Конфеты, газировка и глэм-рок

      В большом и просторном офисе гулял надоедливый ветерок. Надо бы закрыть окно. Вот только каждый раз вставать и ходить туда-сюда почему-то было тяжело. Вернее, тяжелее чем раньше. Откуда бралась такая усталость каждое утро, если он ложился спать вовремя, соблюдая режим? Да, и окно почему-то на этот раз закрылось с трудом. Кажется силы начали куда-то улетучиваться, опустошая душу. Если, конечно, это не была сама душа, которая уже начинала опустошаться.       Никто не отменял психологических проблем, будь ты хоть тысячу раз призраком. Кажется, с этим нужно будет, что-то делать. Иначе в скором времени можно лишиться нового тела, убив его мозг. Мозг, который не был готов встретиться с сознанием жесткого детоубийцы. Перенести такое психологически было тяжело. Еще тяжелее было сдерживаться при каждом порыве нанести кому-либо удар ножом. Уже не было так важно, кому именно. Просто, подвернись под руку хоть кто-нибудь. Но нет. Нельзя. Нельзя возвращаться в прошлое.       Что за дурацкие правила? Кто-нибудь вообще подумал о нем? Снимите запрет хотя бы за убийство животного. Не могут же правила быть настолько жестокими? Сердце сжималось каждый раз, когда хотелось вновь взяться за старое. Неужели невозможно победить внутреннего себя, чтобы наконец просто перестать хотя бы думать об этом?       Уильям вновь сел за стол. Он обреченно вздохнул, отгоняя прочь навязчивые мысли. Однако они не собирались покидать его разум. Кажется будто они, как назло лишь размножались. Пропадала одна мысль — появлялись две новых. Голова от таких трипов болела так, словно Уильям до этого хорошенько приложился ею о стену. Однако обезболивающее ослабило это, сделав ситуацию немного лучше. Сложно быть больным. Сложно быть помешанным. Сложно быть убийцей. Особенно бывшим.       В дверь, кто-то неуверенно постучал. Странно, мистер Роджер Стенфорд никого не ожидал в своем кабинете. Уильям уж тем более. Он выждал несколько секунд и только потом разрешил войти.       Его взгляд с раздражительного (все-таки его не особо порадовали незваные гости), сменился на удивленный. На пороге стояла Ванесса. Выглядела она, какой-то нетипично для себя спокойной. Вернее даже поникшей. — Привет, — тихо проговорила она, стараясь не смотреть в лицо собеседника, — есть разговор. Могу я ненадолго отвлечь тебя? — Разговор? Ко мне? — удивленно переспросил тот, — теперь уже я не узнаю тебя, Ванесса, — он указал на стул напротив себя, — прошу.       Девушка села, как и в прошлый раз, когда тот отчитывал ее за произошедшее в "Мега-пиццаплексе". Ощущение это было не совсем приятным. Во многом из-за того, что такое расположение заставляло чаще смотреть собеседнику в глаза. А Ванессе этого не особо хотелось. — Одна журналистка нашла очень много информации обо мне и о том, что я делала, когда была под твоим контролем. Я бы хотела попросить тебя... — ...об этом можешь не беспокоиться. Хочешь, чтобы я подкупил ее молчание? — Нет, мне не нужны от тебя деньги, — она замялась и опустила взгляд, — мне просто нужно доказательство того, что я не убийца.       Уильям некоторое время смотрел на Ванессу. Может просто убить ее и дело с концом? Нет, больше он так проблемы не решал. По крайней мере, не должен был. Да, такой путь легче, однако для него самого он будет губительным. Нельзя позволять старым привычкам одолеть его вновь. Зло должно сгинуть, освобождая место добру, осветив ему путь. Дать глотнуть свежего воздуха перед погружением в злость этого жестокого мира. Нельзя, просто нельзя отступать, назад дороги нет. Если пообещал себе: заповедь "не убий" — то и иди с ней до конца. Даже если все вокруг так просятся на нож.       Уильям вздохнул и потер лицо рукой, Неужели он и правда это сделает? Если да, то это будет первый его добрый поступок, который положит начало искуплению его души. От бремени возрождения пора избавляться. Человек не может постоянно восставать, как птица-феникс из пепла.       Он открыл ящик стола и достал флешку. Некоторое время он повертел ее в руках, а после положил на середину стола. — На этой флешке есть запись. Я рассказал в ней всю свою историю. Сделал это для того, чтобы оставить память о прошлом себе. Как напоминание о том, каким я был раньше. Там есть и про то, как я взял под контроль твой разум. Можешь использовать ее, как доказательство.       Ванесса от неожиданности последней сказанной фразы резко подняла взгляд. Она уже совершенно не боялась смотреть ему в глаза. Даже тогда, когда Уильям посмотрел на нее в ответ. — Уильям, — тихо начала девушка, — ты ведь себя подставляешь под удар. — Ну, не думаю. Никто же, кроме тебя, не знает о том, что мистер Стэнфорд — это я. Кроме того, полиция уж точно не поверит в призраков. — Мисс Шмидт не будет передавать дело полиции, когда узнает правду. Наверное. По крайней мере дело еще долго не дойдет до суда, — она стала говорить громче, — а если дойдет? — Выяснят, что мистер Афтон уже, как много лет мертв и закроют дело. — Ты так думаешь?       Он уверенно усмехнулся, хотя в душе его поселилось волнение. Он-то знал, что от бед в голове не избавиться, сменив обстановку. Что дома, что в тюрьме, его голову уже не покинут страшные мысли об убийствах. Хотя, раз есть шанс остаться на свободе, то какими тогда вообще могут быть риски? В конце-концов можно просто найти новое тело и начать весь путь заново. — Ванесса, ты, что беспокоишься обо мне? — Я беспокоюсь прежде всего о себе и ты это прекрасно знаешь.       Что же это? Он опять пытается ее подловить? Кажется, что Уильям слишком заигрался, захватывая под контроль ее разум. Он так привык управлять ею, что видимо пытался манипулировать даже при обычном разговоре. Это начало раздражать. Он не нужен был Ванессе, чтобы беспокоиться о нем, или как-либо сопереживать. Зачем? Ну, зачем он заставлял ее в это поверить, если это неправда? — Конечно, Ванесса, прекрасно знаю, — спокойно протянул он и улыбнулся. — Уильям, не нужно делать вид, будто все хорошо. Думаешь можно забыть о: "Я узнал о стольком, о скольком ты бы не написала даже в личном дневнике". У меня из-за этого теперь мания преследования, а от твоих внезапных визитов — ночные кошмары.       Кажется, даже желая исправиться он уже успел наделать дел. Не таких серьезных, как убийство, но все же малоприятных. Брови Ванессы нахмурились. В ее взгляде опять появилась привычная строгость. И от этого ее взгляда стало, как-то спокойнее. — Надеюсь я в полной мере компенсирую это тем, что дам тебе доказательство своей вины. — Компенсируешь, — выдавила та, через силу. — Просто хочу, чтобы ты знала: я все еще рад, что ты веришь в меня. И, видимо, мне еще много чего придется сделать, чтобы поддерживать твою веру. — Да, кто тебе сказал, что я верю? Я прекрасно знаю, кто ты. Наверное даже лучше твоей давно почившей жены. И поверить в тебя сможет только, кто-то совсем уж наивный. — И все же, я это чувствую. — Да, как ты вообще можешь это чувствовать? Не думаю, что призраки способны пользоваться телепатией. — Нет здесь никакой телепатии. Вера — это куда более сильная штука, чем ты думаешь. И она призракам нужна, как никому другому. — Уильям, прошу хватит. Перестань, мне уже так это надело. Я избавилась от твоего голоса в голове, но ты решил меня и в жизни доконать? Вот скажи прямо, что тебе от меня нужно? Может ты просто хочешь меня убить? — Сказать прямо? — он отвел взгляд, — о таких вещах не говорят прямо, Ванесса.       На это девушка лишь похлопала глазами. Не ожидала она, что ответ настолько затруднит ее собеседника. Она же не спросила ничего такого сверхъестественного. Тогда, что это могло значить? Как это так: на вопрос нельзя ответить прямо? Тогда, как? Метафорами, намеками? Что за бред? — Я даже не уверен, что смогу сказать тебе за весь этот день, — продолжил он, — и даже за два дня. Такие вещи обычно приходят сами к другому человеку, понимаешь? — Нет не понимаю. И не особо-то и хочу, если честно. Потому что скорее всего ничего хорошего ты не задумал. Даже, если захотел измениться. Такие, как ты Уильям, не меняются.       Он улыбнулся и взглянул на девушку. Как всегда Ванесса была неискренней с ним. Но это в ее стиле. С одной стороны это даже правильно: не нужно открывать свою душу каждому, это вовсе не обязательно. Однако расколоть ее на истинные чувства не так-то и сложно. Только вот нужно ли было делать это прямо сейчас? Или может подождать до вечера, ночи, следующего утра? Но вот контраргумент использовать все же стоило. — Может ты и права, только вот, как ты думаешь, сколько прошло времени с того момента, как я переселился в это тело? Несколько недель, да? Но все это время мой кухонный нож использовался только по своему прямому назначению. Значит ли это, что я делаю успехи?       Это поставило собеседницу в тупик. Он был прав, потому что раньше не мог продержаться и недели. Кажется новое амплуа и правда пошло ему на пользу. Быть может он в самом деле решил стать другим, "новым" человеком? Эта мысль показалась Ванессе воистину жуткой. Потому что везде есть исключения, в том числе они могли быть и в этой, совершенно неоднозначной, ситуации. — Наверное ты просто заговариваешь мне зубы. Вы все это очень хорошо умеете. — Не ищи везде подвох, Ванесса. Я тебе не вру. Ты же знаешь, что я не стал бы тебе врать, мне это просто незачем. Я хочу добиться твоего расположения. Не буду же я для этого подрывать твое доверие ко мне. — О каком доверии идет речь, если ты приходишь ко мне домой по ночам? — она глубоко вздохнула, — знаешь, что Уильям? Не думай, что сможешь пользоваться мной. Если я молодая — это не значит, что я поведусь на твой достаток и место в компании. Другие девушки могут, но не я. — Я ничего такого не имел ввиду, Ванесса... — ...может и не имел, но не трудно догадаться, что у тебя там на уме. Куда делась твоя уверенность? Раньше ты постоянно злобно хихикал, когда я просила тебя перестать брать контроль над моим разумом. А теперь, что? — А теперь, Ванесса, я столкнулся с последствиями. И такие вещи переживаются с трудом. Каждый день я провожу в борьбе с собой. Мое наказание преследует меня даже, когда я нашел новое тело. Где тут быть веселью и радости, когда я вынужден думать о своем прошлом? — он выдержал паузу, — послушай, я вовсе не хочу вызвать к себе сочувствие, потому что я уж точно его не заслуживаю. Я просто хочу постараться стать другим. Мне же дали шанс. — Знаешь, что Уильям? — она поднялась из-за стола, — если твоя запись, как-то поможет мне, то я задумаюсь над тем, чтобы поменять к тебе отношение. — Я буду надеяться, что поможет.       Когда Ванесса покинула офис, в ее сердце снова оказалась пустота. Конечно, когда мысли настолько ясны и голос в голове им не мешает, то так легко злиться на кого-то, раздражаться или удивляться. Больше не нужно переходить через барьер его мыслей.       Однако, что теперь? Идти к Мие с доказательством? И что дальше? Что она скажет Ванессе, когда сама убедиться в существовании призраков? Вероятно жизнь примет новый оборот. Возможно даже журналистке придется всерьез пересмотреть свои жизненные приоритеты.

* * *

      Когда в гости приходила Диана, Грегори пытался показать себя лучше, спокойнее, увереннее. К ее визиту всегда нужно было, как-то заранее готовиться. Как именно относилась к нему девочка было не очень ясно. Потому что прямым текстом она этого не озвучивала, а ее постоянные колкости давали ровно противоположный ответ.       Когда в гости заходил Бонни, то они с Фредди надолго засиживались в гостиной, вспоминая свои деньки в "Мега-пиццаплексе". Начало их разговора всегда было интересно слушать. Однако под конец, когда они уходили в, какие-то дебри, слушать их становилось смертельно скучно.       Но вот, когда в гости заходили, и Диана, и Бонни было поистине замечательно. Особенно, когда заяц показывал детям, как он, "второй гитарист" умел играть. И делал это даже лучше чем Фредди. Интересно, как бы отреагировал, какой-нибудь великий гитарист на виртуозную игру робота? Когда два аниматроника устраивали выступления только лишь для двух слушателей, которые всегда оставались в восторге от их песен — было еще лучше.       Однако, когда все уходили и Грегори снова оставался с Фредди, то на душе тоже было тепло. В этот момент мальчик начинал понимать, что жизнь его только начинается. И не сказать, что, как-то плохо начинается, скорее наоборот. Вот, если кто-то решит вторгнуться в эту идиллию, тогда вероятно всему будет крах. Потому что помощь со стороны сейчас могла бы даже повредить.       И все это понимали. Даже Мия понимала, хоть и знала, что за сокрытие информации о том, что где-то есть ребенок, который живет один без взрослых, ей может прилететь "свыше". Однако она все равно старалась поддерживать с Грегори связь. И получалось так, что вокруг мальчика собралась неплохая такая "компания" из тех, кто уже успел стать ему дорог.       Однако чего мальчик ожидать не мог, так это визита человека, который до этого пусть и появлялся в его жизни, однако частью своей "компании" он считать не мог.       В тот день, когда в дверь постучали Грегори подумал, что это Диана и поэтому радостно открыл. Однако, увидев на пороге не четырнадцатилетнюю девочку с каштановыми волосами, а двадцатитрехлетнюю блондинку, он замер в изумлении. Когда же страх отпустил его сердце, брови мальчика тут же нахмурились и он серьезнейшим видом взглянул на незваную гостью. — Здравствуйте, — тихо протянул он, смотря ей прямо в глаза, — вы все-таки нашли это место.       Ванесса некоторое время стояла и смотрела на мальчика. Глаза не обманывали ее, Грегори правда был целым и невредимым. Жил в доме своего отца, один. Девушке больше не нужно было ловить его. Теперь она могла высказать ему о наболевшем. То, что должна была сказать с самого начала. — Привет, Грегори, — тихо проговорила она и улыбнулась, — я так надеялась, что ты будешь в порядке. — Надеялись? — недоверчиво переспросил он, — вы шесть часов пытались поймать меня. На протяжении всего этого времени аниматроники пытались меня убить. И сейчас вы приходите ко мне. Если бы я знал, что это вы, то не открыл бы. — Я понимаю, Грегори, просто... — она глубоко вздохнула, — просто выслушай меня, хорошо?       Глаза мальчика больше не были такими злыми. Нахмуренные брови поднялись, выражая скорее удивление и интерес. Он впустил девушку, однако не позволил пройти дальше в гостиную. Не на прямую, конечно же, а просто встав в проеме, который разделял коридор с комнатой. Однако даже такое расположение устраивало Ванессу. — Хорошо, я выслушаю вас, — сказал он, вдруг удивившись, каким "взрослым" он звучал в этот момент, — вы же не станете трогать меня в собственном доме. — Грегори, — сказала она и села на одно колено, чтобы сравняться с ним ростом, — прости меня, пожалуйста.       Когда девушка произнесла свое "прости" мальчик окончательно растерял всю свою злость к ней. Видя, как взрослый стоит перед тобой на коленях и извиняется, он растерялся. Не каждый раз оказываешься в такой ситуации. Как быть? Куда деваться? Что делать? Грегори никто не рассказывал, как нужно действовать в таких случаях.       Взгляд девушки был таким искренне грустным, что в сердце мальчика тоже появилась печаль. По ее взгляду было вообще все понятно. Абсолютно. Не требовалось больше не единого слова. Это было истинное сожаление, в искренность котрого было просто невозможно не поверить. — Понимаешь Грегори, — продолжила она, — не моя это была воля. Я так напугала тебя. Я настроила против тебя роботов. Но я этого не хотела. Этого хотел кое-кто другой. Он призрак, как и твои братья. Он захватил мой разум и делал все это моими руками. — Кто он? — прикрыв от удивления рот рукой, спросил Грегори. — Ты точно не возненавидишь этого человека, если я назову тебе его имя? Сейчас он нуждается в том, чтобы ему поверили. И он точно знает, что ты в него веришь. Он хочет исправиться, понимаешь? Но ты не обязан об этом думать, правда. — Не возненавижу ли? — переспросил он, начиная понимать о ком идет речь, — вы хотите сказать, что мой отец, будучи призраком, захватил ваш разум и заставлял вас и роботов убить меня? — Ему не был важен конкретно ты, понимаешь? Он просто знал, что в "Мега-пиццаплексе" будет много детей. Это была отлаженная схема, которая просто работала и все. — Вот значит, как... — он грустно опустил голову, дав клятву не плакать, как это случалось раньше в таких ситуациях, — и он хочет исправиться, да? — Да, он нашел себе новое тело и хочет начать жизнь с чистого листа. — Вот я и узнал всю правду, — тихо проговорил Грегори, выдержав второй порыв слез, — опять отец стоит за всем происходящим. А ведь я и правда верю в него. Только теперь зачем все это, когда оказывается, что он и меня хотел убить. — Теперь и ты меня понимаешь Грегори. Ничего хорошего о нем не хочется думать. Только вот, так получилось, что полностью его контроль надо мной все еще не потерян. И я по-прежнему буду связана с ним, пока он сам меня не отпустит. Я просто хочу, чтобы бы ты знал, Грегори: настоящая я никогда не желала тебе смерти.       Грегори смотрел на Ванессу, давно уже отпустив ситуацию в торговом центе. Сейчас он радовался своим новым друзьям, увлечениям и новой жизни. К чему хранить в сердце старые обиды? Когда тебе говорят "хотел убить" сложно осознать всю серьезность этого словосочетания. Потому что все, что от него в конечном итоге остается — это "хотел". Но ведь "хотел" не значит "сделал". Конечно, это не сравниться с тем, что Грегори пережил за те шесть часов. Но и своего отца он в лицо не видел. Или видел? Тот самый монстр, которого в свои щупальца схватил другой монстр. Разве тот полуразвалившийся костюм зайца, с торчащими ото всюду странными бордово-коричневыми "проводами" — это не был он, его отец, восставший из мертвых в очередной раз? — Спасибо, что рассказали мне об этом, — тихо произнес он, смотря Ванессе в глаза, — я приму ваши извинения, только пообещайте мне, что больше никогда вы не тронете ни одного ребенка. — Конечно, Грегори. Конечно, я обещаю, как и тебе, так и себе. Ведь за себя я могу с полной уверенностью ручаться. А вот твой отец должен пройти нелегкий путь прежде, чем отречься от своих прошлых проблем. — Мисс, а могу я спросить у вас, кое-что?, — она кивнула, — а почему мой папа не захотел прийти с вами? Раз у него есть новое тело то, что ему мешает? Тем более, что мои братья хотят воссоединиться на небесах, а его сила помогла бы в этом. — Я не звала его пока к тебе. Да, это он дал мне твой адрес. Просто я решила, что не стоит ему пока сюда приходить. Ему сейчас самому очень тяжело, так пусть не сваливает на тебя свои проблемы. — А как вы считаете, он сейчас очень опасен? — Я считаю, что он всегда будет опасным. Да, сейчас он никого не трогает, но я вообще не могу быть уверенной в том, что он будет таким всегда. — Знаете, пока я был в "Мега-пиццаплексе" я сразу понял, что что-то не так, когда забрался внутрь костюма Фредди. Я так и не узнал, что именно вы сделали с роботами, но похоже вы внедрили туда вирус. Системы Фредди работали неисправно, он постоянно разряжался. — Так Фредди все это время... — ...да, помогал мне. Если бы не он, то я наверное и не выжил бы. Так что не такой уж и хороший из вас техник, мисс. — Аниматроник помог мальчику сбежать — удивительно. — Кстати, можете у меня даже не спрашивать, я не знаю, кто устроил поджог.       Ванесса улыбнулась и поднялась с колен. В ее сердце воцарилось радостное спокойствие, когда она убедилась, что с Грегори все хорошо. Больше никаких подтверждений не нужно было. — Спасибо за то, что выслушал, Грегори. Ты и вправду очень смелый и добрый мальчик. — А вы... — он замялся, пытаясь подобрать слова в голове, — не хотите прийти на мое выступление, вместе с моим папой? Я пока точно не знаю, когда оно будет, но когда информация уточниться, то я вам скажу. — Конечно, — сказала Ванесса и улыбнулась, — мы обязательно придем, Грегори.