать на диване в гостиной вредно для здоровья. Аргумент был железный, и после него сам фюрер согласился с мальчиками. И вот пожалуйста, результат – поспать подольше не удалось. – Будь здоров, Эд! – отозвался тут же вполне бодрый голос Альфонса. А затем подозрительное: – Ты что это, заболел?.. – Я? Да за кого ты меня… Апчхи! Рой едва слышно взвыл, накрываясь подушкой. Ризу трясло от беззвучного смеха. Флетчер, даже внизу – в гостиной – услышавший этот диалог, закатил глаза и натянул одеяло на голову. А Рассел, резко севший на диване, на весь дом возмутился: – Эд, если ты заболел, я тебя грохну! – Вот спасибо! – ответ не замедлил себя ждать – Эд кричал вполне жизнерадостно и весело для больного. – Твой брат лечит, а ты калечишь! – А чего ты хотел?! Я забочусь, чтоб у него всегда была работа! – Да ты сама забота, идиот! – Сам придурок! – Семь долбанных часов утра, а они уже успели пообзывать друг друга и поссориться!.. – не обращаясь ни к кому конкретно, а так, в воздух, громко констатировал Флетчер, откидывая тёплое одеяло. – Погоди, они до завтрака ещё дважды подерутся! – оптимистично сообщил ему сверху смеющийся голос Ала. – Да я в них не сомневаюсь, Ал… – Фу какого вы о нас плохого мнения! – во весь голос возмутился Эд. – Вот-вот – почему это только два? – поддержал его Рассел, подмигивая севшему с ним рядом Флетчеру. – Минимум три! – Пять! – Семь! – Десять! – Семьдесят?.. Ну ты загнул… ну ладно, вставай тогда, а то не успеем! – Спешу и падаю!.. – Ну всё – теперь цирк нам обеспечен… – майор Мустанг уже в открытую звонко смеялась. – Алес капут, – мрачно согласился с ней её муж.