За день до этого
Ну вот и всё. Гилберт это сделал. Он объяснил ей ситуации, как мог, пытаясь изложить все те чувства, что он испытывал, уверяя, что она идеально и прося прощение за такую слепоту к её и его собственным чувствам. Было сложно признаться Уинифред Роуз, что все их ухаживание были не больше чем его неосознанные попытками затупить его чувства к другой. Всё это время девушка стояла у окна, смотря во двор через дорогие тюлевые занавески и её лица Блайт не видел. Когда же он закончил свою речь и прождав в тишине пару минут, она всё же сказала: — Это было очевидно. Гилберт впал в ступор. Её голос всегда кокетливый и звучный сейчас звучал просто, тихо и меланхолично. — То, что ты любишь её было очевидно с того дня на ярмарке. А я пыталась уговорить себя, что это не так… но ваша встреча в театре… я не была с тобой в баре, но зашла туда как-раз тогда, когда ты её заметил в толпе. Тебе нужно было видеть себя со стороны. Ты был очарован ею, будто заново влюбился. Она повернула лицо в его сторону, и он смог взглянуть на её профиль. Для него было облегчением не найти на нём ни одной слезинки. — Я знаю, Гилберт, ты джентельмен и в жизни не хотел бы, чтобы девушка плакала, тем более по твоей вине. И я не плачу. Думаю это из-за того, что я не кормила себя надеждами о нашем будущем после вашей встречи. Я уже подготовила родителей к новости, что помолвки не будет, и если бы ты не пришел и не сказал, что должен был, то я бы сама прервала бы наши отношения, потому что иначе бы это был самообман. Я рада, что ты разобрался в своих чувствах. — Её лицо снова вернулось к происходящему за окном. — Ты должен ей сказать. Она этого заслуживает. — Я знаю. И я собираюсь сделать это сегодня же. Уинифред вся резко обернулась к нему, и Блайт не смог не заметить укоризненности на её лице. — Ты не можешь сделать это сегодня. — Тебе нужно время? — Ни сколько. — Качнула головой Роуз. — Но обществу - да. Подумай сам, что будут говорить, если вдруг парень который состоял с другой девушкой в отношениях вдруг станет ухаживать за Анной? Анну будут называть эгоисткой и разлучницей, которая разрушила наши отношения и ваше поступление в Сорбонну. Мы должны сегодня же объявить, что между нами всё кончено и переждать как минимум две недели, пока всё не уляжется. В таком случае у людей не возникнет мысли, что Анна хоть как-то в этом замешена. Блайту было неприятно это осознавать, но Роуз была права: ему нужно переждать кое какое время. Он медленно встал и направился в сторону окна к Уинифред. Наконец они оба смотрели друг друг в глаза. — Мне жаль, что так вышло. — Опустошенно прошептал Блайт. — Я знаю.***
Блайт, медленно ступая по застеленным снегом тротуаром, ступал мимо витрин всевозможных лавок и магазинов. Середина января — разгар зимы, отчего люди совсем закутались в меха и в пальто. Городской темп словно затих, также как и ночные вьюги, участившийся в этом году. Вместо метели под лучами зимнего солнца медленно на земь падали поблескивающие снежинки. Блеск. Сияние. Её глаза. Глаза Анны сияли, только в отличии от снега они блестели не вследствие отражения света, Они были самим источником света. Это было их состоянием по умолчанию. Задумавшись, Гилберт не сразу осознал, что остановился. Он оглянулся в поисках места, где мог посидеть и дождаться прихода поезда. Зайдя в кафе напротив приёмной доктора Уорда, Гилберт почувствовал себя не очень комфортно, так как первой же ассоциацией с этим местом была Уинифред - теперь уже бывшая претендентка на роль невесты. Воспоминания об их чаепитиях, флирте, еле заметных касаниях рук вызывали в Блайте неловкость и отторжение к самому себе, однако поделать что-то с прошлым было невозможно, и он надеялся хоть как-то наладить будущее. Заприметив первый попавшийся свободный столик, он уже было направился к нему, как вдруг его окликнули: — Блайт? — Он обернулся к источнику звука и был приятно удивлен, поняв, что им являлся никто иной, как Маккензи. Однако настрой Гилберта на приятную беседу был подкошен, как только за бывшим одноклассником выросла фигура Роя. — Гилберт Блайт, я правильно запомнил ваше имя? — Холодно поинтересовался Гарднер. — Всё верно. — В ответ Гилберт, прекрасно услышавший язвительность в голосе собеседника, но решивший, в ответ проявить большую сдержанность. Коул уже предчувствуя надвижение чего-то в чем он не хотел бы учавствовать, однако всё же решил, что не позвать парней за стол было бы невоспитанно. Усевшись, тройка дождалась официанта, мигом записавшего заказ каждого и поспешившего удалится. — Как вы? Как мисс Барри? — Первым заговорил Блайт, хотя вопрос звучал довольно иронично, учитывая каким взглядом буравила его старая леди пока он был у неё в гостях. — О, у нас, как и у тети Джо всё замечательно. У тебя? — Сносно. Спустя нескольких минут неудобного молчания им принесли их десерты, и Рой прервал тишину: — Отличная чайная! Вы часто здесь бывайте, мистер Блайт? — В последнее время не очень. — Как жаль, — с напускным сочувствием произнес Гарднер, — у меня с этим местом связаны очень приятные воспоминания. Энн здесь так нравилось… Коул подавился своим кофе, что осталось незамеченным. Гилберт понимал, что Роял специально раздражает его, ведь для них обоих было не секретом как каждому из них нравилась Анна. Однако Блайт не собирался поддаваться на провокацию. — Да, Энн любит атмосферные места. — Спокойно ответил парень, чувствуя как в душе скребут кошки. Глаза Роя сузились. Он надеялся вывести собеседника на эмоции. В нём горела ревность, а ещё больше месть за Энн, а сдержанность Блайта лишь раздражала его больше. Ему хотелось позабавится злостью Гилберта. — Мы с Энн ходили сюда. Пока она была здесь. В Шарлоттауне. Коул чувствовал, что более неловкого разговора, чем сейчас ему никогда не предстояло и не предстоит застать. Но несмотря на это, ему было интересно наблюдать за этим. Маккензи не мог сказать точно на чьей стороне он был, потому что Рой несмотря на свою внешнюю интеллигентность внутри был тем ещё сорванцем, и по его мнению несмотря на хорошую дружбу, любовная линия между Гарднером и Ширли могла вызвать взрывчатую смесь, которая не привела бы к чему-то хорошему. Тем более эти двое были из разных миров: Рой Гарднер - наследник крупнейшей гостиничной компании в Канаде, легко мог понять мир Анны, однако Коул прекрасно понимал, что Энн может побыть месяц в мире роскоши и богатства, однако прожить всю жизнь - нет. Если бы она и вступила бы в отношения с Роем, она была бы словно своевольная птица в золотой клетке, бегая по баллам и званным вечерам в туго затянутом корсете и чересчур помпезном платье. Это было не про Ширли. И кажется всё это понимал и сам Гарднер. Анне нужен был кто-то более приземленный и не менее достойный. Коул понимал, что нет более подходящей кандидатуры, чем Блайт. Уравновешенный, спокойный и иногда дразнящий он был ближе к жизни Ширли. Две сироты, создавшие новые для себя семьи, живущие в тихом уголке Канады. Амбициозные, вечно соревнующиеся и дополняющие друг друга. Маккензи без проблем мог представить их двоих мило хихикающих и нежно целующихся на крыльце домика у моря. Возможно таким и было будущее. На лице Коула расцвела улыбка, когда он представил, как навстречу, приехавшему взрослому ему, будут бежать маленькие рыжие кудрявые головки с криками «Дядя Коул!». Да, определенно так он видел будущее. Однако от приятных мечтаний его прервала дальнейшие попытки Роя вывести Блайта из себя. — Мистер Блайт, не могли бы вы напомнить по-какой причине Энн пришлось уехать из Эвонли? Гилберт подозревал, что Роял уже знал правду от Анны и этими вопросами готовил какую-то ловушку. — Ей было дурно… из-за одного инцидента. Мисс Джозефинна была столь благородна, что предложила свою помощь, и Катберты решили, что Анне будет лучше быть подальше от Эвонли. — Хм… подальше от Эвонли… — Повторил Гарднер. — Я тоже так считаю. Энн стоит быть подальше от Эвонли и быть поближе к нам. К Шарлоттауну. Не так ли, Коул? — Ну… эм… эээээ… я конечно хотел бы видеть Энн каждый день, но… — Коул быстро переглядывался между Гилбертом и Роем. — Ну разумеется ты хотел бы. Ведь это благословение видеть её медные волосы каждую секунду существования! — Воскликнул уже немного сердито Рой и несколько посетителей за соседними столиками обернулись. — Что ж, однако Энн и её семье лучше знать, что для неё является благом. Мне она также дорога сердцу, как и вам, мистер Гарднер, если не больше. И даже если бы мои мечты и благополучие были бы ценой её счастья, я бы без промедления пожертвовал ими, дабы она могла прожить достойную жизнь, о которой бы она никогда не жалела. — Тон Гилберта был ровным, он не выходил из себя хотя внутри него уже пылало. Слова Рояла казались убийственными надрезами скальпеля по коже живого. Блайт сам поразился своему самообладанию за которое он должен во многом отцу. Наступило молчание пока Гилберт резко не встал, мимоходом взглянув на часы. — Мне пора. Мой поезд уже подходит. — Холодно произнес он, кивнув каждому из парней. — До встречи. Открыв дверь и перейдя порог, он направился в сторону станции и растворился в толпе. — Ты же понимаешь, что теперь он тебя точно ненавидит? — На то и был расчет. — Злобно ухмыляясь, Рой поднес кофе к губам.