Kiss me, you animal I need to take you in real slow 'Cause dying on your lips is how I wanna go Connect with the sound you're making Connect with my body, whoa Kiss me, you animal, and don't ever let me go Kiss me, animal
Кощей задумчиво сравнивает два пергамента, барабаня когтями по столу. — Что, какие-то сложности? — хмыкает царевич, подходя ближе и разглядывая завал бумаг, окружающий Бессмертного. Это был один из тех вечеров, когда они делали остановку, в течение которой мужчина полностью погружался в разбор пергаментов, написание писем, а порой- задумчивые размышления, сопровождавшиеся хождением из стороны в сторону. — А ты что думал, царевич, эта наша увеселительная прогулка каким-то образом освобождает меня от моих обязанностей? — с ироничной усмешкой протягивает Кощей на недоуменный взгляд Ивана когда к ним впервые слетаются вороны, к чьим лапкам привязаны всяческие записки, — Иметь власть- значит большую часть времени разбираться с чужими проблемами. — Давняя вражда — волколаки вечно не могут поделить с упырями земли, сколько бы их не было, — в задумчивости протягивает Кощей. «Мне определенно не нужен сейчас открытый конфликт между ними. Если не договорятся сами, придется вмешаться- а это задержит нас. Нехорошо». — Разве волколаки тоже нечисть? — с недоумением спрашивает Иван, вырывая мужчину из размышлений. «Никогда не задумывался об этом- Серый всю жизнь прожил с нами, я его иначе как человека с …хм, некими особенностями и не воспринимал», — думает юноша, разглядывая причудливые закорючки на незнакомом ему языке. — А кто они, люди что ли? — усмехается Бессмертный, поднимая глаза на юношу, — Хотя из всех прочих, быть может, действительно ближе всего… Некоторые из них живут среди вас, но это не мешает людям время от времени устраивать на них жестокие облавы. Так что большая часть держится своих, хотя другую нечисть обходят стороной, — «И все время стремятся к независимости, но даже не могут договориться с соседями самостоятельно», — с раздражением мелькает в голове Кощея. Он откладывает перо в сторону, потирая виски: «Каждый раз одна и та же история и те же самые аргументы — нет, это они нарушили договоренность, нет, это были не мы, и как снежный ком, все по кругу, в какой раз я развожу их в разные стороны?» — Быть может, тебе прогуляться? — вскинув бровь протягивает мужчина, поднимая глаза на Ивана и скользя ими по шее и ключицам юноши, и ниже- вдоль груди, полуобнаженной распахнутой рубахой. — А что, мешаю? — с неопределенной интонацией, в которой с одной стороны отчасти скользит недовольство, с другой- легкая язвительность произносит царевич, перехватывая взгляд Кощея. — Вопросы дурацкие задаешь, как всегда, — пожимает плечами Бессмертный, возвращая свое внимание к пергаментам. — И что, даже не выдаешь напутственного слова о том, насколько осторожным мне необходимо быть? — фыркает царевич, скрестив руки на груди. — Все же у меня есть надежда, что ты не совсем дурак, и в тебе есть хоть капля благоразумия, — парирует Кощей, — Или я не прав, и ты все та же дама в беде, которую нельзя отпускать ни на шаг? — насмешливо произносит мужчина, заставляя юношу закатить глаза и зардееться щеками. «Тоже мне, дама в беде…», — в раздражении думает царевич, покидая избу, служившую им очередным пристанищем. Это скорее маленькая хижина в полузаброшенной деревеньке - достаточно недалеко начинается темный, мрачный лес, а вместе с ним- и земли нежити и нечисти. Обстановка не вполне живописная, но летом и такие пейзажи приятны глазу- поэтому Иван решает прогуляться по кромке леса, не заходя слишком глубоко. В какой-то момент его внимание привлекает сначала тихое, а после постепенно все более громкое женское многоголосье- пение, плавное и звучное. Но чем больше царевич вслушивался в него, тем более оно становилось каким-то приторным и въедливым, и в какой-то момент- даже неприятным. Продолжая двигаться навстречу звуку, Иван выходит к небольшому пруду, окруженному камышами и нависающими над водой плакучими ивами. На самом берегу он видит стоящего на четвереньках мужичка, завороженно глядящего в воду- вокруг кружит стая русалок, напевающих свою прекрасную, но столь опасную песню. Царевич видит, как рот ближайшей к берегу уже широко раскрывается, обнажая ряд острых зубов, узкие глаза сощуриваются, а рука с блестящим плавником тянется к мужчине, дабы уцепить его за ворот и затащить в воду. — Эй, ты чего! — Иван хватает незнакомца за шкирку и оттаскивает от берега, — Ты что, их лиц не видишь? — с недоумением вопрошает юноша, сталкиваясь взглядом с остекленелым, завороженными глазами, — Ау, ты слышишь меня вообще? — юноша щелкает пальцами напротив лица мужчины, и тот вздрогнув, наконец приходит в себя. Переведя взгляд на русалочью стаю, которая тихонько шипит и явно с большим недовольством смотрит в сторону царевича, раздраженно хлеща по воде плавниками, незнакомец наконец замечает, чей прекрасный голос его привлек, с криком вскакивая на ноги и несясь прочь от пруда. — Да уж… — в задумчивости протягивает Иван, провожая нечаянно-спасенного взглядом вслед, и не замечая, как одна из русалок, не побоявшись наполовину выпрыгнуть из воды, хватает его за лодыжку и тянет в пруд. — Зачем охоту испортил?! — русалки не пытаются утопить его, а просто затаскивают глубже, по пояс в воду, и начинают настороженно кружить вокруг, недовольно шипя и фыркая. — Ты кто вообще такой? — одна из них подплывает ближе, пытаясь принюхаться к юноше, а зачем поморщившись, с громким всплеском отскакивает в сторону, — Человек что ли? — Человек? — среди стаи бежит тревожно-возмущенный шепот, блестящие глаза переглядываются между собой — Да не человек, наш он… Наш?.. Или человек?.. — русалочье многоголосье и мельтешение хвостов и голов кружит подле Ивана, который в свою очередь пытается охватить каждую из них разом, не давая кому-то подплыть со спины. «Какой я их, с ума что ли сошли?», — Царевич было собирается уже возмутиться, как сверху его окатывает крупным, громким всплеском воды. — Не вам браться об этом рассуждать, дурочки, — раздается громкий, снисходительный голос. Убрав с лица мокрые пряди воды, закрывающие глаза, Иван видит, что на ветке ивы над прудом сидит русалка- но она явно отличается от прочих своих товарок. Голос ее громкий, звучный- хвост в несколько раз длиннее и толще, а чешуя на нем не однообразно-болотного оттенка, а отливает серебряным и золотым блеском. Волосы иссиня-черные, длинные, прикрывают обнаженную грудь- а глаза сияют таким же черным блеском. Юноша невольно краснеет, отводя взгляд от женской наготы. — И вообще, кыш отсюда! — русалка снова ударяет хвостом по воде, поднимая брызги, после которых остальная водная нечисть с недовольным шипением ныряет вглубь пруда, окидывая Ивана напоследок недоверчивым взглядом. Оставшаяся на ветке девушка смотрит на всё так же стоящего в воде по пояс и мокрого теперь уже с головы до ног царевича любопытствующим, насмешливым взглядом. — И ты хорош: оставил девок без развлечения на вечер, голодные теперь будут, — с нотой осуждения, но скорее игриво протягивает русалка. — Так и ему не больно хотелось быть сожранным, — фыркает юноша, вглядываясь в лицо нечисти: почти человеческое по чертам и пропорциям, но с зелено- сизой кожей, покрытой чешуёй на щеках. — Хах! Ежели так, надо было дома в избе при жене сидеть, а не шляться по лесу да на красоту зариться, что тут живет — девушка усмехается, делая небрежный жест в сторону пруда. Иван, окинув русалку недовольным и подозрительным взглядом, выбирается из воды, стягивает с себя рубаху и начинает отжимать ее. — А чего ты их разогнала тогда? — спрашивает юноша, косясь на собеседницу, качающую хвостом на ветке, недоверчивым взглядом. — Да, хотела на тебя поглядеть поближе, — пожимает плечами девушка, — Интересно же, кто ты вообще такой. — А тебе зачем знать? — нахмурив брови отвечает вопросом на вопрос царевич. — Да так, любопытно просто… Слухи-то разные ходят. — Слухи? — Да так, слушочки… Разве кто посмеет в голос обсуждать такое, — русалка многозначительно подмигивает, — Так, шепчутся то тут, то там по нави, что Темный Князь держит путь с человеком, а куда и зачем- никто не знает. Ладно, не моего ума дело, — хмыкает девушка, — Мне своя голова на плечах дорога. Но и ты смотри не задирай нос: не ты загонял жертву, не тебе ее спугивать. «Не подобные ли тебе дамочки эти слухи и распускают» — думает юноша, с досадой оглядывая русалку. Окинув царевича насмешливым, сощуренным взглядом, девушка еще раз машет хвостом, и соскальзывает в воду, удаляясь в темные глубины пруда не попрощавшись. Иван остается на берегу в одиночестве, чувствуя послевкусие смятения от произошедшего. Шепот нечисти «наш-не наш» отзывается внутри беспокойной тревогой. Вздохнув, юноша уходит прочь от пруда. Вернувшись в хижину, он предсказуемо застает Кощея на том же месте, за тем же делом. — Что, решил освежиться? — насмешливо протягивает мужчина, бросая быстрый взгляд на мокрого царевича и почти сразу возвращаясь вниманием в работе. — Вроде того… — Иван отжимает остатки влаги из кудрей, — Обменялся любезностями с местными русалками. — Даже так, — хмыкает Кощей, — и что узнал? — Сказали, слушочки про нас с тобой ходят, — Иван произносит эти слова с ироничным, немного насмешливым оттенком, призванным на самом деле скрыть тревогу. — Слушочки? Что это за слово такое вообще? — перо в когтистой руке замирает над пергаментом, а брови хмурятся. — За что купил, за то и продаю, — царевич неопределенно пожимая плечами, неотрывно следя за реакцией Кощея. — Что ж, пусть ходят, — с усмешкой бросает Бессмертный, поднимая голову и демонстрируя Ивану улыбку-оскал, отчетливо говорящую о том, что у любого, кто бы осмелился поинтересоваться у Кощея данным вопросом лично, вряд ли была бы возможность открывать рот в дальнейшем. «Он действительно ходячая беда для меня. И ко всему прочему- репутационный риск. Одно дело пленник подле трона в цепях, а другое…», — мужчина встает из-за стола и подходит к царевичу, окидывая его пристальным взглядом с головы до ног. — Русалки говоришь… А что, они разве не пытались заманить тебя своим чудным пением и утопить? — Его едва ли можно назвать чудным, — фыркает юноша, — А что? — Каждому оно слышится по-разному, — Кощей едва заметно хмурится, укладывая ладонь на торс юноши и притягивая его к себе, — Кажется, мне таки придется совершить визит вежливости. Справишься пару дней один? Или стоит привязать тебя цепью, чтобы ты точно никуда не делся? — А куда я денусь? — с раздражением отвечает Иван, ощущает скольжение клыков по своей шее, сразу отдающиеся приятным покалыванием в теле. — Мы очень близко к границе между землями людей и нелюдей. В таких местах собираются не лучшие представители с обеих сторон. Так что будь хорошим мальчиком и сиди на месте, — холодная рука снисходительно треплет его по щеке, получая в ответ недовольный взгляд исподлобья, — В хижине и ближайших окрестностях ты будешь в безопасности-а вот за весь лес уже ручаться не могу. — Ты же помнишь, что обещал мне, что я останусь человеком? — внезапно выдает юноша. В его голове продолжает крутиться русалочий шепот «наш…не наш…человек?..», наталкивая на беспокойные размышления. «А что касается нас и вас… В твоем положении это разделение скоро может заиграть совсем иными красками» — проносятся в голове слова, брошенные Бессмертным еще в начале их пути. Несмотря на то, что он старается не пропускать в свои интонации откровенной тревоги, Кощей видит, как она плещется в васильковых глазах. Эта встреча в пруду явно натолкнула его на определенные мысли. — А куда ты еще денешься? — усмешка, простая и привычная, не выдающая внутреннего укола, — Я, в отличии от тебя, держу свои обещания. Кстати, одежда в облипку тебе весьма к лицу…- последняя фраза звучит царевичу на ухо соблазняющим шепотом. Кощей прикусывает холодные, стылые после воды губы в медленном, собственническом поцелуе. Иван сперва пытается было выскользнуть из рук, но мужчина действует настойчиво, не давая увернуться и отстраниться. Когтистые ладони стягивают с него влажную рубаху, клыки прикусывают шею, язык скользит по каемке уха, ладони оглаживают торс. «Ему невыгодно оставлять иглу со мной… И он точно сделает все, чтобы этого не случилось», — думает юноша, позволяя себе выбросить из головы свое маленькое вечернее приключение, откладывая тревожные размышления на потом- в глубине души, думать об этом страшновато. А вот мысли Бессмертного на самом деле пронизаны не сладкой истомой, а тревожным размышлениям. «Ни один человек, кем бы он ни был, не может сопротивляться русалочьей песне. Это дурной знак», — думает Кощей, скользя ладонью по телу любовника, на едва заметную долю секунды задерживаясь на рисунке иглы. «И вообще- мне нужно выяснить все это. Слишком много совпадений. Слишком быстро он сливается с иглой. Слишком просто ему дается такая мощная ноша. Гипотеза о том, что все дело лишь в том, что игла отозвалась на мои чувства к нему, объясняет все лишь отчасти. И его происхождение… Все не так просто как кажется. Как только я разберусь с этим конфликтом…нужно будет проверить одну догадку». — Ты ведь сдерживаешь себя, верно? — в какой-то момент вырывает его из размышлений голос юноши, который интерпретировал задумчивость в его глазах в собственном ключе. — Отчасти, — Кощей бросает этот ответ едва нахмурив брови, кратко и лаконично, явно намекая, что не следует расспрашивать дальше. — А что будет, если перестанешь? — упрямо продолжает Иван. «Вот ведь поганец, никогда не умеет закрыть вовремя рот», — думает Кощей, с нотой раздражением оглядывая сверху вниз лежащего под ним юношу. — Хочешь проверить, сожру я тебя в действительности или нет? — он дарит ему усмешку, которая буквально обжигает. Царевич всматривается в блестящие в сумраке лиловые глаза и видит на самом их дне нечто темное, и что-то в нем екает, заставляя пойти дальше. — Может и хочу, — прикусив губу, протягивает юноша, ощущая как внутри растекается адреналин, и возбуждение, и до того интенсивное, буквально искрится по всему телу разрядами. В голове пробегает короткое воспоминание- порез на руке, язык слизывающий кровь, многозначительный взгляд, холодок по телу. Возможно, в этот момент и в его глазах мелькнуло нечто, а быть может, просто было достаточно сказанного- но в следующее мгновение Бессмертный наклоняется к его уху и произносит темным, глубоким голосом: — Сам напросился, — буквально несколько мгновений- и Иван оказывается перевёрнутым на живот: одна ладонь давит на поясницу, заставляя прогнуться, а другая захватывает кудри. «Черт, кажется действительно напросился» — мелькает судорожная мысль в голове, но в теле эти грубые и четкие движения отдаются волнующей дрожью. — Скучаешь по тому, как я драл тебя как последнюю сучку? — интонация- властная и жёсткая, и у него нет даже шанса ответить, когтистая ладонь отвешивает сильный шлепок, куда больше похожий на удар по ягодице, оставляя борозду глубоких царапин, и он снова входит в него- в один резкий и глубокий толчок, буквально выбивая дух. И это ощущается болезненно- но в этом есть и нечто куда большее, заставляющее руки судорожно вцепиться в простынь.Linеs of salt around your bed, smile sick and smile kind Your bedroom filled with music and your cries
Кощей наклоняется к его спине, проскальзывая языком по линии позвоночника, по каждой выпуклой косточке, замирая на секунду у уха: — Ты, кажется так и не понял, что провоцировать меня опасно, — бархатный, горячий шепот, — Но если ты будешь хорошим мальчиком и убедительно попросишь меня остановиться… Я сделаю вид, что не слышал твою очередную опрометчивую глупость, Ванечка, — Кощей подцепляет его подбородок когтем и разворачивает лицо к себе.My thriller scandal, take a bite, girl, you know my favorite part I'm so desperate for your sweet affliction
Юноша ощущает, как все тело одновременно буквально расширяется до предела и сжимается в точку, как от этого голоса, произносящего его имя и этого взгляда последние остатки разума уходят, оставляя место чему-то безумному…дикому внутри него. И это подхлестывает парадоксальное удовольствие, растекающееся по венам от того, насколько жёстко и жадно держат его эти руки, от того, как этот голос буквально пропитан властью.My tongue and smoke along your curves Something darker on your mind
— Я не буду просить, — хрипло произносит царевич, смотря Кощею прямо в глаза. «Кто-то действительно потерял берега», — мелькает мрачная мысль в голове Бессмертного, с губ слетает предупреждающий рык и он оставляет еще одну, пока относительно не глубокую серию царапин на бедрах. Но следующая произнесенная юношей фраза оказывается безумно далека от того, что он ожидал услышать: — Я…я хочу, чтобы ты сожрал меня, — вырывается с губ Ивана тихим шепотом, окончательно отрезая пути дальнейшего отступления.You say you wanna tear right through me
I welcome you to try
I wanna see your teeth, girl, lemme see you grind,
В повисшей тишине ответом ему служит короткий смешок, и через секунду в затылок царевича вгрызаются мощным укусом, куда более сильным, чем обычно. Дальше каждое движение отдается оттенком болезненности в теле, но царевич словно совсем не чувствует его. У этого безумия есть две грани: одна из них про то, что его неимоверно сильно возбуждает быть уложенным грудью и прогнутым спиной, ему действительно без всяких прикрас нравится быть развязанной сукой, которую дерут в полную силу и даже не останавливаются проверить, дышит ли. В этих грубых, резких движениях, в этих глубоких, почти до мышц укусах, в том, как собственнически и властно эти когти держат его волосы, в том, как они царапают кожу боль смешивается с глубоким, темным удовольствием. В какой-то момент раздается хруст и краем сознания он отмечает, что это, кажется, не что иное, как его ребра, не выдерживают силы, с которой Бессмертный вколачивает его в поверхность. Он слышит собственные вскрики со стороны, сам не понимая, это звук мольбы о пощаде или просьба не останавливаться.Sanctify your bedsheets with the sweat along your hips Cause everybody knows that teeth are where your heart was, love
Мысль о том, что эти когти могут разорвать его в самом прямом смысле в лоскуты, а клыки перегрызть горло отдается пульсирующим, до костей пробирающим возбуждением. Могут, могут каждый раз- и не делают. И в этом есть нечто сводящее с ума ещё больше. Кощей едва ли выпускает и половину своих собственных чертей с ним, и самое, заставляющее все внутри сладко сжаться- а стал бы выпускать и сейчас, если бы он не раздразнил, не нарвался, отчасти- не позволил бы этому случиться сам? Он не контролирует буквально ничего из того, что происходит с ним сейчас и все же… Если эти руки обычно держат его крепко и сильно, но не переступают грани, балансируя на острие нежно- больно, то что же за мощная сила заставляет их сдерживаться? Иван ощущает как холодная рука проскальзывает в пространство между его телом и покрывалом, ложась на член, обжигая контрастом температур.Ten thousand candles couldn't light all the darkness in your heart God, it's crazy how I need your friction
— Ты мой, — властный голос льется внутрь, умножая и без того невыносимый накал чувств, — Ты мой, и ты всегда…- он не слышит окончание этой фразы, она тонет в очередном действительно пожирающем то ли поцелуе, то ли укусе, синхронизированном с движением внутри и снаружи. И все это заставляет его уже осипший голос окончательно сорваться в не то в хрипе, не то в крике, не то в глубоком, гортанном стоне. Перед глазами белая пелена, в ушах звон- пожалуй, действительно, ощущения на грани нечеловеческих. Иван чувствует, как этот звук доводит до пика и его любовника, и в его шею напоследок вцепляются клыками, усиливая раздирающее изнутри удовольствие.Kiss me you animal and don't ever let me go Kiss me animal
Спустя пару минут юноша переворачивается на спину, пытаясь выдохнуть, ощущая как в груди все сдавливается в абсолютно прямом смысле. Сталкиваясь взглядом с лиловыми глазами он невольно вздрагивает — в этих глазах отголосок бездны, в которую они оба только что окунулись с головой. Бессмертный медленно наклоняется к шее Ивана, и тот успевает заметить на его лице глубокую хищническую усмешку. Мужчина едва ощутимым движением скользит вдоль его шеи вдыхая запах — секса, безудержной дикости, с металлическим отзвуком крови. «Да, далеко не мальчик-одуванчик…» — мелькает в голове Кощея, пока он медленно проводит языком по коже, слизывая красную дорожку, стекающую из места укуса. Плавное, чувственное движение, опаляющее контрастом. Под этим касание царевич дергается, лихорадочно сжимая пальцами покрывало. «Так…кажется, что это действительно было ребро, как минимум», — отстраненно думает юноша, — «Или даже несколько. И это странно, почему это не ощущалось так болезненно, как должно было бы? И даже сейчас не ощущается…». Иван приподнимается на локте, морщась- все же, тут и там тело саднит, покалывает и тянет. Синяки — буквально багряно-лиловая роспись по всей его коже, царапины глубокие и все ещё кровоточащие. Покрывало под ними, напитанное кровью, потом и семенем. — Ты умеешь удивлять, — задумчиво произносит Кощей, заправляя за ухо собственные взлохмаченные волосы. Мужчина протягивает ладонь, и привычным жестом залечивает все раны и ссадины. Иван следит за этим движением неотрывно и затем переводит взгляд на любовника. Эта короткая ремарка заставляет вздрогнуть до костей. Пожалуй, какая-то маскирующая все колкость могла бы облегчить положение, но Бессмертный предпочитает не смазывать послевкусие от произошедшего. «Черт, с каких пор мне нравится… так?» — с оттенком тревоги мелькает в голове царевича и он натягивает на себя простынь, осознавая насколько нелепо это выглядит после всего произошедшего, ощущая в равной степени смущение и волнение. — Пойду, пожалуй еще раз до воды… — Иван встает на ноги, чувствуя как глаза Кощея неотрывно следят за ним, — Приведу себя в порядок. — Не боишься снова на русалок нарваться? — хмыкает мужчина, заставляя царевича вздрогнуть. И хотя на лице Бессмертного помимо вкрадчивой внимательности лишь привычная усмешка, внутри ощущения так же весьма неоднозначные. И пусть он не сказал ему ничего такого, чего не говорил раньше, но то, что он не смог удержать себя и от этого, колет внутренним неудовлетворением. «Он может лишь одной фразой заставить меня терять контроль. А потеря контроля- слишком большая роскошь для меня во всех смыслах. Возможно, мне следует больше прислушиваться к нему — это увлечение может обойтись мне дорого не только в смысле чувств. А ты, Ваня… В былые времена ты едва ли бы получил удовольствие от такого. Болевой порог у тебя явно стал выше. Опять таки, дело в игле? Значит, как минимум его тело уже не вполне человеческое?.. Или только пока он слит с ней? Что спит в тебе, а, царевич? Это ведь не просто провокация была, ты действительно хотел..». Иван ловит взгляд Кощея, и эта лиловая глубина, в отблесках которых он видит размышления о том же, что волнует его самого, лишь множит внутреннее неспокойствие. «Кажется, русалки это вообще последнее чего мне стоит сейчас опасаться», — с досадой думает юноша, ничего не отвечая. Он добредает до пруда и вновь входит в воду, смывая с себя кровь и все прочие следы этого дикого безумства. Внутри растекается тревога, забирающаяся маленькими колющими иголками под каждый сантиметр кожи. Юноша зябко поеживается, обнимая плечи руками и растирая их. Окружённый тишиной сумрака ночи, он пытается всмотреться вглубь себя, но не различает ничего кроме смятения смешанного со стыдом и волнением. «Со мной…со мной определенно что-то происходит…» — думает Иван, проводит ладонью по ребрам, ощупывая кожу, а затем переводя взгляд на воду, в темной и глубокой ряби, едва освещенной лунным светом невозможно ничего разглядеть — «Что-то не то…». Пограничный лес меж явью и навью отвечает на эти размышления лишь отзвуком ночных птиц и тихим шелестом камыша у воды.