***
Начало ноября. День. Лес. — «Побыстрее бы добраться, Ка’квет небось заждалась меня», — с улыбкой подумала рыжеволосая девушка. С Ка’квет Энн познакомилась в декабре прошлого года. Тогда ей было четырнадцать, а её подруга была младше лишь на год. В тот день мальчишки играли в хоккей, и Билли Эндрюс, дабы оскорбить индейцев, кинул в их сторону тряпку, как собакам. Ка’квет же, не побоявшись, подняла тряпку и кинула её обратно отправителю. В тот момент Энн поняла, что они родственные души. Когда Марилла узнала о дружбе девочек, она, мягко говоря, была не очень рада этому. Она посадила Энн на домашний арест и единственным местом куда она могла идти была школа, хотя даже оттуда её забирал Джерри. Когда лучшая подруга перестала навещать их племя, Ка’квет сильно напрягло. Поэтому, собравшись с духом, она самостоятельно отправилась в Зелёные крыши, дабы справиться о здоровье рыжеволосой бестии. Открыв дверь, перед глазами мисс Катберт предстала девочка с корзинкой, наполненной угрями для Энн. Увидев строгую матушку подруги, девочка слегка вздрогнула, но всё-таки смогла спросить на ломаном английском о здоровье Энн. Тогда женщина поняла, как сильно ошибалась насчёт «дикарей». Марилла сняла наказание, чему все были несказанно рады. В ноябре природа была по-особенному красивой: жёлтые листья уже опали с деревьев, а река ещё не замёрзла, несмотря на первый снег и сильный холод, который ветер уже успел принести с собой. Энн всегда проходила рядом с этой речкой, которая была неглубокой, но довольно широкой, по дороге к индейцам. Наконец, она дошла. — Мелкита Уламун! — восторженно вскрикнула Ка’квет, завидев приближающуюся рыжую макушку. — Как же я рада тебя видеть! — крепко обнимая подругу, сказала Энн. Поздоровавшись с родителями индианки, Энн и Ка’квет присели под деревом неподалёку от деревни. Девушки болтали обо всём на свете, а самое главное, что их диалог был на языке микмак. Энн заинтересовалась языком микмаков, так как он ей показался очень красивым и попросила свою подругу научить её. Микмак был сложен в изучении, но при упорстве Энн спустя почти год, хоть и с запинками и акцентом, но всё-таки смогла разговаривать на этом языке. — Мы столько разговариваем, а ты всё ещё не упомянула мистера Блайта, — с ухмылкой отметила «морская звезда» на языке микмак. Какуэт не видела Гилберта ни разу, но Энн часто его упоминала, подчёркивая его ум и иногда даже красоту, что заставило подругу подозревать о чувствах больших, чем просто дружба. — Сколько мне ещё говорить, что мы просто друзья? Поверь мне, он хороший друг и не более, — с лёгкой раздражённостью ответила Энн, краснея. — Лучше расскажи что нового у тебя? — Я не знаю как тебе сказать, — немного растерянно сказала Ка’квет. — К нам сегодня подходила толстая дама с мужем. Они сказали, что открылась школа для индейцев, в которой я смогу научиться английскому и получить достойное образование. — Оу, и что думают твои родители насчёт этого? — Мама говорит, что это хорошо, ведь я смогу приспособиться к современному обществу. Она, конечно, не хочет, чтобы я забывала кто я и откуда родом, но при сегодняшних обстоятельствах… — Ка’квет не договорила. Энн знала про эти обстоятельства. К индейцам никогда не относились как к людям, что вызывало сильное негодование у рыжеволосой девушки, но у племени как-то хватало терпения выслушивать оскорбления в свою сторону. — А что думает твой отец? — Он не доверят им. Папа считает, что там меня могут… Изменить, заставить стать как… — Я? — Да, то есть нет! Я имею в виду, что папа боится, что из меня сделают христианку, заставят забыть обычаи и мой истинный дом. — Понимаю, — покачав головой поддержала Энн. — Основа для опасений есть, но чего хочешь ты? — Я очень хочу пойти в школу! От одной мысли, что я получу образование, смогу разговаривать на английском так же как ты и возможно даже смогу устроиться на нормальную работу, меня переполняет от восхищения и счастья! — мечтательно произнесла Ка’квет. — Тогда следуй за страстью! — с воодушевлением ответила Энн. И обе девушки, хихикая и улыбаясь, побежали к родителям Ка’квет, для того чтобы рассказать о своём решении. Под конец все договорились, что послезавтра Какуэт сядет на последний поезд до школы-интерната.***
Начало ноября. Утро. Зелёные крыши. — Энн, завтрак готов, — позвала девушку мисс Катберт. — Уже тут! Прости, Марилла, но я не смогу быть на завтраке, — сказала Энн, быстро поедая сразу два блинчика. — Мне надо бежать. — Куда это? — На станцию. Ка’квет уезжает в школу-интернат, поэтому я должна попрощаться. И ещё я хотела спросить… — девушка неожиданно замолчала. — Ну? — в нетерпении спросила женщина. — Помните платье, которое вы мне с Мэтью подарили? Оно стало мне мало с тех пор как вы его купили. И я подумала что я могла бы отдать его Ка’квет, если вы конечно не против, — на самом деле даже если бы девушка получила отказ матери, то она бы все равно отдала бы платье. — Я думаю, что можно, — с лёгкой улыбкой произнесла Марилла. — В магазин его уже не вернуть, да и отдавать некому. Крепко обняв мистера и мисс Катберт, Энн сначала кинулась за платьем, а затем и за Бель. Прибыв на станцию и поздоровавшись с подругой, Энн с интригой произнесла «а у меня для тебя сюрприз» и вытащила из сумки платье. — Я была бы счастлива, если бы ты надела это платье в свой первый день. Раньше оно было моё, но сейчас стало мало, поэтому я отдаю его тебе навсегда. Прошу, возьми его. Глаза Ка’квет наполнились ярким восторгом, а лицо покрыла улыбка. — Дорогой подарок, милая. Мы не можем такое принять, — отказалась Окватнука, мать Ка’квет. — Но я выросла, видите? — сказала Энн, покрутившись вокруг. — Мне оно мало, а для Ка’квет будет в самый раз. — Пожалуйста, — посмотрела девочка на свою маму, — Оно такое красивое! Окватнука всё-таки позволила принять подарок. — Ура! Спасибо, Милкита Уламун! — Не за что, — девочки попрощались и подруги отправились в школу.***
Середина ноября. Утро. Вновь зелёные крыши. Энн проснулась с ужасным настроением. В ней горел гнев вперемешку с грустью после вчерашней ярмарки и танцев. Она догадывалась почему, но не хотела этого признавать. — «Неужели это была ревность? Ну уж нет, я просто не выспалась и не более!» — рассуждала Энн. Позавтракав с семьей, она отправилась в школу. Мисс Стейси решила, что сегодня класс должен выбраться на природу, поэтому все ученики с разнообразной смесью эмоций отправились в лес. Учительница рассказывала о птицах, но особо никто не слушал: мальчики вертелись из стороны в сторону и подкатывали к девчонкам, которые в свою очередь хихикали, да сплетничали. Казалось, что слушают только Энн, Диана и Гилберт, как вдруг резко пронёсся крик. Это был Муди. Он прыгал по камням и, неуклюже поскользнувшись, повредил ногу. Гилберт и Энн кинулись на помощь другу. Подняв штанину, показалась ужасная рана, увидев которую, Руби вскрикнула. Следом за криком Руби из кустов послышался чужой более тихий, но такой же пронзительный возглас. Это были Китпу и Мимикешь, брат и сестра Ка’квет. — Индейцы! Нас окружили дикари! — кричали подростки в панике. После криков и тревоги учеников, завидевшие подобную картину, Руби упала в обморок, что вызвало новые приступы волнения. — Всем успокоится! — пытаясь угомонить детей, кричала Мисс Стейси. Девушки столпились вокруг Руби, а юноши и Энн, которая сильно выделялась среди толпы парней, около Муди. — Что с раной? — спросила мисс Мюриэл. — Рана глубокая, — осматривая парня, ответил Гилберт. — В лесу ничего не сделать. Здесь нужны швы. — Рядом деревня микмаков, — сказала Энн, услышав разговоры. — Я знаю как дойти, это не далеко, я сбегаю за знахаркой, она поможет, — увидев вербальное согласие учительницы, девушка убежала в сторону деревни. Вскоре Энн вернулась с отцом и бабушкой Ка’квет, которая была знахаркой, и представила её учительнице: — Эта целительница деревни, она поможет. Все разинули рты от удивления. Знахарка, игнорирую взгляды со стороны, подлатала Муди, а когда все встали, Энн подошла к индейцам. — Неделю назад я приезжала к Ка’квет, но мне не разрешили войти. Надеюсь всё хорошо, — Обратилась Энн на микмаке к индейцам. Она, по просьбе родителей Ка’квет, писала письма в пансионат от их имени, но ответа так не приходило. — Нам пришло это письмо, — протягивая конверт, сказал Алук. — Но мы не поняли о чём оно, письменность в ней на английском. — Хорошо. Я прочитаю и переведу вам, но только не здесь, — прошептала Энн, заметив как одноклассники продолжали откровенно пялятся на них, ничего не стесняйсь. — Спасибо за помощь. — Тебе мы всегда готовы помочь. Возвращаться в школу было непросто: Гилберт и Чарли тащили на себе раненого друга, а остальные перешёптывались и поглядывали на Энн, которая шла с Дианой. — Значит, ты умеешь говорить на языке дикарей? — послышался голос Билли, который прервал тишину своей глупой насмешкой. Но перед тем как Мисс Стейси и Гилберт успели что-либо сказать, это сделала Энн: — Эти люди знают о манерах и нормах поведения побольше тебя, Билли! Так что, если ещё раз назовешь их дикарями, сломав ногу тебе уже никто не поможет, — слишком громко произнесла Энн, просверлив Эндрюса злобным взглядом, что заставило того мгновенно заткнутся. Это было последней каплей девушки, которая до этого терпела странные взгляды. Гилберт ехидно улыбнулся. Ему приносило удовольствие слушать, как Энн искусно ставила людей на место. Её главным оружием было слово, которым никто не мог владеть лучше неё. Но он даже не подозревал, что часть гнева, выплеснутая на Билли, была злобой на него самого. Энн только и делала, что прокручивала моменты с ярмарки, где Гилберт и Уинифред гуляли под руку и моменты с танцев, где будто позабыв о существовании Энн, он переключился на золотоволосую красавицу. Гнев, обида, боль, разочарование — это всё переполняло Энн. Она хотела рыдать от этих чувств, сжигая всё на своём пути, но обещала себе, что будет стойко стоять. Вернувшись домой, Энн начала уборку, погрузившись в свои мысли и не замечая чего-либо другого. Закончив в доме, она отправилась в амбар, застав Джерри, который отвлёк её от размышлений. — Пф, снова витаешь в облаках? — хотела подбодрить друга Энн. — Энн… Можно тебя спросить? Нужен совет насчёт моей девушки. — Твоей… Девушки? — с лёгкой ноткой сарказма спросила Энн. — У тебя есть девушка? — В общем, всё было хорошо, она мне очень нравится. Мы гуляем, читаем книгу, целовались… — Джерри! — уже с выпученными от удивления глазами прервала рыжая бестия. — Так удивительно! — Нет. Я запутался в наших отношениях. Кажется, что ей не нравится разговаривать со мной. — Оу, — неловко проговорила девушка. — Теперь я думаю, что не достоин её… — юноша замолчал, вздохнув. — Похоже это правда. Она богатая, а я совершенно беден. Какая у неё жизнь и какая у меня. Как я могу ей понравится? — Джерри, перестань. В делах сердечных деньги стоят на последнем месте. Впервые вижу, чтобы ты так себя принижал! Она будто тебя изводит. Кажется, она не очень хороший человек. — Но ведь она твоя подруга… — парень резко замолчал, а Энн удивлённо посмотрела на него, мысленно задавая вопрос. — Диана. — Диана?! — От удивления Энн чуть не вкрикнула. — Ты и Диана?! — Я думал, что она тебе уже давно сказала, что мы вместе, — более задумчивым тоном заговорил Джерри. — Она что… Стесняется меня? — «Нет. Это ошибка. Это какая-то другая Диана» — в последней надежде крутилось в голове у девушки. — «Но Джерри сказал именно про мою лучшую подругу. Это не может быть ошибкой». — девушка прикусила губу. — «Но раз это не ошибка, то что? Джерри лжёт мне? Нет, этого не может быть! Хоть мы друг друга иногда и раздражаем, но лгать бы мне он не стал». Энн решив, что завтра она разберётся поговорив с Дианой, уснула с тревожными мыслями в голове.***
Середина ноября. Утро. Опять зелёные крыши. Был выходной. Прекрасный выходной для того, чтобы обдумать всё, что свалилось на Энн. Она сидела в амбаре и обдумывала, как ей поступить. От одной мысли, что Диана могла так легко использовать Джерри и ничего не говорить ей, и у Энн разрывалось сердце от боли. Вдруг донёсся чей-то голос и стук в дверь. — Энн? Ты тут? Мисс Катберт сказала, что ты здесь, — Энн, увидев Диану, не выдержала и её руки задрожали от обиды. — Почему? — голос девушки задрожал. — Что «почему»? — спросила Диана с непониманием. — Почему ты так поступила с Джерри? Тишина. — Почему ты мне ничего не сказала? — продолжила спрашивать Энн, чувствуя мелкую дрожь по телу. — Я узнала всё вчера, от Джерри. Он думал, что ты мне рассказала. Он думал, что мы подруги и я тоже так думала. — Так и есть Энн! Мы подруги и я могу всё объяснить! — неожиданно громко сказала Диана, подходя к Энн. — Вчера Джерри заговорил о девушке, с которой встречается и я бы ни за что не подумала бы, что он описывает мою лучшую подругу! Кто ты для меня после такого? — пытаясь не заплакать, спрашивала Энн. — У нас всё было несерьёзно! — крикнула Диана, оправдываясь — Несерьёзным?! — Энн отошла от подруги. — Я не знаю. Я тоже так думала, но потом ничего не почувствовала… — И ты решила дальше манипулировать моим другом? — Нет! Это было глупо, не стоило даже начинать эти отношения! — И почему же? — Ты сама всё знаешь. — Джерри сказал, что в нём нет ничего такого… Я его в жизни не видела таким разбитым. — Я думала, что когда уеду в Париж, то всё само кончится. — Значит и со мной ты хочешь поступить также? С нашей дружбой? Дожидаешься жизни полной архитектуры и сыра? — Да как же ты не понимаешь?! Ты не должна знать всё! Мне не нужны вторые надзиратели, мне хватает моих родителей! — Но я рассказала о своих чувствах к Гилберту тебе, я рассказывала тебе важные для меня вещи. — Я всегда была рядом с тобой, с первой нашей встречи, а ты сводишь нашу дружбу к нулю только потому, что я оступилась. — Тебе не видать высшего света с такой оборванкой, как я! — всё ещё держа слёзы внутри себя, говорила Энн. — И вот опять! Энн Ширли Катберт и её «трагичная судьба». По сравнению с моей жизнью, твоя — рай! У тебя есть свобода и тебе позволяют намного больше, чем другим. Но при этом ты говоришь, что с тобой обходились и обходятся хуже всех! У меня тоже много проблем, но настоящая подруга меня бы поняла, — с этими словами Диана сорвала кулон дружбы и кинула в сторону уже бывшей подруги. Сразу как Диана выбежала из амбара, Энн бросилась к кулону и нежно подняла с земли. Горячие слёзы скатывались по щекам, оставляя за собой мокрый след. — Ты в порядке? — послышался юнешеский голос со второго этажа сарая. — Джерри? — удивилась Энн. — Но у тебя же выходной… — Мистер Катберт пригласил меня на обед. — О Джерри! Мне так жаль, что ты услышал, что думает о тебе Диана и… — Я в порядке, — но по красным опухшим глазам Энн поняла, что он врёт. — А ты? Ты как? — обеспокоенно поинтересовался парень. — Она сильно нагрубила тебе. — Ничего страшного, — заверила друга девушка, при этом сжимая в руках колье. — Думаю нам пора, ты же всё-таки на обед пришёл. — Постой, — Энн посмотрела в сторону юноши. — То, что я слышал… Это правда? Ты влюблена в Гилберта Блайта? Энн думала, что сейчас француз начнёт подкалывать и подшучивать, но, взглянув на него, она поняла, что он максимально серьёзен. Девушка решила, что врать бесполезно и ответила положительно. — Энн, ваш разговор с Дианой останется между нами. Я не буду говорить никому о твоих чувствах. — Спасибо тебе, Джерри. Правда, огромное спасибо… — с всё ещё мокрыми глазами, но с благодарной улыбкой, тихо произнесла Энн.