***
— Кому ты пишешь постоянно, Итан? — Виктория резко вынырнула откуда-то из-за спинки дивана, на котором он сидел, и попыталась отобрать телефон, на что Итан коротко хохотнул, прижимая его к груди и заваливаясь на бок, чтобы их бойкая и иногда бесцеремонная Виктория не подсмотрела чего лишнего. — У тебя что, от нас секреты? — угрожающе округлив глаза, она принялась щекотать его, проходясь тонкими сильными пальцами по рёбрам. Когда экзекуция была закончена, Виктория ласково провела тыльной стороной ладони по подбородку Итана, словно лаская котёнка, на что он обернулся, глядя чуть влажными лучистыми глазами. — Ты влюбился?..***
Почувствовав на себе взгляд, Дамиано пошевелился и приоткрыл глаза. Увидев сидящего рядом на диване Итана, он зажмурился и с удовольствием потянулся, попутно отмечая лёгкую ноющую боль в правом плече, эпицентр которой приходился на область под тонким шрамом. — Привет. — Привет. Почему ты спишь здесь? — Не мог заснуть и ушёл, чтобы не мешать тебе, — Дамиано не помнил, как переместился на диван, равно как и не помнил, какие неведомые силы вынудили его включить кулинарный канал на Ютубе, который безучастным взглядом сейчас смотрел бледный, взлохмаченный Итан, периодически вычерчивая взглядом траекторию от телевизора к своим нервным пальцам, сложенным в замок на коленях. — Пойдём на кухню, я приготовлю завтрак, — Дамиано решительно поднялся, негромко хлопнув в ладоши, будто пытаясь разрядить затянувшуюся паузу. Господи, да когда он последний раз не знал, о чём поговорить с Итаном, что сказать ему? Вернее, было ли когда-то такое вообще? Дамиано переместился на кухню, складывая в мойку всю грязную посуду, оставшуюся со вчерашнего неудавшегося ужина. Попутно зачем-то глотнул тёплого вина прямо из бутылки, скривился и решительно вылил его. Подождав пару минут, он выглянул в гостиную в поисках Итана, который обнаружился всё так же сидящим на диване, только теперь в его руках обозначился телефон, в котором он листал что-то, иногда то ли удивлённо, то ли скептически приподнимая бровь. Дамиано даже знал, что там – миллиарды сообщений, которые приходили сегодня ночью настолько часто и настойчиво, что тот даже вынужден был забрать телефон с собой на кухню, чтобы оповещения не разбудили тревожно спящего Итана. Он знал, кто ему пишет. — Что ты будешь? — Начал было Дамиано, но никакой реакции не последовало. С лёгким раздражением сжав челюсть, он продолжил. – У меня есть… — Кофе, я буду кофе, — плавным движением Итан поднялся и прошёл мимо Дамиано, одарив его еле уловимым колебанием воздуха. По-хозяйски достал пачку молотого кофе и две чашки. — Нужно поесть, — Дамиано взглянул на его осунувшуюся спину и опущенные плечи, заметил отрицательное качание головой, — я сейчас приготовлю, съешь хоть что-нибудь. Итан повернулся к нему в пол оборота, одними губами прошептал «Не хочу» и вернулся к своему занятию. Убеждать его в необходимости есть хотя бы раз в сутки Дамиано не стал, подняв руки в сдающемся жесте. Он надеялся, что хотя бы в этом вопросе Итан знал, что делает. Относительно других аспектов его жизни вопросов возникало всё больше и больше. Лёгкий флёр недопонимания и нервозности всё чаще возникал между ними, и это касалось всех участников группы и некоторых особенно близких членов их команды. Неразговорчивый Итан становился ещё более замкнутым и молчаливым, что угнетало ещё больше в их и так несколько напряжённой обстановке из-за внезапно обрушившейся на них славы и, соответственно, обязательств. Вот и сейчас он молчал, пустым взглядом смотря мимо Дамиано в окно, вертя на столе чашку, которая чуть не свалилась, если бы Дамиано вовремя не подхватил её и не передвинул ближе к середине. — Не хочешь поговорить? — не выдержал Дамиано. Не отрывая взгляд от окна, Итан пожал плечами, чуть выпячивая нижнюю губу, что означало «не хочу». Другого ответа Дамиано не ожидал и вынуждать его разговаривать не собирался, но ведь ему самому никто не запрещал: — Ты понимаешь, что так продолжаться не может? Ты осознаешь всю дерьмовость ситуации, в которой оказался? — с нажимом проговорил он, глядя в карие, чуть золотистые глаза напротив. Итан перевёл отрешённый взгляд на него. — Ты собрался меня воспитывать? — Да поздно тебя воспитывать, поздно! — не выдержав, чуть повысил голос Дамиано и с нескрываемым раздражением оттолкнул от себя тарелку. Вилка отлетела, балансируя на краю. Абсурдно, но Итан почувствовал себя сейчас этой вилкой — он в последнее время только и делал, что пытался удержать себя от падения. — Это ненормально, Итан, — немного успокаиваясь и понижая тон, — я хочу, чтобы в твоей голове всё прояснилось и ты сделал правильные выводы. Все беспокоятся о тебе. Повинуясь порыву, Дамиано накрыл своей ладонью ладонь Итана, чуть сжимая и невесомо поглаживая большим пальцем его костяшки. Возможно, этим жестом он хотел показать свое участие, чувствуя вину за несдержанность. Раньше он частенько проявлял подобные эмоции в отношении Итана, считая чуть ли не своей обязанностью подтрунивать над ним и всячески подкалывать. Раньше, но не сейчас. — А о чём ты беспокоишься? — Итан вопросительно наклонил голову, глядя на их сплетённые ладони. — О группе, обо мне или, может, о том, что из-за меня у тебя вчера вечером всё сорвалось? Почему ты бесишься? Мои проблемы — это только мои проблемы, конкретно тебя они не касаются, как не касаются никого другого. Это сугубо моё личное. Прости, что так получилось с тобой и Мартиной, мне очень неловко и… спасибо за всё, — напоследок сжав пальцы Дамиано, Итан выдернул руку, решительно вставая из-за стола. Он знал, что сказал сейчас совсем не то, что должен был. Сделал неприятно близкому человеку, который, ни секунды не колеблясь, примчался ему на помощь, наплевав на всё. Чёрт бы тебя побрал, Итан. Лучше бы продолжал молчать. Проклятая чашка всё же выскользнула из его рук, падая и скалывая кусок тарелки в раковине. Ну вот, просто прекрасно. Что ещё должно произойти, чтобы Итан чувствовал себя ещё более виноватым? Собирая осколки, он ощутил движение за спиной — Дамиано подошёл совсем близко, одной рукой отбирая у него остатки посуды и с грохотом бросая их обратно в раковину со словами «Оставь, к чёрту», а второй разворачивая Итана за предплечье к себе лицом. — Ты знаешь, о чём я беспокоюсь. — С абсолютным спокойствием и уверенностью ответил он. — Ты знаешь мои приоритеты, ты знаешь, что для меня важно. В очередной раз почувствовав себя по-детски глупым и бессовестным, Итан только и смог пробормотать очередное «прости» и «спасибо», потирая напряжённые брови и неосознанно стыдливо пряча за ладонью глаза. Оглядываясь на все годы, проведённые вместе, каждый из них четверых с уверенностью мог бы утверждать, что по-настоящему они никогда не ссорились. Спорили до хрипоты, пререкались до потемнения в глазах, ругались по совершенно разным поводам чуть ли не до драк и слёз, но никогда, никогда не переходили грань дозволенного, никогда не давали повода сомневаться в том, что их встреча не случайна, что она была предначертана им ещё задолго до их рождения. «В спорах рождается истина», — для них эта банальная поговорка работала безотказно. Разумеется и сейчас слова Итана, его поведение никак не могли задеть Дамиано. Вместо этого в нём всколыхнулась бесконечная нежность и тревога, желание уберечь и оградить, помочь и поддержать. Он чуть притянул Итана за предплечье, которое так и не отпустил, на что тот буквально нырнул в его объятия, словно только этого и ждал, словно только этого ему и не хватало, чтобы скинуть с души груз вины хотя бы за сложившуюся между ними ситуацию. Дамиано обнимал его нежно, но уверенно, одной рукой успокаивающе поглаживая сильную, но в то же время хрупкую спину, а второй прижимая к себе за затылок, аккуратно массируя его, чуть путая длинные волосы. — Я хочу есть, — спустя некоторое время пробормотал Итан куда-то в шею легко раскачивающего их из стороны в сторону Дамиано. Казалось, что Итан мог бы простоять так весь день, прикрыв глаза, лёжа головой на плече Дамиано, ощущая его ласковые руки. Так было правильно и нужно, это удивительным образом исцеляло его, в его объятиях он был дома. — Что-что ты сказал? – Дамиано повёл плечом, заставляя Итана поднять голову, на что тот, смущённо улыбнувшись, пожал плечами, а затем был вынужден выслушивать типичные ворчания Дамиано на тему «Почему нельзя было это сделать сразу, кухаркой он не нанимался, что за испытания на прочность для него несчастного», пока тот вынимал обратно продукты из холодильника и отмахивался локтем от настойчиво утверждавшего, что мог бы справиться и сам, Итана. Со словами «Что бы вы без меня делали» он обрушил перед Итаном тарелку, наполненную Бог весть чем, будто на радостях сгрузил туда всю еду, имевшуюся в доме. За едой, ленивыми разговорами, звонком Виктории по видеосвязи и прочей ерундой прошло несколько часов, по истечении которых Итан всё же отправился домой, следуя поговорке «Пора и честь знать». Зайдя в холл, он и шагу не успел сделать, как дёрнулся от голоса слишком резко и громко окликнувшей его консьержки, с широкой улыбкой ставящей перед ним на стойку корзину с кроваво-красными розами. — Милый синьор-курьер доставил их сегодня утром, — продолжая улыбаться, чересчур радостно пояснила она. Итан поблагодарил и достал небольшую записку из середины букета, где значилось всего два слова: «Прости. Люблю». Уголки его губ непроизвольно дёрнулись вверх.