Держись за меня крепко

      Определив корзинку на журнальный столик около дивана в гостиной, Итан заботливо долил в неё воды и покрутил вокруг своей оси, выбирая сторону красивее. Стёр носком пару капель, упавших на пол, поморщился и по пути на кухню всё же снял их, как и остальную одежду, и закинул в стиральную машину. Внутри разливалась противоречивая гамма чувств, будто оба полушария мозга совершенно независимо друг от друга продуцировали с одной стороны надежду и прощение, а с другой — тревогу и опустошённость. Курить хотелось нестерпимо. Ни черта этот способ справляться с эмоциями на него не действовал, никогда и не при каких обстоятельствах, но Итан упорно продолжал на него надеяться. Включив вытяжку, у него в голове пронеслось: «Хочешь портить здоровье — делай это на балконе, пожалуйста». Усмехнувшись, Итан решительно закурил, выпуская густые клубы дыма. Сейчас его точно контролировать некому.       Мысль о том, что впереди у них несколько дней выходных, настоящих выходных, в которые не то, что видеться ни с кем не надо — не надо даже отвечать на звонки и сообщения, принесла заметное облегчение. Выкурив вторую сигарету, Итан неспешно принял душ и зашёл в спальню, натыкаясь взглядом на не заправленную со вчерашнего утра постель. Мозг благополучно подкинул ему воспоминания о лекции на тему «Привычка застилать кровать может негативно сказаться на здоровье», прочитанной ему пару месяцев назад, когда Адриано, пытаясь прикрыться авторитетным мнением британских учёных, попросту отлынивал от этой обязанности.       Со стоном рухнув на смятое одеяло и обнимая подушку, Итан прекрасно понимал, что простил его и незачем ему было дарить букеты (что за методы вообще такие) и писать красивые и громкие слова. Неважно, насколько Адриано вчера напугал его, — Итан простил его, как и всегда. Знал, что иначе не получится, просто время их ссоры могло растянуться, но всё закончилось бы так, как бывает в большинстве случаев: оба сделали бы вид, что ничего не произошло. Так проще и легче, это всегда срабатывало, ведь попытки поговорить и всё обсудить почти всегда заканчивались очередной размолвкой. Возможно, совсем скоро настанет время для подобного долгого, мучительного, нервного разговора, но это точно случится не в ближайшее время. Он измотан всем происходящим сейчас и точно знал, что постоянно выворачивать несущийся в тартарары разговор на конструктивную сторону у него просто не хватит сил и терпения. А возможно, он наивно, несоответствующе своему опыту, надеялся, что такая ссора произошла между ними в последний раз и после этого всё точно наладится. За этими размышлениями Итан устроился удобнее, обнимая вторую подушку, и в момент, когда казалось, что он вот-вот провалится в сон, телефон зазвенел сообщением: «После работы приеду, будь дома». Не вопрос, не просьба — утверждение.       Не обманул — пунктуальный до невозможности, будто не итальянец вовсе, Адриано прокрутил ключ в замочной скважине входной двери в 19:00, как это бывало всегда, когда он приезжал в квартиру Итана после окончания рабочего дня. Оставив вещи в прихожей, он проследовал в гостиную, где обнаружил Итана, полулежащего на диване в звенящей тишине, с телефоном в руках. С полнейшим безразличием листающий ленту соцсетей, он лишь раз взглянул на Адриано, который сел на пуфик, около его ног, и теперь нежно, но ощутимо поглаживал его лодыжки, пытаясь рассмотреть хоть какую-то эмоцию на красивом, но равнодушном лице.       — Пойдём ужинать? — не найдя что сказать, Адриано озвучил первое, что пришло в голову.       — У нас ничего нет. Номер доставки ты знаешь. Если будешь заказывать, то мне что-нибудь на свой вкус, только без грибов. — Всё так же не отрываясь от телефона, негромко ответил Итан, всем своим видом давая понять, что разговаривать прямо сейчас он не намерен.       Наткнувшись на прозрачную, но прочную стену, ожидаемо выстроенную Итаном, Адриано решил отложить попытки «разрушить» её на более позднее время. Возможно, оборона падет сама и никаких усилий прилагать не придётся. Он на это надеялся. Хотя бы в чём-то они сходились в этом вопросе — они оба питали надежду, что всё рассосётся само собой.       В ожидании доставки, Адриано налил два бокала белого вина, один из которых протянул продолжавшему делать вид, что он в квартире совершенно один, Итану. Ничего не сказав, бокал он всё же взял, но, не сделав ни одного глотка, отставил на тумбочку, на которой стоял букет, тень от которого красиво падала на него, затемняя часть лица, плеча и ключицы. Не в состоянии оторвать от него взгляд, Адриано как завороженный сел на тот же пуф, медленно пригубливая вино и возвращая руку на ноги Итана. Его чёрные, чуть завитые ресницы подрагивали от движения глаз, следящих за чем-то на экране телефона, отбрасывая тонкую тень на идеально ровный нос. Мягкие губы чуть приоткрыты, и Адриано поймал себя на мысли, что ему чудовищно, невыносимо хочется их поцеловать — лизнуть, еле ощутимо поддеть языком его чуть оттопыренную верхнюю губу, чмокнуть нижнюю, погладив подушечкой большого пальца… Из гипноза его вывел звонок в дверь, и Адриано встал, позволив себе поцелуй в темноволосую макушку, и отправился навстречу курьеру, по возвращении обнаружив Итана на кухне, молча наблюдавшего за ним с бокалом ранее налитого вина. Оба молчали, будто все слова в мире вдруг исчезли.       Распаковывая еду, Адриано в очередной раз за день думал, что вчера перегнул палку. Нет, он не чувствовал вину, ведь не он, не его действия были причиной ссоры. Он просто понимал, что мог не доводить конфликт до того, во что он вылился вчера, не более того. Он был прав, его претензия обоснована, но всё получилось слишком… эмоционально, и он совсем не сдерживался.       Пока Адриано боролся с чёртовым пластиковым контейнером, Итан беззвучно подошёл к нему и, доставая из верхнего шкафа две молочно-белые столовые тарелки, посмотрел ему в глаза. Задержавшись на мгновение, он вдруг чуть улыбнулся самыми уголками губ, и Адриано понял, что буря утихла. Не исчезла, к сожалению, просто утихла, схлынула, но даже это позволило ему расслабиться и немного выдохнуть и попробовать перейти к следующему этапу примирения.       За ужином они вели тихую, почти семейную беседу «ни о чём», самой яркой частью которой был рассказ о нерадивом секретаре их компании, который отправился в другой конец города для передачи партнёрам документов… без самих документов, которые благополучно остались лежать на его рабочем столе. За разговором Итан придвинулся ближе к Адриано, который продолжал беззаботно о чём-то болтать, одной рукой размахивая бокалом с вином и уложив вторую ему на колено поставленной на перекладину под сидением стула ноги. Вполуха слушая его и разглядывая тёмные, с лёгкой проседью на висках волосы, необычные оливково-медового цвета глаза с лучиками мимических морщинок в уголках, еле заметную родинку над верхней губой, Итан думал, что до замирания сердца боится, что сейчас их наконец наступившая идиллия может разрушиться. Памятуя недавние события, Итан понимал, что Адриано может вывести из себя любая мелочь, любой звонок, сообщение, видео в интернете с неуместным, по его мнению, содержанием — практически любое взаимодействие Итана с внешним миром, выходящее за рамки представления Адриано о том, как должен себя вести мужчина в отношениях. «Итан, ты очень красивый и, поверь моему опыту, в твоём окружении достаточно людей, которые не прочь затащить тебя в койку». Слыша подобные фразы, Итан всегда искренне недоумевал и безрезультатно пытался добиться ответа, с чего Адриано взял, что он согласится быть «затащенным» и почему к нему столько недоверия. Ответ был простым до абсурдности и исчерпывающим: «Тебе доверяю, твоим дружкам и обстоятельствам — нет». Убеждать его, что то, что он видит на фото или видео, ничего не значит, что это часть его работы, его привычной жизни до их встречи — было бесполезно. «Со стороны мне виднее. Я замечаю больше, чем ты», — ещё один неоспоримый аргумент, который Адриано использовал как доказательство своей правоты. В моменты, когда он отчеканивал это безэмоциональным твёрдым голосом, Итан не узнавал его, не верил своим глазам и ушам. Порой ему хотелось закричать: «Кто ты, чёрт возьми, такой и где тот человек, которого я люблю?» и как следует толкнуть его в грудь раз, второй, до тех пор, пока Адриано не придёт в себя и не станет тем, от кого у Итана трепетно замирало сердце и пресловутые бабочки в животе не устраивали неистовые полёты. Разумеется, Итан понимал, что это не выход и не метод, но, тем не менее, фраза «насилие порождает насилие» безотказно работала в его подсознании в данном, конкретном случае, с данным, конкретным человеком.       На удивление, остаток вечера прошёл очень легко и размеренно, без какого-либо налёта неприятных эмоций, испытанных ранее, без недосказанности и обид. Переместившись с кухни в гостиную, они лежали на диване перед телевизором, по которому шёл до невозможности банальный фильм о вечной любви, до которого, впрочем, никому не было дела. В очередной раз отпустив ситуацию, Итан расслабился в объятиях любимого мужчины, опираясь спиной о его бок, уложив темноволосую голову ему на плечо и поглаживая широкую сильную, с отчётливо проступающими венами, ладонь, которая любовно оглаживала часть его живота, виднеющегося из-под чуть задранной футболки. Адриано был тёплым и приятно мягким, каким-то очень удобным, чтобы вот так молча полежать на нём и чувствовать себя уютно и безопасно, несмотря ни на что. От него пахло одновременно хвойным лесом и бушующим морем, и ровное дыхание чуть убаюкивало. В какой-то момент Итан почувствовал, как Адриано второй рукой нежно почесал его затылок, побуждая поднять голову. В полумраке, освещаемый только бликами телевизора и небольшим торшером в углу комнаты, Итан был невозможно, иррационально красив. Его чуть смуглая кожа мягко светилась золотым, глаза потемнели, а волосы блестели как растопленная шоколадная глазурь. Коротко выдохнув сквозь приоткрытые губы, Итан доверчиво посмотрел Адриано в глаза, опираясь головой об его подставленную руку, чувствуя как вторая, покоившаяся на животе, медленно перемещается вдоль его тела, заканчивая своё движение около лица. Прихватив пальцами челюсть Итана, он вовлёк его в сладкий продолжительный поцелуй. Попеременно прихватывая, сминая вмиг покрасневшие и припухшие губы, настойчиво лаская его язык, Адриано млел от его чуть участившегося дыхания, наслаждался лёгким медовым привкусом вина и ароматом шампуня и сигарет, исходящим от Итана. Он терпеть не мог эту его вредную привычку, но попытку отучить его от этого Итан решительно пресёк ещё в самом начале отношений. Однако стоило признать, что курящий Итан выглядел чертовски привлекательным, и Адриано смирился.       Сделав глубокий вдох, Итан чуть завозился, устраиваясь в объятиях удобнее. Он ласкал руку, ранее удерживающую его за подбородок, а теперь несильно обхватывающую его шею. Водил пальцами, ладонью вверх-вниз, иногда чуть сжимая, поглаживая, а Адриано еле сдерживался, чтобы не схватить эту самую руку и не засунуть себе в штаны, чтобы побудить проделывать то же самое с его членом. Чувствуя неминуемо наступившее возбуждение, Адриано неохотно приподнял голову, разрывая долгий поцелуй.       Разглядывая его лицо, чуть щурясь в темноте, Итан слегка улыбнулся, и Адриано откровенно завис взглядом на его красиво очерченных влажных губах. Хотелось прямо сейчас, сию секунду взять его на этом, хоть и не совсем подходящем для подобного, диване, перевернуть на живот и резко спустить штаны, прижать всем телом к светло-серой замшевой обивке, с силой сжимать бёдра, слушая заполошное дыхание… но остатки трезвого разума били набат, выводя перед глазами одно-единственное слово: «нельзя» — никакой грубости или малейшего применения силы.       В тот момент, когда Адриано боролся со своими мыслями, Итан вдруг подался вперёд и чмокнул его в уголок губ, разворачиваясь и принимая вертикальное положение. Прихватив запавший между подушками телефон, он поднялся и, бросив напоследок «Не забудь выключить телевизор», как ни в чём не бывало, удалился в спальню. Разгорячённый, неожиданно даже для самого себя, от одного, пусть и чувственного, настойчивого поцелуя, Адриано растерянно смотрел ему вслед, понимая сейчас только одно – Итан не возбуждён, не взволнован, не взбудоражен произошедшим. Их ласки не возымели на него никакого эффекта. В отличие от него, Итан не воспринял это как начало прелюдии, приглашение к сексу, он не воспринял это… никак.       Отрешённо пялясь в экран телевизора, Адриано пытался понять, что пошло не так, поскольку для него в этих отношениях подобное впервые. Не то чтобы он не сомневался в своей неотразимости и привлекательности, просто Итан всегда очень чувствительно и стабильно реагировал на все его ласки, пусть и оставаясь внешне, неизменно, будто равнодушным и отрешённым.       Сейчас же всё было мимо. И да, если бы у них раньше не случалась примирительная близость, то он бы мог это списать эмоциональную опустошённость, оставшуюся обиду или простую усталость, но нет, сейчас дело не в этом.       Чувствуя, как постепенно сексуальное возбуждение переходит в эмоциональное, Адриано вспомнил про указание Итана насчёт телевизора. Погасив его и торшер, он двинулся в сторону спальни, желая, прежде всего, убедиться в своих наблюдениях. Итан лежал в ворохе белоснежных подушек поверх одеяла с какой-то книгой в руках, которая, судя по его сонному виду, была скорее поводом не заснуть в сию же минуту, чем предметом интереса. Присев на край кровати, Адриано медленно двинулся рукой вдоль ноги Итана, нарочно сдвигаясь к внутренней стороне и не сводя глаз с бледной обложки чёртовой книги, скрывающей сейчас от него лицо обладателя этой самой ноги. Подбираясь к самому паху, Адриано наконец заметил хоть какую-то реакцию на свои действия, которая, впрочем, заключалась только в том, что Итан чуть опустил книгу и посмотрел ему в глаза. Невыразительно, равнодушно, Адриано не заметил за этим взглядом ничего, кроме одного — откровенного «мне не интересно».       В очередной раз за последние пару десятков минут задавливая в себе эмоции, Адриано встал, ласково улыбнувшись, наклонился и привычно чмокнул Итана куда-то в область виска. Ему нужно было в душ, успокоиться, чтобы не натворить дел. В попытках привести себя в умиротворённое состояние Адриано неминуемо пытался проанализировать всё случившееся, и к моменту окончания банных процедур его пронзила страшная, удушающая, обжигающая догадка, от которой в глазах на миг будто потемнело. Стараясь сохранить лицо, не выдавая эмоций, Адриано обошёл кровать, ложась по другую сторону от Итана, уже расстелившего постель, отложившего книгу и выставлявшего, по всей видимости, будильник на телефоне. Забравшись под одеяло, Адриано притиснулся вплотную к разгорячённому (вероятно, этим же одеялом, раз у него самого это не получилось) стройному телу. Чуть сползая на подушках, Итан уложил голову на вытянутую руку Адриано, ныряя под неё плечом и укрывая их обоих пушистым, невесомым одеялом повыше. Сердце Адриано грохотало в груди как сумасшедшее, грозясь выдать своего хозяина раньше, чем тот озвучил бы причину. Сглотнув нервный комок в горле, Адриано негромко спросил:       — Где ты сегодня ночевал?       — У Дамиано, — ничего не подозревая, ответил Итан, ласково, словно котёнок, потираясь ухом о его руку, засыпая.