Держись за меня крепко

      — Знаешь, я чувствую свою вину за происходящее, — на выдохе, в полутоне, больше себе, чем сидящему напротив Итану. — Я действительно виноват перед тобой.       — Я не знаю, откуда у тебя такие мысли, но они в корне неверны, — Дамиано чуть вздрогнул от неожиданности, когда Итан, не раскрывая глаз, прохрипел в ответ. Уснувший прямо в кресле парень завозился, выпрямляясь, нервными, чуть грубыми движениями потирая тяжёлые веки; опустил затёкшие ноги на пол и попытался встать, но плюхнулся обратно в кресло, рвано выдыхая.       — Что, Итан? Тебе плохо? — Дамиано дёрнулся ему навстречу, готовый подхватить в случае необходимости. Протянутые руки Итан не заметил, на секунду кривясь в болезненной гримасе. В то время, когда мозг кипел от бури мыслей и переживаний, тело подводило его, пытаясь ввести своего хозяина в спасительный сон. Оставив вопрос Дамиано без ответа, он предпринял ещё одну попытку встать, в этот раз увенчавшуюся успехом, и теперь осматривал потерянным взглядом пространство вокруг.       — Ты что-то ищешь?       — Где мой телефон? — Итан на мгновение посмотрел Дамиано в глаза, затем перевёл взгляд на пол в прихожей и поморщился от горящего там света. Рассмотрев телефон, лежащий рядом с разбросанной обувью, Итан двинулся нетвёрдой походкой в его сторону. В два шага преодолевая расстояние между ними, Дамиано оказывается рядом, выставляя руки чуть вперед, страхуя, но не решаясь прикоснуться.       — Что ты собрался делать?       — Вызову такси и поеду домой, — не сумевший с первого раза снять блокировку, Итан непослушными пальцами листал меню, силясь найти нужное приложение. Вновь посмотреть на стоящего рядом Дамиано казалось выше его сил — он чувствовал себя слабым и униженным. Казалось бы, за все эти годы, проведённые вместе, они видели друг друга разными, делили миллион общих воспоминаний, хранили в сердцах тонны пережитых совместных эмоций и чувств. Казалось, что в их отношениях не осталось места для отстранённости – всегда чутко охраняя личные границы друг друга и никогда не переходя их, они сумели выстроить тёплые и доверительные отношения, одни из самых близких за всю жизнь. Так почему же сейчас Итану было страшно предстать перед Дамино уязвимым?       — Останься, Итан, пожалуйста, — тихо проговорил Дамиано, находясь в паре десятков сантиметров от непривычно сгорбленной спины Итана. — Останься… — чуть помедлив. — …если тебе комфортно со мной.       Эти слова прозвучали так непривычно, странно, резанув слух, что Итан против воли усмехнулся, чуть отводя телефон от лица. Дамиано ли говорить о комфортности? Ему ли сомневаться в своей нужности, будучи первым человеком, который всплыл в заволоченном адреналином сознании, будучи тем, чей номер, повинуясь порывам раненного сердца, он набрал. Глупо было бы сейчас отталкивать его, неправильно и некрасиво. И Итан понимал это, сохранив в измотанном разуме остатки здравомыслия. Обернувшись, он посмотрел в уставшее лицо Дамиано, который, сведя брови, пытался внимательно что-то рассмотреть в его глазах. На секунду сфокусировав взгляд за его спиной, Итан заметил на кухне «сбежавший» из сковороды на плиту соус, лежащий рядом тёртый сыр и бокал с вином. Переведя взгляд чуть в сторону, Итан обнаружил второй, наполненный вином чуть больше, в раковине, и тогда понял, что явно был сегодня «не в тему». Общая картина увиденного говорила о том, что в планах на вечер у Дамиано никак не значилось его «спасение» и мысль о том, что каким бы близким и понимающим он ни был, Итан не может своим присутствием продолжать всё портить. Он попытался отмахнуться, убеждая, что в порядке и помощь ему больше не нужна.       — Останься, — Дамиано мягко шепнул, почти невесомо мазнув тыльной стороной пальцев по предплечью Итана, расправляющего брошенную наспех пару часов назад куртку.       Распознав в интонации и движениях Дамиано обеспокоенность, смятение и еле различимую надежду, Итан понял, что своим уходом испоганит ему вечер окончательно. Мысль о том, что он может даже самую малость испортить отношения с ещё одним дорогим его сердцу человеком, заставила это самое сердце пропустить удар.       Видя, как на мгновение зависший в раздумьях Итан привычно для себя аккуратно вешает свою куртку на крючок, Дамиано испытал заметное облегчение, будто вся его тревога, скопившаяся где-то в области горла, моментально посыпалась вниз по организму, исчезая в мраморном, холодном полу.       Ужинать Итан отказался, найдя в себе силы только на душ и стакан воды. Надев на себя предложенную домашнюю одежду Дамиано, приятно пахнущую стиральным порошком, он убедил того, что будет чувствовать себя в «своей тарелке», ложась спать с Дамиано в одной кровати, — как тот сразу и предложил, — тут же встрепенувшись, говоря зачем-то, что постелет себе на диване в гостиной. Они тысячу раз спали в одной кровати, в разных вариациях с Викторией и Томасом, и это никогда не было проблемой или чем-то неправильным.       — Хочешь, чтобы я оставил свет? – поинтересовался Дамиано, входя в спальню.       От этой неподдельной, искренней заботы и участия, вразрез идущим всему, что он испытал за день вне этого дома, Итан нервно рассмеялся, пряча лицо в подушку, вновь не отвечая на вопрос. Дамиано, помешкав, свет в спальне выключил, но оставил приоткрытой дверь в коридор, где осталась гореть большая люстра под потолком.       — Что ты имел в виду, когда сказал, что чувствуешь свою вину? — спросил лежащий к Дамиано спиной Итан, чуть поворачивая голову, когда тот опустился на подушки на другом конце кровати.       — Я уделял тебе мало внимания, — чуть помедлив, размышляя, стоит ли озвучивать то, что так явно крутилось у него в голове, ответил Дамиано, поворачиваясь к Итану спиной, отзеркаливая его позу. — Спокойной ночи.