Одолень-трава

Милош с трудом приоткрыл глаза и первое время даже не мог понять, жив он или уже давно мертв. От лежания на твердом камне тело затекло, а нога болела так, что хотелось завыть. Кое-как усевшись, паренёк подтянул ближе пострадавшую конечность и застонал, лишь коснувшись пальцами опухшей щиколотки. С такой травмой не побегаешь… Кстати, где все? Где толпа, провожавшая его на съедение чешуйчатой твари? Сердце испуганно стукнуло в ребра, бросило сначала в жар, потом в холод: вокруг непроглядная тьма, над головой яркие звезды, позади дышит морозом зимний лес. И только громада старого замка давит сверху, нависая жестоким напоминанием: тебя, Милош, здесь бросили на съедение, хотя пели-то про свадьбу. Вот такая кровавая свадьба, где жених на один укус. Пошевелившись, юноша понял, что отсюда не деться ему никуда. Нога не двигалась совершенно, а значит, побег был напрасен. Сглотнув горькие слезы, Милош пошарил вокруг, надеясь отыскать хотя бы одеяло, чтобы немного согреться. Снег еще не выпал, но зима уже брала свое, кусая за щеки, пробираясь под одежду, заставляя дрожать. Но, увы, его оставили тут, как оставляют что-то ненужное, даже не озаботившись тем, что жертва может еще что-то чувствовать. Шелест в развалинах испугал. Шарахнувшись в сторону, Милош вскрикнул, выставляя вперед руки в защитном жесте. — Не подходи! У меня нож! — Очень боюсь, — с насмешкой ответил омеге глубокий мужской голос. — Вставай и шагай домой. Скажешь: жертва не понадобилась, а дракона больше нет. В груди всколыхнулись все сладостные надежды разом. Это был ОН! Тот незнакомец в капюшоне, что смотрел жарко, заставляя глупое сердечко биться, а щёки мучительно краснеть от невысказанных желаний. Неужели нашел?! Неужели убил дракона, и теперь Милош свободен?! Омега не знал, что сказать, как вообще предложить себя альфе, чтобы не вышло, будто он продажный и гулящий. — Не могу идти, — наконец, выдавил из себя юноша. — Нога сломана… В темноте раздался глубокий тяжкий вздох, а затем чужак вышел-таки из-за темной громады стены. — Ногу твою вылечу, и ступай себе, омежка, — мужчина подхватил страдальца на руки, и Милош наконец-то ощутил блаженное тепло чужого тела. Тихонько застонав от боли и радости, паренёк обвил шею спасителя руками, потянул носом, отыскивая запах альфы. И он его нашел. Нашел на свою беду, поскольку в тот же миг понял, что никогда не сумеет от него отказаться. Папка когда-то давно объяснял сынишке, что свою пару тот узнает сразу, едва только встретит… Пряча улыбку в темноте, Милош жался к груди истинного, совершенно не думая, куда и зачем его несут. Да и какая разница, если теперь они навсегда будут вместе? Темнота скоро закончилась: распахнулась небольшой комнатой, где пылал жарко натопленный камин, где под истлевшим пологом стояла огромная постель, которую следовало бы называть ложем, а у забранного разноцветными витражами окна разместился стол и несколько бочонков вместо стульев. Альфа швырнул к камину подушку и усадил Милоша на неё. — Мне придется снять сапог, чтобы помочь. Юноша кивнул, вслушиваясь в звучание низкого голоса назначенного судьбой избранника, а затем потянул капюшон, желая, наконец, разглядеть его лицо. Изумленно распахнув глаза, омега смотрел на разлет широких бровей, на властно сжатые губы, на скулы, где топорщилась и сверкала в отсветах пламени черная с золотым переливом чешуя. Прорастая сквозь кожу, чешуя покрывала виски и спускалась широкими полосами вниз, на шею, полностью закрывая её, словно плотно прилегающий воротник. — Ты дракон?! — ахнул Милош. Голос упал до едва слышного шепота — так стало страшно от свершившегося откровения. Конечно, кто еще мог занять старый, овеянный жуткими легендами, замок? Чьи еще глаза могут светиться в темноте, будто два огненных светляка? Сказать, что Милош перепугался, не сказать ничего. Ужас сковал его, мешая даже вздохнуть. — Я Змей, — поправил мужчина, криво усмехнувшись. — Крылатый Змей. Сиди смирно, женишок. Ужином ты мне не станешь. В тот же миг ногти альфы удлинились, вырастая в изогнутые черные когти, а кожа на тыльной стороне рук стремительно отвердела, покрываясь такой же чешуёй, как шея и скулы. Осторожно поддев край сапога, дракон рассек его до подошвы с такой легкостью, как будто наволочку вспорол, а затем втянул обратно смертоносные клинки и аккуратно взял распухшую ногу омеги в свои ладони. Ладони оказались горячими, и боль, вспыхнувшая было в поврежденной конечности, мгновенно утихла. — Как такое может быть? — Милош подался вперед, не веря себе: синева и отёк исчезали, пальцы вновь начинали шевелиться, а пятку больше не скручивало болью, как скручивают, отжимая после стирки, белье. А еще Милош почувствовал, как внутри нарастает странное томление, и нестерпимо хочется, чтобы эти руки скользнули под платье, лаская и поглаживая… — Все, женишок, — Змей выпустил ногу омежки и взглянул на него снизу вверх. — Обувь тебе другую найду, факел дам и ступай себе к папеньке. Скажешь в городе, как я велел: дракон улетел, можете не бояться. — Не пойду, — сам себя не узнавая, шепнул Милош. — Мне назад ходу нет. Я теперь супруг твой, если ты смысл обрядов понял… — Кто угодно, только не ты, — вдруг разозлился альфа, мотнул головой, отбрасывая с лица мешавшиеся пряди волос. — Уходи, омежка! Уходи, иначе передумаю и сожру! Швырнув на пол пару новых сапог, обнаружившихся под кроватью, Змей вышел прочь, оставляя испуганного и расстроенного парнишку в одиночестве. Потупив взгляд, юноша моргал, прогоняя вновь подступившие слезы. Снова его отвергли, и кто?! Истинный, который, по папкиным рассказам, должен был сразу обнять, зацеловать, чтобы коленки подгибались, любить так, чтобы под закрытыми веками вспыхивали и гасли звёзды! — Кто угодно, только не ты, — пробормотал несчастный омежка злые слова. — И чем же я так не хорош?! Пожалуй, Милош не шибко испугался того, что его альфа не совсем человек. Точнее сказать, страх очень быстро прошел, испарился, не оставив в душе и следа недавнего ужаса. Спрятав лицо в ладонях, Милош думал, как лучше поступить. Разум кричал, надрывался, требуя бежать, а тело и сердце… Что толку скитаться по городам, отыскивая место, где требуется подмастерье или помощник по хозяйству, если никогда больше он не увидит своего истинного, не услышит его голоса? Змей в любой момент может покинуть старый замок навсегда, а Милош не простит себя, если не попытается как-то убедить его изменить принятое решение… Ведь не бывает, чтобы в истинной паре влюблялся только один! Значит, Змей просто еще не успел разглядеть и понять, что они созданы друг для друга! — Останусь, — решил Милош, глянув через плечо на постель. — И будь, что будет… Безумно страшно было идти наперекор воле дракона, ведь тот, действительно, перекусит настырного мальчишку пополам в два счета, но уйти от своего альфы Милош никак не мог. Если и сожрёт, значит омега просто зажмурится и сгинет в зубах Змея счастливым от того, что наконец-то нашел… Решаться нужно было быстро. Раздевшись догола, Милош юркнул под одеяло, натянул его до самого подбородка, поражаясь своей дерзости. А с другой стороны, главное он уже знал, так чего стесняться? Спасибо бывшему женишку, научил, как альфе в постели понравиться… Правда, в тот раз Милошу самому было не больно-то хорошо, скорее стыдно и неудобно, но чего не потерпишь ради истинного? Если его Змею будет хотеться… проникновения… резких сильных движений, то омега ему не откажет. Подпихнув под щеку подушку, паренёк улыбнулся, поймав себя на том, что уже называет Змея «своим». Видимо, альфа спал здесь, поскольку постель пахла им так одуряюще сладко, что член напрягся и заныл. Милош перекатился на живот, потерся о мягкую перину, пытаясь как-то облегчить муки плоти. — Возвращайся скорее, — простонал омега, кусая губы. — Все-таки это наша брачная ночь… * * * Огнеяр парил в вышине, под искрами звёзд, надеясь, что сладкому мальчишке хватит отпущенного времени, чтобы успеть добраться домой. Вот же принесла нелёгкая в горы местных дураков, решивших подсунуть Змею жертву. Против омег в своей постели Огнеяр никогда не возражал и другого взял бы без зазрения совести, а с этим загвоздка вышла… «Кто угодно, только не ты, — думал Змей, взмывая выше. — Тебя не стану… Не смогу…» Мальчишку он почуял еще в городе, куда спустился в человечьем обличии, чтобы купить в старый замок все необходимое для недолгой остановки. В воздухе Огнеяр провел несколько дней и, потому, изрядно утомился, чтобы продолжать путь до самого дома, вот и решил остановиться здесь, где всегда останавливались немногочисленные крылатые. Был замок этот путеводной точкой на драконьих картах, служа местом отдыха после длительных перелётов. Тонкая ниточка аромата ухватила Змея за горло, потянула в захудалую таверну, где, забившись в самый темный уголок, Огнеяр углядел-таки своего истинного. Тонкий, изящный, златокудрый омежка таскал тяжелые подносы с выпивкой с таким достоинством, будто и не грязную работу выполнял, а ходил по палатам княжеским, скромно потупив взор. Змей забыл, как дышать, и лишь вцеплялся когтями в столешницу, оставляя на потертой деревяшке глубокие прямые борозды. Хотелось сейчас же утащить мальчишку отсюда, бросить его на постель и взять, чтобы стонал и всхлипывал, чтобы подавался навстречу, требуя еще… — Не бывать тому, — стиснул зубы Огнеяр. — Не желаю видеть, как он умирает. И, сложив крылья, Змей ринулся вниз. Он дождется рассвета, а как встанет солнце, сразу полетит домой. С него будет достаточно знать, что прекрасный омега далеко, в безопасности, живет себе поживает с кем-то другим… Не ожидал Огнеяр, что мысль эта ударит в сердце не хуже вражеского меча. Кто-то другой станет пробовать на вкус нежные губы, кто-то другой узнает, как сладко стонет хрупкий, светловолосый юноша, отдаваясь власти мужской… Сложив крылья, Змей перекинулся в человека и тут же тонкий аромат вишневого цвета снова обвился вокруг шеи, повлёк в комнату, к постели, где спал его истинный. Альфа замер, любуясь спящим мальчишкой, его светлыми волосами, длинными ресницами цвета зрелой пшеницы, приоткрывшимися губами, которые так хотелось смять жадным поцелуем. Все живое в нем требовало скорее сделать омегу своим, вонзить в его шейку острые клыки, а тело наполнить жарким змеиным семенем. Вот только Огнеяр не собирался уступать похоти: отвернулся от ложа, загородился рукавом, пытаясь не дышать. Надобно разбудить. Надобно выгнать прочь. Надобно удалить его от себя. И все это проносилось в голове, пока Змей сбрасывал на пол одежду. Забравшись под одеяло к истинному, Огнеяр скользнул носом вдоль изящного плечика, вдыхая и вдыхая аромат омежьей кожи, а затем с тихим стоном прижал к себе нежное человеческое тельце, стараясь не оцарапать тонкую кожу грубой чешуёй, покрывавшей его шею, плечи и низ живота. Член стоял так, что думать о чем-то, кроме любви, было сложно. Но Змей думал, старательно отводил мысли в сторону, прикидывая, что можно сделать, чтобы это стало возможным. Думал, и никак не находил ответа. * * * Милош открыл глаза и не сразу сообразил, где он находится и почему. Солнечные лучи били прямо сквозь витраж, рассыпая по полу яркие пятнышки, похожие на цветы. Скользнув взглядом по комнате, омега увидел небрежно брошенный на стол тяжелый плащ, собственную снятую одежду и все вспомнил. Змей! Дракон, который должен был сожрать его, оказался оборотнем-альфой, да к тому же истинным для самого Милоша… Вот же насмешка судьбы! Выходит, правы были горожане, решив отдать ужасу с небес никому не нужного сироту, ведь иначе не встретиться бы им снова… И ведь он сам, САМ прогнал Змея со двора таверны, хотя уже тогда почуял в нем самого нужного для себя человека… Спустив ноги на пол, омега попытался было встать, но и сам не понял, каким образом рухнул всем прикладом, едва успев подставить ладони, чтобы не расшибить о каменный пол лицо. — Что происходит?! — рявкнул Змей, пробуждаясь ото сна. Соскочив с постели, как был — обнаженный, альфа склонился над тихо постанывающим мальчишкой, пытаясь понять, отчего тот нелепо барахтается и никак не может подняться. — Ноги… я их не чувствую, — серые глаза парнишки смотрели на Змея испуганно. — Словно занемели совсем… — Что у тебя тут? — пальцы Змея скользнули по спине, ощупывая позвонки. — Когда бежал, в меня швырнули камнем, чтобы сбить, — вспомнил подробности вчерашнего дня Милош. — А потом я катился под откос, ударился о ствол дерева и дальше ничего не помню. — Тебя подбили камнем?! — зачем-то повторил альфа, словно не мог поверить в это объяснение. — Чем же еще? — невесело усмехнулся юноша. — Не нож же в сбежавшую жертву метать. Змей аккуратно поднял его на руки, вернул на постель, укрыл одеялом, а сам, глянув в окно, принялся одеваться. — Не пытайся встать, — сухо бросил он, натягивая мягкие сапоги из тонко выделанной кожи. — Спину тебе перебили. Вчера надо было заметить, теперь вылечить сложнее будет. Лежи, дожидайся меня. Женишок. Прежде чем альфа вернулся, Милош успел вдоволь наплакаться, сообразив, что отныне он беспомощный калека. Все правильно сказал Змей: кто угодно, только не он. Не видать ему счастья в этой жизни. Непутёвым, знать, уродился… А вот дракон, кажется, точно ведал, что делает. Снаружи раздался скрежет когтей по камню, рев пламени, а затем Змей снова возвратился в комнату, приблизился к постели и хмуро глянул на зареванного омегу. — Мы идем наружу, — объявил он, заворачивая Милоша в одеяло и подхватывая его на руки. — Зачем? — не понял тот. — Хочешь бросить меня там и улететь? — Глупый омежка, — тяжело вздохнул мужчина. — Лечить тебя стану. Снаружи было солнечно и морозно. За ночь выпал снег, слегка укрыв землю и пожухлую траву тонкой белоснежной кисеёй. Милош прекрасно знал, что снежный покров ляжет только в горах, а в низине зима будет холодной и серой, разве что скуёт тонким ледком озерцо у церкви. В детстве он часто мечтал взобраться на острые вершины, чтобы вдоволь наиграться в снежки, а затем греть озябшие руки у жарко натопленного очага. Змей шагал легко и уверенно, словно бы омега в его руках не весил ровно ничего. Прижимая драгоценную ношу, альфа обогнул развалины и вышел к горному водопаду, который весной с ревом обрушивался в небольшой водоём, с любовью обложенный камнями и превращенный в удобную купель. Сейчас же, в разгар зимы, со скалистого уступа бежали лишь тонкие ручейки, стекая с бахромы длинных прозрачных сосулек, но отнюдь не красота тайного водопада заворожила Милоша. — Что это? — спросил он, глядя на круглую, размером с двор таверны, купель. — Она горит?! И, действительно, по водной глади пробегали язычки живого пламени, а вверх поднимался густой белый пар. Прошептав что-то на неизвестном омеге языке, Змей провел ладонью над водой, отчего та закипела еще сильнее. — Нужно исцелить твою спину. — Ты меня сварить хочешь?! Пусти! Это какая-то изощренная попытка приготовить драконий суп?! — Глупости болтаешь, — осадил Милоша Змей. — Со мной не почувствуешь. Перешагнув валунный бортик, он сам вошел в воду, чтобы устроить дрожащего мальчишку среди яростного бурления. — Видишь, ничего страшного не происходит, — успокаивающе произнес альфа, усевшись рядом на крупный камень. — Тебе только и нужно, что немного тут полежать. — Но ведь кипит, — растерянно пробормотал Милош. — И должна обжигать. — Кипит, — согласился мужчина, улыбнувшись. — Но не обжигает. Я не дам этому случиться. Закрой глаза, позволь воде срастить разорванные жилы. И Милош сдался, откинулся затылком на теплый камень, улыбаясь неге, окутавшей тело. Драконы живут сотни лет и обладают даром творить волшебство, так, может, Змей подарит Милошу возможность снова ходить? — Как твое имя, женишок? — Милош Кранц, — ответил он едва слышно. — А у тебя есть имя, Змей? — Огнеяр, — назвался, скользнув ладонью по ноге омеги. — Чувствуешь, как я тебя касаюсь? — Очень отдаленно, как будто через плотное одеяло, — прислушавшись к ощущениям, ответил парнишка. — Думаешь, я смогу… снова… ходить? — И ходить, и бегать, и даже в пляс пуститься, — пообещал альфа. — Будь мы дома, у моей реки, исцелился бы уже сегодня, а так… Дня через три оправишься, а дальше придумаем, что с тобой делать. Спи, Милош. Я посижу рядом. Юноша пытался бороться с подступившей дремотой, но, видимо, это тоже было какое-то колдовство Змея, заставившее его смежить ставшие тяжелыми веки. — Огнеяр, — с улыбкой повторил Милош, расслабляясь. Пузырьки, поднимавшиеся со дна, приятно щекотали кожу, а язычки пламени, изредка пробегавшие по воде, не причиняли совершенно никакого вреда. Пожалуй, быть истинным для Змея не так уж и плохо… Омега заснул, даже не почувствовав, как пальцы мужчины ласково коснулись его щеки, отводя в сторону намокшие золотистые пряди волос. * * * Змей запрещал себе даже думать о том, что тонкое зеркало воды скрывает от него изящное обнаженное тело юноши, которым так хотелось обладать. Ярость гудела в нем огненным столбом, требуя сей же час рвануться в небеса, чтобы с них обрушиться на тех, кто посмел причинить вред его истинному. Увидев синеву и отёки на пояснице мальчишки, Огнеяр с трудом удержался от стремительного возвращения в исходную форму. Успеет. Сначала нужно вернуть Милошу возможность ходить. Опустив пальцы в водоем, Змей сбросил с кончиков когтей еще одно заклятье, на время изменившее суть вещей. Теперь вода пылала, как пылала его родная река — неугасимым жаром, благодаря которому поврежденные жилы срастутся вновь, еще лучше прежнего. — Милош, — повторил имя омеги Змей, любуясь спящим. Мальчишка был пригож так, что Огнеяр был готов поклясться: дома у него отбою от женихов не будет. Светлые волосы не диковинка в его краю, но вот черты лица выдавали в Милоше иноземца. Омеги дома у Змея были румяны и круглооки, глаза же Милоша по форме напоминали миндаль, щеки спорили бледностью с первым выпавшим снегом. А губы, что вишня, когда она начинает краснеть… Увидит омежку молодой княжич — тут же сватов зашлет. — Отдам тебя в хороший род, — пообещал Огнеяр, пожирая взглядом свою зазнобушку. — Вот хоть княжичу. Чем тебе не пара? И приданое дам такое, чтобы всем на зависть. Не допущу, чтобы тебя тут снова, как прислугу, держали. Кивнув сам себе, альфа утвердился в правильности принятого решения. Не желает он видеть, как умирает от змеиного яда Милош, царапая грудь и задыхаясь от смертельных Огнеяровых поцелуев. Смотреть — смотри, а касаться его не смей, как бы ни ныло сердце. Ничего, после свадебки легче станет. Будет понимать Змей, что назад пути нет, что другому теперь навсегда пообещался его истинный. И тогда не останется иного выхода, как стать Милошу хранителем, на которого во всем положиться можно. — Поправляйся, вишнёвый мой, — вздохнул мужчина, смиряясь с неизбежным: не сможет он жить вдалеке от сероглазого Милоша, но и себе оставить не сумеет. — Больше никто тебя не обидит. * * * Милош никогда так много не спал. Змей будил его лишь для того, чтобы накормить хорошо прожаренным мясом добытой в лесу косули и напоить горьковатым настоем неизвестно каких трав, а затем, не слушая возражений, снова погружал в магический сон. Просыпался Милош неизменно в постели, замотанный в одеяло, но влажные волосы подсказывали омеге, что Огнеяр много раз относил его, спящего, к озерцу, чтобы кипящая вода исцелила сломленное тело. От этих мыслей юноша смущался и краснел, прекрасно понимая: Змей не мог не рассмотреть его всего, а значит, когда Милош снова сможет ходить… Сердце заходилось в сладком предвкушении, и он покорно глотал пахший сосновой хвоей отвар. Вдруг судьба смилостивится над ним и позволит Огнеяру разглядеть соединившую их связь? — Сегодня попробуй встать, — альфа подхватил Милоша под локоть, помогая и оберегая от возможного падения. — Нужно понять, окрепли ли твои ноги. — Сколько дней ты меня лечил? — омега аккуратно опустил на пол ступни, вскинул взгляд на Змея, отметив, что тот явно взволнован его состоянием. — Три. Если не получится, понесу тебя в когтях, и дома начнем все с начала. Чужая земля, чужая вода — все здесь сопротивляется моим силам. Давай, Милош! Можешь стоять? Юноша глубоко вздохнул и сделал один шаг. Замер. Двинулся дальше, расцветая счастливой благодарной улыбкой. Это было настоящим чудом! Все знают, если перебить спину, то больше никогда… — Огнеяр, — всхлипнул омега, разворачиваясь на месте. — Огнеяр! Спасибо! Обхватив опешившего мужчину за шею, Милош приподнялся на цыпочки и прижался губами к его губам, награждая за спасение единственным, что у него было — поцелуем. — Прекрати! — Змей отшатнулся, оттолкнул парнишку, а затем, в мгновение ока сообразив, что натворил, кинулся следом, подхватил за талию, чтобы тот не упал. — Никогда! Никогда больше не целуй меня, слышишь?! — Почему? — серые глаза, наполнившиеся слезами, походили на яркие звезды: свет дрожал в них, готовый пролиться на бледные щеки. — Почему меня отталкиваешь? Мы ведь истинные, Огнеяр! — Тем хуже для тебя, — сурово нахмурил брови альфа. — Человек и Змей не могут быть парой. Но я, действительно, хочу тебе добра и поэтому возьму с собой. Но сначала нужно тебя подобающе одеть. Отступив на шаг, дракон чуть прищурил глаза, словно бы примеряясь, а затем тихонько дунул, окутывая Милоша облаком густого дыма. Закашлявшись, парнишка замахал руками, пытаясь развеять белую завесу. В груди невыносимо щемило сердце, раненое отказом Огнеяра. Почему он так поступает?! Почему отталкивает, если знает, если понимает и чует их связь? Милош едва сдержался, чтобы не разреветься от обиды и тоски, услышав злые, жестокие слова. Но что, если у Змея, действительно, не так сильна тяга к человеческому омеге? Что вообще Милош знает о драконах? Ничего ровным счетом… И не стоит ли сейчас спрятать обиду и последовать за своим альфой, чтобы постепенно узнать его лучше и дать Змею возможность, в свою очередь, узнать самого Милоша? — Теперь тебе будет тепло, — оглядев омегу, удовлетворенно кивнул мужчина. — Вот, возьми рукавицы. Мы летим в студёную зиму, которая гораздо суровее здешней. А Милош потрясенно скользнул ладонями по теплой шубе, подбитой изнутри собольим мехом, верхняя же сторона сверкала золотой парчой и самоцветами. Ничего подобного омега никогда не видывал и даже не представлял. — На царевича похож, — легкая усмешка скользнула по обычно сурово сжатым губам Огнеяра. — Но… как же это… — Пустое, — отмахнулся Змей. — Рукавицы не забудь, в вышине ветер студёный. Милош дрожащими пальцами пробежал по шее и голове, находя новые детали незнакомого ему одеяния. Золотистые кудри теперь прятал туго повязанный плат, расшитый жемчугом, а сверху надевалась подбитая соболем шапка, составлявшая пару чудесной шубе, которая доходила юноше до самых пят. А вот на ногах обнаружились теплые сафьяновые сапожки, сидевшие так ладно и удобно, что Милош не сдержался и закружился на месте от восторга. — Огнеяр… благодарю… я… у меня никогда не было ничего настолько прекрасного! Целовать альфу он теперь не решался, поэтому просто смотрел, смотрел, смотрел на него и никак не мог наглядеться. — Рад, что тебе нравится, — кивнул Змей, набрасывая на плечи тяжелый плащ. — Дам тебе все, что пожелаешь. — Тебя хочу, — скромно потупившись, шепнул омега. — Почти все, — поправился Огнеяр. — Стой тут пока. Выйду, обернусь и позову. Понял? Парнишка кивнул, пытаясь унять бешеный стук сердца. Сейчас он увидит своего альфу в обличии крылатой твари… Мгновения текли так медленно, что казалось, еще немного, и юноша задохнется от волнения. «Иди ко мне…» Голос звучал в голове едва слышно, но Милош сразу понял — это ОН. Зажмурившись, юноша сделал шаг, покидая уже знакомую ему комнатку старого замка. Что ожидало его за ней? Неизвестность и истинный, который дожидался омегу, сложив за спиной сильные кожистые крылья.