Делай то, зачем пришел

Этой ночью Иван спит тревожно и беспокойно, то и дело переворачиваясь с одного бока на другой. Ему видится сон- и он начинается как воспоминание, уже столь далекое и давнее. Царевич видит себя в кабинете Кощея, зажатого между ним и столом. Один из тех самых злополучных дней. Как и во всяком сне, картинка не четкая, и комната словно частично существует, а частично провисает в небытие, затянутая дымкой. И все же, себя и его он различает отчетливо. — Я могу дать тебе власть, — искушающий шепот в опасной близости от лица. — Власть? — «К чему мне она? Ведь…» — он словно бы слышит свои мысли в голове, и одновременно они не его, он -посторонний наблюдатель. — И что же я буду с ней делать? — осторожно протягивает юноша. — О, есть много вариантов- рот собеседника расходится усмешке. Иван видит, как Кощей касается своими губами его, и случается тот самый поцелуй, который он когда-то отверг, тем самым запустив череду всех дальнейших событий. А теперь не отталкивает- хотя и стоит в оцепенении замерев. Картинка плывет, чтобы смениться другой. Он снова видит их вместе- на этот раз он с яростным выражением лица метается из стороны в сторону, буквально сметая все попадающееся под руку. В целом, весьма знакомая картина, только вот кажется гнев его льется не на Кощея. — Я просто не могу в это поверить! — в голосе боль и надломленность. — Увы и ах, свет мой, все это правда, — Бессмертный, сощурив глаза наблюдает, покачивая в руках бокал с вином. — Как она могла так поступить? — он замирает, обернувшись на собеседника. — Люди всегда думают в первую очередь о своей выгоде, — Кощей поднимается с места, и отставив вино в сторону, подходит к нему, укладывает ладони на лицо, обнимая, — Быть может и тебе стоит начать думать о себе, а не о других? Иван замечает, как его лицо искривляется в сложном сочетании боли, досады и сомнения, а затем руки взымаются вверх обхватывая спину Бессмертного, цепляясь пальцами за плащ. — Ты не заслуживал того, как твоя сестра обошлась с тобой, — мужчина гладит его по голове, и говорит это шепотом на ухо, который тем не менее слышат оба из царевичей, несмотря на то, что второй из них так же наблюдает со стороны, — И ты имеешь полное право ненавидеть ее, — его собеседник поднимает глаза, и Иван видит в этом влажном взгляде болезненное размышление. Царевич хмурится, и обернувшись, оказывается уже совсем в другом месте. — Слушай… — Иван видит себя сидящим на коленях Кощея в кресле, напротив размеренно потрескивающего камина. За окном медленно падают крупные хлопья снега, а стекло покрыто изморозью. — Да, свет мой? — мужчина ласково скользит клыками по его шее. — Я хочу узнать, что случилось с моей матерью. Это возможно? — Хм… — когтистая рука гладит его по щеке, — Думаю, что да. Ты же знаешь, мне чертовски сложно отказать тебе в просьбе, — он видит на лице Кощея улыбку, и свою в ответ- тревожную, но все же искреннюю. Царевич ощущает покалывающий дискомфорт. Столь прямая, открытая нежность -не слишком ли? Он ощущает, словно бы в этой комнате, согретой не только пламенем дров в камине, становится слишком душно для него, и в попытке впустить в комнату воздух, распахивает окно- и за ним наталкивается на следующий образ. — Ну что, вернулся? — он видит, как к нему подходит Бессмертный и вглядывается пронзительным взглядом. — Да, — они стоят рядом с друг другом, в тронном зале. — И каков он, вкус крови и мести? — медленно протягивает Кощей, осторожно касаясь кончиком когтя щеки. — Горький, — тихо слетает с его уст. Руки отбрасывают в сторону меч, и он видит на нем запекшуюся кровь, и прилипшие к ней волосы- рыжие, — Но думаю…что-то в этом есть, — Иван с ужасом замечает в тяжелом блеске своих глаз глубокую темную ноту. — Хм… Знаешь, моя внутренняя тьма долго сомневалась, как к тебе относиться, — Бессмертный запускает руки в его кудри, улыбаясь, и от этой улыбки по спине бежит холод, — Но кажется, ты ей нравишься ничуть не меньше, чем мне, свет мой. Царевич вздрагивает, отступая назад, но как только он моргает, перед его лицом снова те же лица, так же стоящие друг напротив друга. Кажется, этот Иван немного старше- но не сильно, быть может лишь на несколько лет. Кощей протягивает ему иглу — осторожно, и чувствуется, что в этом движении есть секунда размышления и промедления — и все же, она ложится в его ладонь. — Что это такое? — с любопытством проговаривает его иная версия, осторожно проводя по узору на ушке пальцем. — Моя смерть, — со смешком роняет Кощей, но взгляд- серьезный и сосредоточенный. — Ты шутишь сейчас? — юноша поднимает глаза на Бессмертного, и Иван видит на своих губах улыбку, которая постепенно уходит, и выражение лица меняется на более серьезное, — В таком случае, не опасно ли вручать ее в мои руки? — медленно протягивает он, еще более осторожно и плавно скользя от ушка к кончику иглы пальцем. — Думаю, ты бы мог сохранить ее для меня, — многозначительно протягивает мужчина, — Это бы так же решило…определенные заминки в будущем. Между ними повисает молчание- он видит как они всматриваются друг в друга, с вниманием и вкрадчивостью. — И это значит… Разделить с тобой твое бессмертие? — Да, — по губам Бессмертного пробегает тонкая улыбка. «И разделить вместе с ним всю оставшуюся жизнь?..» — слышит он не вполне свою мысль. — Что ж… — он видит в своих глазах буквально секунду задумчивости- а затем его пальцы осторожно сжимаются на игле, и она словно растворяется в ладони, — Постараюсь оправдать твое доверие. — Ты давно его оправдал, свет мой, — Бессмертный удовлетворенно скалится, завороженно наблюдая за происходящим, — И я, в свою очередь, обещаю оправдать твое. Отведя глаза от мужчины, Иван замечает на своем пальце блеск того самого кольца- и сейчас это сияние сверкает неестественно ярко. «Я ведь сплю?.. Да, кажется так. Не нравится мне этот сон, нужно проснуться поскорее». Вздрогнув и отведя взгляд, царевич разворачивается и выходит из комнаты, и вместо ожидаемого коридора, оказывается в покоях Кощея. Что-то тут так же, как он и помнит, что-то иначе. Взгляд цепляется за стол, на который Бессмертный порой имел обыкновение небрежно сбрасывать корону. Сейчас она тоже там, но больше не в одиночестве- ей парой лежит еще одна, чуть меньше по диаметру и с более низкими зубьями. Иван скользит взглядом по комнате дальше- пока не натыкается на себя самого, стоящего напротив окна с задумчивым видом. — Ты не думаешь, что наши земли стали как-то тесноваты? А людей больно много, — слышит он свою реплику в ответ на объятие от подошедшего со спины Бессмертного. — Кажется, ты уже совсем забыл, что сам был когда-то человеком, — лукаво протягивает Кощей. — Ключевое здесь — был когда-то, — фыркает юноша, оборачиваясь к мужчине и укладывая ладони на плечи — Да и насколько я был и на самом деле даже в те времена?.. — И что, предлагаешь вновь развязать войну, что полыхала пожаром столетья назад? — щурится на него аметистовый взор. — А разве теперь это не было бы хорошей идеей? — он видит, как проводит ладонью по ребрам, скрытым полами халата, в том же самом месте где в реальности находится рисунок иглы, — С нашими нынешними силами. — Хм…об этом определенно можно подумать… — Кощей наклоняет голову, чтобы осыпать его плечи и шею поцелуями. Это очень странно видеть со стороны — бездна неловкости, и одновременно весьма стыдливо-возбуждающее, а с учетом произнесенных слов- еще и леденяще страшно. — Но война- это долго и порой достаточно занудно, — протягивает Бессмертный, — Не будешь ли ты скучать, пока мне придется быть вдалеке, а? — игриво протягивает мужчина, скользя ладонями по торсу партнера. — А с чего ты решил, что я отпущу своего дражайшего супруга в такое предприятие одного? — он видит на своих губах усмешку, такую же игривую как интонация Кощея, и жест- скольжение пальца вдоль переносицы и ниже, к губам. Иван вздрагивает всем телом от этой реплики и сопровождающих ее движений. — Значит, готов лить реки крови вместе? — в голосе Бессмертного он слышит пугающее сочетание нежности и плотоядности. — С тобой вместе я готов на все что угодно, да и кроме того… — царевич видит как его губы от нежной улыбки переходят к коварной усмешке, а рука ложится на шею мужчины. Кощей удовлетворенно оскаливается в ответ, и Иван видит в глазах пары, неотрывно смотрящей друг на друга плещущуюся тьму и любовь- общую на двоих. — Разве ты сам не скучаешь по вкусу крови? — заканчивает он. После этой фразы юноша резко открывает глаза, просыпаясь, ощущая как сердце бешено колотится. За окном- первые лучи солнца и Кощей, собирающийся, очевидно, в тот самый визит вежливости, о котором упоминал ранее. — Не ожидал что ты так рано проснешься сегодня, — завуалированная фраза, произнесённая с нотой удивления, отсылающая к еще одним событиям ночи, смущающим ничуть не меньше. — Да сон снился… Не знаю, можно ли его назвать кошмаром, — Иван передергивается, сбрасывая отголоски сновидения, чувствуя, что его руки покрыты мурашками. — А чем его тогда можно назвать? — протягивает Бессмертный, внимательно вглядываясь в лицо юноши, считывая в его интонациях тревогу и волнение. Наши земли Дражайший супруг Лить реки крови вместе Иван поднимает глаза на Кощея и ощущает, как по телу бежит дрожь. Кажется, это последние слова которыми он бы хотел описывать их отношения. «Черт, с другой стороны- после вчерашнего не удивительно, что снится такое…» — Тем, что кажется, могло бы случиться, и слава богам, не произошло, — роняет юноша неопределенно, вставая с постели и выходя на улицу, растирает лицо ладонями, прогоняя остатки наваждения. « Мог бы ли я быть таким? Ужасно, я что, убил отца и Милу в этом сне из мести? Такое чувство что да…», — царевич передергивается, — « И сколько мрака было в моем голосе… Нет, это какая-то карикатура, дурное искажение…», — юноша подходит к кадке с водой и умывается. «Что, оно действительно так было бы?», — он вглядывается в свое отражение в ряби воды, — «Согласись я на его предложение, искусись я, такими…были бы наши отношения? Корона, серьезно? Супруги?! Нет, это из разряда невозможного…». Царевич ощущает невнятное чувство смятения. Так естественно это выглядело во сне- и таким сумасшедшим кажется теперь наяву. Юноша не замечает, как за ним на улицу выскальзывает Бессмертный. Вчера, залечивая следы собственного алчного неистовства, он намеренно оставил один укус на затылке. Это был маленький эксперимент, в итоге подтвердивший гипотезу — от глубокого рубиново- фиолетового пятна остается лишь след бледно-желтого оттенка. «Хм… Что ж, кажется, он уже далеко не так хрупок и, возможно, беззащитен сам по себе как раньше. Слияние происходит куда быстрее чем должно» — брови мужчины едва заметно хмурятся. — И что же могло случиться? — в конце концов вкрадчиво интересуется Кощей, отвлекая Ивана от размышлений. Тот буквально подпрыгивает на месте, и, задев кадку, обливается водой. — Я же столько раз просил не подкрадываться ко мне со спины! — раздраженно восклицает царевич, замечая как мрачнеет взгляд Бессмертного, — Не важно, просто сон, бессмысленный и дурацкий! — он отводит взгляд, ощущая неловкость, стыд и досаду за все увиденное, и одновременно тревогу о том, что происходит сейчас. Это сновидение настолько же пугает, насколько заставляет смущаться. Кощей вглядывается в этот карнавал эмоций на лице и ему кристально ясно, что сон явно несет более чем достаточно смыслов. Он колеблется- в целом, ничто не мешает ему сейчас цепко притянув царевича к себе, уложить ладонь на лоб и выяснить все по горячим следам- но Иван достаточно явно показывает нежелание рассказывать. Бессмертный делает шаг к юноше, наклоняя голову и внимательно всматривается в него. И хотя царевич все еще избегает этого взгляда, он догадывается, что ищут в нем эти лиловые глаза. — Ясно, — сухо роняет в конце концов Кощей, — Я надеюсь, что это не затянется, и все же- меня может не быть несколько дней. Рассчитываю на твое благоразумие. « С какой страстью ты бы не отдавался мне ночью, утром от нее всегда едва ли остается отголосок», — с досадой мелькает в голове мужчины, — «И если он думает что не понимает, что я вижу, что с ним что-то происходит, это весьма наивно. Но замечает ли он? Кажется, да, но явно не осознает всех масштабов. Я выясню корень этого сразу же, как появится возможность». Иван молча кивает- они обмениваются взглядами, далекими от теплых, и прощание выходит скомканным. «Кажется, что несмотря на все свои ошибки, главный выбор я все же сделал правильно. Мне странно и страшно даже думать, что было бы иначе», — думает царевич, возвращаясь в хижину, — «Тот… Хоть мы и как две капли воды, но я отчетливо чувствую, что он не я, и… Да, черт возьми, я безумно злюсь на Милу, быть может я ненавижу отца, но я никогда не убил бы их». И все же, от увиденного не так просто отмахнуться: эта причудливая альтернативная реальность, бескрайне далекая от того, что есть сейчас, тем не менее обладает определенными пересечениями. Иван проводит по ребрам, очерчивая пальцами рисунок иглы. Однако, в глубине души не это тревожит его сильнее всего. То, как те двое смотрели друг на друга- страсть, обожание, нежность, любовь. И как бы он не отгонял это от себя, Иван знает, что очень-очень похожими взглядами, они нет-нет да и обмениваются: иногда он украдкой ловит что-то из этого от Кощея, иногда имеет неосторожность посмотреть так сам. И самое страшное — они с безрассудством, опасно рискующим обнажить правду, имеют неосторожность сталкиваться глазами в этом одновременно. Где в том сне часть реальности, а где кусок иллюзии? Где то, что не случилось, а где то, чему еще быть может только суждено произойти? Или все от начала до конца следует прогнать из головы, как дурманящий разум туман и более не думать об этом? С тобой вместе я готов на все что угодно. Глубокая нежность в голосе, предшествующая переходу интонации на коварное лукавство. И ответный взгляд на эту реплику- полный обожания. Разве пусть не такой силы, но такого же сорта он поймал вчера вместе с усмешкой, пока Кощей слизывал кровь с его шеи- а он замерев, как загнанная дичь едва ли дернулся? А этот жест — пальцем по неровной переносице, едва касаясь- не такой же ли сделали его собственные руки буквально несколько дней назад? И вообще, что говорить о снах, если вчера… Иван ощущает, как по всему телу разливается неловкое, стыдливое волненье- и как на буквально физическом уровне хочется со всей силы дать себе затрещину за это чувство. «Да, я не искусился властью, не уверен что я вообще мог бы… Но… Кажется следующую крупнейшую ошибку за этим я все же совершил», — он ощущает как в груди все одновременно сжимается и леденеет, — «Черт возьми, как же я вообще умудрился вляпаться в это все настолько! А вчера что вообще было?! С каких пор мне нравится…такое? Я хочу чтобы ты сожрал меня, как эта фраза вообще могла оказаться в моей голове?! А вот это его «ты мой, и ты всегда …» что, был моим, будешь моим, как он хотел закончить? Да без разницы, суть одна», — юноша резко мотает головой, пытаясь прогнать и картины сна и воспоминания о том что им предшествовало. Он вспоминает цунами ощущений, захлестнувшее в этот момент, но сейчас от этого бегут мурашки совершенно иного рода. Хуже самих слов, которые в принципе были в рамках привычных постельных реплик, страшная суть- оно определенно не вяжется с ты «никогда больше не появишься перед моими глазами». «Не важно…все это не важно, я не могу позволить себе этого, даже задумываться об этом!», — Иван в досаде и тревоге потирает лоб, — « Это просто безумие! И это очень опасно во всех смыслах, я хожу по ужасно тонкому льду! Какого лешего я вообще позволяю себе вести себя так безрассудно с ним?! Да, он обещал что мы разойдемся в разные стороны, и как минимум, мне уже удалось ускользнуть от него единожды, но…все что между нами происходит сейчас… Мы сошлись еще ближе, слишком близко» — несмотря на все попытки, из головы ничего не уходит, а остается яркой картинкой. Опасная, опасная для него усмешка, скольжение языка по измученной клыками шее- игра с огнем, в которой он уже однажды обжегся достаточно сильно. «И он так не выдал внятного ответа на вопрос, с какой такой стати он тогда так резко все оборвал, отпустив меня…», — юноша хмурится, нервно барабаня пальцами по столу. Да и вообще… Ты бы мог найти ответ сам, если бы хорошенько подумал «Разве что только если…», — Иван ощущает, как все внутри буквально падает вниз и цепенеет, а ладони нервно, до боли в ногтях вцепляются в край столешницы, — «Ну нет…нет, нет, нет, это определенно не так… Это было бы слишком!» — губы невольно искривляются в нервной усмешке». ....И кажется, ты в итоге все равно получил, что хотел, так тогда с какой стати говоришь о том, что... Это было бы слишком- и это бы сделало все в тысячи раз опаснее. Потому что если то, что царевич не позволяет называть себе своими именами даже в мыслях, правда — разве тогда он чуть ли ни в буквальном смысле запихивает свою лебединую шею в пасть зверю, беспечно надеясь, что сможет вытащить ее обратно в любой момент, а острые клыки не сомкнутся в последнем, решающем укусе? «Не думаю, что он может в принципе испытывать такое по-настоящему, хотя в этом идиотском сне... Но это ведь на то и сон, правда? И вообще, просто хороший секс, не принимай близко к сердцу- разве не так?», — Иван издает тревожный смешок. Это сносное оправдание, но сейчас оно не сильно умаляло волны внутренней тревоги, потому что в глубине души, помимо брошенных ему Кощеем слов, у него была целая коллекция других невольных артефактов их связи - взглядов, касаний, и жестов. Все, чему он с беспечностью не уделял внимания головой, но считывал чувствами. « В любом случае, ну какой же я идиот, зачем я тогда вообще поцеловал его, зачем мы начали все это снова!.. Хотя…», — юноша сам не замечает как начинает нервно мерить шагами комнату, — «Не думаю, что так или иначе могли не начать, и вот это самое страшное! Нужно как можно скорее избавиться от иглы и сделать все, чтобы больше никогда его не видеть, пока не стало слишком поздно! Потому что с каждым днем я просто скатываюсь по наклонной… Все быстрее и быстрее, и дна не видно». В голове всплывает шепот русалок, который он так беспечно отогнал, следуя за теми самыми руками. Кажется, ты сам уже забыл, что ты был когда-то человеком Ключевое здесь — был когда-то Погруженный в себя царевич не замечает, как в небольшом зеркале, висящем на стене буквально на секунду мелькает отражение Кощея, сверкающее янтарным взором, растягивающее рот в угрожающем оскале. «Это совсем не то, что ты должен был увидеть, и в этом смысле твой сон тревожит меня не меньше, чем тебя… Не так это просто, когда копаешься в одной дурной голове через другую. Но все же царевич, рад, что судя по всему, ты делаешь правильные выводы… Думаю, в следующий раз нужно сплести что-то более…выразительное и четкое. Более…осязаемое», — зубастая пасть искривляется в злобной усмешке. Иван, внезапно ощущая смутный, интуитивный дискомфорт оглядывается вокруг себя- вроде бы все мирно и тихо, за окном - солнечные лучи, пение птиц и утренняя свежесть, предшествующая знойному летнему дню. Царевич натыкается глазами на зеркало- и видит там лишь свое отражение, взволнованное и встревоженное. Он подходит к нему ближе, внимательно и вкрадчиво вглядываясь в собственные глаза, в глубине души опасаясь увидеть там даже призрачную тень того глубокого мрака, что видел во сне. И с облегчением выдыхает, пока не находя ее. — Мне нужно бежать от него сломя голову при первой же возможности, я не могу оставаться с ним… — со вздохом произносит он собственному отражению, проводя по зеркалу пальцем, — Иначе совсем пропаду. Юноша в зеркале смотрит в ответ на него со смятением.