***
Большие карие глаза, пораженные, как если бы душа девушке в чуждом мире, уставились на шкаф с разбитым стеклышком. — Элиза, что случилось? — А? — Девушка отшатнулась, только заметив рыжую макушку рядом с собой. — Дядя был зол той ночью. Тётя Джоан чем-то его огорчила… — Мне сделали предложение. — Слова будто самопроизвольно вылетели из уст Элизы. — Роджер Эмерсон. — Самый красивый мальчик в твоей школе? — Он уже давно не мальчик, Энн. Он взрослый парень, а я… я уже взрослая девушка и я должна выбраться из этого дома. — Так почему же ты просто не уйдешь? — Дорогая Энн, в этом мире для девушки есть только два выхода уйти из родительского дома: либо пойти под венец, либо лечь в могилу. — Кажется я не совсем тебя поняла. — Прошмыгнула носом девочка. — Когда вырастишь поймешь. — Медленно, будто все ещё в экстазе Элиза погладила её по голове. — Но ты ведь его любишь? Девушка оробела. — Да, но я не думала, что он когда-нибудь взглянет на меня. Тишина — Я наверное ему откажу. — Нет! Ты не можешь! — Возмущено вскрикнула Энн. — Ты его любишь! — Но если я уйду, это будет значить, что я оставлю тебя с ними… В одну секунду, пробило полдень и кукушка вылетела из деревянных часов, младенец откуда-то сверху закапризничал, а из соседней комнаты женщина закричала: — Элиза, Энн! Где вас носит! Мне вы нужны на кухне! — Я знаю, что мы сделаем! Я попрошу Роджера взять тебя с с нами, я знаю, он согласится. Он хочет уплыть в Лондон. Мы будем жить новой жизнью, обещаю тебе! — судорожно прошептала Элиза, поцеловав Энн в лоб. — Роджер хороший человек, он согласится.***
— Энн! Спускайся, к тебе пришел Гилберт. Ширли, стоявшая напротив зеркала, моя лицо, встретилась со своими шокированными глазами в отражении. Анна хотела отбросить мысли о Гилберте на задворки сознания, однако новость о том, что помолвка так и не состоялась ударила её прямо в лицо, сбив её с душевного равновесия, к которому она так тщетно стремилась. Безусловно она считала себя мятежным и свободным духом, невестой приключений, и ярким авантюристом, готовым к любым приключениям, но за последнее время на неё свалилось больше, чем ей хотелось. Её любимая Джейн Эйр шла по тернистому пути, пережила столько событий, но в итоге получила счастливый конец. А кто мог дать такую гарантию Энн? Что если она пройдет всё это — у неё будет хэппи энд? Речь идёт не только смерти Ка’квет, речь идёт и о её жизни в Шарлоттауне, знакомстве с новыми людьми и столкновение со старыми, о возвращении в Эвонли, о Гилберте и этих странных видениях! Ей было трудно переварить, все те воспоминания, которые ей снились. Энн окончательно убедилась это именно воспоминания, а не сны, потому что… она не не знала почему. Это было чем-то вроде дежавю. Она проживала все, что ей снилось, но она не помнила когда и почему. Разум будто решил, достать старую запыленную коробку из под кровати и сдуть с неё пыль… — Энн! Не заставляй гостя ждать! Опомнившись, она высушила лицо и бросилась вниз по лестнице, смотря себе под ноги дабы не упасть. Энн не упала однако сильно столкнулась с кем-то на последних ступеньках. Гилберт. Его глаза резко оживились, как только встретились с её. Они смотрели друг на друга, желая друг другу что-то сказать, однако ни один не смог произнести ни слова и у обоих были на то причины. — Ах, наконец ты спустилась. Я накрыла стол, садитесь оба. И да, Гилберт, тебя это тоже касается, — Поспешила Марилла отвергнуть любые отговорки, — я пока пойду за Мэтью. Что Блайт, что Ширли не сдвинулись с места, пока Катберт не закрыла за собой дверь. Гилберт отступил, дав пройти Анне в столовую, последовал в попятную. — Мне жаль, насчёт твоей помолвки. — Энн решила, что сказать это легче будет пока он идёт сзади, нежели когда они сядут за стол лицом к лицу. — Прости что это не сказала тогда ночью. Я была немного не в себе. — Тебе не за что извиняться. — Он улыбнулся ей и она не могла не отметить как по-щенячьи мило он щас выглядел. Это была вовсе не та фирменная ухмылка, которой он изрядно её одаривал. — Сейчас в Эвонли это новость недели. — Фыркнул он. — Я хотел, чтобы ты узнала об этом лично от меня, а не из слухов. Его последняя фраза прозвучала по-особенному, словно за этим что-то стояло. — И почему же? Гилберт так и не притронулся еде, он глядел на неё, просчитывая и оценивая свои слова, которые вот вот должны были вылететь из его уст. — Ты для меня гораздо больше, чем просто житель Эвонли. Я доверил бы тебе гораздо большую тайну, чем это. Для меня ты родственная душа, Энн. Продержалась недолгая пауза, прежде чем Анна ответила: — Ты для меня тоже. Их слова прозвучали сентиментально, словно недосказанные чувства. — Мэтью, Джерри, быстрее. Завтрак остынет. Энн слегка вздрогнула, а подняв глаза заметила знающий взгляд Джерри. Её начало раздражать, что он в курсе слишком многих вещей.***
Завтрак прошел прекрасно. Гилберт поведал о последнем письме от Лакруа. Отдыхая в отеле Гарднеров в Альберте, у Мэри прошли роды и в результате на свет появилась чудесная девочка, которую назвали Дэльфиной. Все за столом поздравили Блайта с новорожденной крестницей и выявили желание поскорее увидеть родителей и поздравить их лично. Когда завтрак был доеден, а беседа исчерпала себя, Мэтью и Джерри вернулись к делам на ферме, а Марилла настояла, что сама справится с уборкой стола. — Я хотел бы поговорить с тобой. Насчёт индейцев. — Слова пролетевшие над её ухом, напомнили Энн о реальности и она поняла, что Гилберт теперь уже стоит за ней, слегка прислонившись. Подозрение об упоминании индейцев смешалось с трепетанием бабочек в животе, от близости его губ с её шеей. Энн встала из-за стола, дабы вывести себя из уязвимого положения и обернулась к нему, который вслед за ней выпрямился. — И о чём идёт речь? — На полтона выше спросила Катберт. — Мне поручено написать об их домашнем быте и о том, как мы можем коммуницировать с резервацией. Раз мы добились того, чтобы их они остались здесь, то стоит показать людям как мы можем сотрудничать, наладить торговлю и… — Я думала жители Эвонли итак покупают у племени клюшки и корзины. — Парировала Энн, уперевшись руками о стол позади себя. — И хоть люди пользовались их товарами, от этого они не стали думать о них лучше. — Давай выйдем на улицу? — Пока они надевали куртки, Энн чувствовала увеличивающуюся внутри себя нервозность. — Дело не только в корзинах и клюшках, я хочу охватить гораздо больше. — Заговорил он, пока они отдалялись от Зеленых Крыш. — Помнишь как Муди разодрал себе ногу? И что тогда сделала знахарка микмаков? Это было изумительно! То есть, — Гилберт поспешил исправится под вопросительно поднятой бровью Энн, — конечно плохо, что Муди поранился… но ты ведь видела, что микмаки знают то, чего не знаем мы в плане медицины. И в скольких сферах ещё мы можем поучится у них? Он звучал так воодушевлено, так… как звучала когда-то она. Его мысли были так похожи на её мысли и как прекрасно было бы материализовать их и на бумаге и в реальности… Но Она должна была абстрагироваться от этого, не так ли? Капля ликера могла мигом вызвать у неё живой образ Ка’квет и попытки вновь ввязаться в жизнь индейцев не было лучшим вариантом от избавлением от этих галлюцинаций. Энн уехала в Шарлоттаун, чтобы убежать от этого и каким бы трусом она себя от этого не чувствовала, она нуждалась в этом. Нуждалась в том, чтобы забыть. — Энн, в независимости от твоего ответа я пойду туда и напишу статью. Я предложил это, потому что подумал, что это может помочь тебе отпустить ситуацию? — Гилберт, я хочу, чтобы это все кануло в прошлое, я… — она на минуту потеряла дар речи, — я не должна подходить близко ко всему этому: к печатной машинке, к резервации, иногда я просыпаюсь с мыслями, что мне было бы легче если бы я никогда не возвращалась в Эвонли! Лицо Гилберта обрело нечитаемый взгляд. — «Хм… подальше от Эвонли… Я тоже так считаю. Энн стоит быть подальше от Эвонли и быть поближе к нам. К Шарлоттауну. Не так ли, Коул?» — Пронёсся звучный голос Рояла в голове Гилберта, и тот, заскрежетав зубами, подумал о том, что если часто будет вспоминать этого самовлюбленного оболтуса, то ему скоро пойти к стоматологу. — И это тебе помогло? — Что? — В недоумении спросила Энн. — Я знаю, что тебе нужно было отдохнуть, уйти от всего этого и это было причиной по которой ты уехала в Шарлоттаун. И после этой поездки тебе действительно полегчало, я это чувствую, но это не помогло тебе отпустить ситуацию насовсем. — Блайт прервал её еще до того момента, как она смогла опровергнуть его. — Я слышал как ты говорила с Ка’квет. Энн остановилась и он вслед за ней. Она взглянула прямо на него: черты ее лица очерствели, брови нахмурились, а глаза пронзили его острыми шипами. — Я скорее всего должен извинится, что подслушивал, — он сделал глубокий вдох, — но я не стану. Мне действительно важно, как ты себя чувствуешь и если у меня есть возможность помочь тебе — я это сделаю. И я предлагаю тебе сейчас пойти к племени, к семье Ка’квет, взглянуть на то, от чего ты так бежала все это время. И может быть, я искренне на это надеюсь, это поможет тебе исцелится полностью. Энн хотела злится на него, но единственное, о чем она могла думать, это о том, что Руби была совершенно права: Гилберт выглядел еще более красивым, когда был печальным. Но теперь Энн могла добавить к этому утверждению кое-что: он был еще красивее когда выглядел печальным и одновременно таким решительным. Особенно когда ветер ласкал его кудри, а снежинки самым красивым образом запутались в его ресницах. Вся жесткость на её лице медленно растаяла, а сердце набухло от того, как от его слов веяло заботой и бесстрашием. — Хорошо. Если ты веришь, что это поможет, — Энн чувствовала, как ее щеки вспыхнули от того, как он с надеждой внимательно следил за каждым выражением ее лица, — то я тоже поверю.